Цитаты из книги «Как устроена Россия? Портрет культурного ландшафта»

Куда в России ни пойдешь, рано или поздно в КПП попадешь. То есть столкнешься с заставой на выезде из города или целым комплексом застав на границе регионов, охраняемыми воротами или калитками, сторожками или сторожевыми будками и т.д. — и нет им числа; огромный объем такого рода внутреннего контроля передвижений поражает. Россия — это страна внутренних границ.

Иными словами, степень взаимодействия соседей в ландшафтных действиях мала настолько, что возникает впечатление о каком-то атомизированном ландшафте, где просто запрещено оглядываться на действия соседей.

Это тем более удивительно, что в большинстве случаев приведение среды своего обитания в достойный вид вполне в силах самих жителей и лишь довольно редко требует каких-то внешних ресурсов, но требует прежде всего согласования и консолидации усилий.

Очевидно, что для жителей их среда обитания не является вообще чем-то значимым. Значит, есть существенный компонент ландшафта, имеющий нулевую ценность для жителей и даже как бы и не существующий, хотя он совершенно точно является результатом их собственной деятельности.

Дорогие коттеджные поселки в окружении ветхих деревенских домов и обширных помоек, «элитные» жилые кварталы среди городских трущоб и опять же помоек. Точечная застройка банковскими и другими коммерческими зданиями, «гламурность» которых ограничивается десятью метрами вокруг здания, то же часто касается реставрации или строительства новых православных храмов.

Страна физически огромных пространств занята семантически очень малыми и очень сходными ячейками.

Резюмируем главное. Пространство страны насквозь пронизано государством, структурировано государством и отдельно не существует. Культурный ландшафт России на всех уровнях — система отчетливых ячеек; основная жизнь в них сосредоточена в центрах и замирает на окраинах. Эти ячейки плохо связаны меж собою — почти все идет и едет через центр — и разделены границами и барьерами безлюдья и бездорожья. Все в нашем пространстве смотрит на центр, как стрелка компаса на север. Ландшафту, который сконструирован и сжат центрами и границами, недостает средней зоны, среды обыденности — провинции в лучшем смысле. Провинция дефицитна, периферия избыточна, роль границ чрезмерна и деструктивна. Наш культурный ландшафт, в сущности, — ландшафт природно-имперский.

После распада СССР регионы всех уровней не слишком озаботились установлением связей друг с другом по принципу соседства. Больше всего внимания уделялось и уделяется росту и укреплению своих центров и связей по линии «центр — периферия» как в масштабе региона, так и в масштабе страны. Модель устройства культурного ландшафта по лекалу СССР неизменно воспроизводится.

Примечательно, что такое, в сущности, враждебное человеку и жизни устройство культурного ландшафта оказалось удивительно стойким и не спешит трансформироваться.

Интересно, что если единственность иерархии невозможна в силу природных причин, действует посыл физически и семантически это исправить. Например, Москва действительно стала одним из крупнейших портов СССР, а пресловутое Золотое кольцо было искусственно создано по принципу доступности туристским автобусам из Москвы. Чтобы прочувствовать парадоксальность конструкции, перенесем эту схему на чужую почву: столицей США становится Нью-Йорк, туда переносят Голливуд, Массачусетский технологический институт и все знаменитые университеты Лиги плюща, переносят заводы из Питсбурга, а также Кремниевую долину и по возможности Ниагарский водопад; заодно исторические источники сообщают теперь, что первые корабли переселенцев причалили как раз к Манхэттену.