Глава 3

О том, как герой знакомится с бытом осквернителей могил, проводит сложную тренировку и играется с супругой.

В принципе, Олег не так уж и сильно любил свою работу. Мало того, что регулярно приходилось с кем-нибудь драться и регулярно копаться в выпущенных окружающим кишках, как в бытность обычным армейским магом-целителем, так и другой не менее неприятной возни хватало. Например, вести учет припасов и финансов подразделения, чтобы не оказаться однажды на мели. Или с золотом, но без крошки хлеба и валящимися с ног от голода солдатами. А то и вовсе сытым, одетым, обутым и счастливым, но без пуль, которыми бы можно было выстрелить в стремящегося испортить веселую жизнь неприятеля. И после сражений к заботам боевого мага третьего ранга, как правило, прибавлялась еще одна, отнюдь не самая приятная. Похороны. Тела врагов, как правило, зарывали в общей могиле без лишних церемоний и моральных терзаний. Или оставляли там, где настигла их смерть, если не имелось времени возиться в связи с близостью неприятеля. А вот каждый погибший боец его собственного отряда удостаивался прощальной церемонии, пусть даже короткой и проводимой наверняка с нарушением каких-нибудь канонов той религии, что придерживался усопший. Так всем было легче пережить утрату людей, долгое время живших рядом и сражавшихся бок о бок. Война быстро сплотила довольно пестрый по своему составу коллектив, и терять боевых товарищей Олегу всегда оказывалось тяжело…А на этот раз их еще и в мир иной отправилось очень много. И хотя вроде бы имелись все условия для того, чтобы похоронить их по-человечески, ну то есть с личной могилой, памятником, заупокойной молитвой и на нормальном кладбище, но с этим неожиданно возникли проблемы. Олег понял это совершенно точно, когда «Котенок» пошел на посадку в дальней части погоста, где имелось место для свободных могил и наблюдалось какая-то нездоровая суета.

– Убью, нехристи поганые! Разорву к чертям собачьим, безбожники проклятые! Пошли вон, ироды косоглазые! – Орал брызгающий слюной изо рта низкорослый полноватый батюшка в заляпанной грязью и землей черной рясе, швыряясь кирпичами, которых тащил за собою целую тачку. Между прочим, очень метко швырясь, по мнению Олега. Как минимум три перелома за последние десять секунд священнослужитель своим целям обеспечил. А ведь до них, на секундочку, было никак не меньше сотни метров. Бегущие вдоль могил люди, одетые в какие-то грязные рваные тряпки рушились, получая сокрушительные удары, но после поднимались на ноги и, преодолевая боль, продолжали свою спешную ретираду. Пока их слуга божий не зашиб окончательно. – Убирайтесь отсюда и чтоб глаза мои больше вас не видели, сволочи! Эм…Прошу прощения за эту безобразную сцену, дети мои. Так чем могу помочь?

– Гм… – Олег не любил священников. И даже не только потому, что в Возрожденной Российской Империи духовенство помимо прочих функций выполняло роль государственной безопасности. Просто он отказывался верить в то, что может существовать всемогущее и при этом благожелательно настроенное к людям существо, учитывая весь тот кошмар, который творится в этом мире. Да и не только в нем одном. А поклонение кому-то пусть сильному, но ограниченному, рассматривал как полную глупость. Уж лучше попытаться сделать все самому, чем вымаливать милость далекого патрона. Однако, Олег не мог не признать, что отдельные достойные всяческого уважения личности среди них встречались. Но вроде бы не сильно чаще, чем среди любых других групп населения. А может даже реже, поскольку власть развращает, а представители духовенства являлись в России довольно привилегированным сословием. – А по нам не видно?

С палубы «Котенка», приземлившего у самой ограды кладбища, осторожно спускали белеющие свежим деревом гробы, с пока еще не заколоченными крышками. Деревянные ящики для трупов, которыми заставили всю палубу, делали намерения Олега и его людей довольно очевидными. Надо сказать, они с организацией похорон очень спешили, стараясь успеть первыми. Наверняка в ближайшее время к кладбищу потянутся вереницы скорбных процессий, провожающих в последний путь других жертв каменного дождя и образовавшихся из булыжников големов. А уж когда сумевшие спастись бегством крестьяне доберутся до изгрызенных монстрами останков своих родственников и знакомых, то здесь вообще полный аврал начаться должен! Правда, после увиденного боевой маг третьего ранга начал немного сомневаться в том, что ему стоит устраивать для усопших последнее пристанище именно здесь. Иркутск – город большой, наверняка в нем имеется больше одного погоста.

