Он летел в их сторону, но летел как-то странно, переваливаясь с крыла на крыло, как в сильную болтанку. Ну, кто же тебя так летать учил. Маша аж сморщилась. Да у меня курсанты летают лучше. Я бы тебя и близко к самолету при таких навыках не подпустила. Но, как оказалось, в отношении квалификации летчика она была неправа. Как только ПО-2 приземлился, причем недалеко от них, к нему тут же побежала девушка санинструктор и из кабины вытащили раненого пилота. Да, повезло тебе сегодня – подумала Маша – видать на Мессеров нарвался, но сумел уйти и посадить машину. В авиации это редкость. Летчики, как правило, ранеными не бывают. Раненого унесли в санчасть, а Маша снова взялась за работу. Но вдруг услышала: «Ну где же я Вам другого летчика возьму, товарищ лейтенант. У меня ведь здесь пехота, а не авиаполк».

– Да, хоть из-под земли достань, капитан, но пакет мне доставить надо, понимаешь, надо. Это приказ.

Ах, вот оно что сразу поняла Маша – им летчик нужен вместо раненого. Так это то, что мне надо. Правда, соответствующих документов у меня нет. Но ведь я не в отдел кадров пришла, не дураки, поймут.

– Вам нужен пилот. Спросила Маша, подойдя к выясняющим отношения офицерам.

Оба капитан и лейтенант, судя по синему верху фуражки, представитель особого отдела, враз замолчали и уставились на нее.

– Я из аэроклуба, пояснила Маша, – воспользовавшись возникшей паузой, – летаю на ПО-2, а так же имею практику полетов на И-16. Могу заменить раненого летчика и доставить пакет куда нужно.

– Ну да, нам нужен летчик, – промычал капитан, – но только, – он посмотрел на особиста, тот хлопал глазами, переводя взгляд то на капитана, то на Машу. Наконец выдавил из себя:

– Документы есть?

Маша протянула комсомольский билет. Особист повертел его в руках.

– И это все?

– Все. Вздохнула Маша.

– Паспорт сгорел при бомбежке вместе с вещами.

Особист был явно озадачен. Из документов один комсомольский билет. Для мужчины это конечно маловато. И с таким следовало бы по всей форме разобраться. Но для женщины и таких документов хватит, если бы она с ними в тыл шла. А эта ведь, нет, заявила, что из аэроклуба и может доставить, куда надо пакет с секретными документами. И что делать? Лететь-то позарез надо. Но отпустить ее одну с секретными, секретными документами это ведь… Как не пытался особист скрыть свои сомнения, все эти мысли были написаны у него на лице и Маша решила ему помочь.

– Товарищ лейтенант, я вас понимаю, сказала она мягким вкрадчивым голосом. Вы меня не знаете, а пакет секретный, так пошлите со мной кого-нибудь в сопровождение, самолет все равно двухместный. А заодно мои сопровождающие за задней полусферой последит, что бы Мессера в хвост не зашли.

– Да, да, товарищ лейтенант, – вмешался в разговор капитан.

– Я ей в сопровождение кого-нибудь из моих бойцов дам. – Он был явно рад тому, что казавшаяся для него безвыходной ситуация вдруг таким волшебным образом разрешилась.

– Нет, нет – замотал головой особист – за предложение спасибо, капитан, но я уж лучше сам полечу. Так мне спокойней будет.

Менее чем через полчаса Маша, облачившись в комбинезон раненого летчика, который пришелся ей впору, надев его шлем, уже сидела в самолете. Проведенная ей предполетная проверка показала, что, несмотря на несколько пробоин в обшивке фюзеляжа и крыльев, серьезных повреждений ПО-2 не имеет и может лететь. Двигатель запустился сразу и заработал ровно, без рывков.

– Стойте, стойте! Почту возьмите! – Маша обернулась, к самолету бежал боец, держа в руках мешок. И вдруг он исчез. И не только он один. Исчезло поле, изрытое окопами, по которому бегали люди в форме и в штатском. Исчезла вдали дорога и этот неизвестный ей городок. Ее ПО-2 стоял на взлетной полосе их аэроклубовского аэродрома. А к нему по летному полю шел Виктор, ведя за ручки двоих маленьких, лет трех-четырех, похожих друг на друга, как две капли воды девчушек – их дочек.

Маша протянула к ним руки.

