Доев брикет, я попил воды из-под крана, который мне специально завели в комнате, после чего лёг в постель и, завернувшись в одеяло, не сразу, но уснул. Чего переживать? Хотя имплант и блокировал все эмоции, утро вечера мудренее. А камера в углу продолжала помигивать красным диодом, передавая картинку искину. Слежка за мной шла постоянно.

* * *

Следующий день прошёл так же, я полностью саботировал работу и получал за это от следящего искина по полной. Но инженеры в этот раз смотрели на меня по-другому. Все знали, что мне дали определённый срок, чтобы закончить работу. К сожалению, этот день я выдержал, искин не довёл меня до того, чтобы отправлять моё тело в медсекцию, хотя я очень старался, и добрёл до своего кубрика с огромным трудом.

Вот следующий день принёс некоторый успех. Утром приходил начальник конструкторского отдела и пытался намёками сообщить, что в будущем меня ничего хорошего не ждёт, только утилизатор, но я сидел и тупо смотрел на него, никак не реагируя. К десяти, продолжая думать о местном руководстве, я был вырублен имплантом. Но на этот раз уже серьёзно, потому что меня, видимо, отправили в медсекцию.

Как я это понял? Так по поднимающейся крышке. Это означало, что мне снова восстанавливали сердце и у меня была клиническая смерть. Срок моей ликвидации ещё не подошёл, поэтому меня и отправили лечить, а не выбросили в утилизатор и не забыли обо мне. Ещё поборемся.

Мгновенно покинув лежанку капсулы, я нанёс удар рукой в висок опешившего от моей быстроты и реакции медтехника. Тот начал заваливаться на спину, а я, добавив ему ещё пару раз, метнулся к пульту управления капсулы, чувствуя, как кровь течёт по моей спине.

Меня всегда укладывали в неё, поэтому я ожидал, что проведённая диверсия сработает. Да-да, я смог перестроить капсулу под свои замыслы, и полчаса назад капсула удалила у меня нейросеть вместе с приросшим к ней имплантом подчинения. Другого выхода не было. Всё повторялось в той же последовательности, что и во время моего второго попадания на Гурию.

Думаю, пока есть время и я вожусь с капсулой, вручную проводя настройку, можно пояснить, что и как происходило на начальном этапе моего освобождения. Да, благополучно прошёл только первый пункт, я избавился от импланта, о чём пока никто не подозревал, капсула была экранирована, и нейросеть с имплантом я ещё не доставал, чтобы они не подали сигнал тревоги, то есть о побеге раба. Мне ещё требуется бежать со станции, но думаю, справлюсь, уж в чём, в чём, а в этом опыта у меня на десятерых хватит.

Так вот, в тот день, когда мы общались с Тимом и меня доставили в медсекцию, я разыграл, как поскользнулся и ударился о край капсулы, отчего медтехник принял то решение, которого я ждал и на которое надеялся: он направился за аптечкой, на несколько секунд оставив меня один на один с капсулой.

В этой медсекции не было своего искина, всё держалось на местных работниках. А за безопасностью на территории следил другой искин, отвечающий за систему внутренней безопасности, и только за ней. Он не смог отследить, что операция шла не так, так как на экран специально для медтехника шли другие показания работы капсулы, «правильные», чтобы он не забеспокоился.

Камера в боксе была давно сломана, это местный вырубленный мной медтехник устроил, чтобы никто не отследил его махинации. Этим я и воспользовался. Когда он вышел, я добрался до пульта, вытянул шнур и воткнул его в нейроразъём правой руки, отправив сжатый пакет с нужными программами, которые распаковались за два часа. К возвращению техника я уже сидел у капсулы, показывая, что в сознании. Ну а когда меня через пару дней положили, то программы, определив по ДНК, что клиент тот, кто нужен, сработали, как им и полагалось.

