18.

Анатолий проснулся рано, почувствовав в теле бодрость и готовность идти хоть на край света за разгадкой головоломки, подброшенной Мавзолеем.

Наскоро перекусив стандартной яичницей и выпив большую кружку черного кофе, он принялся чистить зубы. Делал Сивцов это, как, впрочем, и почти все другое, по собственной «методе». Когда-то рассудив, что более всего нуждаются в белизне передние резцы – все-таки «витрина» лица, – он уделял им повышенное внимание. Еще свежей пастой тщательно тер их – сверху вниз снаружи и изнутри. По каждой паре зубов щетка проходилась ровно пятнадцать раз. Поначалу Анатолий даже вел счет. Но потом уловил в «считалке» определенный ритм, полностью совпадавший с народными частушками. Он напевал: «Сидит Ваня у ворот, широко разинув рот. И никто не разберет, где ворота, а где рот», – и четыре зуба были почищены. Но к передним он обращался еще восемь раз: шоркал их, когда двигался по наружной стороне верхних зубов от щеки справа, потом слева, затем то же самое проделывал с нижней челюстью и, наконец, все эти процедуры повторялись на внутренней стороне зубов. Их чистка заодно служила для тренировки памяти: каждое утро требовался почти десяток частушек, и Сивцов старался менять репертуар. Вот и сегодня он вспомнил очень старое «кавказское» четверостишие, которое слышал еще в юности: «На горе стоит ишак и мигает правый глаз. Почему он не идет? Негде делать поворот!»

Это стало заключительным «аккордом»: ему «подпел» звонок мобильного телефона. Быстро вытерев губы, Сивцов пошел отвечать. В трубке загудел голос генерального прокурора. Тот приходил на работу ни свет ни заря, наверное, специально, чтобы раздавать ранние поручения подчиненным, где бы они не находились.

– Кремль пошел нам навстречу, – сказал он. – Так что можешь обследовать тоннель.

Анатолий, который стоял в трусах, даже подпрыгнул от приятной и неожиданной новости. Начальник продолжал:

– Только не бери много людей, обойдись минимумом. А понятых они из своих дадут. Так что в девять тридцать тебя будут ждать у Мавзолея. Должен успеть!

– Конечно, я уже готов, – поспешил заверить Сивцов. – Спасибо вам, товарищ генпрокурор!

– Да ладно тебе с чинами. Ты дело делай! А теперь – будь здоров, – и начальник отключился.

Анатолий еще раз подпрыгнул, и если бы кто-то увидел его в сей пикантный момент с оголенными худыми ногами, то сразу окрестил бы кузнечиком. Впрочем, самому прыгуну это было совершенно безразлично. Он быстро прополоскал рот, оделся и стал спускаться по лестнице, на ходу названивая одному из самых лучших в прокуратуре криминалистов.

За десять минут до условленного времени он уже шел по Красной площади, где толпа, хотя и несколько поредела, но все еще оставалась внушительной. Правда, как заметил Сивцов, глаза у большинства людей выражали усталость: казалось, они уже перестают верить в то, что Ильича вернут в его усыпальницу.

Когда собравшиеся начали скандировать, хотя и не так энергично, как в первые дни, – «Верните Ленина России!» – Анатолий уже находился рядом с самым приземистым зданием на Красной площади. Там его ждали три человека в темно-серых пальто.

– Вы Сивцов? – спросил полный мужчина с глазами навыкате и, получив утвердительный ответ, представился, – Сергей Сергеевич Колобов, заместитель руководителя Дирекции по эксплуатации комплекса «Кремль». Со мной наши рядовые сотрудники, будут понятыми.

Подумав, он решил, что вовсе не обязательно называть их фамилии и должности. Как раз в этот момент появился криминалист – высокий худой мужчина с вьющимися рыжеватыми волосами.

– Николай Петрович Кичкайлов, следопыт с большой буквы, – представляясь, сострил он.

– Ну, если все в сборе, то можно идти, – не отреагировав на шутку, строго сказал Колобов.

