На скорости в шестьдесят километров в час плавно входишь в поворот, а он гад, на два колеса встает. Поэтому избавиться от этого несуразного недомерка, благодаря которому я и получил позывной, желал с немалой силой. Потому, когда нас обстреляли, я вполне мог уйти от гранаты, что, оставляя дымную полосу, летела в мою сторону, но та кумулятивная, была бы фугасной, мне был бы конец, а кумулятивная струя прожгла борт и вызвала пожар. Мог ли я потушить этот огонь? Да, мог, но не стал этого делать, съехал в кювет, в мертвую зону, и быстро выкинул вещи из машины, даже часть ящиков с боеприпасами. Остальные рвались в огне, калеча борта бронемашины. После этого я включился в бой, и вот прозвучал вызов телефона.

Что касается потери машины, новую мне конечно же не дадут, но для того я это все и устроил, заявлю, что мне ее укропы сожгли, вот у них же и возьму новую. Пусть возмещают. С взводным я уже нормально общаюсь, попрошу разрешить отправиться в тыл к противнику, и как профессиональный угонщик, угоню то, что мне по нраву придется. Не такую хрень, как этот британский выкидыш, а что-то из нашего. В смысле, из советского наследия. Желательно БТР-80, но не думаю, что мне попадется такая редкая к этому времени машина. Надеюсь на БТР-70. Ну или БРДМ-2. Тоже пойдет. К этим машинам можно запчасти достать, в отличие от иностранных трофеев. Хотя мне параллельно, сам починю, если что сломается. Просто «Саксон» тот еще попрыгун, укачивал меня, а наши восьмиколесные машины для этого куда лучше. Поэтому БРДМ-2 скорее всего брать не буду, хотя он получше, не такой попрыгун. В общем, надеюсь, взводный даст мне шанс добыть новую машину.

А пока бойцы зачищали место засады, я прикрывал, вот и пообщался с неизвестным. Тот ответил на мой повторный вопрос:

– Я частный детектив. Разыскиваю людей по заказу моих клиентов.

Врет. Мы хоть и по телефону общались, но чую – врет. Я уж думал привет из прошлого, когда я был Алмазом, дважды Героем ДНР. Оказалось, это привет из Геленджика. Я сразу понял, по какой тот теме. Богатые родители решили с помощью меня полечить своих деток. Пробил его по номеру телефона. Вот только как тот меня нашел? Номер свой я затер с телефона хозяйки арендованной квартиры, да и логи звонков затер в памяти сотовой компании. Там вообще весь архив был удален за последние две недели. Да и другие звонки затер.

– Ну допустим. Я вам зачем?

Бой закончился, поэтому, прижимая телефон к уху (связь тут не особо устойчивой была, но общаться можно), я стал собирать свои вещи и сносить их в одно место, стараясь не приближаться к горевшему бронеавтомобилю. То, что тут не компьютерная стрелялка, детектив явно понял, но больше вопросы по этой теме не задавал. И правильно делал. Пока же бойцы занимались ранеными, их у нас пятеро, включая медика, УАЗ побит пулями, все окна высадили, но не горел. Убитых не было, но у одного бойца нога прожжена кумулятивной струей, как бы не потерял ее. На ходу два бэтээра, третий потушили, можно на буксир взять, работала подкачка шин, колеса пробиты.

В общем, вызвали уже помощь, в основном медиков. Причем взводный оставил старшину заканчивать тут, и на обоих бэтээрах рванул к колонне, эту задачу с нас никто не снимал. Меня не взял, торопился. Вот так наш разговор и шел. Вообще-то не до этого хмыря, у меня дел хватает.

– Я искал вас по поручению очень серьезного и обеспеченного человека. У него проблемы с ребенком, а вы восстановили то, что восстановить нельзя. Девочка Аня стала довольно известной в Краснодарском крае. Поверьте, согласившись помочь, не пожалеете.

– Вот что скажу. Вы ошиблись, я не тот, кто вам нужен. И не звоните мне больше.

– Уговоры могут быть разными. Они могут и по жесткому варианту пойти…

Отключил телефон, да просто вырубил, но батарею вытаскивать не стал, времени мало, ну и начал помогать парням. Причем в нагрудном кармане у меня был наладонник, он работал. Дистанционно управляя им, мысленно вышел на Третьего, с его помощью пробил этого «детектива» по номеру, с которого тот звонил, и отправил Третьему приказ на ликвидацию этого перца. Будут тут мне еще угрожать. Я и сам не подарок.

