Агнесса делала вид, что не замечает смущения Арингила. Тот хотел что-то сказать, но лишь захрипел. Схватился руками за горло и, не выдержав, отвернулся.

– Ты совсем на меня не смотришь, – недовольно произнесла с упреком в голосе Агнесса.

Арингил сглотнул, откашлялся, но это не помогло, и он хриплым голосом произнес:

– Агнесса! Ну разве можно так…

– Как так? Не поняла. Ари, ты о чем?

– Ну это… так… это самое в общем…

– Что ты бубнишь? Я просила тебя оценить цвет ногтей на ногах.

– Это самое… хм… короче… нельзя так оголяться, – все тем же хриплым, срывающимся голосом ответил Арингил. Несмотря на то что он отвернулся, видение почти обнаженной тифлинг стояло у него перед глазами.

– Я не оголилась, Арингил, ты что выдумал? – Агнесса была готова расплакаться по-настоящему. Она так старалась ему понравиться! Стоически выдержала эпиляцию, бегала по магазинам, выискивала самое красивое белье – и все это для него, для этого иномирного дурня. Ей это и на фиг не нужно. А он, он…

– Ты ворвался в мою жизнь, перевернул ее. Засадил своего подопечного в тело моего и теперь еще указываешь, что мне можно, а что нет. А ты меня спросил тогда, как я со всем этим жить буду? А? Спросил? – Она разрыдалась. Ей уже не хотелось показывать ему ногти, свое молодое стройное тело, о котором вздыхали втайне многие тифлинги.

Арингил услышал сначала всхлипывание, потом плач девушки. Ее упреки были справедливы, и он почувствовал себя виноватым. Стойкое желание как-то изменить ситуацию, объясниться и примириться нахлынуло на него, захлестнуло и подстегнуло его к действию. Он поднял голову, подошел к Агнессе и обнял за плечи.

– Прости, Агнесса, – голосом полным раскаяния проговорил он. – Я был не прав. Покажи свои ноготки. – Он сильно смущался, обнимая обнаженные плечики тифлинга, и потел.

Агнесса дернула плечом, желая освободиться:

– Не надо делать мне одолжение! Не хочешь смотреть, так и скажи.

Но сказать такое сейчас Арингилу было не под силу. Это было сродни тому, чтобы совершить плохой поступок и оправдать себя. На такое ангел пойти не мог. Он чувствовал огромную вину перед этой девушкой, надо отдать ей должное, неглупой и очень красивой. Да, она подводила глазки, выщипывала брови и красила ногти, но в остальном она была весьма достойной девушкой, и он знал, что на нее можно положиться.

– Почему не хочу? Хочу. – Арингил взял ее ногу и приподнял, чтобы лучше рассмотреть. «Какие стройные и красивые ноги у нее». – Он невольно залюбовался ими.

– Ты что творишь! – почти взвизгнула девушка. Она почувствовала его теплые руки, обхватившие ногу, и ее охватила дрожь, странная, доселе не испытанная, но сладостная. Агнесса влепила ангелу пощечину. – Ты почему меня лапаешь?! – возмущенно выкрикнула она, пытаясь освободиться из объятий Арингила.

Тот не ожидал подобного, отпустил ее и растерянно пробормотал:

– Я не лапал. Я хотел посмотреть ногти.

– Не лапал он! Мог бы попросить, я сама показала бы тебе их. Все вы, мужики, одинаковые. Если что…

– Да я ничего… – стал оправдываться Арингил.

– Если девушка нравится, то надо сразу лапать?

– Да не нравишься… – в запале оправданий поторопился сказать Арингил и прикусил губу.

– Ах так! – Агнесса вскочила, пылая негодованием. – Не нравлюсь, значит!

– Да нет, почему не нравишься…

Агнесса пошла на ангела:

– Так да или нет?

– Да!

– Что да? Не нравлюсь?

– Нет!

– Не нравлюсь?

– Нравишься, да. – Арингил совсем запутался.

– Не врешь?

– Честное слово, не вру. – По тону девушки Арингил понял, что гроза миновала, и вздохнул спокойнее.

– Если я тебе нравлюсь, почему не делаешь мне предложение? Или, – она грозно сверкнула очами, – хочешь просто поиграть со мной и бросить?

– Нет, что ты! И в мыслях не было.

– Так, значит, у тебя со мной все серьезно? – Агнесса, что называется, ковала, пока горячо. Она видела, баба была права. Арингил почувствовал себя виноватым и поплыл. Ей самой нравился этот скромный и ответственный парень. Он всегда знал, что делать, и был собран. «С таким как за каменной стеной, – вспомнила она слова матери. – Держись его».

Арингил не знал, что ответить. Сказать, что у него не было никаких намерений по отношению к ней, значило обострить скандал, а он этого не хотел.

