Покинув помещение, потягиваясь на ходу, я направился к себе. Нужно сменить мой привычный инженерный комбез на что-то более подобающее, чтобы не ударить в грязь лицом при общении с отцом. Тот постоянно в парадном мундире со мной общается.

На борту я был один, все остальные находились в увольнении на планете, да дежурная смена на «Гноме», поэтому, переодевшись и переведя транспорт в ожидающий режим – теперь без меня никто не сможет попасть на его борт, – я прошёл через шлюзовую на борт прибывшего катера. Президентский, не иначе, слишком роскошен. На нём я и спустился на планету. Особо осмотреться мне не дали, я только и заметил голубое небо да десяток флаеров. Сели мы в пригороде, и транспортный поток, как я заметил, тут был приличный.

Сотрудники центра связи встретили меня на посадочной площадке и сопроводили в нужное помещение, у входа в которое переминался с ноги на ногу капитан Сенов. Как оказалось, соединение уже было установлено и отец был на связи. Я немного запоздал. На минуту.

Пройдя в комнату и поздоровавшись с отцом, я спросил, как у него дела и причину вызова.

– …Рино, я уже пообщался с Тимом. Мои офицеры нашли его в этой варварской империи и передали моё послание. Я переговорил с ним через систему гиперсвязи и после завершения разговора понял, что он не принял в отношении своей родной семьи какого-либо решения. Я прошу тебя добраться до планеты Гурия, где он сейчас находится, и поговорить с ним, я знаю, ты сможешь его убедить отправиться вместе с тобой к нам, в Лемур.

– Как-то не особо хочется. Меня уже пытались сделать рабом на этой планете. Причём не один раз.

– В этот раз ты полетишь по своим настоящим документам, и тебя никто не посмеет тронуть.

– Предчувствия не очень, – сознался я и замолчал, обдумывая просьбу биологического отца. Мне она не нравилась, пахло не просто дурно, от неё смердело за километр.

– Это моя личная просьба, – сказал старший Эго.

– Хорошо, – нехотя кивнул я, причин отказаться я так и не нашёл. – Закончу со своими делами и вылечу на Гурию. Придётся нанимать местный транспорт – все мои корабли не имеют нормальных идентификаторов – или корабли погибшей республики.

– Я знал, что на тебя можно положиться. Спасибо, сын.

Ещё немного пообщавшись с биологическим отцом моего тела, мы разъединились, и я, в сопровождении капитана вернувшись на борт «Кашалота», продолжил операции по продажам оставшихся модулей. Люди тестя в этом очень хорошо помогали.

Через четыре дня покинув орбиту Цивила, мы разогнались и ушли в гипер. Через двое суток были в системе Торена, где, маневрируя в плотном потоке кораблей, направились к нашей станции «Шейн». Всё, я был дома.

* * *

– Господин Лайо ожидает вас, – низко поклонившись, сообщил секретарь и, распахнув двустворчатые двери, снова поклонился, пропуская нас в кабинет моего старшего брата.

Нас – это меня и капитана Сенова. Гин с тремя гвардейцами остался в приёмной. Их вежливо попросили об этом. Из-за стола встала моя полная копия. Я-то его уже видел, хотя тоже смотрел с любопытством, а вот Тим разглядывал меня с настораживающим интересом.

– Так вот ты какой… – протянул Тим и, обойдя стол, присел на краешек, что странно, не делая попытки к нам подойти.

В этот момент прозвучало знакомое шипение игольника и гул станнера. Моё непослушное тело стало заваливаться на спину, слегка поворачиваясь боком, поэтому я рассмотрел, как падает рядом капитан с дыркой во лбу от работы игольника. Так вот в кого стреляли. Сзади в приёмной слышались крики и ругань, звучали выстрелы, шипели бластеры, тихо стрекотали игольники. Это уничтожали моих гвардейцев. Однако так просто уничтожить их не удалось, это я понял, когда упал на мягкий ковёр и замер. Из скрытых ниш в кабинете начали выходить бойцы в активированных боевых скафах шестого поколения, но тут один из бойцов лишился руки. Другие бойцы немедленно открыли ответный огонь, и стало пахнуть горелой изоляцией, дымом от панелей и дерева, бойцы активно разносили приёмную Тима. Кто стрелял и ранил местного бойца, я знал. У одного из гвардейцев был старый дедовский бластер, замаскированный под игольник, убойная штука.