– Я возьму к себе, – услышала она из задней кабины голос особиста.

Видение растаяло, как дым. Что, что это было, Маша посмотрела вокруг. Все по-прежнему. Поле, изрытое окопами, дорога с КПП вдали городок. И тут она вспомнила, такое у нее уже было прежде, перед самым выездом с поисковой группой. Да, да было, Тогда она увидела картинку из своих регрессивных воспоминаний, и вот попала сюда, в 1941 год, а раз так, то значит, что-то видение было ничем иным, как предупреждением о том, что с ней теперь случилось. И вот снова то же самое предупреждение о чем? Да о том, что она вернется, вернется в свое время, причем очень и очень скоро. Ведь Виктор там не постарел нисколько, а еще, еще у них будут близняшки.

– Ну что, взлетаем? – Услышала она сквозь шум мотора крик особиста и это вернуло ее к реальности.

– Да, да, подумала Маша, – пора взлетать. Теперь все будет хорошо, даже очень. Лететь можно хоть до Берлина. Четыре года не так уж много.

Мотор взревел на взлетном режиме и ПО-2, пробежав по полю, ушел в небо.

Набрав высоту в две тысячи метров, Маша выровняла машину и легла на курс. Конечно, без Джи Пи Эс навигатора лететь было сложновато, но, как говориться, за неимением гербовой, пишут на простой. А поэтому приходилось довольствоваться картой и иными навигационными приборами первой половины Двадцатого века. Но это не так уж и важно. Лететь-то было всего ничего, менее ста километров. Ее беспокоило другое – как бы с Мессерами не встретиться, а то ведь. Да, конечно, теперь она знала о том, что вернется в свое время и, вроде, здоровая, раз снова летать будет. Но это еще не гарантия от ранений или переломов при парашютном прыжке. Парашют-то у них один на двоих. А стало быть прыгать придется вместе. Не зря же она к себе особиста веревкой привязала. Так что теоретически оба в безопасности. Маша посмотрела назад, особист сидел бледный, сжимая в руках ППШ, который он прихватил, чтобы отстреливаться от Мессершмидов. Да, серьезное оружие, только и годиться Ворон стрелять, чтобы под винт не лезли. Против Мессера ШКАС нужен, а лучше УБТ. Вдали, со стороны Солнца, появилась черная точка. На них заходил Мессершмидт. Ну все, влипли. Маша покрутила головой. Мессер был один, и это радовало. Отбиться от двух было бы просто не реально. А от одного вполне можно, если замотать на виражах. Топлива у него не много, покрутится и отстанет. Мессершмидт рос на глазах, приближаясь с огромной скоростью. Но Маша была готова и, как только он вышел на дистанцию открытия огня, произвела маневр уклонения. Как раз во время. Пулеметные трассы прошли рядом. Вражеский летчик промахнулся. Так, где он. Маша снова крутила головой, обшаривая взглядом небо. Ага, вот, снова атакует. Ну что же повторим. Опять залп Мессера и опять промах. Снова и снова заходил в атаку Мессершмидт. Снова и снова в последний момент, делая вираж, Маша уходила из-под обстрела. Но и немец оказался не глупым. Поняв, что с такой тихоходной, но верткой целью на вертикали ему не справиться, он уменьшил скорость до предела и стал прижимать Машу к земле, чтобы лишить ее возможности для маневра. Эта тактика оказалась для него роковой. Во время очередной атаки Маша бросила ПО-2 вертикально вниз. Мессер ринулся за ней и врезался в землю, не сумев выйти из пикирования.

– Уф, Маша перевела дыхание, вновь набирая высоту. – Один: ноль в мою пользу. Будет теперь знать, что такое Рус Фанер в руках профессионала, и, вдруг вспомнила, а как там с бензином? Бензина оказалось в обрез. Только-только хватит дотянуть до аэродрома. Не хватило, двигатель заглох на подлете.

– Что, что с мотором, – услышала Маша из задней кабины срывающийся голос особиста.

Теперь ей окончательно стало ясно – он боится летать.

– Ничего, товарищ лейтенант, бензин кончился, – не оборачиваясь, ответила Маша. – Сядем, как планер, только не мешайте.

Колеса шасси коснулись земли, ПО-2 запрыгал на неровностях почвы и остановился.