Вскоре пришла помощь, мы взяли на буксир поврежденные машины, трофейный ЗиЛ буксировали нашим бэтээром, а «Нива» «уазик» тянула на тросе, а вот «Саксон» бросили, догорал в кювете, и покатили на нашу базу. Машины отправили в ремонтно-восстановительную роту российских войск, обещали восстановить их как можно быстрее, а сами на базу. Раненых в госпиталь уже отправили. По тому, кто мне звонил, я уже пробил всю информацию. Начальник службы безопасности крупной корпорации, и его люди сейчас действительно в Геленджике рыскали, собирали информацию по мне, а сам начальник СБ находился в Москве, где и был их головной офис. А вот у хозяина корпорации, одного из трех, сын действительно ездил в инвалидной коляске. Повреждения схожи с теми, что и у Ани, только тут рану нанесли пулей. Пацану было двенадцать лет, когда его ранили, а сейчас ему четырнадцать. Причем ранили его не тут, а в Лондоне, где экстремист из арабов устроил бойню среди гражданских. Семейка мне эта не понравилась, изучил историю их жизни, папаша – приватизатор девяностых, так что ну их.

А у меня радость, взводный вернулся на базу и, подумав, дал мне добро сбегать в тыл к противнику. Правда, перед этим раз пять уточнил, уверен ли я, что все получится, как задумывалось? Смог убедить его, что все в порядке будет. Что по поводу замены, то что попадется колесное, то и возьму. Главное, чтобы плавающее было, полезная опция.

Вот так я оставил большую часть вещей под присмотром старшины, винтовку тоже, сам налегке был, автомат, в рюкзаке пайки, спальник и пенка, и с российской патрульной группой двинул к передовой, обещали подкинуть. Тут телефон в кармане вдруг снова зазвонил. Хм, спец того начальника службы безопасности корпорации подключился к телефону и удаленно его включил. Удивил. Особо я с телефоном серьезно не работал, но тот бы дал сигнал, что его пытаются взломать. Не дал сигнал, значит, работал крепкий спец.

– Мы не договорили, – раздался тот же голос, когда я ответил на звонок.

А мне любопытно было, как меня уговаривать будут или давить на согласие сотрудничества. Способы они разные бывают.

– А мне кажется, вполне поговорили, – прикрывал телефон от ветра, так как верхом на броне «восьмидесятки» ехал. Тут еще три бойца было, но они мне не мешали и не могли слышать, о чем мы говорим.

Кстати, я уже выяснил, как меня нашли. Звонили по тому номеру, что в Донецке приобрел, так и вышли на меня, пробив данные владельца. К счастью, дальше копать не стали и о приобретении мной квартиры не знали, отчеты шли этому начальнику, и я, их перехватывая, успевал просмотреть, пуская дальше. А вышли на удивление банально. Через соседку, которую я драл в разных позах. Пока я в душе был, та уже помылась и вышла в комнату, приметив мой паспорт на столике со стопкой документов (я машину оформлять как раз хотел), и заглянула в него. Вот так и нашли. И ведь запомнила же. Да и я прощелкал, помню тот момент, Виденье не использовал, так как пси-силы потратил в ноль.

– Артур, давайте серьезно. Миллион долларов за восстановление ребенка. Это очень серьезная и немалая сумма.

– Я такие суммы в месяц трачу. Если вы хотели меня оскорбить, вы это сделали.

– Десять миллионов.

– На паперти собрали? Нищим сейчас неплохо подают.

– Ваши условия?

– У меня нет и не может быть условий. Я слышал о той девочке, видел по телевизору, поэтому немного представляю, о чем вы говорите. Однако лично я с ней не встречался. Если вы верите в этот бред, то верьте дальше. Я обычный парень и не умею ничего сверхъестественного, как говорили врачи во время той передачи. Поэтому больше не звоните и меня не беспокойте.

– Вы же понимаете, что мы можем уговорить и по-плохому?

– Удачи.

