21

С тех пор как Чжуанцзы во сне бабочкой стал,

В народе летать – не померк идеал.

В порханиях мыслей мудрость познав,

Всех тянет в полёте подняться во снах.

У всех врата духа отверсты во сне,

Чтобы вдохновение черпать извне,

И образов тень, устремившись в полёт,

Вносить в зримый мир наш из чёрных пустот.

Глухое небытие, в нём – пустота,

В котором таится вся тайн простота.

И только во снах в нём открыто окно,

Имеют лишь с ним все начало одно.

Летают во снах все за Китайской стеной,

Никак я не думал, что так будет с тобой.

Не только все мы, поэтичный народ,

В стране этой каждый стихами живёт.

У многих – желанье: приют городов

Сменить на красоты полей и садов,

Недаром красоты нам создал Творец,

Чтоб в нас пробудить ими голос сердец.

На землю послал нам он из пустоты

Прекрасные рощи, поля и цветы,

Он заслужил благодарность в молитве.

Сейчас мы с Вселенной движется в ритме.

Прекрасны изгибы струящихся рек,

Что может краше увидать человек,

Как волны вздымаются тысячи гор,

Везде проникает духовный наш взор.

И пением ветер ласкает наш слух,

Путь к Абсолюту очищает наш дух,

В полёте у всех просветляется зренье,

Нисходит духовный процесс озаренья.

Всю с высоты обозрев бесконечность,

Сразу поймёшь, что такое есть вечность.

Мы можем труды создавать в восхищенье,

Сродни мировому узору творенья.

Всегда будешь ты на небо стремиться,

Чтобы с природой в гармонии слиться.

И с лицезреньем явлённых красот

Ты никогда не забудешь высот.

22

Вечное – одинаково зримо для всех,

Дух к сущности, скрытой, устремляется вверх.

В этом стремлении ты не один,

Тайну познать из глубоких глубин.

И сколько лет с тех пор уж миновало,

Как к нам идут духовные посланья

Поэтов древних, силы небывалой.

Воспетые как мантры заклинанья.

В стихах былых – тайн древних воплощенье –

Их мудростью сияют сердцевины,

И оживают древние виденья,

И возникают чудные картины.

И погружённый в состоянье транса,

Поэт слова слагает в ритме песен,

И слог там прост и смысл не легковесен,

И нет в них нынешнего декаданса.

Как чистой зари, явившую ясность,

Из самых глубин Вселенной потока

Вживляет он голос в эту согласность,

С людьми говорит словами пророка.

И мысли его народом всем чтимы,

И мудрость его достойна признанья,

Где дух и все вещи нерасторжимы,

Как центр единства всего мирозданья".

– «Но кто же такие все эти поэты,

Что славили время то, исчезая,

Как дымка, воспев красоту в мире этом.

И почему я имён их не знаю»?

Мы опустились на горный уклон,

И, сев на цветок, растущий меж скал,

Средь каменных глыб, покрывших весь склон,

И мотылёк, как даос, мне сказал:

– «У человека нет имени,

Так как имя его забывается,

У человека нет времени,

Так как время его сокращается.

Нет у него и материи,

Так как он постоянно меняется.

Человек свыкся с потерями,

Так как сам постоянно теряется.

Человек не имеет вечности,

Так как тело его истощается,

Он проводит всю жизнь в беспечности,

Хотя сам всегда всем возмущается.

Человек не имеет пространства,

Так как вечно перемещается,

У человека нет постоянства,

Так как он всегда обновляется.

Человек живёт в обновлении,

Но внутри себя не меняется,

Он вечен в своём становлении,

Поэтому всегда сохраняется".

23

«Позвольте, есть у меня два вопроса»,

Промолвил я, посмотрев на даоса,-

«Первый, об имени, очень обидный,

Второй, о жизни, для всех очевидный.

Как? Нет имени у человека?

Но в Поднебесной с начала века

Чтить имя было делом обычным.

А поклоненье предкам – долг личный».

– «Наслушался конфуцианских учений,

С их церемониальным ритуалом,

Они ни ступят и шагу без мучений

И приседаний ни в большом, и ни в малом.

Оттого, что они всегда приседают

В залах вельмож, у императорских тронов,

И мудрецами в тонкой лести бывают,

Что толку народу от этих поклонов?!

И мудрости в них никогда не бывало,

А только отточенность красноречья.

У них всегда имя, как часть ритуала,

Служило в их церемониях вечно.

Что знают они из тайн мироздания?

Где имена людей цены не имеют,

Ничтожно в нём наше земное сознанье,

И мудрость их там не горит, только тлеет.

И сводится мира их всё пониманье

Лишь к жалкой тропинке вельможных служений,

И в жизни направлено всё их вниманье,

Как быстро добиться в верхах положенья.

24

Хотя и хотят они жить безызвестно,

Но всё их стремленье – за славой в погоне,

И в службе тому лишь, кто будет на троне,

А что не по нраву ему – не полезно.

Но где же здесь будет их объективность?

И как можно с истинной тут подружиться?

В любом фетишизме скрыта фиктивность,

Какое уж к истине там им пробиться!

Чтоб к истине нам приблизиться ближе,

Нам нужно забыть про имя и близких,

И в обществе стать ступенькою ниже,

И не стыдится считать себя низким.

А лучше всего отказаться от крова,

Свободно в горах жить, слившись с природой

К желаньям своим относиться сурово,

Уют призирать, дружить с непогодой.

Тогда лишь привыкнем жить мы, словно птицы,

Летать над полями, росою питаться.

В горах и лесах со зверьём подружиться,

Самим превращаясь в них, может так статься.

И только тогда даосом ты станешь,

Когда своё имя в миру позабудешь,

И жизнью моею жить не устанешь,

Ты в вечности, слившись с природой, пребудешь».

– «Тогда скажите, жизнь – что ж это такое?

Хотел бы я услышать ваше мненье?

Хотя пример в вас я вижу пред собою».

И он ответил: «Жизнь – это движенье».

И мы, с цветка сорвавшись, полетели

Над пропастью меж склонов каменистых.

Летели вольно мы, куда хотели,

Над бликами озёр и рек лучистых.

– «Жизнь – это ощущенье всего света,

Как пробужденье спящего в дремоте,

Как вечный поиск истины ответа, -

Продолжил говорить он мне в полёте. –

Когда откроет истина нам двери,

И всё нам сразу станет вдруг понятно,

Тогда мы можем и в себя поверить,

Вернувшись в свою самость безвозвратно.

25

Поймём свои отличия от мира,

И озарив внутри себя сознанье,

Получим мы прямую связь с эфиром,

Связав себя с началом мирозданья.

И сразу в нашу душу свет проникнет,

Как свет светила, вечного сиянья,

В суть совершенного наш разум вникнет,

Что станет стержнем нашего сознанья.

Тогда лишь станешь ты иным созданием,

Когда всех тайн концы в твоём уме сойдутся,

Как все истоки в одно озеро сольются.

И будут твоим новым основаньем.

И ты поймёшь в себе, что во всём сущем

Есть равенство природы изначальной,

И в суть проникнешь взглядом вездесущим,

Поймёшь всю ложь поверхности зеркальной.

И если кто заговорит с тобою,

И спросит, если: Где земля, где небо?

Ты горизонт ему укажешь слепо,

Твой палец станет небом и землёю».

И мы вдвоём летели к горизонту вместе,

Конец ознакомительного фрагмента.