Ну, все, прилетели. С успешным окончанием первого боевого вылета – поздравила себя Маша.

И действительно, вроде все неплохо получилось. Пакет с секретным донесением доставила, Мессер сбила, сама живая и здоровая, самолет цел. Одним словом – повезло. Всегда бы так.

К самолету сбежалось человек двадцать – летчики, солдаты аэродромной обслуги БАО, врач. Еще бы не каждый день на честном слове садится их самолет, да еще с другим пилотом – женщиной. Пауза длилась не долго. Сопровождающий Машу особист несмотря на недавно пережитую в воздухе карусель, проворно вылез из кабины и взял дело в свои руки.

– Я, лейтенант государственной безопасности Трофимов, – заявил он, доставая удостоверение. – Кто старший?

Из толпы вышел офицер с орденом Красной Звезды на груди.

– Я старший, комполка майор Зябликов. А что с Григорьевым товарищ лейтенант и это кто? – Он указал глазами на Машу.

– В порядке ваш Григорьев, в ногу ранен. А это, – особист улыбнулся, – Воронина Мария Сергеевна. Она до войны в аэроклубе летать выучилась и помогла мне доставить спецпакет. Да, кстати, товарищ Зябликов, нас километрах в тридцати отсюда Мессер атаковал, так она его на вираже об землю размазала. Прошу этот Мессер на ее боевой счет записать. А теперь, – продолжил особист, – нам с Марией Сергеевной срочно на КП полка нужно.

Мария Сергеевна, заходите, – позвал Машу майор Зябликов.

Откинув кусок маскировочной сетки, Маша вошла во внутрь наскоро отрытой землянки. Внутри было четверо. Командир полка – майор Зябликов, комиссар, его Маша сразу узнала по нашитой на рукаве гимнастерки красной звезде, особист – лейтенант Трофимов и еще один особист, по-видимому ихний, поняла Маша.

– Воронина Мария Сергеевна, – торжественным тоном произнес майор Зябликов, – за мужество, героизм и инициативность, проявленную при борьбе с врагами нашей родины, объявляю вам благодарность.

А, ну да, конечно, ведь так и должно было быть – мне благодарность объявляют, подумала Маша. Что, что там в этом случае надо отвечать, – вспомнила – именно так говорили в то время. В одно мгновение, надев летний шлем – к пустой голове руку не прикладывают, Маша отдала честь и отчеканила: «Служу Родине и трудовому народу!»

Не смотря на всю официальность происходящих событий, все четверо расплылись в улыбке.

– Со своей стороны я как представитель ВКПб тоже объявляю вам благодарность. Вы поступили, как настоящая комсомолка! – Вставил свое слово комиссар.

– Ну а теперь, Машенька, – комполка еще раз улыбнулся, – отдыхайте. Завтра мы вас в тыл отправим.

– В тыл? Это меня-то в тыл, после того, как я Мессера завалила?! – Маша почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног. – Да, не бывать этому. Товарищ майор, – четко по-военному произнесла Маша. Я прошу мобилизовать меня в ряды РККА, как летчика истребителя, имею практику полетов на И-153 Чайка и И-16 УТ. В землянке повисла тишина. Все четверо переглянулись. Никто из присутствующих явно не ожидал такого поворота событий.

– Товарищи, – продолжила Маша, – если вы меня завтра отправите в тыл, то я все равно в ближайшее время окажусь на фронте. Летать я умею, а значит, в тылу мне делать нечего. Так оставьте меня у вас, ну хотя бы на ПО-2 вместо Григорьева, раз свободных машин в полку нет.

– Оставить-то можно, – протянул майор Зябликов, – вот только, – он обернулся в особистам.

– Ну, учитывая все произошедшее, – немного помолчав, сказал местный особист, младший лейтенант Федоров, – особый отдел не возражает. Документы у товарища Ворониной в порядке, да и в деле она себя показала с наилучшей стороны, так что проводить какую-либо спецпроверку нет необходимости. Вот и отлично, – обрадовался комполка, – явно довольный тем, что получил карт-бланш из особого отдела.

Менее чем за две недели войны полк понес ощутимые потери и каждый летчик был на счету, а тут какое-никакое, но пополнение. Правда, не строевой пилот, а выпускница аэроклуба, без знания тактики и стратегии воздушного боя, но летает классно, раз Мессер сегодня об землю размазала. На «этажерке» это не каждому удается. Он оценивающе посмотрел на Машу – совсем молодая еще, 24 года, а если…, но ведь сама напросилась. Ладно, будь, что будет – это ее решение. Он отвел глаза, но Маша уловила его мысли.

