«На протяжении четырех лет после убийства Кирова Сталин провёл революцию, которая полностью преобразила партию и общество. Этот период, в гораздо большей степени, чем сама Октябрьская революция, определил отрыв России от её прошлого. Это была также наиболее глубокая травма из тех, какие потрясли население страны в предшествующие бурные десятилетия, с самого 1905 года. [Такого невероятного и масштабного не было никогда и нигде, и больше быть не может! – Авт. ]
Несомненно, что такой радикальный поворот мог быть проведён только на странном фоне советского прошлого, на фоне необычных традиций Всесоюзной коммунистической партии. И уже существовавшая к началу периода тоталитарная государственная машина была той точкой опоры, без которой нельзя было бы перевернуть мир. Но всё же террористическая революция остаётся, как бы мы о ней не судили, прежде всего, личным достижением Сталина.»
[Всё, что было плодом революции, Сталин дьявольски использовал по-своему, ни с чем не считаясь, с грандиозным вредом для страны, народа. – Авт.]
«…Все его сторонники, возражавшие ему по вопросу террора, исчезли; и, что самое важное, остальные соратники Сталина по Политбюро, умершие до 1938 года, были тоже им убиты, но такими методами, что приписать убийство Сталину было нелегко.
…В середине 1935 года Сталин лично подобрал людей, которые вскоре показали себя подлинными энтузиастами террора.»
«Ещё более чудовищным, но столь же важным для общих планов Сталина было постановление от 7 апреля 1935 года, распространившее все виды наказания, включая смертную казнь, на детей с 12-летнего возраста.
…Один старый сотрудник НКВД рассказывает, как за два-три года до того количество беспризорных было снижено путём повальных расстрелов.
Как выяснилось впоследствии, Сталин имел особые причины для объявления такого закона. С его изданием он мог грозить участникам оппозиции, что их дети будут уничтожены на вполне «законном» основании, как соучастники, если арестованные оппозиционеры не выполнят того, чего он от них требовал.»
«Хотя старые революционеры и оказывали некоторое сопротивление Сталину, главный отход от него самого наблюдался в самом младшем молодом поколении коммунистов… Так или иначе, подобные группы молодёжи неуклонно арестовывались и расстреливались.»
«Сталин планировал казнь участников оппозиции независимо от возможной реакции в рядах партии. Ибо он уже подготовился к тому, чтобы справиться с этой реакцией своим обычным сочетанием твёрдости и манёвра.»
«Сталин писал… что революция готова отбросить любые «великие имена», включая имя Горького, если будет необходимо.»
«Большинство смертей, наступивших в удобное для Сталина время, «случались», по очевидным причинам, именно когда было надо – ни раньше, ни позже… Он отнюдь не питал отвращения к человекоубийству, а его уважение к литературе не было настолько велико, чтобы предотвратить расправу со многими знаменитыми писателями. Как мы увидим в дальнейшем, все свидетельства показывают, что Горький умер неестественной смертью.»
«Одно совершенно ясно: до самой казни Зиновьева, Каменева и остальных оппозиция никак не ожидала, что Сталин действительно убьёт старых вождей. Все манёвры участников оппозиции до этого момента сводились к тому, чтобы оставаться живыми, если возможно – в рядах партии, до того времени, пока сталинские ошибки и эксцессы не изменят настроений в партии в лучшую для них сторону и не дадут им новых шансов. А после первых казней уже ни один участник оппозиции какого-либо ранга не был в состоянии предпринять попытку убийства Сталина – назависимо от своего мнения о разумности этой меры. Возможность освободиться от Генерального секретаря имели теперь только те люди, которые работали в его непосредственном окружении.
Мы не знаем, конечно, точных обстоятельств смерти Сталина в марте 1953 года. Но его смерть определённо последовала в тот момент, когда он готовил новую резню среди руководства, и может быть в это время окружавшие его люди были достаточно умны, чтобы не ждать своей судьбы как овцы.»
«Выборочные убийства дезертиров из рядов НКВД и других политических врагов на Западе вскоре стали обычной практикой советских властей.»
«Через неделю после расстрела Зиновьева и остальных приговорённых к смерти, Сталин приказал Ягоде отобрать и расстрелять пять тысяч участников оппозиции, находившихся в лагерях… Спустя несколько месяцев последовал приказ о новых массовых казнях. Большинство оставшихся на Воркуте троцкистов были привезены в Москву и расстреляны… До конца 1938 года каждую неделю заключённых воркутинского лагеря рсстреливали группами по 40 человек или около того, причём расстрелы бывали и дважды в неделю.»
