Древние народы и горные промыслы Сибири и Севера Европейской России

Археологические находки из Подмосковья, Якутии, Забайкалья, Красноярского края не позволяют утверждать с уверенностью, что навыки в освоении Российского Севера, в первичном налаживании быта людей в Сибири и на Дальнем Востоке пришли из Центра Восточно-Европейской равнины.

Как известно, заселение человеком территории современной Москвы относят к эпохе неолита (III–II тыс. до и. э.). В те времена здесь на берегах реки располагались стоянки охотников и рыболовов. А первые славянские памятники – погребения – относятся к VI в. и. э. (Мы не упоминаем здесь нередкие в новое время разного рода «сенсационные» телевизионные предположения, вероятно, требующие всегда более обстоятельной проверки.)

Тем же самым, а быть может, еще более ранним временем (IV–II тыс. до н. э.) датируется так называемая байкальская культура – неолитическая культура, отмеченная в археологических раскопках в Прибайкалье и в бассейнах Ангары, Енисея и Лены. Раскопки отражают несколько этапов неолитической культуры: хиньский, исаковский, серовский, китайский. На более ранних этапах население занималось охотой на таежного зверя, позднее также рыболовством.

В Прибайкалье известна Глазковская культура II тыс. до н. э. В раскопках найдены рыболовные крючки, ножи из бронзы, украшения из бронзы, перламутра, нефрита.

Со временем первых известных поселений на месте нынешней Москвы (III–II тыс. до н. э.) соотносится и так называемая Амурская культура – неолитическая культура, найденная раскопками советских археологов в 40—50-х гг. XX в. в бассейне р. Амур. Племена занимались преимущественно рыболовством, жили большими поселениями в землянках. При раскопках были найдены ножи, наконечники стрел, лампы-жировки, глиняная посуда с орнаментом.

Древнейшие следы человека на территории Республики Саха относятся к верхнему палеолиту (более 13 тысяч лет назад).

Что касается региона Урала, напомним хотя бы об известном Горбуновском торфянике— раскопках близ Нижнего Тагила, где были обнаружены стоянки эпохи неолита и бронзы III–II тыс. до н. э. Опознано множество изделий из дерева: весла, жом для отжима растительного масла, полозья саней и пр.

Таким образом, двигаясь в своей истории на Север и Восток, россияне проникали, в сущности, на давно заселявшиеся территории.

Перейдем, однако, к временам, известным нам по первым дошедшим до нас летописям.

Согласно Н. М. Карамзину, по сказанию Геродота, писавшего за 445 лет до Рождества Христова, на Северо-Восток от Дона, Днепра и степей Астраханских, заселенными скифами, сарматами и другими племенами, за густыми лесами начинались каменистые горы (Уральские) и страна людей, которые, по описанию Геродота, названы Карамзиным калмыками.

Другие описания Геродотом северных территорий отрывочны и малоинформативны. Кроме того, по-видимому, его сведения не касались высоких северных широт, поскольку сам падающий снег и лед на земле или воде он описывает как нечто дивное.

Поэтому перейдем сразу к летописям Нестора (в пересказе и комментариях Н. М. Карамзина), и также только в той части, где речь заводится о неславянских народах, издавна проживавших на территории нынешней России, и о взаимоотношениях славян, русских с этими народами.

Появление первых древних городов славянских (Новгорода, Киева и др.), согласно этим летописям, относится к первым векам н. э. Другие древние славянские города (Изборск, Полоцк, Смоленск, Любеч, Чернигов) летописцем объявляются построенными не позднее IX–X в.

«Кроме народов Славянских, – читаем у Карамзина – Нестора, – жили тогда в России и многие иноплеменные: Меря вокруг Ростова и на озере Клещине, или Переяславском; Мурома на Оке, на юго-восток от Мери; Ливь в Ливонии, Чудь в Эстонии и на восток к Ладожскому озеру; Нароеа там, где Нарва; Ямь или Емь, в Финляндии; Весь на Белеозере; Пермь в губернии сего имени; Югра, или нынешние Березовские Остяки, на Оби и Сосьве; Печора на реке Печоре».