Телефон я отключать не стал, просто фильтр поставил – такие абоненты до меня больше не дозвонятся. А Третьему ушел сигнал. Нужно убрать корень всех проблем, и от меня отстанут. Так что, пока мы ехали к передовой, тут не так и далеко, произошел несчастный случай в доме на Рублевке, в роскошном особняке того самого владельца корпорации. Хозяину под ноги попал автоматический уборщик, что мыл пол. Несчастный случай, и он, скатившись по лестнице, сломал шею. Если бы не сломал, были и запасные варианты. Погиб в автокатастрофе и начальник службы безопасности, на полном ходу попал под коммунальный КамАЗ. Да и его люди, что работали в Геленджике, пострадали. Несчастные случаи. Я старался тщательно подчищать все следы, поэтому логи звонков тоже подчистил, как и рабочие компы сотрудников безопасности. Все это было проделано за два часа, чисто сработано.

К тому моменту я уже расстался с парнями из военного патруля и бежал на своих двоих в сторону укропов. Тут не было сплошной линии обороны. Опорные точки, между ними поля перекрыты минами. Там и укропы, и россияне постарались. Вот меня до такого крайнего опорника и довезли. Сам патруль, помимо прочего, заехал сюда забрать перебежчика, и меня заодно высадили. Старший опорника не уточнял, что у меня за задача, в курсе, что в тыл к противнику иду, видать не я первый, показал тропку, но ее могли заминировать, предупредил об этом. Я пошел нагло по минному полю. Точнее побежал. Видел же, где мины стоят. Хм, часть с электроникой. Тронешь луч лазера и подрыв. Игрушки из США. Видимо свежие поставки. Пяток снял и убрал в рюкзак. «Клейморы» поставлю на тропках укропских опорников, пусть порадуются.

Полчаса пробежки, и линия разграничения осталась позади, мин больше не встречалось, но я продолжал бежать. Опорник ВСУ слева мелькнул. Я даже подумал посетить их и поставить в тылу пару мин, но отбросил эту мысль. Эти парни тут на передовой, вряд ли будут бухать и наркоту употреблять, знают, что будут щелкать клювом – их вырежут. Я видел следы боев и сожженную технику, тут российские войска были, но отошли, дав укропам занять оставленные земли. Сам я к опорнику не приближался, двигался за пределами дальности работы приборов ночного видения.

Вообще тут могли выдвинутые дозоры быть, но я погонял дрон на километровой высоте, он просветил все сканером поиска биологических объектов, не было дозоров, а на опорнике восемнадцать харь. Думал, там целая рота, размеры укрепления внушали, а оказалось – половина взвода. Правда, техника есть. КамАЗ бортовой и две БМП-2 в капонирах. Пара установок ПТУР, и все на этом. Разве что еще наверняка ручные зенитные комплексы, но визуально я их не видел. Ничего интересного тут не было, поэтому я продолжил бежать. Через три километра уже серьезные укрепления, видно, что недавно закончили их возводить, свежей земли хватало. Тут уже как раз рота стояла, да и техники хватало. Хм, и иностранная была, свежие поставки из Австралии, «Бушмастер». Мне эта хрень после «Саксона» не интересовала совершенно. Да и плавать те не могли. Был БТР-70, но какой-то побитый, тем более механик там возился, подняв капоты. В общем, пробежал мимо. Тут тоже за округой следили крепко, шансов поставить мину на пути к отхожему месту нет. Ставить дальше опасно, могут и гражданские пострадать. Хм, а гражданские на опорнике есть. Странно, что не спят, ждут кого-то?

Коптер продолжал летать на километровой высоте, нарезая круги; он и засек скопление людей в стороне. Довольно далеко от дороги Херсон – Николаев, в двух километрах от которой я и двигался бегом. Как раз между этой группой и дорогой я и пробегал. Помедлив, повернул к неизвестным, похоже там женщины и дети, сканер только двух взрослых мужчин показал. Семнадцать голов всего. Спали те в овраге, не разжигая костер, греясь от тел друг друга, а это что-то да значило. Может, их согнали с насиженных мест? Узнаем.