«…Некоторые оппозиционеры, например, Каменев, понимали стремление Сталина подавить их любой ценой. Но они не верили, что Сталин сможет возглавить партию, как ни в чём не бывало, после казни ветеранов революции, они считали это политически невозможным. Они недооценивали не его жестокость, а его решимость, хитрость и полную беспринципность. Когда Сталин кончил своё дело, в живых не осталось ни одного члена бывшего Политбюро, за исключением Григория Петровского, который молчаливо согласился работать администратором в музее.
Взгляд на историю, которого придерживались оппозиционеры, мешал им понять, что пролетарская партия может быть превращена в аппарат личной диктатуры путём интриг или какими-то другими методами… Они не понимали ненасытного стремления к власти как части психики Сталина… Им и в голову не приходило, что их противник прибегнет к методам обычного преступника, не остановится перед убийствами и «пришьёт» другим вину за свои собственные преступления.»
«Два предварительных условия сделали террор возможным: во-первых, личные побуждения и способности его главного инициатора – Сталина, во-вторых, общая политическая обстановка, в которой он действовал.»
«Хрущев сказал…в 1956 году: «Как могло получиться, что люди признавались в преступлениях, которых они не совершали? Только одним путём – применением физических методов воздействия, пыток…»
«К физическим пыткам прибегали довольно часто, но до 1937 года они применялись вопреки правилам. Затем неожиданно они превратились в обычный метод допроса – во всяком случае, в большинстве дел на более низком уровне.»
«Нет никаких сомнений в том, что угрозы семье – иными словами, использование заложников – было одним из самых сильнодействующих средств сталинского террора.»
«Использование родственников в качестве заложников, заключение их в тюрьму или даже уничтожение было новым явлением в истории России. При царе революционеры могли об этом не беспокоиться. Поистине, Сталин не признавал границ ни в чём.»
«Сталинские показательные процессы имели такую логику, какой не встретишь больше нигде. Чтобы избежать смерти, осуждённый должен был признать всё, дать своим действиям наихудшее толкование. Это был его единственный шанс. Но даже полное признание своей вины могло спасти жизнь только в редких случаях.»
«Сталин хотел не просто ликвидировать своих старых противников, но уничтожить их морально и политически.»
«…Странно-искажённый легализм оставался в силе до конца. Тысячи, миллионы людей можно было сослать просто по подозрению. И вместе с тем сто тысяч работников тайной полиции и других официальных лиц тратили месяцы на допросы и охрану заключённых…»
[Читаю всё это ещё раз одно за другим и думаю, что у многих может сложиться мнение, что все лучшие люди России при Станине были уничтожены, а остались только именно те, кто эти репрессии творили и их потомки. Но мы должны понимать, что были и реабилитированные и их потомки, и ещё очень многие, к этому никакого отношения не имевшие. Отсюда – и сравнительно большой процент сталинистов, но и немалое количество понимающих, каким он был. – Авт.]
«…На публичных процессах был установлен принцип признания обвиняемого… Получить их было всегда желательно, ибо можно не сомневаться, что в основном идея принадлежала самому Сталину… В результате такой идейной установки тысячи и тысячи людей обрекались на духовные и физические муки, длившиеся недели и месяцы.»
«Всё, что произошло, – суд, расстрелы, – было организовано без ведома партийных кадров, без консультации с ними. Мёртвых не воскресить, и опаснейший прецедент был, таким образом, успешно установлен.»
«…Нелогичность обвинений никогда не была соображением, способным остановить Сталина; на протяжении последующих лет вредительство стало поводом к массовому террору на всех уровнях.»
«23 января 1937 года… началась ещё одна отвратительная инсценировка… Цели нового процесса не были такими ясными и очевидными, как цели предыдущего. Причины же его довольно просты. Во-первых, месть. Боьшинство бывших ведущих троцкистов было теперь уничтожено, но месть, по идее Сталина, должна была совмещаться с мерами предосторожности и превентивными действиями на будущее. Даже если, по обычным человеческим представлениям, непосредственного повода к процессу и не было, то окончательная чистка представлялась нужной Сталину, всегда верившему, что только мёртвые не кусаются и что лучше жить в безопасности, чем в тревоге.»