Сказать, что у него серьезные намерения? Он сам не знал, как относится к тифлингу. Они вроде не ангелы и не демоны, а что-то среднее. Девушка испытующе на него смотрела.

– Агнесса, – начал он осторожно, – давай не будем торопить события. Мы вместе будем делать одну работу. Получше узнаем друг друга. По сути, мы обречены быть вместе и сопровождать наших подопечных. Может, ты сама не захочешь со мной остаться.

Агнесса почесала усыхающие рожки. Ангел был прав, торопиться не следует. Но и отдавать его другим прохвосткам она не хотела.

– Ладно, Ари, прощен, – проговорила она и стала одеваться. – Как подопечные?

– Да вроде все нормально.

Артем залечил руку и под утро уснул. Артам больше не вылезал, и он смог несколько часов отдохнуть. Утром была обычная суета, и снова караван двигался по пыльной дороге. На этот раз они остановились на ночлег в небольшом городе Ультран. Городок был без крепостных стен, но окружен широким рвом, заполненным мутной и зеленой водой. На поверхности плавала ряска, воняло болотом, и квакали лягушки. Караван под равнодушными взглядами стражи проехал по опущенному мосту и остановился у первого постоялого двора. Артема уже не ставили сторожить повозки, и он решил прогуляться по городу. Он как губка впитывал новые впечатления и информацию.

От постоялого двора дорога вела, как ему сказали к рынку, и дальше к центру, где разветвлялась на узкие улочки, утопающие в зелени садов. Город был тихий, сонный и какой-то до странности уютный. Дорожки, мощенные камнем, скошенная трава у заборов ласкали своей опрятностью невзыскательный глаз Артема.

Глазея по сторонам и заглядывая в лавки, он дошел до трактира с вывеской, на которой был нарисован толстяк с кружкой в руке. Толстяк был очень похож на бравого солдата Швейка, каким того изобразил иллюстратор книги Ярослава Гашека. Обвислые щеки, нос картошкой… Артем засмотрелся на нелепую вывеску.

– А ну, посторонись, сопляк, – услышал он грубый голос и получил тычок в плечо.

Артем сделал шаг в сторону и увидел двух мужиков с хитрыми, цепкими глазками. Они только притворялись пьяными, пошатываясь и надвигаясь на Артема. Артем отступил еще на пару шагов, увеличивая дистанцию, а мужики продолжали переть на него.

– Ты смотри, Орхип, мальчишка нас не уважает, – с деланым возмущением проговорил сутулый, с жилистыми руками кожемяки мужик.

Актеры они были никудышные, и Артем это хорошо видел. Но почему они прицепились к нему? Он отступал под арку между двумя двухэтажными домами.

– Конечно, вижу, Торс, – отозвался другой. – Он, наверное, думает, что приехал в чужой город и может не уважать его жителей.

– Верно, Орхип, непорядок, – согласно ответил в тон товарищу сутулый. – Проучим его.

Артем уже понял, что разойтись миром им не удастся. Уговаривать их или спрашивать, почему они пристали к нему, только время терять. Он отступал в серую тень между домами и лихорадочно думал, как поступить. Ему стало все ясно в тот момент, когда он увидел, как появилось под аркой удовлетворенное лицо девчушки, что ранила его ножом. Она скорчила зверскую рожу, жестом показала, что перережет ему горло, и скрылась. Дальше Артем ждать не стал. Он шагнул навстречу мужикам. Артем хотел только подраться, но он сам не помнил, как в его руке появился костяной нож. Нож кровожадно запел свою торжественную песню, и рука землянина совершила два коротких взмаха. Мужики еще стояли, не поняв, что уже умирают, а Артем прошмыгнул мимо них и выскочил на дорогу.

Он нос к носу столкнулся с девушкой, толкнул ее руками в грудь, и та, не ожидавшая такого поворота событий, рухнула на землю. Артем не мешкая схватил ее за ногу и, не обращая внимания на задранный подол, потащил ее в подворотню под аркой. Девушка пыталась лягаться, но сильный удар ногой по ребрам вышиб из нее дух и желание сопротивляться. Уложив ее рядом с убитыми, Артем прижал ее грудь коленом и обшарил бандитку. Вытащил из левого рукава ее старой шерстяной кофты острый кинжал и сорвал с груди увесистый кошель. Девушка не сопротивлялась и только с ненавистью глядела на парня.

– И что теперь, урод, ты убьешь меня так же, как и их? – Она плюнула ему в лицо. – Я не боюсь умереть, сволочь.

Артем вытер лицо рукавом и ухмыльнулся.

– Зачем мне тебя убивать? И этих парней я не убивал. – Он рассмеялся, увидев сильно вытянувшееся от удивления лицо худышки. – Это ты их убила и ограбила. А я проходил мимо и все видел. Потом задержал тебя на месте преступления. – Он подкинул и поймал кошель, который сорвал с ее шеи. – А вот и деньги, которые ты у них забрать успела.