Они вошли в заранее открытый служебный вход Мавзолея и оказались в достаточно просторном помещении. К одной из его стен уверенно направился Колобов, на ходу вынимая внушительных размеров ключ. Вставив его в скважину и провернув три оборота, он начал тянуть на себя дверь. Внезапно по его лицу пробежала гримаса недоумения.

– Что-нибудь не так? – спросил Сивцов.

– Свет здесь не должен гореть, – ответил Колобов. – Неужели забыли выключить? Это же такое расточительство!

Наконец, он до конца распахнул дверь, и всем бросилось в глаза яркое сияние десятков люминесцентных ламп, заливавшее тоннель. А впереди, метрах в двухстах – серый бесформенный комок.

Сивцов понял, что пришло его время командовать.

– Понятые, за мной! – громко произнес он и быстрым шагом направился к цели, которая – он не сомневался – была трупом человека. На мгновенье промелькнула мысль: «Неужели все так просто?»

Но через пару минут стало ясно: мертвое тело, действительно, есть, но оно не принадлежит Ленину. Подошедшие понятые сразу опознали труп, заявив, что это рядовой сотрудник хозяйственного управления Борис Павлович Яночкин. Их информацию подтвердил и сам Колобов, который преодолел дистанцию последним.

– Как он мог сюда попасть?! – спросил он неизвестно кого.

Но Сивцов, не задумываясь, дал ему понять, что расследование ведет именно он.

– Вопросы стану задавать я. И первым на них будете отвечать вы. Но не сейчас. В данный момент нужно вызвать судмедэксперта.

Колобова как-то передернуло, но он, смирившись, согласно кивнул.

Пока Анатолий связывался со специалистом, криминалист сделал несколько снимков, внимательно осмотрел место происшествия, а затем аккуратно проверил содержимое карманов покойника. Из них были извлечены потертый рыжий бумажник с паспортом и двумя тысячами рублей,       блистер нитроглицерина, шариковая ручка, пластмассовая расческа, черная пуговица и, наконец, ключ – точная копия того, которым открывал дверь в тоннель Колобов. Все это Кичкайлов разложил по пластиковым пакетам и запечатал.

Больше всего Сивцова заинтересовал ключ. Он придвинулся к Колобову. Тот стоял у стены и, видимо, просчитывал последствия происшествия для своей карьеры.

– Вам знаком этот ключ? – спросил Анатолий, демонстрируя стержень в прозрачном конверте.

– Конечно, он точно такой же, как и мой, – показывая свой ключ, поспешил ответить Сергей Сергеевич, а затем добавил. – А иначе как бы Яночкин попал сюда?!

– Сколько существует экземпляров ключей? – с нажимом произнес Сивцов.

– Всего два: один у меня, а второй хранится в сейфе, – четко произнес Колобов. – Кстати, можем пойти и посмотреть – на месте ли он? Дело в том, что Яночкин к сейфу доступа не имел – только начальник и я.

– А это далеко? – спросил Сивцов.

– Да нет, в пятнадцать минут уложимся, – успокоил Сергей Сергеевич.

Анатолий подумал о том, что весь тоннель он пока так и не обследовал, поэтому весьма кстати будет «прогуляться» по нему, а заодно осмотреть сейф с ключами. Оставив криминалиста на месте гибели Яночкина, он предложил понятым идти вместе с ним и Колобовым.

На всем протяжении пути никаких подозрительных предметов, а тем более, трупов не обнаружилось. Дверь в конце подземного хода открылась все тем же ключом, а когда следователь и сопровождавшие его люди вышли, то оказались сразу у двери лифта. Поднялись на четвертый этаж, где Колобов открыл одну из дверей. Там была комната без окон, в которой оказались приборы пожарной и охранной сигнализаций и стоял массивный сейф старого образца с никелированной ручкой.

Колобов уверенно открыл его. На верхней полке лежала фанерная «касса» и в ней занимали свои ячейки разные ключи. Над самой длинной была приклеена бумажка со словом «тоннель», и она оказалась не пустой. Здесь покоился ключ, идентичный первым двум, которые Сивцов сегодня уже видел.

– Третьего не было? – все еще на что-то надеясь, спросил он.

– Нет, только два, – твердо сказал Сергей Сергеевич.

