Вверив себя в руки судьбы, лягушонок успокоился. Он слышал как со скрипом отворилась дверь, и кринку, в какой бултыхался, поставили на твёрдую поверхность. Подождав, пока стихнут шаги, выглянул наружу. Для этого пришлось подтянуться на лапках, зато Амка осмотрелся и обнаружил себя в помещении, наполненном всякой всячиной.
Чего здесь только не было! С десяток холщовых мешков стояли в углу, располневшие от, весьма ценного в них содержимого. Несчётное количество банок с вареньем и грибами занимали полки и стеллажи. На крышках неподъёмных с виду сундуков, громоздились консервы, крупы и мучные изделия. Изобилие было везде, куда ни кинь взор.
Внезапно какой-то шорох привлёк его внимание. Приглядевшись, Амка заметил крысу в поношенном фартуке, перепачканном мукой. Та вела себя по-хозяйски, ничего не опасаясь. Хвостатая владелица амбара, обнаружив незваного гостя, сморщила мордочку всем видом выказывая неодобрение.
– Добрый день, – поздоровался Амка, верный привычке быть вежливым.
– И ты здрав будь, милок, – процедила крыса сквозь зубы.
После чего отвернулась и юркнула в закуток, так как дверь в амбар распахнулась, и огромная тень загородила просвет в проёме. Лягушонок разжал лапки и бухнулся в молочную жижу. Не забывая при этом рассуждать, какая странная всё-таки штука – жизнь! Крыса владеет всем, чем возможно. Так почему она груба и невежлива? Разве в этом смысл её жизни?
А тем временем кринку с молоком и затаившимся на дне лягушонком опять куда-то понесли. Что ж за день-то сегодня, подумал Амка, но решил не выдавать себя. Однако его заметили! Здоровенный детина, рассмеялся и позвал ребятишек поглазеть на невесть откуда взявшуюся в молоке лягушку. После чего принёс миску и стараясь не расплескать, перелил в неё молоко. Амка остался на дне кринки. Он уже распрощался с жизнью, но ничего страшного не случилось. Дети заглядывали внутрь, не причиняя ему вреда.
Тогда хозяин хутора, осторожно взял дрожащего лягушонка за лапку и вытащил из кринки. Усадив на ладонь, произнёс:
– Вот видите, лягушонок делает свою работу, и она у него здорово получается. Не даёт молоку скиснуть! Потому, пускай живёт на здоровье.
После чего отнёс Амку в траву, что в изобилии росла у колодца, и выпустив, вернулся к детям. Они едва сдерживались, ведь так влекло посмотреть, куда направится лягушонок. А ближайший водоём у лесополосы. «Да, – подумал Амка, устремляясь в траву, – значит, в этом смысл моей жизни? Но ведь я ничего особенного не сделал». С этими мыслями он покинул двор точно так же, как проник в него. Через потаённый лаз в плетне.
Оставив позади хлопотавший заботами хутор, он уже не оборачивался, а торопился отыскать укромное убежище. Потому как солнце палило нещадно и для лягушонка это стало серьёзным испытанием. Нужно отыскать место и переждать жару.
Стараясь как можно скорее добраться до тени, Амка ускорил ход. Палящие солнечные лучи представляли угрозу. Ему уже стала мерещиться прохладная водная гладь, как вдруг мощный удар сбил с лягушачьих лапок! Описав дугу, Амка покатился по траве. Перевернувшись, попытался подняться, но ещё один крепкий подзатыльник, поубавил резвости! Лягушонок решил не двигаться, дабы не нарываться.
В это время кто-то пушистый стоял сбоку и тщательно принюхивался. То был хозяйский кот. Он давно наблюдал за лягушонком и видел, как Амка покидал двор. Вот и решил за ним проследить. Но утомившись от жары захотел познакомиться поближе. Для чего и утихомирил лягушонка затрещинами.
Кот был удивлён решением хозяина отпустить Амку, так как в силу молодости, ему не доводилось видеть лягушек, и он не знал, каковы они на вкус. Несмотря на юный возраст, кот был учёный и слышал, что, к примеру во Франции лягушачьи лапки – деликатес. Сам же он предпочитал спагетти. Вернее, ветчину, входившую в состав этого блюда. Вот и решил узнать, каковы лягушки на вкус. Но тщательно принюхиваясь, не посчитал лягушонка съедобным и разочарованно убрался восвояси.
Однако непригодность в качестве обеда ничуть не расстроила. Амка пребывал в восторге, что избежал такой участи! Тем не менее, нужный вывод сделал. Оказывается, смысл жизни кошек – снимать пробу! Определять, что съестное, а что нет. Весьма полезный навык в хозяйстве, и оглянувшись по сторонам, лягушонок решил поскорее добраться до ближайшего кустарника. А когда солнце станет клонить к горизонту, продолжить путь. Предстояла дорога домой.