Карамзин говорит, что, хотя многие из этих народов в последующем смешались с россиянами и исчезли, но другие сохранились и поныне, и языки их настолько сходны между собой, что позволяет их объединять в группу Финских (а ныне мы говорим финно-угорских) народов. К ним он относит «…ныне здравствующих Лапландцев (или саамов, лопарей, живущих в Мурманской области), Зырян (Коми), Остяков Обских (Хантов), Чувашей, Вотяков (Удмуртов)…» Ссылаясь также на Тацита, летописующего еще в первом столетии и. э., а также на позднейших шведских историков и Гроция, Карамзин говорит, что даже Норвегия, Швеция и Дания когда-то ранее были населены этими народами, на Восток их расселение простиралось до Урала, Волги и Сибири, на Север – до Ледовитого Океана.

«Не знаем, когда они в России поселились, но не знаем также и никого старобытнее (исключая, таким образом, и славян) в северных и восточных ее климатах». Нестор упоминает, что древняя история скандинавов говорит о двух особенных, вольных и независимых (то есть не платящих никому дани) странах этих народов: Кириаландии и Биармии.

Первая из них простиралась от Финского залива до Белого моря.

Вторая, Биармия, гранича на западе с первой, занимала обширное пространство от р. Шексна, Онежского озера и Белого моря на западе до меридиана р. Печора в ее верхнем течении, а в пространстве между 55-й и б 1-й параллелями смыкалась восточной границей с цепью Уральских гор, с юга граничила со странами волжских болгар, черемисов (мари) примерно по 57-й параллели, а затем с муромой и мерью с границей по р. Волга в ее верхнем широтном течении. На север пространство Биармии простиралось до берегов Баренцева моря.

«Имя нашей Перми есть одно с именем древней Биармии», – пишет Н. А. Карамзин. В связи с этим сегодня нам удобнее по созвучию называть эту древнюю страну Пермией. Древняя Пермия, таким образом, включала территории Архангельской, Вологодской, Вятской и Пермской губерний (на время Карамзина), что может соответствовать огромной территории, принадлежащей по нынешнему административному делению Вологодской, Костромской, Кировской, Пермской областям, а также большей части Архангельской области и Республики Коми с общей площадью равной двум Франциям.

Самое раннее свидетельство о Пермии известно от норвежского морехода Отера, который в IX в. доплывал до устья Северной Двины, слышал от жителей многое об этой стране и говорил, что народ Пермии многочислен и имеет один язык с финнами.

На востоке Пермия соседствовала с Печорой, расселившейся между р. Печора и Уральскими горами. За Уральским хребтом селились Югорские племена (Югра) – на территории, согласно схематической карте, приводимой Н. М. Карамзиным, между реками Сосьва и Северная Сосьва, соответственно, на юге и севере, и между Уральским хребтом и Обью— соответственно на западе и востоке.

Впрочем, эти сведения по Югре могут быть не совсем точны. Согласно Советской энциклопедии, Югра (Угра, Егра) – название предков хантов (остяков) и отчасти манси (вогулов), а также земель Северного Урала по обоим его склонам (от Печоры до бассейна левых притоков Оби). По-видимому, упомянутая нами выше Печора – название племен, также имевших отношения к югорской группе.

Народов из более южных территорий можно коснуться в нашем изложении лишь затем, чтобы к угорской составляющей финно-угорских племен, хотя бы мельком, упомянуть о тех племенах, которые в последующем осели в Центральной Европе. Изучая летописные материалы и другие источники, Н. М. Карамзин писал: «Восточная страна нынешней Российской Монархии, где текут реки Иртыш, Тобол, Урал, Волга, в продолжении многих столетий ужасала Европу грозным явлением народов, которые один за другим выходили из ее степей обширных… Все они были кочующие, все питались скотоводством и звериной ловлею: Гунны, Угры, Болгары, Авары, Турки – и все они исчезли в Европе, кроме Угров и Турков».

Эта фраза историка – лишнее свидетельство тому, что территории за Уралом в первом тысячелетии были населены многими кочующими племенами.

Но зададимся вопросом, кто же снабжал их предметами быта, оружием и снаряжением для охоты и войн?

Археологические исследования отвечают с уверенностью, что Сибирь издавна населяли племена, способные находить в окружающей их сибирской же природе полезные камни и горные породы. Соответствующим образом обрабатывая их, древние мастера сибирские изготавливали необходимые предметы быта и оружие.

Кочующие племена могли и в своем составе иметь рудознатцев и мастеров, или же эти последние стремились постепенно становиться оседлыми и торговать продуктами своего труда, как вывозя их в другие местности или племена, так и принимая «покупателей» у себя.

Знание особенностей камней и горных пород, поиск их по характерным отличительным признакам, особенные приемы и навык их обработки требовались уже для изготовления каменных орудий в эпоху неолита и бронзы, то есть за несколько тысячелетий до нашей эры.