От такого поворота девушка ненадолго онемела.

– Ты не посмеешь, – прошептала она, но, увидев взгляд Артема, поняла: этот сможет.

Он все свалит на нее. Вырваться не получится, этот толстяк оказался очень ловким и сильным. Как же он изменился за последнее время. У нее задрожали губы, и она, не сдержавшись, расплакалась.

– Ты… ты не знаешь… – зарыдала она. – Ты не знаешь, как я жила. Меня продала родная мать в бродячий притон, и с детства я должна была услаждать разных грязных тварей. Я ополчилась на весь свет и решила мстить всем мужикам. Поэтому я прицепилась к тебе. Ты отказал мне, и меня это задело… Отпусти меня! – Она с жаром ухватила его руку. – Отпусти, миленький! Забирай деньги и отпусти! Я уеду отсюда и никому не скажу про убийство. Я же вижу, ты такой же одинокий, как и я. А хочешь, давай уедем вместе. Я буду тебе верной подругой. Я… многое умею… Вот увидишь, ты не пожалеешь…

Артем задумался. Он не собирался сдавать ее страже. Он просто пугал ее. И, видимо, напугал сильно. Ишь как ее проняло. Да и как могло быть иначе. Караванщики опознают в ней поджигательницу и ведьму, и тогда девчушку передадут инквизиции. Он не жалел ее, но и на сожжение отдавать не хотел.

– Обещаешь, что не будешь преследовать меня?

– Обещаю, миленький! – зашептала девушка. – Обещаю!

В ее глазах Артем увидел надежду. Он убрал колено с ее груди и встал. После чего быстро покинул темную подворотню.

– О Хранитель! – воскликнула Агнесса и застонала, упав на спину. – Ну каким нужно быть идиотом, чтобы отпустить эту мразь! Он бы сразу решил две проблемы: снял с себя подозрение в убийстве и сдал властям ведьму.

Арингил молчал, он не знал, что делать и правильно ли поступил Артем. Землянин опять стоял на распутье двух дорог, и эти дороги терялись в тумане неизвестных исходов.

– Ох, Артем, Артем… – тихо пробормотал он.

Артем вернулся на постоялый двор, исследовать город он уже не хотел. Молча поел, купил пирогов, отварной баранины и отправился на сеновал. На сеновале у самой крыши он позвал Свада.

– Сунь Вач Джин, – шепотом произнес он, – вылезай.

Тот, сонно щуря глазки, выглянул из сумки, увидел еду и оживился.

– А вот это ты молодец, Артем, что позаботился о своем наставнике, – в предвкушении потирая руки, произнес он и стал вылезать из сумки.

Погруженный в свои мысли Артем не обратил внимания на треп Свада о наставнике. Предстояла еще одна беспокойная ночь. И что она ему приготовила? Этого он сказать себе не мог. Но и спать в ожидании того, что неугомонный сожитель что-то вытворит, он не хотел. Подождав, когда Свад слопает принесенную еду и оближет пальцы, он со вздохом сказал:

– Вяжи меня, Свад.

– Что, опять? – нахмурившись, спросил коротышка.

– Да, Свад, я не переживу еще одной бурной ночи Артама. Я его или себя убью.

– Эй, дылда, ты полегче там. Не надо бросаться такими словами, – озабоченно проговорил Свад. – Давай веревку. А-а! – махнул он рукой. – Я сам знаю, где она лежит. – Он по пояс залез в сумку, полазил там, вытаскивая разную мелочовку, и наконец нашел то, что искал.

– Лежи смирно! – приказал он Артему и стал сноровисто опутывать землянина.

Артем подергался и, почувствовав, что не сможет развязаться, спокойно закрыл глаза. Сон пришел сразу.

Свад уселся рядом и стал соломинкой ковыряться в зубах. Но вскоре это занятие ему наскучило, и он отправился на кухню трактира. Свад знал, как получить свою законную порцию. Все эти людишки, по его мнению, были глупы и суеверны. Они принимали Свада за домового, чем он и пользовался. Люди оставляли ему миску с едой. Под печью. Если еда не нравилась, то Свад ногой переворачивал миску, и тогда обслуга трактира – обычно это были поварихи – клали ему мясо, колбасы и пироги. Все это Свад забирал и уплетал с огромным удовольствием. Он не скучал по дому и уже стал привязываться к дылде, как он называл Артема, такому же иномирянину, вызванному из другой вселенной. Свад считал, что общая беда их сблизила. Единственное, чего он не мог понять, как этот иномирянин меняется. То нормальный парень, то становится полным дурнем и зовет себя Артамом.

«Странная у них вселенная», – подумал Свад, вылезая в окно сеновала.