Эти программные пакеты я писал последнюю неделю. Помните тот раздел в нейросети, который я случайно обнаружил? Это был пакет поддержки инженера по созданию программ для искинов и компов. Я о нём не знал, более того, его не было в описании баз, да и в настройках тоже не упоминалось, однако он имелся, и при отключении других функций нейросети я его случайно нашёл. Именно с его помощью я создал эти программы и запустил их в капсулу. Они были составлены так, чтобы после нового моего попадания в капсулу по минимуму восстановить моё сердце и с максимальной скоростью, можно сказать на грани фола, удалить нейросеть. Всё это было сделано, операции были проведены в те временные рамки, за которые обычно восстанавливается сердце, комплексное же лечение медтехник мне не проводил, экономя лекарства. Так что я его не насторожил, хотя капсула и не успела заживить мне место проведения операции и оно кровоточило. Однако дело было сделано – я избавился от симбиота.

Первым делом я снял с руки медика старый армейский коммуникатор, который он, видимо, использовал для хранения личных файлов, музыки и фильмов, я его давно приметил. После этого отформатировал прибор, застегнул на своей руке, дав взять анализ ДНК, и на него из памяти капсулы скинул сохранённые там программы-вирусы, которые должны были мне скоро понадобиться. Я заранее подумал о том, что лишусь нейросети, и всё из её памяти перенёс в медкапсулу, а сейчас уже на коммуникатор.

Оружия никакого в боксе не было, поэтому, закончив с настройкой капсулы, я с трудом, действуя одной рукой, поднял здоровяка и, перевалив его через бортик медкапсулы, активировал закрытие крышки. Всё, если его в течение часа не извлекут из капсулы, он навсегда превратится в растение.

Я подбежал к шкафчикам, открывая их и разглядывая содержимое. На одной из полок обнаружилась знакомая аптечка. Значит, медтехник не стал её уносить обратно, посчитав, что в будущем она может пригодиться. Что ж, он не ошибся.

Взяв её, я прицепил аптечку себе на затылок, и та начала закрывать рану, останавливая кровь. Судя по миганиям красных диодов на ней – я рассмотрел это в зеркало, – рана серьёзная. Для аптечки работы тут на пару дней, так что я не стал её снимать.

После этого я обтёрся специальным раствором и салфетками и подошёл к шкафчику, где лежал мой комбез. Да, его цвет выдавал во мне раба, но другого не было, а у этого хоть была функция скафандра. То есть его рекомендовалось носить на станциях и кораблях. У других рабов такого не было, его получали только для ценных специалистов-рабов. Весёлый жёлтый цвет выдавал меня издалека с головой, но шанс для побега я упускать не хотел.

Одевшись, я дождался, когда комбез привычно подгонится по моей фигуре, культя тоже была в рукаве и шевелить ею я мог.

Подхватив сумку с трофеями из медицинских шкафчиков, я ещё раз осмотрел бокс, не забыл ли чего, и, открыв дверь, вышел из него, сделав привычное туповатое выражение лица.

Этот коридор искин уже контролировал, поэтому я и шёл, подволакивая ноги, как и раньше. Но скоро он сообразит – я есть, а сигнала импланта нет, и прозвучит тревога. Так и оказалось, пройти я успел до выхода, и даже покинул медсекцию, когда прозвучал зуммер, и я рванул вперёд. Мой план только-только начал действовать. Всё шло как по нотам. Я, конечно, в большинстве импровизировал, но главное – не сходил с проработанной линии и действовал так, как и планировал.

Сразу после того, как зазвучал зуммер, я рванул на максимальной скорости к углу ближайшего коридора. Там, за углом, в двенадцати метрах был технический люк во внутренние коммуникации. Мне требовалось за семнадцать секунд добежать, взломать его и проникнуть внутрь, закрыв за собой крышку. Потому что, если не успею, через двенадцать секунд у этого люка будут охранные дроиды станции.

Успел едва-едва. Я открыл люк, замкнул сигнализацию небольшой иглой, которую прихватил из медсекции, закрыл люк и, шустро перебирая рукой и ногами – лаз был узким, – попёр вперёд. Добравшись до ближайшего перекрёстка, направился наверх. Искинам и СБ станции теперь нужно послать в эти коммуникации всех свободных технических дроидов, чтобы хотя бы обнаружить меня, потому что эти ходы пронизывали станцию на много километров вокруг, и найти в них кого-либо довольно трудно. А если это инженер с нужными знаниями, то фактически невозможно. Хотя я просто тупо поставил бы на важных перекрёстках людей или дроидов и ждал – всё равно какой-нибудь из них я пересёк бы. Таких перекрёстков всего около двухсот.