Чем больше размышлял Амка над смыслом жизни, тем сильнее влекло на Болотную. Мысль о том, что едва не стал обедом, бросала в дрожь! Да и погибнуть под бараньими ногами не входило в его планы. Вне зависимости от той высокой цели, ради которой они бились насмерть. Глупо сгинуть из-за чьих-то бараньих интересов! Так он думал, осторожно выглядывая из травы.
Но, это не помогло! Укрыться в траве можно только от тех, кто, полагается на зрение. Те же, кто руководствуются нюхом, обнаружат, где угодно! И пока Амка в очередной раз примеривался куда направиться, раздался топот и прерывистое дыхание.
Даже не пытаясь удрать, лягушонок вжался в землю. Топот приблизился и затих. Над ним раздались шмыгающие звуки, какие обычно издают ноздри. Дрожащим голоском Амка спросил:
– Вы хотите меня скушать?
– Вот те на! – ответил глухой бас. – Ты чего в такую даль забрался? Родители, небось, потеряли? Давай провожу, кабы кто не обидел.
И огромный пёс проводил лягушонка до ближайшего водоёма. Амка получил очередной урок, на собственном опыте узнал, смысл жизни собак – защищать! Как же это благородно, подумал он, ныряя в воду.
Оказавшись в родной стихии, лягушонок проплыл под водой, затем вынырнул и помахал псу лапкой. Оставаясь на берегу, тот завилял хвостом. Попрощавшись, Амка решил не тратить сил и поплыл по течению, пытаясь разобраться, в какой стороне Болотная. А пока плыл, в голове неспешно текли мысли. Думалось ему, как всё-таки здорово оказаться в безопасности. Где ни кот, ни бараны, ни другие животные не доставят хлопот. Всё-таки хорошо уметь плавать!
Предаваясь мечтам, Амка не заметил, как заморосил дождик, потому и не обратил внимание, что населявшие водоём утки хлопотливо собирали свой выводок. И надо ж было такому случиться, что, замечтавшись лягушонок оказался в центре хоровода, который водили уточки. Ему нужно было хорошо знать норов этих с виду безобидных представителей крылатого братства и остерегаться встречи с ними. Так как природа великолепно подготовила уток, снабдив их навыками: плавать, бегать, летать да к тому же нырять. Вот и накинулись утята на потерявшего всякую осторожность лягушонка. Надавали тумаков! На всю жизнь запомнит Амка – нельзя расслабляться! Ухо всегда нужно держать востро.
После тех злополучных тумаков, лягушонок выбрался на берег. Почудился запах Болотной. Очутившись на суше, он приступил к штурму последнего препятствия. Предстояло взобраться на невысокий, но крутой обрыв. Уже теряя силы, одолел Амка преграду и, к неописуемой радости, увидел Болотную. Он хотел было сразу спуститься, но настолько устал, что лапки отказались ему служить. И чтобы немного передохнуть, присел у раскидистого клёна. Возле огромного муравейника. А, пока мышцы отдыхали, лягушонок наблюдал жизнь муравьёв.
Много интересного узнал Амка. Например, что муравьи, несмотря на небольшой размер, поднимают тяжести, превышающие собственный вес. А главное, они дружны и всю работу выполняют сообща, чего ему так не хватало. Ибо, всегда расстраивало нежелание собратьев разделить с ним досуг.
Наконец восстановив силы, лягушонок спустился вниз. Многие обрадовались его появлению, так как считали, что он пропал. Они не ожидали возвращения Амки и не сразу поверили, что это он! Ведь лягушонок возмужал и смотрел на собратьев другими глазами. Он сдержанно отвечал на приветствия, что сыпались со всех сторон и желал одного, отдохнуть от пережитого.
Видя, как приятель устал, уж пригласил на ужин. Остальные тут же спохватились и кто чем мог угостили лягушонка. После принялись расспрашивать, как дела в другом мире, которого никто из обитателей Болотной не видел.
Насытившись Амка охотно рассказал, что с ним приключилось. Поверили, не всему. Но главное – он дома, и понял лягушонок, жить среди своих – и есть настоящее счастье! В том и состоит смысл его лягушачьей жизни. И не только его…
Загадочный мир иллюзий пленил. Стирая зыбкую грань реальности и видений, он дарил сны, которые я часто принимал за действительность. Причина – болезненное состояние моего здоровье, на что врач, да упокоится его душа, нацарапал рецепт: скорейшую операцию и терапию. Признаюсь, перспектива слегка озадачила, и я промямлил, мол, от судьбы, не уйдёшь. Он буркнул, что мне ещё повезло, иначе болезнь давно бы умножила меня на ноль. Я по достоинству оценил шутку, но почему-то всё казалось глупым розыгрышем. Впрочем, знать бы заранее, что стану учебным пособием, я возможно и передумал. Но служить живым анатомическим чучелом оказалось забавно. Меня показывали студентам, а я наблюдал за их реакцией. Однако продолжалось это недолго и как-то ранним утром, меня отвезли в комнату, куда никого из посторонних не впускали.