«…Процесс Пятакова давал ему в руки козырь – последовательность. Этот процесс должен был быть использован – и фактически был использован – для «вскрытия заговора» бухаринцев.»
«…Суд над нынешними семнадцатью обвиняемыми занял семь дней – против пяти дней, которые понадобились для процесса над шестнадцатью обвиняемыми по делу Зиновьева-Каменева.»
«30 января в 3 часа утра был оглашён приговор. Смертная казнь всем, кроме Сокольникова и Радека… а также Арнольда… и Строилова…»
«Теперь уже не осталось сомнений, что смерть Орджоникидзе была делом рук Сталина.»
«В последующие несколько лет подавляющее большинство, семьдесят процентов состава ЦК – в том числе все те, кто в 1937 году сделали последнюю неловкую попытку воспротивиться террору, – последовали за Бухариным и Рыковым в камеры смертников.»
«Ещё осенью 1936 года Сталину нужно было спорить и оказывать давление, чтобы добиться ареста и предания суду даже его потенциальных соперников. Теперь он мог отдать приказ об аресте любого из его ближайших сотрудников без чьего-либо ведома. Он мог наносить удары куда хотел, и жаловаться на него было некому»
«Как сообщают, в 1937 году были казнены три тысячи бывших сотрудников Ягоды в НКВД.»
«Вышинский провёл массовую чистку органов прокуратуры. С его санкции были арестованы и впоследствии погибли многие видные прокурорские работники, стремившиеся в той или иной форме ослабить репрессии, пресечь беззакония и произвол.»
«11 июня 1937 года было объявлено, что цвет высшего командования Красной Армии обвиняется в измене. На следующий день командиры были судимы и казнены. В отличие от прежних политических чисток, против генералов не велось какой-либо публичной пропагандистской кампании.»
«…Если кто-то даже воздерживался, не голосуя ни за, ни против, то для Сталина это было уже опасным признаком.»
«…«Заговоры», объявленные на трех больших политических процессах, были либо очевидно фальшивыми с самого начала, либо оказались таковыми очень скоро.»
«Во время прошедших процессов подсудимые часто обвинялись в том, что работали в пользу различных иностранных государств.»
«…Если теперь уничтожались верные сторонники Сталина, люди, не принимавшие участия ни в каких оппозиционных движениях, то тут уже никто не мог чувствовать себя в безопасности. К тому же не было видно никакого принципа в отборе жертв.»
«…Довольно естественно, что запланированный Сталиным удар по военному командованию пришёлся как раз на тот период, когда вождь стал уничтожать своих собственных недостаточно покорных сторонников.»
«…«Документы», свидетельствующие, что Тухачевский был немецким шпионом, были переданы в советские руки… Эти «документы» были сфабрикованы в Восточном отделе гитлеровской службы безопасности (СД).»
«…Ясно, что скорострельный суд признал обвиняемых виновными на основании устных заявлений Сталина на Военном совете без привлечения «досье» в подтверждение выдвинутых обвинений в связях с немецкой разведкой.»
«…Происходили казни лучших военачальников Красной Армии… Слушателей академии тоже хватали целыми пачками… То же самое творилось и на периферии. В Киевском военном округе около этого времени было арестовано 600–700 командиров…»
«Печать изо дня в день писала всё о новых и новых фактах вредительства, диверсий, шпионажа…»
«…По меньшей мере 20 000 политработников были арестованы или погибли…»
«Потери среди армейских коммунистов составляли…около 125 тысяч.»
«Во флоте бушевал тот же шторм, что и в армии. Из восьми человек, носивших к началу террора высшее флотское звание флагмана 1-го ранга, не выжил ни один.»
«Вместе с руководителями флота погибло большое количество их подчинённых.»
«27–29 июля 1938 года произошло следующее крупное избиение военных руководителей… Операция была столь же широкой, как и в июне 1937 года… Она была, по-видимому, связана также с ликвидацией ряда крупных партийных деятелей, развернувшейся в эти же дни.»
«…Очевидно, что Сталин, если и избавился от какой-то опасности, угрожавшей его власти, то в то же время причинил громадный ущерб обороноспособности страны.» [Результатом чего были, без всяких сомнений, гораздо большие потери в ходе войны. – Авт.]