Эх, если бы ты знал товарищ майор, какие будут потери в этой войне, подумала она. Но за меня не беспокойся, я-то точно знаю, что назад вернусь, а вот ты?

– Хорошо, товарищ Воронина, – снова официальным тоном сказал майор Зябликов, – ваше желание о мобилизации в ряды ВВС Рабоче-крестьянской Красной армии, я удовлетворяю. Пока будете летать на машине младшего лейтенанта Григорьева, далее, если появится возможность, пересадим вас на И-16. Сейчас зайдите к писарю, он вас оформит. Потом получите форму и оружие. Кстати, стрелять умеете?

– Да, умею. У меня значок Ворошиловского стрелка, – не моргнув глазом ответила Маша, а сама подумала, что не сильно погрешила против истины. В тире, где она занималась перед неудачной попыткой поступить в летное училище на летчика истребителя с дальней перспективой попасть в отряд космонавтов, ей были довольны.

– Это хорошо, – похвалил ее комполка. – Умение метко стрелять для военного летчика тоже очень важно. А теперь свободны, приступайте к несению службы!

Были уже глубокие сумерки, когда, закончив все формальности у писаря, получив обмундирование и оружие, Маша, наконец, добралась до своего ПО-2. Его уже загнали в импровизированный капонир и отремонтировали, положив заплатки из перкаля на поврежденные крылья и фюзеляж.

– Товарищ младший лейтенант, разрешите доложить, – обратился к ней стоящий у самолета боец. – Повреждения исправлены, машина к полету готова!

Техник Федор Решетов! Интересно, а, сколько ему лет? – Подумала Маша, глядя на своего техника. Лет восемнадцать – не больше. На моего младшего братика очень похож, только без толстых очков – обязательного атрибута большинства компьютерных гениев, и глаза добрые.

Федор смотрел на Машу восхищенно и с уважением. Еще бы, девушка летчица, чуть-чуть старше его, а уже Мессера на вираже по земле размазала. Вон она – звезда на фюзеляже горит. Сам рисовал, как только узнал, что ее в их полку оставили, и она на его машине летать будет.

– Да ладно тебе, Федя, не тянись ты так. Мы же не в строю, давай знакомиться. Я Маша Воронина, или просто Маша.

– А я Федя Решетов или просто Федя в тон Маше ответил Федор. Он уже понял, что его новый командир добрая и мягкая – зазря гонять не будет.

– Ну что же, Федя, давай машину осмотрим, – предложила Маша и, поймав на себе его удивленный взгляд, пояснила: – Так по правилам положено. Я в аэроклубе всегда так делала перед каждым вылетом.

– А ну-да, ну-да, – согласился Федор. – Только вот фонарик достану, а то темно уже.

Проведя осмотр, Маша осталась довольна. Техник свое дело знал, и это радовало. Иметь хорошего техника немало важно везде, но в авиации особенно. Чуть что не так и все. Самолет ведь в небе не запаркуешь.

– Ну что, Федя? А теперь спать. – Сказала Маша и сладко зевнула, а то, наверняка, завтра вставать рано, где тут можно пристроиться?

– Да хоть у капонира на брезенте, – предложил Федор. – Землянок-то нету, мы чуть ли ни через день дислокацию меняем. От самой старой границы пятимся, а немец все прет и прет. Маша взглянула на Федора. Даже при неярком свете Луны было видно, как помрачнело его лицо, а в голосе слышались недоумение и злость. Почему, почему все так происходит. А я то ведь в более выгодном положении, чем они вдруг подумала Маша. Все наперед знаю. И результат войны и судьбу страны да и свою судьбу тоже. Ну, во всяком случае, что домой вернусь, но рассказать вот только ничего не могу.

– Ничего, Федя, – остановим мы немца, – как можно увереннее произнесла Маша и вышла из капонира, дав этим понять, что разговор закончен. Под брезентом оказался слой сена, лежать было удобно и мягко. – Надо же какой Федя заботливый, завтра его надо обязательно поблагодарить, – решила Маша, постепенно засыпая. Так закончился ее первый день на войне.