– Господин Лайо, охрана инженера ликвидирована, – сообщил один из бойцов, видимо командир.

Если бы я не был парализован, я бы завыл. Отец, гад, так подставил. Мразь. Не знаю, в курсе он был или нет, но с этой минуты я разрываю с ним все наши отношения.

В это время меня перевернули, и я увидел кроме двух бойцов лицо улыбающегося братца-подонка. Тот наклонился и снял с моей шеи медальон, подтверждающий мою личность принца Рино Эго.

– Ловил-ловил, а тут сам пришёл, – продолжал усмехаться он. – Я слишком много потратил сил, чтобы бросать этот проект даже с возможностью стать каким-то там принцем. Я расскажу, что тебя ждёт и если ты не против. Ты ведь не против?.. Тебе поставят рабский имплант, и ты будешь работать на моих верфях. Преданно будешь работать, поверь, я знаю, что это такое. А я под твоим видом отправлюсь в империю Хира. Всё, что надо, из твоей головы вытащат мои специалисты, у тебя от меня секретов не будет. Ведь там у тебя приличное имущество и молодая жена. Вкусная? А знаешь, я проверю… Насчёт того, что тебя будут искать, я уже подумал. Тебе ампутируют руку и через пару месяцев, когда я распродам твоё имущество и натешусь с женой, будет обнаружен ваш корабль и по ДНК трупов определят, что ты со своими людьми погиб. Никто не будет знать, что ты работаешь у меня на верфях. Я даже подумываю принять предложение того идиота, который со мной связался и назвался отцом. Можно неплохо подняться. Рад? А я да, очень… Работайте.

Сверкнул лазер, и мне почти по плечо отрезали левую руку. Почти сразу на рану наложили пену и, положив на носилки, вынесли из кабинета. Рука осталась у братца. Думаю, руку мне могли бы отрезать и в капсуле, но Тим был реальным ублюдком, для которого мучения жертвы доставляли немалое удовольствие. Через несколько секунд препараты, которые мне вкололи в тело, начали действовать, и я потерял сознание. Начался новый этап моей жизни. Похоже, Гурия для меня становится проклятым местом. Ну зачем я послушался этого старого идиота Эго?

* * *

Когда пшикнули створки двери, я поднял голову и с интересом посмотрел на вошедших людей. Это был Эрио Лайо, он же Тим, он же якобы мой брат, то есть человек, которого я ненавидел всеми фибрами души. Теперь было понятно, почему другие инженеры, которые работали в одном со мной помещении минуту назад, разом встали и ушли.

Был он не один, сопровождали Эрио три человека, судя по их движениям, профессиональные бойцы-модификанты. Странно, он что, боится меня даже с имплантом подчинения?

– Как тебе без руки работается? – с мерзкой усмешкой спросил братец. – После мнемоскопирования и допроса под препаратами я решил не восстанавливать тебе руку, всё равно она тебе не нужна. Можно сказать, постоянная память обо мне. Рад?

– Что ты хочешь? – спросил я безэмоциональным голосом.

Приходилось контролировать свои эмоции и каждое слово. Имплант подчинения, что стоял в моей голове, постоянно контролировал каждое моё движение и желание, хорошо, что мысли читать не мог.

– Ты всё знал. То, что мнемоскопирование ничего не даст, ты полностью нейтрален, это врождённое, то есть мы не можем снять с тебя память. И то, что препараты сыворотки правды не дадут нужного нам эффекта. Ты умирал после их применения одиннадцать раз, реаниматор едва-едва спасал тебя. Жаль, твоим имуществом и женой завладеть не получи лось, а то ещё одна наложница мне не помешала бы, я видел фото твоей жены. В общем, с этим я пролетел, но меня удивляет другое. Ты уже месяц работаешь на меня, но результатов нет, верфи стоят. Как ты это делаешь, как ты смог обмануть имплант подчинения? Ещё две недели назад ты должен был сдать готовые проекты.

