2010-й год однозначно был одним из самых лучших в моей жизни. Я подключил безлимитный Интернет, на работе все шло без особых проблем, деньги копились, погода радовала, и все было в порядке. Мы ударно работали и угарно отдыхали. Я решил, что хорошим дополнением к этой приятной тенденции станет индивидуальный тур в Крым.
Я проштудировал несколько сайтов и понял, что сравнительно дешево можно добраться прямиком до Алушты из Минска. Мне обещали старый советский пансионат, переоборудованный в гостиницу. Я с радостью согласился и стать ждать свой первый трип за пару тысяч километров.
Алушта середины июля покорила меня обилием солнца, людей, ощущением лета и свободы. Вдалеке плескалось волшебное Черное море, все вокруг было свое, родное, и я начал отдыхать.
Крымское вино, украинское пиво и российский «Ягуар» были в свободном доступе. Чувства опьянения не было почти никогда. Соленая вода и яркое солнце выводили алкоголь быстрее, чем я успевал насладиться его дарами.
Скучно мне тоже не было (как и всегда). Я знакомился и общался с нашими, не нашими, условно нашими и т.д. У Крыма свое особенное очарование, которое чувствовалось во всем. Я купался в ароматах, сливался воедино с морем, дружил с солнцем и гулял, гулял, гулял…
Номер мой был очень уютным – с балконом, на четвертом этаже. Там присутствовала небольшая душевая кабинка, унитаз, телик с кучей каналов и мини-бар. Последний меня особенно радовал, в нем всегда можно было найти успокоение, приют и мечты.
С одной классной белорусской семьей мы сгоняли в Ялту, возвращались поздно на убитой синей «Ладе» восьмой модели под блатные песни. То, как она петляла по горной дороге, стало одним из самых ярких впечатлений моей жизни.
Уезжать мне не хотелось. Море ласково шептало «Оставайся!», а солнце заманчиво молча улыбалось. Чуда не произошло, расхлябанный автобус «МАЗ» поглотил белорусских туристов в своих недрах и понес нас на Родину.
А дома я обнаружил, что стал анархистом.
Умышленная неверная трактовка анархизма со стороны властей, публичных людей и обывателей отвратила от него огромный пласт общества. А между тем, если не вдаваться в подробности, анархизм – это леворадикальное течение, построенное на утопическом гипертрофированном чувстве справедливости. Придуманный Прудоном, развитый Бакуниным и графом Кропоткиным анархизм во все времена был локомотивом идейного сознания интеллигенции. И число недовольных всегда и везде было примерно одинаково.
Нет ничего наивнее, чем полагать, что придет какая-то новая власть и все сразу расцветет розовыми красками. В новейшей истории таких правителей, которые облагодетельствовали максимальное число людей, можно пересчитать по пальцам: Рузвельт, Ли Куан Ю, шейх Зайд. Вспомните еще парочку – хорошо. Все остальные – как минимум спорные личности в истории, оставившие противоречивые свидетельства современников либо откровенные тираны и деспоты. Любая власть будет коррумпированной, любое правительство – продажным, любые судьи – субъективными. И ничто не способно изменить ход этой закономерности.
Не могу сказать, что мне так уж импонирует один из главных «практиков» анархизма – Махно. Все-таки «Гуляйпольская республика» была сравнительно локальным образованием, да и сам Нестор Иванович управлял ею по своему разумению. Тем не менее никакое другое учение – будь то либерализм, коммунизм или западная демократия не способно гарантировать столь же полной реализации прав и свобод личности, ограниченных только аналогичным набором другой личности.
Я не утопист и понимаю, что обществу в целом (да и мне самому) до этой идеологии еще расти и расти, развиваться лет 500. К тому же остается без ответа главный вопрос коммунизма, социализма и анархизма – а кто в этом раю будет драить унитазы и ремонтировать дома? Хорошо, конечно, жить в этаком вечно залитом солнцем Эдеме и быть блоггером, свободным импрессионистом или структуральным лингвистом от случая к случаю. Но ведь трудно представить себе человека, получающего искреннее удовольствие от мойки окон или удаления засоров.
На этот вопрос так и не смогли ответить более светлые головы, чем я. Однако же я верю в человечество и в то, что однажды, коллективно, мы придем к построению идеального общества.
А теперь настало время перевернуть самые мрачные страницы моей автобиографии.
Нет ничего хуже самонадеянности и недостаточного обзора. Эту двойную простую истину я очень хорошо уяснил, когда расслабленно катил на велосипеде по небольшой улочке в начале сентября 2011 года за месяц до увольнения моего начальника-юриста. Стояло настоящее «бабье лето», подо мной был верный Stels, я слушал музыку в наушниках и все было хорошо. Ровно до того времени, пока я не подъехал к перекрестку.
