– Я в порядке, – отвечает чарующий голос. – Я с самого начала прячусь в волосах. А это просто муха.

Она ещё и хихикает. Словно дразнится. Чёртовы алгоритмы. Из-за них себя невозможно контролировать.

– И чего тут смешного?!

Испуг напал совсем не шуточный. На удивление страшно впервые оказаться в реальности, в самой настоящей, живой. Не в городе, где на каждом углу безопботы, которые и помогут, если станет плохо, и защитят. А она ещё и издевается.

– Смешное выражение на лице у твоего друга. Хи-хи.

Не то, чтобы про него получилось забыть. Просто всё произошло слишком быстро.

– Едрёна матрёна! Тебя корова лягнула? Али ты навозом обдышался? – заботливо трогает мужчина за плечо, а после врезает бездушно сильный подзатыльник. – А ну хвать придуриваться и марш работать! Строит тут из себя…

Оба делают вид, что ничего не произошло. Лишь бы мужик не заметил. Надо ещё как-то имя его незаметно узнать, но это всё не так важно. Главное составить план действий. Как бы там ни было, а целый мир лежит у ног! Осталось его только взять.

Прежде всего надо закончить смену. Или как это здесь называется. Простая механическая работа, косить, вязать, сваливать. Потом останется погрузить и отвезти на телеге. Тем временем можно подумать, с чего начать. Завести магазин? Открыть производство? Или, может, изобрести что-нибудь, о чём в этом времени ещё даже не слышали?..

Мысль не успевает разогнаться, как уже скоро мышцы начинают ныть. Спустя ещё какое-то время едва удаётся держаться на ногах.

Тренировки – это обязательная составляющая жизни каждого человека. Управляющая не просто следит за их исполнением, а даже назначает штрафы и поощрения, и весьма существенные, чтобы не хотелось пропускать занятия.

За не слишком большой срок жизни, уже к двадцати пяти годам Галактион успел заслужить высокие ранги в нескольких видах единоборств. Как, впрочем, почти все. Это всё стандартная программа тренировок, составленная настолько чётко, что позволяет достичь максимума возможного физического развития… но здесь, на поле, просто скашивая траву, уже к середине дня едва получается стоять.

– Ладно, хорош дурью маяться!.. Пойдём, перекусим немного, а там уже и поработаем.

Хлебушек с молоком, десять минут передышки, а затем опять под солнце. Уже и мыслей никаких в голове не остаётся. Только бы куда-нибудь бросить тело, выспаться и набраться сил, чтобы голова могла снова думать.

Ноги пьяные ведут туда, куда толкают дружеские руки. Имя кто-то произносит, но оно тут же вылетает из головы. Уже темно, ничего не видно.

– Да что ты? Приболел, что ли?

Потом удаётся свалиться на какое-то сено, глаза закрываются и мгновенно отключается голова.

Уже в следующий миг сапог недовольного товарища пинает в мягкое место.

– Вставай, говорю! – сердится мужичок. – Дармоед несчастный!

Весь день он дуется. Молчит. Опять надо идти работать, но уже ясно, что отсюда нужно срочно валить. Надо найти работу получше, иначе путешествие в прошлое окончится быстрой и неприятной смертью.

Лишь на третье утро мысль слегка разгоняется. Надо бы какие-то накопления взять, пойти на рынок, посмотреть на цены, на ассортимент, а там видно будет, чего нет и что можно сделать. Недели не пройдёт, как все будут говорить о новом чудо-товаре!

– А, оплата? Да-да, конечно…

Мужичок отдаёт целый мешок сухой травы. А на удивление отвечает недовольством.

– А ты что думал? Что я тебе целого зерна набью мешок? Сам переберёшь! Ишь ты!..

Живот крутит от голода. Еды почти нет, силы на исходе. Как тут просто выжить? Хорошо, что хоть мужик этот помогает.

В один из дней, стоит задуматься, как на пути возникает чья-то лошадь. На коне сидит человек. И выражение его лица удивительно непривычное. Такое сложно представить, никогда не видев. Он едет верхом, смотрит прямо, и людей на дороге перед собой не видит совершенно, будто их и не существует.

Такая надменность с непривычки даже зачаровывает. Конь врезается в плечо, толкает в траву и проносится мимо. И у наездника, кажется, только губы сводит в приступе отвращения, но взгляд он так и не сдвигает с горизонта.

Следом идёт свита. Едва только голова чуть приподнимется, как кто-то даёт по ней пинка.

– С дороги, чернь!