Мне снова повезло, операция прошла успешно. Очнувшись в реанимации, я осмотрел палату и поприветствовал её обитателей. Те, кто лежали возле окон промолчали. У них были сломаны челюсти, и в ответ на моё приветствие они лишь кивнули, жестами указывая на что-то скрючившееся в углу. Я повернулся и отдельно поприветствовал грузный свёрток, что свернувшись калачиком, по всей видимости, спал. Позже выяснилось, ночью он умер и в скором времени его уволокли санитары. Так я познакомился с этой обителью отчаяния.
Лениво потянулись дни. Меня изредка навещали. С удивлением обнаружил, как испытываю противоречивые чувства: благодарность за оказанное внимание и недовольство жалостью, скользящей в каждом взоре. Мне казалось, все считают своим непременным долгом заживо меня похоронить, ведь посещения начинались с самого утра и напоминали траурный ритуал. Правда поначалу я с иронией отнёсся к происходящему, однако, вскоре её сменило раздражение.
Прежде чем попасть в палату, нужно было пройти под окнами, и минуя окна, многие улыбались, являя бодрый образчик жизнерадостности. Но по мере приближения к входу хорошее настроение улетучивалось. Складывалось впечатление, будто за входной дверью притаилось нечто, увидав которое, посетители мгновенно менялись в лице.
Со своего места я не видел, что именно служило причиной перемены, тем не менее, проходя внутрь лица обретали одинаковые, скорбные выражения. А следующее за этим действо вызывало у меня негодование, переходящее в бешенство. Я раздражался от взглядов, полных сочувствия, ободряющих похлопываний и неискренности, что стала повинностью. Не покидало ощущение, будто присутствую на собственных похоронах, слушая надгробные речи. Для полноты картины не хватало могилы да оркестра, исполняющего траурный марш.
Не знал, что жалость так беспощадна! Незаметно подкравшись, она жалит словно змея и её смертоносный укус парализует волю. Страх сковывает движения, тело покрывается испариной, а взмокшая от пота рубашка словно невыносимо влажные путы.
Наспех распрощавшись, я срывал с тела липкую ткань, тщетно пытаясь ледяной водой смыть унизительное клеймо. Бушевавшие во мне эмоции могли сжечь всё живое! Сочувствие приятелей рождало ненависть, тихо выжигавшую душу. Отчаяние овладело мной. Оно надолго выбило из колеи. В сопровождении тягостных мыслей я покинул больницу.
Из лечебницы направился домой. Проезжая по цветущему городу, любовался тенистыми аллеями. В их недрах били хрустальные фонтаны. Буйная растительность скрывала бульвар, по которому прогуливались влюблённые. Жизнь, била ключом…
Я подъехал к дому, и остановился у подъезда, долго вглядываясь в его беззубый оскал, готовый меня поглотить. Но во дворе всё было как обычно. Милые старушки, сидя на лавочках, обсуждали последние сплетни, а детский щебет разносился повсюду. Воздух, пропитанный ароматом весны, звенел птичьими голосами.
Мне не хотелось входить в подъезд, его темнота настораживала. Однако переминаясь с ноги на ногу, всё же шагнул в пустоту. Она встретила сыростью и прохладой и ударив в нос чем-то затхлым, мягко навалилась. К горлу подступила тошнота и я рванул вверх, словно спасаясь от погони.
Взлетев по ступенькам, с облегчением захлопнул за собой дверь. От слабости дрожали колени. Тяжело дыша, я изучал обстановку. Вещи как будто находились на своих местах, но что-то, чего не мог понять, изменилось. Пытаясь припомнить ненужные детали, я лишь напрасно напрягал память. Она не спешила прийти на помощь. На ватных ногах бродил я по гостиной, вглядываясь в неясные силуэты, наконец, утомившись, рухнул на диван. Время, словно не желая меня тревожить, остановилось.
Незаметно подкралось утро, но вечно спешащее солнце было за горизонтом. Повеяло прохладой. Утомлённый зноем город просыпался.
Я подошёл к окну и распахнул его. Горный ветер ворвался, напоив своею свежестью моё унылое жильё. Подставляя лицо под бурные прикосновения, я любовался фонтаном во дворе.
Бесплатно
Установите приложение, чтобы читать эту книгу бесплатно
О проекте
О подписке