20 лет стажа управления велосипедом, тихий отпуск, спокойная езда по тротуару – что может случиться? Когда я подъехал к пешеходному переходу и увидел, что на нем, широко расставив задницу, стоит массивный Hummer, то не подумал ни о чем. Я просто покатил на зеленый сигнал для пешеходов, привычно не слезая с велосипеда.
Это произошло быстрее, чем я что-либо понял. Мелькнул перед глазами кусок блестящего зеленого металла, раздался стук и я как-то мягко перелетел через руль. Очнувшись, я понял, что на полном ходу врезался в заднюю часть поворачивавшего (и поэтому не видимого для меня из-за Хаммера) Мерседеса. Все случилось на пешеходном переходе в разгар вечернего часа пик. Отличный день, чтобы умереть…
Водитель, конечно, принялся на меня орать. Я из-за стресса стал орать в ответ, понимая, что неправ. За ним начала образовываться пробка и в один момент он махнул рукой и уехал, а я понуро покатил велосипед домой (а катить мне его предстояло ой как далеко).
За эту долгую дорогу, за этот показавшийся бесконечным длинный горячий путь, я понял все. Я понял, что жизнь человека может оборваться за секунду, когда он спокойно катит на велосипеде домой. Он может рухнуть на футбольном поле в полном расцвете сил. Он может всю жизнь не курить, а потом сгореть от рака легких как окурок, втянутый второпях. И никто не знает, что ждет его за той мрачной черной молнией, которая подобно острозаточенному ножу только что рассекла мою жизнь пополам.
Велосипед скрипел погнутым колесом, а я все брел и брел по залитым осенним солнцем столичным улицам и все не понимал – как же такое могло произойти. А если бы секундой раньше… А если бы не упал мягко… Я ведь еще не увидел столько стран, не пообщался со столькими людьми, не издал книгу…
Больше в том году за руль велосипеда я не сел.
Если вы спросите меня, какой год был лучшим в моей жизни, я отвечу – 2016-й. Когда вы спросите, какой год был худшим в моей жизни, я прошепчу – 2011-й. Это был год, когда все зло, боль и ненависть нашего мира выплеснулись на поверхность. За 365 дней сатана вдоволь поиздевался над нашей планетой, едва не смахнув род людской волосатой рукой, обагренной кипящим маслом и кровью.
Если вы откроете Википедию, то ваши волосы будут вставать дыбом от месяца к месяцу. Вот, что больше всего запомнилось мне: взрыв самолета в Сургуте, землетрясение в Чили, теракт в Коптской церкви египетской Александрии, грохот и пламя пожарищ «арабской весны» – смена правительств в целом ряде стран Африки и Азии, теракт в Домодедово, охваченный огнем Пакистан, трясет Новую Зеландию, ядерное землетрясение в Японии, взрыв в метро на станции «Октябрьская» в Минске, ликвидирован Бен-Ладен, в ДР Конго падает «Боинг», на Волге тонет теплоход «Булгария», Андреас Брейвик открывает автоматную стрельбу в Осло, начинаются беспорядки в Великобритании и по всему миру, разбивается хоккейная команда «Локомотив», наша экономика проваливается в тартары, моя зарплата становится около 100 долларов, мимо земли проносится огромный астероид, уходит в отставку Берлускони, умирают Стив Джобс, Ким Чен Ир и Вацлав Гавел и чуть не погибаю я.
Несчастья хлестали из самих ворот ада. Каждую секунду только и стоило опасаться, что сейчас что-то взорвется, кого-то убьют, что-то рухнет и погребет тебя под завалами. Но мы выстояли – все человечество выстояло и победило.
Те, кто пережили 2011-ый год достойны памятника.
Знаете, что самое трудное при написании мемуаров? Нет, не вспомнить все дословно, детально и описать непредвзято. Самое трудное определить, что из этого было главным и о чем стоит писать. К месту ли упоминать о маршрутке «Газель» классе в четвертом-пятом, которая выскочила из-за автобуса, скользя по льду, пока я глазел куда-то в сторону и поэтому не поспешил переходить на зеленый? Сделай я шаг на пару секунд раньше, этих строк могло и не быть.
Нужно ли вспоминать о том, как я ехал на велосипеде лет в 5 и почти слетел с лестницы, ведь детские велосипеды не оборудованы тормозами, а лестница была почти отвесной? Если бы я лихо не уткнулся колесом в основание перил… Ну вы понимаете, этих строк могло и не быть.