Внутри кипит гнев. Хочется встать немедленно, пойти и разобраться… затем постепенно приходит осознание того, насколько печальное положение обременяет простых жителей этого древнего города. Никто не смотрит, как раз есть мгновение тихонько поговорить с Управляющей.

– Дай угадаю, если я хоть слово про него скажу, меня сама стража на месте и казнит?

Голос на миг своей красотой выводит из гнетущей серости старого мира.

– Верно. На правосудие здесь рассчитывать не стоит.

И тут же атмосфера становится ещё хуже. Куда ни глянь, о чём ни подумай – здесь нет ни единого, хоть самого маленького повода для радости. И всё-таки сдаваться рано. Теперь ещё больше хочется вырваться из этой грязи.

Лишь теперь удаётся по-настоящему начать работать. Даже товарищ больше не донимает, видит, что Галактион старается и работает, как может.

Всё это так странно и непривычно, что лишь по окончании первой недели в этом мире в голове всё как-то начинает укладываться. Недалеко, действительно, есть деревня, за ней стоит замок. Это один из сыновей местного князя сбил тогда с ног, проезжая мимо. Спать приходится в каком-то сарае на стоге сена, работать с утра и до вечера, питаться почти как крот, кажется, вот-вот уже придётся начать есть землю. И края этой жизни не видно уже сейчас.

Надо что-то делать. Должен быть хоть какой-нибудь способ выкарабкаться!

Вскоре судьба его подбрасывает. Неожиданно рабочие дни заканчиваются, хотя тут у простых «холопов» выходные брать не принято. Приходится спрашивать товарища, что за праздник.

– Хех, ну ты, брат, даёшь. Женить тебя идём! Так что, давай, помойся, приготовься, и чтоб завтра был на человека похож. Хотя бы разок, хе-хе.

Поначалу это даже слегка шокирует. Какое ещё сватовство? Затем, стоит подумать, как вдруг становится ясно, что это шанс.

Девушка явно выходит за муж не из-за денег. Их у Галактиона нет, зарплату он получает едой. Возможно, даже скорее всего её выдают вовсе не по собственному желанию, а по каким-нибудь средневековым причинам. Мало ли? Может, проклятой её считают, ведьмой, или что ещё.

– Заживёшь, наконец, в доме, а не в сарае, ха-ха! – подшучивает товарищ.

Значит, ещё и в дом пустят. Скорее всего, девушка порядочная. Можно будет договориться с ней, добиться успеха, ей отплатить, потом найдёт себе подходящего мужчину. А то и, как знать, может, к тому времени обоим уже не захочется расставаться.

Это шанс! Так что приходится отнестись серьёзно. Купаться в реке холодно, но больше негде смыть с себя запах сена. Одежду едва получается хоть как-то выстирать, чтобы она казалась чуточку чище.

Судя по всему, тут уже было всё устроено заранее. С момента появления в этом мире слышать о помолвке не приходилось. Может, здесь её и нет, может, сразу принято переходить к свадьбе. Без разницы. Главное, что есть хоть какой-то шанс.

На следующий день впервые доводится идти в деревню. Там уже ждут. Галактиона сопровождает лишь товарищ. А встречают чуть ли не все жители сразу. Правда, кто-то сидит на лавочках у своих домов, кто-то смотрит, стоя у забора, а в дом заходит уже меньше половины.

Будущую родню запоминать смысла нет. Всё потом само образуется. Лишь бы девушка оказалась порядочная. Говорят, засиделась в девках, старая уже.

Разговоры слышны очень хорошо. Родственники сплетничают хуже чужаков. Боятся, что в такие годы вообще может уже не родить, даже становится тревожно. А потом выясняется, что «старой деве» целых восемнадцать лет.

Всё как-то странно и быстро, но особенно не подумаешь. Вечером после работы валит так, что глаза в буквальном смысле перестают видеть всё, кроме дороги до сарая. А там на стоге сена не особо высыпаешься.

Как бы там ни было, но вот и он – миг знакомства. Суженую выводят из комнаты. Она вся обвешана одеждой, видны только тонкие пальчики, вцепившиеся в руку отца. На голове вообще просто старая тряпка. Видимо, это замена вуали. Да и плевать. Ясно, что богатую жену такому жениху не искали, но какой бы она ни была, с ней можно договориться и тогда уже через неделю или месяц в городе не будет людей богаче. Со знаниями Галактиона местным торговцам соревноваться просто невозможно.