Вскоре добежав до этой группы гражданских, перекинув автомат поперек груди, у меня трехточечный ремень был, если что, я включил фонарик и осветил спавших. Хм, даже дозорного не выставили, все спали. Вот лучи заскакали по лицам, люди морщились, но не просыпались, пока кто-то не ойкнул, будя остальных. Я же пережидал, встав на склоне, шум негромким был, похоже укропы приучили людей не шуметь, вот и тут раздался вопрос от женщины, но я не понял его:

– Я украинского языка не знаю. Говорите на русском.

Кто-то радостно охнул, прошептав «наш», и прозвучал тот же голос, женский:

– Вы русский солдат?

– Да, я из ДНР. Подразделение охраны тыла.

– Так мы уже покинули территории, что занимали ВСУ? – спросили уже мужским голосом.

– Нет, – расстроил я всех. – До линии передовой порядка двенадцати километров, и там хватает минных полей. Не думаю, что вы сможете преодолеть их.

– И что нам делать?

Вопрос я проигнорировал, задал свой:

– Вы вообще кто?

Оказалось, беженцы из Николаева. Шли именно в сторону российских войск. Русские они. Похоже отношение к русскоговорящим перешло на новый этап, и жители города начали разбегаться. Тем более быть заложниками, как в Мариуполе, те не хотели, а их готовили к этому. Да и не отпускали особо. Конкретно эти решили рискнуть и добраться до наших. Еще и не ели сутки. Их ограбили, отобрав запасы. Какие-то левые гражданские с автоматами. А так те патрулям говорили, что идут к тому или иному селу, а проходя, говорили, что идут к следующему, где у них родственники, так и дошли до этих мест. Причем, стоит отметить что эта группа редкое явление. Большая редкость. Агрессивная пропаганда украинских СМИ начала подавать материал так, что якобы вся Украина встала против фашистской России как один. В сорок первом украинские города бомбили немецкие фашисты, сейчас бомбят российские. И им верили.

– Ну ясно. У меня тут в рюкзаке три армейских пайка и две полторашки с питьевой водой. Оставлю их вам. Сами не покидайте это место, я вернусь на бронемашине и заберу вас. Перекину к нашим. Там дальше есть кому беженцами заниматься, врачи вас осмотрят.

Плотный картон пайков рвали руками, один из мужчин собирал конфорку, чтобы согреть, есть горячее все же предпочтительнее, но куда там, три пайка на семнадцать человек разлетелись мигом, да и вода ушла вся. Первым делом покормили детей и подростков, их восемь в группе, потом уже сами. В общем, задерживаться я не стал, пока те питались, велел им ожидать меня тут, как вернусь на машине, заберу и перевезу к нашим. В общем, получил горячие заверения, что дождутся. Вообще в группе главными были не мужчины, а женщина – невысокая, худенькая, но говорила так, что даже у меня было желание вытянуться как перед высокостоящим командиром. Она же похоже и решила к нам идти, остальные за ней потянулись.

Я едва на пяток километров отбежал, до рассвета еще часов пять было, как коптер засек колонну. Причем шла та из тыла к передовой. Самое главное не это, машины были российские и имели все положенные тактические знаки российской армии. А было два БТР-80А и бортовой МАЗ-6317 с крытым кузовом. Вот он уже был в украинских цветах и тактических знаках. Машина знакомая, я две такие видел в автопарке нашего полка. Грузовик шел впереди. На броне бэтээров сидело по десятку бойцов в форме российской армии. Со всем положенным снаряжением и оружием, на руках и ногах белые повязки. Как коптер их просветил сканером, я тут же рванул к трассе, на перехват. Успеваю. Дело в том, что это бандеровцы, сто процентов. В кузове МАЗа лежали трое бойцов, связанные, вот они уже действительно представители российской армии. Раненые, побитые, но свои. Нужно перехватить эту группу. Что те задумали, я уже понял, очередную провокацию, где останется несколько горевших российских бэтээров, два, как я тут вижу, и три трупа, что оставили отходящие русские.

Как я взял эту колонну, да еще на ходу? Да легко. Тут мне потребовались две вещи, мой телекинез и оборудование коптера. Телекинез – чтобы дистанционно управляя, остановить неуправляемую технику, а коптер… О да, я работал сверху станнером. «Подавитель», слишком крупное оборудование, воткнуть сложно было, поступил проще, сделал полицейский станнер. Только тот работал узким лучом, в отличие от «Подавителя», что мог работать по площадям. Так что вырубил водилу и пассажира в кабине МАЗа, троих бойцов армии РФ в кузове и двух бандерлогов, что их там охраняли. Потом десант первого бэтээра с экипажем и второго. Всего на бэтээрах и внутри общим числом было двадцать восемь человек. Видимо, масштабную провокацию решили устроить.