Я торопился, нужно было успеть сделать всё запланированное, в ином случае придётся начинать всё сначала, что очень не хотелось бы. Я и так опаздывал – контрольный срок заканчивался через два дня. В общем, где мог, я бежал, где не мог – полз. И всё это на пределе скорости. По спине снова заструилась кровь, аптечка застрекотала, пытаясь её остановить, но не могла. Я слишком был активен для этого. Мне требовалось за сорок минут пробежать половину станции и добраться до спасательных капсул палубы «Е», но напрямую я пройти не мог. Не все туннели и коммуникации были безопасны для движения, в смысле, там находились охранные датчики. В некоторых местах их не было, вот мне и приходилось петлять, обходя непроходимые участки. Со стороны это напоминало блуждание по лабиринту.

Наконец я добрался до нужного места. Трижды меня засекали дроиды, но я ускользал, так что, где я примерно нахожусь, диспетчеры и сотрудники СБ представляли и сейчас затягивали сети.

Осторожно сняв кусок потолка, он тут был квадратами, я высунулся в холл, где виднелись входы в спаскапсулы. Он был пуст, и, дотянувшись, я сломал камеру наблюдения, после чего закрыл потолок, перебежал в сторону, открыл и сломал вторую и последнюю камеру, которая контролировала холл. До пола было метра три, но я без колебаний спрыгнул, перекатившись, чтобы погасить скорость падения, и помчался к капсулам. Сунув карту ФПИ вырубленного мной медтехника в пульт, открыл вход к ближайшей капсуле. Как я и надеялся, пульт взламывать и терять время не пришлось, удостоверение ещё не заблокировали. Открылся вход, и я устремился к капсуле.

Однако я не собирался бежать на капсуле, хотя шанс добраться на ней до Гурии и совершить посадку у меня был, правда мизерный, если, конечно, истребители меня не перехватят. Нет, работал я совершенно по другому плану.

Внутри капсулы я подбежал к пульту управления – капсула была стандартная, десятиместная – и, вытянув из него шнур, сбросил с коммуникатора в пульт пакет программ-вирусов, после чего, прихватив пару кофров со спасзапасами, выбежал обратно в холл, оставив карту техника в пульте, а коммуникатор на сиденье пилота. Иначе меня по нему смогут вычислить.

Когда я по боковому люку вернулся во внутренние коммуникации станции и стал осторожно, уберегаясь от всего, удаляться в сторону реакторного модуля, капсула сработала и, выскочив из шахты, начала удаляться на максимальной скорости в сторону Гурии. Закладка из вирусов начала своё дело.

Что произойдёт дальше, я мог предположить, так как сам писал нужные программы. Когда капсула покинула шахту – а она выдавала отклик, что на борту живой человек, – дежурное звено истребителей или перехватчиков рванули следом. Честно говоря, лучше бы это были истребители, так как у них не стоит аппаратура определения, есть ли на объекте живое существо, а вот на перехватчиках, массивных машинах, такое оборудование стояло.

Так вот, по манёврам капсулы можно понять, что ею управляет человек в ручном режиме, пришлось постараться, чтобы написать нужные программы. Вряд ли пилотам отдадут приказ уничтожить капсулу, а вот отстрелить движки и обеспечить прибытие эвакуационного бота – это да, могут. Поэтому, как только истребители покажутся на слабеньких сенсорах капсулы, она должна в отчаянии покрутиться, сбивая прицел, и на полном ходу влипнуть в фермы одного из стапелей верфи. Вот так вот, то есть комп капсулы искины там не ставили, слишком затратно, но комп мощный, всё же спассредство, должен разбить капсулу.

Ясное дело, при пристальном изучении специалисты определят, что капсула была пустой, не найдя фрагментов моего тела, но мне нужно было выиграть время, так как отсчёт уже пошёл и требовалось действовать. Мне нужно было выиграть время, и я выиграл его с помощью капсулы.