С этим Тим был прав, я полностью саботировал работы в конструкторском отделе, где трудился в окружении шести инженеров, которые, по планам братца, должны были перенимать от меня знания. Но ничего не выходило.

После тех экзекуций и допросов, которые я хоть и с трудом, но всё же пережил – молчание – золото, – меня доставили на верфи «Гикона», что курировал Тим, и поставили заместителем начальника конструкторского отдела. Дело в том, что верфи были шестого поколения, и станции здесь должны были строиться именно шестого поколения, это программные и технические заморочки. Обойти их можно, но очень трудно, тут нужны профессиональные инженеры, которых у «Гикона» не было. Однако все проекты станций шестого и седьмого поколений республики Шейн были утеряны, больше достать их было негде. Другие страны не вышли на такой уровень, а государства из Центральных миров не продавали проекты на сторону. То есть тут был один выход, и Тим этим воспользовался, нашёл единственного оставшегося в живых инженера, который работал в конструкторском отделе верфи Варры и имел необходимые базы знаний. Искины, что обслуживали верфь, просто отказывались делать другие поделки, им требовался проект инженера-конструктора, более того, им был нужен сертифицированный инженер, верфи-то вывезены с Шейна. Им был один я.

Теперь обо мне. Руку мне действительно не восстановили, и я всё это время учился пользоваться одной, в принципе научился и жил на станции, что обслуживала верфи. Однако с моим приходом так ничего и не сдвинулось с места, хотя по всем прикидкам я должен был сделать схему проекта и завизировать её своей подписью ещё две недели назад, но этого не было. Проект был вообще в стадии рассмотрения. Как я это делал? Мне начальник конструкторского отдела, который в этом вообще ничего не понимал, дал задание сделать схему проекта средней военной станции шестого поколения типа «Олдбил», заказ государства. Оказывается, вот в чём дело: Тим получил заказ от флота империи и уже даже аванс в шесть миллиардов кредитов, но вот беда, проект завис, инженеров для запуска очень сложного оборудования верфи в наличии не было. А у тех, кто был, не хватало знаний в их инженерных базах. Шанс был только один, и Тим его не упустил, отчего я и попал в расставленную ловушку. Хотя вру, он мог ещё договориться с любым инженером из Лемура, а ему, как принцу, это раз плюнуть, так было проще. Но время… Модули станций уже должны были сходить со стапелей, а лемурскому инженеру нужно добираться сюда не один месяц.

Что мне оставалось делать после получения приказа от начальника, если в голове был имплант подчинения? Только козырнуть и с бравым видом идти работать, но работа полностью встала.

В чём тут причина. Я ведь не зря в последнее время поднимал нужные боевые и медицинские базы и многое узнал об имплантах из купленной у контрабандистов базы «Нейросети и импланты». Так вот, если добровольно работать, то проблем нет, это как без жёсткого контроля, а вот если под принуждением… То всё, я зависал. Искин, который контролировал меня, видел, что я просто стою у своего стола и ничего не делаю, а задача стоит – работать над проектом, поэтому искин отдаёт приказ через имплант воздействовать на меня. Как тот работает? Он может заставить меня двигаться без моей воли, работать ногами и руками, но пользоваться моей памятью – нет. То есть искин отдаёт приказ – и имплант зависает, у него нет информации по станциям этого типа, а до моей памяти он добраться не может, я нейтрален, на его приказы не реагирую, снять слепок памяти с меня невозможно. Это не такая уж и редкость, бывает.

Что делает искин дальше. Ему нужно заставить меня, сроки горят, и единственное средство воздействия, что у него остаётся, – это фантомные боли, выдаваемые имплантом. То есть он пытался меня сломать и не преуспел в этом, меня семь раз укладывали в реаниматор, восстанавливая изношенное сердце. После работы искина износ шёл в десять раз быстрее. Боль – это страшно, но, как ни странно, за эти четыре недели я к ней начал привыкать, вырабатывал иммунитет против неё.

Сидя в кресле, я покачивался с помощью откидной спинки и насмешливо смотрел на братца. У меня была причина для этого – я просто тянул время, ожидая помощи от своих людей.