И вот она впереди. Все шумят. Жениха с невестой ставят друг напротив друга. С неё снимают вуаль – вернее тряпку – и…

Лицо девушки, как и многое здесь, в этом времени, трудно представить и невозможно выдумать, никогда не видев. Такое просто не придёт в голову.

У неё сдвинута челюсть. Одна скула развита настолько, что размером почти с целый лобешник, а тот у дамы боксёрский. Вторая скула мелкая, что больше вмятина, чем выпуклость. Не считая волос, которые более или менее обычные, всё остальное искривлено похожим образом. И эта девушка стоит, смотрит, затем вжимает голову в плечи и улыбается со всем неисчерпаемым довольством, демонстрируя сгнившие зубы.

Нога сразу отступает. Словно это рефлекс.

– Нет. Я не могу. Я отказываюсь.

В доме поселяется тишина. Товарищ первым хватает Галактиона и подтаскивает.

– Ты чего творишь, дурень, – шипит он сердито. – Поздно сопли жевать…

– Я не стану. Я не могу. Это слишком.

Всё решено, теперь бесполезно сомневаться. Да и не нужно было делать этого с самого начала. Работать так тяжело за мешок травы или еду – это точно не путь к чему-то. Чего так вообще можно добиться?

Ещё шаг и до двери остаётся уже совсем немного.

– Выродок! – кричит сзади уродливый, туповатый на вид мужчина.

Видимо, отец невесты. Большой, сильный, хоть и староват. С отпечатком той же самой глупости.

Он подбегает, замахивается и бьёт изо всех сил. Галактион запросто ловит руку, отводит удар, вес переводит на бедро и впечатывает мужика в пол. Хоть где-то единоборства пригодились, а то никогда не было понятно, зачем ИИ вообще заставляет их учить.

На миг становится тихо. Только мужик глухо стонет на полу. Ещё секунда, а после все, как с цепи срываются и бросаются бить юношу толпой.

Тут уже никакие единоборства не помогут, никакие пояса не защитят. Приходится закрывать голову руками и вырываться на улицу.

Вся эта драка тянется долго. В проход выйти не дают. Чьи-то руки держат за одежду. Там какая-то старуха бьёт веником, но с таким лицом, с такой ненавистью и с таким старанием, что кажется, будто она хочет этим веником пробить череп. Медленно. Очень хочет.

Время разгоняется у порога. Там меньше рук, дотянуться уже не могут. А стоит выбраться, там уже только растерянные взгляды.

Ещё какое-то время Галактиона преследуют. Наконец, он оглядывается, пытаясь отдышаться. «Родственнички» машут кулаками, сыплют проклятиями, обещают найти, но это ладно. Вся деревня гонится, и всё бы ничего, если бы не последние слова.

– И что бы в наших землях духу твоего не было! Убью, гад!

Сами по себе слова ничего не значат. Мало ли, буйный. Товарищ в этот момент вздрагивает, но сразу вынужден смириться. Он опускает печальный и хмурый взгляд, смотрит в последний раз на Галактиона, отворачивается и уходит куда-то.

Остальные тоже расходятся. В преследовании никакого смысла нет. Страшилище с придурковатым взглядом плачет, её успокаивают, клянутся убить обидчика, четвертовать и насадить голову на кол, если тот вернётся. А меж тем не успевает пройти и получаса, как тихонько, шепотом, между собой родственники хвалят Галактиона.

– Правильно, что сбежал. Иначе бы всю жизнь потом с ней возился…

Знания так и не находят себе достойного применения. Удаётся сделать удочку, небольшое спальное место, но всё это лишь продлевает мучения. Иногда выходит поймать рыбу, иногда на ловушку попадается дикая птица. В какой-то миг начинает казаться, что сейчас-то всё наладится, но затем тяжёлый бой с волками всё переворачивает с ног на голову. Лагерь разрушен, всё нужно делать заново, раны медленно истощают организм.

Спустя несколько дней, потеряв силы, тело сваливается под дерево и отказывается шевелиться.

Часами приходится уговаривать ноги встать, но даже палец не отвечает. Рыбы попросту в реке нет, в лес не дают пройти волки. Наконец, становится ясно, что отсюда не выбраться.

– Ты… обман…ула…

Звуки вырываются хрипотой из пересохшего горла.

Управляющая всё-таки соврала, знала, что всё будет так. Стабильные области, свобода – всё это ложь, потому что изменить ничего нельзя по определению. И даже если не убегать от невесты, то на всю жизнь пришлось бы стать заложником этой страшной умалишённой. По ней было видно, она рада. И каждый день, пока ей самой не надоест, она бы играла в семью и принуждала бы делать то же самое.