Конечно, найденный в тоннеле ключ мог быть изготовлен кустарным способом – с помощью тисков и напильника. Возможно, на нем окажутся отпечатки чьих-то, кроме Яночкина, пальцев. Но это ничего не даст: даже трудно себе представить, чтобы подвергнуть дактилоскопии кремлевских работников.

Но все же какой-то след в деле появился, а значит, надо тщательно разработать все возможные версии. И самое главное, ответить на вопрос: с какой целью Яночкин оказался в подземелье?

Вся четверка с замыкающими-понятыми вернулась к месту смерти Бориса Павловича. Там уже хлопотал судмедэксперт. Завидев Сивцова, он поспешил доложить:

– Знаешь, Толик, судя по всему, смерть ненасильственная. Думаю, острая сердечная недостаточность, – обычное дело в таком возрасте. Но это все предварительно, основные выводы – после вскрытия.

Тело лежало уже по-другому, не скрючившись, а на спине. Плащ, пиджак и верхняя часть рубашки были расстегнуты. Сивцов автоматически отметил, что на пиджаке не хватает одной пуговицы. «Поэтому Яночкин и положил ее в карман», – отметил Анатолий, но вывод показался ему не совсем правильным – что-то в подсознании протестовало. Он попросил Кичкайлова дать пакетик, и когда тот оказался у него в руках, приложил его к пиджаку погибшего. Так и есть – пуговицы оказались разными: та, что в находилась в пластике, выглядела очень старой, и Сивцов подумал, что никогда таких не видел. Вроде бы пластмассовая, а вроде и нет. Возвращая пакетик криминалисту, он сказал:

– Обязательно проверь, пуговицу – когда и где изготовлена? Мне лично она не нравится.

В это время подоспели санитары с носилками, чтобы унести тело. Задача оказалась очень непростой: через Мавзолей выносить труп было нельзя – непонятный предмет мог быть замечен толпой, которой пришлось бы доказывать, что труп принадлежит не Ленину. Более разумным представлялся вариант выноса тела через другую дверь – внутрь кремлевских стен. Однако требовалось специальное разрешение.

Впрочем, Колобов, оценив ситуацию, незамедлительно предложил свою помощь, и через час все организационные проблемы были утрясены. Откуда-то взялась каталка, на которую погрузили маленькое тело, а на выходе из тоннеля уже ждал микроавтобус.

Проводив судмедэксперта с его скорбным грузом, Сивцов и Кичкайлов переглянулись: предстояло решить, как самим покинуть Кремль – то ли идти обратно через тоннель, то ли просить пропуск на выход через Боровицкие ворота. Но и здесь Сергей Сергеевич не замедлил оказать услугу: буквально через минуту после отъезда микроавтобуса подъехала «Волга».

– Думаю, будет лучше, если наша машина доставит вас в прокуратуру, – сказал он.

– Очень любезно с вашей стороны, – оценил Анатолий предложение Колобова. – Но не хотелось бы на этом прекращать наше знакомство, тем более что у меня накопилось к вам немало вопросов. Надеюсь, вас не затруднит навестить меня завтра в прокуратуре, часиков, скажем, в одиннадцать утра. Пропуск я закажу. Но есть одна просьба: подготовьте, пожалуйста, всю имеющуюся информацию о Яночкине. Особенно интересуют его родственники и друзья.

– Боюсь, ничего определенного сказать не смогу, – поспешил ответить Сергей Сергеевич. – Насколько я знаю, никого у Бориса Павловича не было. По крайней мере, я никогда не слышал, чтобы у него водились друзья. Хотя кто его знает?! Постараюсь вам помочь, Анатолий Михайлович, прямо сейчас дам указания работникам отдела кадров.

– Хорошо, что с вами так легко договориться, – произнес Сивцов, садясь рядом с криминалистом на заднее сидение машины. – До скорой встречи, Сергей Сергеевич!

– Всего доброго, – отозвался Колобов, и когда «Волга» отъехала на приличное расстояние, пробубнил себе под нос, сделав в последнем слове ударение на конечный слог: «Вместо Ильича нашли Палыча».