– Ограбить не смог, в рабство забрал – тоже работать не смог заставить, неудачник ты, как я посмотрю. Самый обычный подоно… – Договорить я не успел, меня скрутило привычной болью, и все члены отказали. Ни пошевелиться, ни сказать что-либо я теперь не мог, только боролся с болью. Это уже было привычно.

– Не забывай, что я твой хозяин, – сказал Тим и щёлкнул пальцами, отчего боль отступила.

– Когда я тебе отрежу голову, – сказал я, почувствовав, что меня парализовало, – то отправлю её нашему биологическому отцу. Вы оба стоите друг друга.

– Смешно, – криво усмехнулся Тим. – Старик не знал, для чего ты мне был нужен, разыграть его было легко. Я умнее тебя, раз ты попался в эту ловушку.

– Мне плевать, он меня подставил. Я никому и ничего не прощаю и всегда возвращаю долги.

– Я так понимаю, конструктивного разговора у нас не получится, – встал с соседнего кресла братец. – Заставить тебя тоже не получится, остаётся только уничтожить… Кстати, твоё судно, на котором ты прибыл к нам в империю, уже обнаружено, и ты официально мёртв, так что поздравляю, ты никто, все твои данные стёрты из всех банков данных. Я позаботился об этом.

– Бывает, – усмехнулся я.

Тут я был на коне. Когда Тим захватил меня – сволочь, использовал специализированный стационарный армейский станнер, чтобы с расстояния вырубить мои импланты, – то изрядно поизгалялся надо мной. Теперь я вернул ему ответ. Всё, что он говорил тогда у меня в кабинете, все его иезуитские планы пошли прахом. Кое-что им удалось узнать, подобрав нужные препараты, и он понял, что занять моё место нереально, слишком серьёзные требования безопасности, вскроют его моментально. А также и рабом меня заставить работать не получалось, не было результатов, даже против этого я боролся. Вот и получалось, что Тим обычное брехло.

Он со своими людьми направился к дверям, но обернулся перед открытой створкой и сказал:

– Наверное, ты надеешься на тот катер-разведчик с Лемура, который страховал тебя со стороны? Только вот беда, его смогли визуально засечь и загнать истребители военной базы, что находилась неподалёку. Два часа гоняли, потеряв одиннадцать единиц техники и шесть пилотов, но превратили его в груду металла. Совсем недавно удалось взломать искин катера, три недели с ним возились и узнали твой план. Хитёр, подстраховался, но вот не повезло… И да, ещё неделя – и если не будет результатов, ты действительно умрёшь.

Тим покинул кабинет, а я продолжал сидеть в кресле и молча смотрел ему вслед. Слова, сказанные Тимом, ударили по мне сильнее, чем он думал. Похоже, помощи не будет. Ребята действительно погибли, раз он о них узнал. Остаётся одно: искать средства побега самому, что с учётом импланта подчинения и одной руки очень непросто, фактически невыполнимо, но что-нибудь придумаю, обязательно придумаю.

Тут, видимо, искин почувствовал, что я снова плохо думаю о местном руководстве и о его хозяевах, и, парализовав меня, ударил привычной болью, пытаясь выдрессировать меня. Било меня минут шесть, пока я не вырубился. Искин тут же отправил сигнал медикам. Вернувшиеся инженеры без удивления наблюдали, как моё бесчувственное тело погрузили на носилки и отправили в лазарет. У них на глазах я часто или падал на пол, когда меня парализовывало, или замирал на стуле. После этого приходили медики. Некоторые пытались поговорить со мной по душам, в одном я вычислил профессионального психолога, но я выстроил между нами стену и не общался. Они-то были свободные, а я раб, то есть неполноценный, так что они и сами сближаться не хотели, а тех, кого ко мне подводили, я игнорировал.

* * *

Когда крышка реаниматора поднялась, деревенского вида медтехник, ругаясь, стал мне грубо помогать выбраться из мягкого ложа, но не все мои члены пришли в норму, поэтому я выскользнул из его рук и очень больно ударился головой о край открытой капсулы. Попытка прикрыться культей ни к чему не привела, я вырубился, отчего медтехник с замашками санитара выругался и пробормотал:

– Что мне с тобой, уродом, делать? Сейчас очередь Гроха, хм. – Перевернув меня на спину, он осмотрел ссадину на лбу и добавил: – Без капсулы можно обойтись, сейчас принесу аптечку.