Отойдя немного в сторону, углубившись внутрь станции на полкилометра, я присел на жгут из толстых кабелей и по очереди открыл оба кофра, рассматривая, что за трофеи мне достались. Один имел кроме десяти солдатских пайков ещё и чехол с малым техническим инструментарием, значит, не показалось, когда ощупывал их. Во втором тоже были пайки, но уже офицерские. Без воды в космосе никак, а в солдатских её не было.

Таких кофров в специальных нишах под креслами находилось в капсуле по десять штук, и под креслом пилота обычно лежал кофр с НЗ и инструментами. Вот и я прихватил пилотский кофр и первый попавшийся под пассажирским креслом. Бывало, что их воровали и продавали, но на нормальных станциях, где царит порядок, вроде этой, обычно раз в полгода проходит инвентаризация имущества. Так что мои надежды оправдались, запасы были на месте. Да и фиксируется, кто на них проходит, доступ хоть и свободный, однако учёт идёт.

Достав один офицерский паёк, я активировал разогрев: есть не просто хотелось после того выброса адреналина, когда я двигался на пределе, хотелось просто жрать. Пока паёк разогревался, я вскрыл небольшой чехол с инструментарием, тут было всего два десятка инструментов и небольшой тестер, и улыбнулся. Живём.

Поев, я убрал пустую упаковку обратно в кофр, достал из бокового кармашка пилотского кофра аптечку и сменил её, убрав ту, что находилась на затылке. Эта, уверенно пожужжав, тоже прилипла к ране. Кровь уже давно не текла, но пусть лечит.

Отдыхать я не стал, хотя и требовалось, изношенное, недолеченное сердце покалывало, но всё же встал и двинул в сторону реакторного модуля. Нужно изучить коммуникации у него, а потом уже можно действовать.

* * *

За четыре часа я так и не смог к нему подобраться, система внутренней безопасности действовала очень эффективно, все датчики работали, в определённое время пробегали охранные дроиды. То есть шансов у меня с наличным оборудованием подобраться к модулю не было никаких. Поэтому пришлось работать по альтернативному варианту. Это затратно по времени, и у местных появляется возможность меня обнаружить, но другого выхода не было, нужно работать. Ещё час-два, и до местных дойдёт, что капсула была пуста. Эксперты, которые будут исследовать обломки, подтвердят это.

Мне нужен был арсенал станции, но попасть туда ещё сложнее, чем в сильно охраняемые реакторные и диспетчерские модули, поэтому я направился в сторону помещений, где находились отдельные посты службы внутренней безопасности. Часть вооружения и спецсредств дежурные смены держали там. Это было не по инструкции, но бойцы шли на нарушение, потому что так они быстрее реагировали в случае поднятия тревоги. Тогда дорога каждая секунда.

В это время снова завыл зуммер тревоги, но быстро стих. Уверен, сейчас всем сотрудникам на станции отправляется срочное сообщение.

– Обнаружили-таки, что капсула пустая была, – криво усмехнулся я и, чуть-чуть приподняв потолочную решётку плафона, заглянул в образовавшуюся щель.

Передо мной была дверь входа в один из постов СБ станции. Всего на этом типе средней станции было пять подобных постов: один основной в диспетчерском модуле рядом с арсеналом и четыре вспомогательных. Вот к одному я и подобрался.

В это время дверь ушла в сторону и наружу быстро вышел, можно сказать выбежал, надевая на ходу шлем и активируя совмещение его с бронекостюмом, молодой парень со знаками различия сержанта СБ. Я это определил по его нашивкам на нагрудной броне. Дверь закрылась, но было понятно, что там кто-то остался. Обычно за дверью предбанник, потом общий кабинет с оборудованием, куда стекалась вся информация по станции, а также небольшая кладовая, которая мне и была нужна.

Опустив решётку обратно, я на краткий миг замер, осмотрелся. За ближайшим углом, коридор которого вёл в сторону помещения СБ, находилось несколько датчиков. Один был не активный, вышел из строя, и его не успели заменить. В принципе мне за угол и не надо, там были воздуховоды в нужные комнаты, но в них пролезет разве что моя рука, а мне нужно самому проникнуть туда.