– Ах да, вижу, погребение. Гм, знаю, что это немного неортодоксально, но может быть вам стоит подумать о кремации? – Священник замялся, явно подбирая слова. В этот момент ему на глаза попался еще один оборванец. Невысокий мужчина с чуть желтоватой кожей, узким разрезом глаз и окровавленной головой осторожно выглядывал из-за чьей-то поросшей травой и почти ушедшей в землю могилки. В глазах попа вспыхнуло пламя, причем отнюдь не в фигуральном смысле, а в следующий миг в сторону раненного метнулся со свистом запущенный сильной рукой кирпич. Причем его явно сопровождала некая магия, ведь в полете он окутался белым пламенем и не только от души шандарахнул свою цель прямо в грудь, но еще и поджег её. Кричащий факел на ножках метался туда-сюда меж надгробий почти десять секунд и даже сумел повалить один крест, прежде чем на кладбище стало одним покойником больше. – Понимаете, у нас завелись гробокопатели. Да вон они, собственно, удирают. Те, кто смог. Уже больше сотни могил разорили, прости Господи их грешные души, ибо я этих псов смердящих не прощу даже после того, как останки последнего шакала в ближайший овраг отволоку!

– Беженцы из Китая? – Полуутвердительно спросил Олег, вспоминая облик мужчины до того, как тот стал представлять из себя обугленную головешку. Народ из крупнейшего государства Азии начал бежать задолго до того, как туда вторглись вампиры, японцы и англичане. Собственно интервенты никогда бы и не сунулись в Империю Золотого Дракона, если бы большая часть её защитников не поубивала друг друга в жестокой, затяжной и кровопролитной гражданской войне.

– Они. – Подтвердил поп, устало вытирая свой вспотевший лоб грязной ладонью. Наличие поблизости собственноручно убитого человека по всей видимости святого отца не беспокоило ни капельки. – Сдирают с тел обручальные кольца и нательные кресты, женщин к тому же в серьгах хоронят обычно…Да эти нехристи даже одежду со свежих трупов снимать не брезгуют, чтобы продать!

– Дык, то понятно. Голод он, стал быть, на любое друное дело толкануть могетъ. – Прогудел спустившийся с корабля Святослав, придерживая в воздухе особо большой деревянный ящик, у которого от натуги трещало небрежно сколоченное дно. Туда сложили все то, что осталось от Анны, ведь автоматрон была намного крупнее обычного человека и весила намного больше. – А у нас итъ в лучшем, того-этого, хоронить дедами заповедано.

– Если бы им было нечего есть, я бы их простил. Побил и сдал полицаям, попросив тех закабалить ублюдков и продать овец заблудших самому злому барину, но простил, ибо заповедано Господом нашим прощать людям грехи их. – Тяжело вздохнул священник, а после поплелся к поваленному кресту, который явно намеревался водрузить обратно. А может сначала хотел убитого в уже упомянутый овраг отволочь. – Но этих отбросов рода человеческого не получается простить у меня, ибо слаб я. Зельем они заливаются цинским, что опием зовется. И отрава эта им милее жизни, а стоит дорого, вот и копают безбожники поганые каждую ночь могилы по две-три. Так может, все же подумаете о кремации? Господу то по сути нет дела до того, чего там с телом бренным случилось после отлета от него бессмертной души. Это нам, грешным, важно всяческие ритуалы да церемонии соблюдать, дабы иметь какую-никакую уверенность в участи, что никого из родившихся не минует.

– Мы, дык, с командой то посоветуемся, но вот током чудится мне, что не всем по вкусу огненное погребение, стал быть, придется. – Почесал затылок Святослав. – А! У нас итъ конфуциане и буддисты в основном. И автоматрона одна, в самом большом ящике. А кладбище у вас вроде того, христианское. То нормально?

– Вообще – нет, если верить священным книгам. Будь мы где-нибудь в более цивилизованных краях и пришлось бы развозить покойников по разным погостам. Но вы все равно можете начинать копать могилы, если все же решите отказаться от кремации. Края у нас суровые, хоронить часто приходится не совсем по правилам. – Пожал плечами установивший поваленный крест обратно поп, а после принялся собирать щедро разбросанные им чуть ли не по всему кладбищу кирпичи. – Между прочим, лично я никогда не видел, чтобы усопшие жаловались на то, что их захоронили не в том месте, если в последний путь покойных провожали со всем уважением. На то, что в нелюбимое платье одели или награды боевые не захотели в гроб положить, вот то было дело…

Китайские члены экипажа, говорившие за своих усопших соотечественников, предложению захоронить не большие тела, а маленькие урны с пеплом только обрадовались. Как оказалось, у них на родине подобное было скорее привилегией, деньги на которую находились лишь у богатых людей. А вот Стефан похоронил своего дядю и еще одного из погибших представителей клана Полозьевых в нормальных могилах, но очень глубоких. Маг-егерь больше чем на двадцать метров вглубь земли углубился, работая лопатой с эффективностью экскаватора. Решил, что курильщики опиума так глубоко рыть не станут. Возможно, они могли бы попробовать, но столь продолжительная возня точно привлечет местного священника, который прогонит гробокопателей и зароет сделанную ими яму обратно.