Например, сотрудниками Алтайского и Томского Университетов Ю. Ф. Кирюшиным и А. М. Малолетко при археологических исследованиях в верховьях р. Васюган (левый приток Оби) было обращено внимание на то, что каменные орудия в эпоху неолита и бронзы изготавливались в основном из своеобразной породы, известной у геологов под названием сливных кварцитовидных песчаников. Из таких песчаников изготовлена основная масса наконечников стрел и дротиков, скребков и проколов с ряда поселений. Причем найдены были либо целые орудия, либо их обломки. Никаких мелких отходов (сколы, чешуйки), которые напоминали бы изготовление орудий на месте, при этом не было найдено. Это привело археологов к выводу, что в верховья Васюгана поступали уже готовые изделия. Совместно с крупными знатоками (геологами Западной Сибири) Ю. Ф. Кирюшин и А. М. Малолетко установили, что подобного типа песчаники встречаются только в верховьях р. Кеть, в Приенисейской части Западной Сибири, на расстоянии более 800 км от упомянутых древних поселений, где применялись каменные орудия.

Полагают, что древние горные выработки долгое время служили основным поисковым признаком, которым пользовались русские рудоискатели. Большинство древних выработок на месторождениях Алтая, отрытых много веков тому назад неизвестным народом, по данным М. Ф. Розена, проходились для добычи медной руды, из которой выплавляли медь. На соседнем с Алтаем Калбинском хребте в древности добывали также оловянную руду, которая употреблялась в качестве добавки для выплавки бронзы. Много в древности на Алтае и Калбинском хребте добывалось и золота.

Наибольшее внимание старым выработкам, пройденным в далеком прошлом, уделил в своих исследованиях один из первых российских академиков П. С. Паллас. В его работе под названием «Рассуждения о старинных рудных копях в Сибири и о их подобии с венгерскими, различествующими от копий римских» по поводу результатов изучения древних разработок автором сообщалось, что «штольни их были круглые и весьма тесные без всяких подпор и пристроек в глубину от десяти до двадцати сажень. Такие старинные разрабатывания руд открыты в славной Змеевской горе, наиболее изобилующей дорогими металлами, и там найдены были не только кирки и другие рудокопные инструменты, похожие почти на наши, ныне употребляемые, однако медные, но и каменные молоты, укрепленные в деревянной рукоятке здоровыми ремнями. В середине охристой руды найден также скелет человека, придавленного обвалившейся землею; по сторонам обрудневших его костей лежали служившие ему в добывании руды орудия и кожаная сумка, наполненная изобильною золотом охрою». Паллас высказывал пред положение, что древние рудокопы Алтая являлись предками венгров, которые, как известно, относятся к угро-финской группе народов, частично переселившихся в Европу из-за Урала.

Древние разработки на левом берегу Иртыша в 1911 г. изучал В. А. Обручев. Найденные там древние каменные орудия – молоты, топорики и жернова для растирания золотосодержащего кварца, изготовлены, как писал В. А. Обручев, из самых прочных местных пород.

По сообщениям Ивана Лейбе, бывшего в 1764 г. управляющим Змеиногорским рудником, а также академиков И. И. Фалька и И. С. Палласа, при разработке древних золотоносных отвалов применялись дробление и промывка породы.

Я. И. Сунчугашев и другие исследователи в своих трудах приводят также примеры, свидетельствующие о древней металлургии на территории Сибири.

В 1983 г. впервые был опубликован новый оригинальный материал археологов Ленинграда, Барнаула, Новосибирска, Омска с детальными исследованиями находок древнего литейного производства на территории Сибири.

В частности, независимые исследования И. Г. Глушкова и А. И. У майского с М. А. Деминым относят находки копий и других бронзовых изделий, найденных при раскопках в лесостепном Алтае и среднем течении Иртыша, к Самусьско-Сеймин-скому хронологическому пласту (XV–XIII вв. до и. э.). Авторы полагают, что здесь же находились и очаги производства на своей сырьевой базе.

С. Ф. Дмитриеву, Ю. Ф. Кирюшину и М. Д. Старостенкову применение количественного спектрального, металлографического анализов, рентгеноскопии и других методов исследования древних бронзовых и железных изделий лесостепного Алтая позволило выявить высокий уровень металлургического производства древних жителей. Уже в I тыс. и. э. на территории Сибири применялись такие технологические приемы, как сварка, цементация, закаливание и обжиг.