«Ленинградская партийная организация понесла особенно большие потери… В течение четырёх лет в Ленинграде шла непрерывная волна репрессий по отношению к честным, ничем себя не запятнавшим людям. Часто выдвижение на ответственную работу было равносильно шагу на край пропасти. Многие люди были уничтожены без суда и следствия по лживым, наскоро сфабрикованным обвинениям. Репрессиям подвергались не только сами работники, но и их семьи, даже абсолютно безвинные дети, жизнь которых была надломлена, таким образом, в самом начале… Репрессии… были совершены или по прямым указаниям Сталина, или с его ведома и одобрения.»
«На деле, однако, первые волны террора ударили по беспартийным и по массе низовых работников.»
«Террор в Ленинграде уже и до 1937 года был жесточайшим даже по советским меркам. Но в последующий период, когда террор охватил всё политическое и хозяйственное руководство, он стал страшнее, чем почти во всех других местах страны. Это означало почти стопроцентное уничтожение руководящих кадров, тогда как в других районах цифра колебалась между восьмьюдесятью и девяноста процентами.»
«Были арестованы все семеро членов и кандидатов в члены ЦК ВКП(б), работавшие в Ленинграде… Исчезло большинство членов бюро обкома и «сотни активнейших партийных и советских работников»… Террор ударил также по военной верхушке Ленинграда… Жертвами террора пали также ведущие хозяйственники.»
«Материалы следствия, проведённого в то время, показывают, что почти во всех краях, областях и республиках будто бы существовали шпионско-террористические и диверсионно-саботажные организации и центры правых и троцкистов и что во главе таких организаций, как правило, стояли первые секретари областных, краевых и республиканских партийных комитетов.»
«В те годы за решётку попадали даже представители нового поколения сталинских карьеристов – людей, вполне приспособившихся к новой системе.»
«Во многих случаях только четвёртый или пятый преемник выживал на своём посту до конца террора.»
«Когда следователь попытался вынудить у Мдивани признания, он… ответил так: «Вы меня уверяете, что Сталин обещал сохранить жизнь старым большевикам! Я знаю Сталина 30 лет. Сталин не успокоится, пока всех нас не перережет, начиная со своего непризнанного ребёнка и кончая своей слепой прабабушкой!»
«Наиболее вероятно, что было принято общее решение о разгроме старого состава компартии в национальных республиках… По тщательно разработанным предварительным планам люди, присланные из Москвы, хладнокровно уничтожали имевшуюся в республике партию, создавая вместо неё из рядов работников и новичков особый набор энтузиастов, представлявший собой уже не партию, а некую новую организацию террористов и доносчиков. Необходимо подчеркнуть именно размах операции, полноту уничтожения всей партийной иерархии. В центре, в Москве, Сталин уже создал свои кадры и протащил их на высокие посты. В ближайшие месяцы в Москве тоже предстояли грандиозные опустошения… Инструментами власти Сталина были вновь назначенные более молодые работники. В республиках же «чёрный ураган» вырвал с корнем всех старых «партийно-сознательных сталинцев – ветеранов, представлявших некую непрерывную линию руководства и связь с подпольной дореволюционной партией, с революционерами 1917 года и участниками гражданской войны. Это была ешё одна революция – не столь заметная, но настолько же полная, насколько и предшествовавшие ей другие коренные изменения в стране.
…Если до тех пор самым полновластным человеком в национальной республике был первый секретарь ЦК, то теперь таким лицом стал Нарком внутренних дел… В этот момент именно НКВД – сам по себе тоже всё время «прочищаемый» террором – был прямым исполнителем воли Центра и проводил в жизнь все главные задания.»
Примечание автора записок к выделенному в конце тексту:
Этим красноречивым отрывком (хотя не менее характерно и всё остальное содержание) описаны существо и ужасные последствия сталинизма. По сути дела, как следует из этого текста, Сталин, преследуя свою эгоистическую цель сохранения единоличной безграничной власти, физически уничтожил всю руководящую верхушку по всей стране, – людей, во всех отношениях наиболее достойных, – и заменил их другими, совершенно далёкими от высоких общечеловеческих идеалов, и менее компетентными, и вступавшими в партию только из чисто карьеристских соображений, в чём я потом лично убедился в период своей работы. Да что я здесь буду пытаться что-то пояснять и добавлять, если из вышесказанного всем и так всё должно быть яснее ясного?! Могу только сказать, что
О проекте
О подписке