Олег, который занимался остатками стального комиссара, внезапно осознал, что он находится в довольно щекотливом положении. Пророческий дар подсказывал чародею, что осквернители могил даже сейчас наблюдают за кладбищем, только держатся на безопасном расстоянии. И они сумели опознать, какие именно обломки лежат в гробу с пока еще открытой крышкой. А еще им известно о высоком содержании благородных металлов в магических механизмах. И тех внутри Анны имелось действительно много! Пожалуй, если бы волшебник по-прежнему жил на армейское жалование, то мог бы испытать сильнейшее искушение не захоронить часть останков, а переплавить их. Даже несмотря на то, что весь вольный отряд включая его лично был обязан покойной своими жизнями как минимум один раз. Стальной корпус и обрывки синтетических мышц разрушившегося комиссара почти ничего не стоили, но вот раздробленные и перекореженные части магомеханических внутренних органов взяли бы даже в ювелирном магазине. Пусть в них и использовалось в основном техническое серебро и полудрагоценные камни вроде янтаря и яшмы, но их там насчитывалось несколько килограмм. Плюс обломки раздавленного сердечника из чистого золота, лишь сверху покрытого нержавеющей сталью ради большей сохранности. Люди частенько шли и на куда большие преступления перед собственной совестью ради трех-четырех сотен рублей. Особенно, если от них зависело их питание, а то и выживание.

– Скажите, святой отец, а кто делает установленные на вашем кладбище памятники и склепы? – Обратился чародей третьего ранга к священнику, рыскавшему на карачках в лопухах ради куда-то закатившегося кирпича.

– Я и делю в основном, – пожал плечами выпрямившийся с добычей поп, извлекая откуда-то из недр рясы довольно засаленного вида Библию, от которой тем не менее тянуло столь мощной концентрацией светлой магии, что одно прикосновение данной книги должно было бы упокоить на месте среднестатистического живого мертвеца. – Магией земли, увы, не владею, но её знает сразу несколько магов работающих в каменоломне, что тут недалече, а силушкой телесной не обделил меня Господь. Тут семь тысяч шагов всего лишь в одну сторону, недалеко надгробия или саркофаги тащить. Да и долото зачарованное мне как-то один гном подарил, чтобы надписи наносить сподручней было.

– А если я прямо сюда кусок скалы притащу, поможете его обработать? Мы же никому не помешаем, заняв для Анны сразу пару участков? – Уточнил чародей, и получив утвердительный ответ на оба вопроса, направился в сторону корабля. Может каменоломня действительно располагалась недалеко, но совершать подвиг духа и тела, таща на себе огромный валун, Олег не собирался. Тем более, ему требовался камешек несколько больших размеров, чем обычно ставили в качестве надгробия.

Два часа спустя стальной комиссар обрела свое последнее пристанище под каменным кубом с длиной и высотой каждой грани ровно в три метра. Во всяком случае, так утверждал работавший при карьере геомант, который создал это надгробие на глаз, без каких-либо инструментов. Впрочем, глаз у него был явно наметанный, а если в пропорции и вкралась небольшая ошибка, то была она совсем несущественной. Передвинуть такой вес без помощи магии или лебедки не взялся бы ни один гробокопатель. Правда, оставалась еще возможность того, что они попробуют сбоку подрыться…Но Олег и на этот случай принял меры. Каждую сторону надгробия украшала абсолютно одинаковая надпись, выбитая в камне большими широкими буквами, которые будет очень долго стирать время. Причем на трех языках: русском, английском и китайском.

Здесь покоится автоматрон Анна, бывшая верным другом, мудрой женщиной и храбрым комиссаром тяжелой морской пехоты. Ты честно служила стране, что дала тебе жизнь и не изменила своих идеалов даже после её падения. Не склонявшаяся ни перед кем и ни перед чем, ты пала от удара врага, который мог бы убить и архимага. Прощай, солдат переживший свое отечество, нам всем будет очень тебя не хватать.