Я уже на обочине лежал, так что перехватывал управление и останавливал технику, что негромко урчала дизелями на холостом ходу. Трое бандерлогов скатились с брони, побились об асфальт, но под колеса не попали. Один так вообще неуправляемой тушкой, теряя по пути детали амуниции, покатился под откос в кювет, метрах в десяти от меня. Я сразу вскочил и рванул вперед… Что делать, уже обдумал, первым делом освободил кабину МАЗа. Вытряхнул из формы обоих бандерлогов, водиле ножом по горлу и тело в кювет, а вот его пассажира связал, видно, что не простой хрен. Потом из кузова двоих боевиков и всех трех связанных парней. Их аккуратно уложил на обочине. Тут охранников тоже вытряхнул из формы, все сняв из амуниции. И все это в кузов.

Да, похоже пора прекращать поиск. Бэтээры у меня отберут, это сто процентов, они российские, а вот МАЗ честно мой трофей. Вполне сойдет вместо «Саксона», на нем я один поеду к своим, гражданских под броню бронетранспортеров, их освобожденные россияне поведут. А все трофеи – в кузов, они по сути моему взводу принадлежат, вот взводный и будет решать, что с ними делать, поэтому я и снимал все до последней тряпки. Закончив с грузовиком, занялся бэтээром, там с десанта и экипажей тоже все снял, спустился и к тому, что в кювет скатился. Пленный только один, тот самый, что в кабине грузовика сидел. Его связал и в десантный отсек первого бэтээра убрал. Все трофеи в кузове моей машины, тент я завязал крепко, так что стал будить парней. Пси-лечением убрал с них последствия излучения станнера, и вот пробудил.

Сбор трофеев у меня занял едва полчаса, причем не все я забирал. Всю электронику, мобилы, планшеты в один из ранцев убрал, освободил его от вещей, остальные у меня в кузове машины. Ранец этот с пленным передам представителям армии РФ. Все пароли я вскрыл с мобил, так что доступ к ним полный. Парни завозились, я уже срезал хомуты с рук, локтей и ног, ну и подсветил фонариком, те морщились, когда на лица луч света попадал, приходили в себя.

– Парни, как вы?

– Ты кто? – спросил один, чуть приподняв голову и осматриваясь, разминая кисти рук.

Причем парни были при полном снаряжении, даже магазины в разгрузках, только оружия не имелось, каски на головах, налокотники с наколенниками, что уж про бронежилеты говорить.

– Боец полка ДНР. Рядовой Артур Томилин. Охрана тыла. Старший снайпер во взводе быстрого реагирования. У меня своя бронемашина была, «Саксон», из трофеев, так ее из засады укропы сожгли. Я взводного упросил отпустить меня в тыл к нацикам, чтобы замену добыть. Они сожгли, так пусть возмещают. Тот знает, что я автоугонщик, в Киеве по люксовым авто работал, отпустил. Я в тыл перешел, тут встретился с российским спецназом. Вместе пошли. Те с коптера, с помощью ночной камеры увидели колонну с вашими тактическими знаками, и представляете, на ходу взяли. Без потерь, а бандерлогов всех на ноль помножили, вон, в кювете их трупы. Кроме старшего, он в десантном отсеке первого бэтээра лежит. МАЗ мне отходит, я его сам брал, водилу кончил, а вот бэтээры скорее всего ваши заберут, все же у вас отбиты.

Тут со стороны, из ночной темноты прозвучал грубый мужской голос с хрипотцой:

– Саксон, ты закончил? Мы уходим.

– Да, сейчас двинем, как парни придут в порядок и их можно будет за руль посадить.

– Ты точно тропку через минные поля знаешь?

– Точно.

– Гражданских не забудь забрать.

– Забудешь тут.

– Добро. Надеюсь, увидимся.

– Пока, – помахал я рукой в темноту.

– Это наши? – спросил один из пленных, что в темноту таращился.