Интересно ли сейчас кому-то, как громыхают куски кремния, которыми наша семья испокон веков очищала водопроводную воду? Я не слышал этих звуков довольно давно, с тех пор как мы стали пользоваться фильтрами для очистки воды. А вот недавно был в гостях у бабушки и она мыла банку с ними. И сразу знакомый перезвон разнесся по кухне. Вспомнилось детство… Затем взгляд скользнул по наклеенной обертке от шоколада «С Новым 2001 годом!». Почему наклеена обертка именно с этим годом, памятным для меня и моей детской влюбленности. Важно ли все это, нужно ли об этом упоминать? Или это те незаметные искорки-знаки, которые бросаются мне в глаза только потому, что я ищу их?
Как описать «взросление» целого огромного микрорайона, которое я много лет шаг за шагом наблюдал из окна бабушкиной квартиры, расположенной на восьмом этаже? Когда-то из окна были видны только соседние дома, расположенные примерно в километре. Между ними были видны далекие улочки большого города, по которым сновали «Икарусы» и за которыми я наблюдал, представляя, как за мной уже едут родители. Невероятные и неповторимые ощущения – казалось, я видел город насквозь.
О чем я думал в прекрасный летний день, когда мы шагали с другом по только что перекрытому проспекту Дзержинского, на котором должны были начаться работы по строительству метро? С момента окончания университета прошло около месяца и мы шли по яркой шестиполосной магистрали и говорили о том, какую работу найдем в будущем. Что сбылось из того, о чем мы тогда говорили?
Разве мог я предположить, скучая в воротах около исполкома Минского района, что спустя всего несколько лет я побываю в таких странах как Украина, Монако, Италия, ОАЭ, Грузия, Албания? Что-то неведомое грезилось мне в далеком колыхавшемся тумане вечернего Минска, в этих переливах огней и редкой музыке, доносившейся из раскрытых окон. Подростки, гонявшие мяч, скоро окажутся за границей, одни, с друзьями или семьями и будут тыкать пальцами в незнакомые блюда, кряхтеть от леденящего пива и говорить на смеси русско-английского. Ничего этого представить я себе не мог, но все-все получилось, все было таким неожиданным, прекрасным и вдохновляющим.
Память услужливо выхватывает из своих схронов какие-то яркие обрывки, из которых умелая рука наверняка сложила бы целостную картину. Для меня же все это – затянувшийся реквием по прошлому. Немой, нескончаемый и необратимый. Или скорее симфония. Случайная симфония жизни.
Длинные пальцы даны мне не для игры на пианино. Ими оказалось очень удобно щелкать по клавиатуре. Это, как вы знаете, я понял еще в 9-ом классе.
«Графоманство» не давало мне покоя. В университете я написал повесть, может еще пару рассказов. К октябрю 2011 года, на фоне общего депрессняка, повальной девальвации, инфляции, терактов, протестов, угрозы снижения зарплаты, я вдруг понял, что хочу заниматься журналистикой. О чем неожиданно и заявил во время празднования своего дня рождения в компании коллег. Я хотел писать, доносить до людей объективную информацию, выражать мысли красиво, бить словом и вообще ‒ засиделся я в вашей юриспруденции.
К сожалению, сходу зацепиться за это ремесло не получилось. Прошло больше полугода, прежде чем счастливый случай и удачная подача материала позволили мне занять место в интернет‒издании, специализирующемся на цифровой технике. Я на тот момент примерно три месяца работал с новой начальницей юротдела. Однажды, тайком просматривая вакансии на журналистские должности, я шумно вздохнул и вслух посетовал, что есть хорошая вакансия, но нужны авторы с опытом. Когда я назвал интернет-сайт, который искал журналистов, моя начальница оживилась и заявила, что ее очень хороший друг работает там заместителем директора. Это заявление круто изменило всю мою последующую жизнь…
Меня «протолкнули» на собеседование. Потенциальным работодателям я понравился (это я умею) и они предложили мне написать тестовую статью. Тема была следующая: гид по выбору пароварки. Я писал мою первую статью несколько дней, затем отправил ее и с нетерпением ждал ответа. Мне ответили следующей формулировкой: «Владимир, вы пишете именно так, как нужно для нашего сайта». Это означало, что главная мечта моей жизни на то время исполнилась.
Когда я впервые увидел на сайте свои имя и фамилию с припиской «Автор», я испытал, несомненно, сильнейшее потрясение и радость. Меня читали! Пусть десять человек, но они знакомились со мной посредством печатного слова. А я увидел свой материал со стороны. Это произошло в конце июля 2012-го года.
О проекте
О подписке