Р.С. Археологам, некромантам, гробокопателям, сборщикам металлолома и прочим любителям разрывать могилы: исторических ценностей тут нет, золота и серебра нет, целых запчастей и тех нет! Но есть неорганический яд и сторожевое проклятие. Если желаете, можете проверить, вашу смерть комиссар бы горячо одобрила, а всякие условности её и при жизни не волновали.

На самом деле ничего подобного покой Анны не охраняло…Но ведь никто же об этом не знал? А для того, кто не пожалел сил и средств на явно не рядовой памятник в подобных мерах безопасности не было ничего невозможного. Разумеется, при большом желании взломать можно любую систему защиты, однако вряд ли курильщики опиума обладают нужными талантами, чтобы хотя бы попытаться это сделать. Да и если вдруг – ничего страшного. Стальной комиссар была действительно выше всяких условностей и по большому счету плевать хотела на то, что станет с её металлическим телом после гибели. Все же основу личности магического робота заложили в те времена, когда люди России придерживались научно-магического атеизма, не предающего большого значения загробному существованию. К тому же Анна никогда и не рассчитывала на вечную жизнь или судьбу многотысячелетнего экспоната в музее. Автоматрона-абордажника, выбившегося в комиссары, смерть подстерегала практически на каждом шагу и наверняка девяносто девять процентов её сверстников уже окончили свои дни, а их остатки либо поглотило море, либо ржавели где-нибудь в земле, либо вообще отправились под пресс и в переплавку.

После того, как печальные церемонии закончились, корабль полетел обратно к снимаемым отрядом домам. На душе у Олега было погано из-за потери людей, каждый из которых являлся, в общем-то, неплохим человеком. Причем умерли они не совершая какой-нибудь великий подвиг, не ради высоких идеалов или спасения невинных жизней…Их просто прихлопнули. Походя. Как мух. Вероятно, загрустивший чародей не слишком сильно подходил к своей должности. Капитан вольного отряда, то есть по сути командир узаконенной банды наемников, должны был являться до одури жадным адреналиновым маньяком, безразличным к чужим жизням и с руками по локоть в крови тех, за чью смерть заплатили или кто просто не смог защитить от безжалостных налетчиков свое имущество…Однако, боевой маг третьего ранга предпочитал спокойную совесть высоким прибылям. Будь его воля, он бы вообще открыл больницу, вроде бы в Нанкине у него управлять подобным заведением для бедных неплохо получалось. Или устроил какую-нибудь мастерскую по починке техники. И черт бы с ними, с резко уменьшившимися заработками! На черный день у него уже неплохая сумма отложена, а жить они с женой привыкли отнюдь не на широкую ногу!

По возвращению Олегу делать не хотелось решительно ничего, все просто валилось из рук. К раненным соваться в таком состоянии было просто опасно, да и не нуждались они пока в дополнительном уходе. Их организмам требовалось время, чтобы немного отойти от предыдущего магического вмешательства, локально подстегивавшего регенерацию, щедро расходующего накопленные телом запасы питательных веществ и вносящих в ауру чужую жизненную энергию. Анжела и Доброслава отсутствовали, судя по пустой колыбели решив устроить Игорю прогулку пока еще относительно тепло. Стефан, Святослав и Густав пили за упокой душ друзей и родственников, но чародей не хотел к ним присоединяться, поскольку не любил алкоголь. Хотя и признавал его полезностью в определенных ситуациях. Придя к выводу, что он тоже не железный и ему требуется отдых от печальных дум и напряженной мыслительной деятельности, боевой маг третьего ранга решил заняться тренировками дара и удалился в свою комнату, прихватив пару десятков деревянных поленьев, взятых из дровяного сарая. Нужны они ему были для того, чтобы было на чем отрабатывать навыки тонкого телекинеза. Олег не мог силой мысли дробить пушечные ядра, как это делали те, кто по праву называл себя мастерами данного искусства. Однако, по мнению волшебника, вошедшая в глаз или горло игла оказала бы на врага не худший эффект, чем удар тяжеленной кувалдой куда придется. А уж если таких окажется несколько десятков и всеми ими чародей сможет управлять одновременно, чтобы атаковать разные цели…Тогда ему и автомат американского производства покупать не понадобится, при необходимости сам сработает не хуже. Впрочем, до таких высот Олегу оставалось еще очень и очень далеко, и пока он бы поостерегся использовать свои навыки более чем против трех-четырех противников, стоящих тесной группой. Особенно, если он не пользуется реально существующими предметами, а создает их чисто энергетическое подобие при помощи собственной магии и силы воли.