Осмотрев коммуникации, я нашёл нужные маркировки кабелей, задумался и улыбнулся. У меня появилась идея, как отвлечь искин СБ от мониторинга ситуации в этом секторе. Достав медицинскую иглу, которая меня уже пару раз выручала, я проткнул один кабель и одновременно второй, отчего оба были насажены на одну иглу. Всё, сейчас должны пойти помехи в ряде камер наблюдения. Нет, картинки снимались с них дистанционно, но питание подводилось именно по проводам, вот я два и замкнул. Теперь наблюдение за целым сектором должно пойти вразнос. Надо двигаться быстрее, скоро игла накалится и расплавится, если, конечно, предохранители не сработают и искин не врубит питание этим кабелям. Питание там не особо сильное, но всё же скоро игла начнёт нагреваться, поэтому стоит поспешить.

Убрав плафон в сторону, выглянул: коридор был пуст, а обе камеры, которые я смог разглядеть, дрожали как припадочные. Всё правильно, так и должно быть.

Мягко спрыгнув на пол коридора, спружинив ногами, я подскочил к двери, воткнул в небольшой, едва заметный разъём штекер тестера и после недолгой возни замкнул замок. Всё, он навсегда сломан в открытом положении, мне это и нужно. Приоткрыв дверь, я шагнул в предбанник, готовый в одно мгновение продать свою жизнь подороже, но помещение было пусто, в следующее даже дверь закрыта не была. Подскочив к ней, я заглянул в щель – дверь была обычная, очень прочный пластик под дерево.

В помещении находился всего один сотрудник СБ в звании сержанта, ну, это правильно, офицеры в основном офисе работают, и этот сотрудник был женского пола. Девушкой лет двадцати пяти на вид.

Медлить я не стал, распахнул дверь и рванул к ней. Девушка сидела за столом, отслеживая информацию, лицом к двери, поэтому отреагировала с похвальной быстротой, вместе со стулом падая на спину и перекатом уходя в сторону. Она явно имела боевые базы и умела ими пользоваться. Вот только встать я ей не дал, начал месить ногами. Самодельный боевой коктейль из стимуляторов аптечек действовал неплохо, я не чувствовал, как она выбила мне колено и хорошенько врезала между ног, но всё же я её достал, и она поплыла. Бил я её до тех пор, пока она не перестала шевелиться. В данном случае не до моральных принципов, тут на чаше весов не только моя свобода, но и жизнь.

После этого, ковыляя, я подошёл к нужной двери, тревогу девка уже наверняка подняла, нейросеть-то у неё активна, поэтому следовало торопиться. Через пару секунд дверь поддалась, да и замок тут чистая фикция, легко выбить. Ещё через восемь секунд я нашёл на стеллажах всё, что мне нужно, и, стараясь ковылять быстро, направился к выходу, неся на длинном ремне тяжёлую сумку.

Замок на двери дымил, видимо, искин попытался её блокировать, но окончательно спалил его, поэтому я свободно вышел в коридор и, подволакивая ногу, отправился дальше. Время утекало слишком быстро, поэтому я спешил. Чёрт, как не вовремя меня лишили подвижности!

Видимо, большая часть сотрудников обшаривали сектор палубы «А», откуда я запустил капсулу, это было логично, поэтому на вызов, скорее всего, была отправлена дежурная смена с основного поста. Я успел уйти в коммуникации, когда послышался свист антигравов боевых дроидов и грузовых платформ.

Я уходил всё дальше от этого модуля максимально быстро, наложив на колено вторую аптечку, а то оно уже начало болеть. И наконец вышел в нужные коммуникации; за решёткой был большой технический туннель, где проходили энергошины реакторов. К сожалению, только два. А мне, чтобы полностью обесточить станцию, нужно повредить шесть. К основному выходу мне было не подобраться, защита там серьёзная, и одновременно все шины не рвануть, вот и получалось, что мне нужно заложить взрывчатку, которую я забрал из нелегального арсенала СБ, в трёх местах. Здесь первое.

Коснувшись решётки воздуховода, я резко толкнул её от себя, срывая со стопоров, после чего положил на пол и, осмотревшись, вывалился в колодец, застонав от боли в колене.