Когда санитар вернулся из соседнего помещения, его не было всего восемнадцать секунд, то обнаружил меня сидевшим у капсулы.

– Очнулся? – хмуро спросил он и, почесав небритую щёку, всё же приложил к моей голове аптечку.

Наложив пластырь, та сама отклеилась от раны. Подхватив её, я вернул аптечку медтехнику.

– Комбез твой в шкафу, одевайся и проваливай, – занимаясь капсулой, велел он.

Всё было как обычно, поэтому, спокойно и неторопливо одевшись, на выходе я получил сильный пинок ниже спины за медлительность, это тоже привычно, и направился в сторону жилых помещений. Станция имела серьёзную службу внутренней безопасности, тем более я был на особом контроле, поэтому мне не требовался сопровождающий. Рабочее время закончилось, хотя я «работал» восемнадцать часов в сутки, поэтому направился к своему кубрику, что мне выделили от щедрот местного правления. Это была комнатушка три на два метра со встроенным санузлом и убирающейся в стену кроватью. То есть стандартный кубрик для чернорабочего.

Добравшись до места жительства, я прошёл в кубрик, слыша, как щёлкнула дверь за моей спиной. Всё, до начала рабочего дня открыть её теперь невозможно. Скинув комбез, я направился в душ. Да, после капсулы тело обычно имеет идеальную чистоту, но тот медтехник, что работал со мной, отключил эту функцию. Он вообще на мне серьёзно экономил, продавая освободившиеся лекарства страждущим. Клиенты у него всегда были. Это не знания, а предположение, переходящее в уверенность. Я врач и видел, что он делает, все его действия для меня как открытая книга.

После душа я подошёл к столу, взяв из коробки, что на нём стояла, брикет солдатского пайка – кормили меня только им – и, с трудом вскрыв одной рукой упаковку, лёг на кровать, утоляя голод. Ясно размышлять о своей судьбе я не мог, имплант сразу блокировал это, улавливая мои эмоции, поэтому приходилось делать это осторожно, тайком, чтобы не насторожить чёртов имплант.

Сегодняшняя встреча с Тимом многое приоткрыла мне. Помощи можно не ждать, уверен, меня считают погибшим. Получается, нужно использовать все возможности и бежать. Бежать, отсидеться, вылечиться и вернуться. Вернуться не одному, а с эскадрой боевых кораблей и, пользуясь тем, что империя вернулась на мирные рельсы, хорошенько пройтись по предприятиям, станциям и другому имуществу «Гикона», уничтожая его. Но главное – добраться до горла Тима, вот какая у меня стояла цель после того, как освобожусь. Я, конечно, ожидал спасения, рассчитывая на своих людей, – чёрт, до сих пор ком к горлу подступает, как вспоминаю о них, – но всё же готовился, прорабатывая планы побега. Сейчас у меня их было три, и все задействованы, но пока я не знаю, какой из них сработает раньше. Четвёртый – это уход из жизни, кривой, но побег. Теперь же я рассчитывал только на себя.

Конечно, неприятно, что цепь случайностей вернула меня в рабство, я всё же не ожидал от Тима такой подлянки, моя доверчивость меня подвела, хотя я и пытался подстраховаться, но всё же не стоит пускать слезу, жалея себя, и злиться. Вот выберусь отсюда, тогда можно проявить эмоции, но не сейчас, да и не даст имплант мне позлиться, сразу вырубит и накажет болью. Поэтому я лежал и размышлял. Всё-таки хорошо, что импланты не умеют читать мысли, а то меня бы уже казнили местные начальники, чувствуя свою беду на свои задницы. Жить-то хотелось всем.

Об имплантах и нейросети скажу так: все импланты мне удалили, а нейросеть настроили так, что я с трудом мог пользоваться её куцыми возможностями. Работала функция только инженера, функции врача и пилота были блокированы. Работал профессионал, и как я ни пробовал восстановить функциональность нейросети, так этого сделать и не смог. Зато чуть позже нашёл один интересный раздел, с которым работал в последнее время.