© Владимир Азаров, 2022

© «ПРОБЕЛ-2000», 2022

Компьютерная верстка и дизайн обложки Ивана Плигина

На обложке: Казимир Малевич «Пейзаж: с пятью домами» (1932). Государственный Русский музей, г. Санкт-Петербург

Издано в авторской редакции

* * *

Мы никогда не приходим к мыслям.

Они приходят к нам.

Мартин Хайдеггер

Брошенное стекло…

 
Брошенное стекло —
Единственное его оружие!
Мгновение – такая неожиданность!
Такой порыв и стресс!
Летящая струя,
Бомба красной жидкости —
Кровь из реки Роны —
Летит!
В своей невесомости
Упакована стеклом стакана —
Не вернуть и не остановить!
Страх безумия – это летящее стекло!
Вырвавшаяся инерция!
Вырвавшаяся энергия!
Как можно остановить кадр
В кино, что уже живой на экране?
Или вернуть его обратно?
В старом кино было возможно:
У Эйзенштейна коляска уже вспять!
Вверх катится по лестнице!
 
 
Ван Гог был голландцем.
Зато Гоген был французом.
 
 
Вот что значит – недолго думая:
Нет времени подумать
Двум всерьёз поспорившим
Художникам-творцам!
Летящая недвижимая неподвижность —
Сублимация прострации!
Брызги ледяных кристаллов
Замерзшей жидкости зависли
В гранёном стакане!
Брызги ледяных кристаллов —
Воды из реки Роны!
О, нет! Это
Не вода в стакане – это
Недопитое столовое вино!
Вино?
Да! Вино! Красное! Густое!
Настоящее!
Вертится в брошенном стакане —
Французское столовое вино!
Словно в спортивном бою!
Вино
Делает сальто-мортале
За толстой стенкой
Деревенского зеленоватого стекла
В полёте!
Липких красных капель стая летит
Внутри стеклянного цилиндра,
Гранёного,
И кружится энергией
Цепких пальцев, привыкших крепко
Держать кисти с жирной краской,
Схвативших свой стакан с остатками питья,
Окрасив мишень
Летящим безостановочным плевком!
Летит петардой – не с порохом,
С вином, а затем —
Вниз, вниз!
 
 
Чёрное! Красное! Синее!
И даже зелёное!
О да, зелёное! Тёмно-тёмно-зелёное —
Дешёвое стекло гранёного стакана —
С красным вином
Внутри! В теле злобы —
С красным вином!
Не надо забывать
Тёмную-тёмную, густую-густую
Смесь
Всех компонентов разозлённого Ван Гога!
Слияние всех цветов,
Живых сосудов жизни,
Под
Тонким прозрачным слоем
Бледной кожи
Человеческого тела!
 
 
Все артерии и органы – постигшие талант
И анатомию художника!
Тёмно-красная кровь —
Вино причастия
Бесконечной Тайной вечери,
Как пишут апостолы
В своих Евангелиях —
Кровь распятого Христа!
 
 
Уколы доктора, словно вбитые гвозди,
В поисках боли святой плоти
Исчезнувшего рая —
Кровь человека
С поднятой,
Неподвижной для устойчивости
Левой рукой —
Правой – сформулирован полёт!
Дело мускулистой птицы!
Призрак динамики, вырезанной из камня —
Промёрзшая копия не-человека,
 
 
Замершая тишина
На долгое-долгое мгновенье!
Невыпитая жидкость
На
Лице мишени!
Завихренья красного вина
Вокруг его
Прибывшего приятеля!
Что-то отрезано – возможно!
Ухо!
Нет! Не ухо, УХО – только лишь метафора!
Имя
Материи —
На мгновение остановившегося алкоголя!
Это вина красный, очень
Красный, цвет! Багряный – ярко-живой…
Поток!
Он так торопится, стремится вниз,
Такой
Красный-красный-красный —
 
 
Вниз-вниз-вниз,
Вниз!
К такой же красной бороде!
 
 
Эй! Разве
Не этот краснобородый нервный пациент,
Полузакрыв глаза,
Яростно расстался,
Паля вином так бурно, слепо, опрометчиво
В закадычного
Французского собрата?
Всё перепутано!
Запутано!
В бессмысленную ненависть укутано!
Нельзя психиатрию утолять вином!
С облитого лица красный поток —
Но это уже кровь!
 
 
Вниз-вниз, быстро-быстро
К белому воротнику,
Который тоже уже красный!
Вниз
К полу, а потом?
Потом, потом —
Снова вниз!
Сквозь деревянное кровати решето —
Красный, ярко-красный,
Что художники зовут «киноварь»,
Киноварь – ртутный минерал —
Облив этой красной краской
Соломенное сиденье стула, —
Вниз,
Вниз,
В трещины досок пола!
Вниз
На волю,
К мощеной камнями улице Арли^[1]!
Всё вниз,
По утоптанной пыльной траве, вниз,
Вниз-вниз-вниз,
Вниз к реке Роне —
Рона-Рона – река-река —
К реке —
Всё ниже и ниже, ниже…
 
 
Бритва или нож?
 
 
На стене Жёлтого дома
Висит,
Сверкая, острая шпага —
Так мирно…
Помнит она блестящую
Спортивную игру
Француза – заядлого шпажиста!
Сейчас не время состязаний!
Работать жарко с тем – к кому в Арли приехал!
Оружие как сувенир!
Холод около реки Роны!
Жить годится только лишь в Париже —
Шпажист в Арли приехал только повидаться —
И мечта зреет слепо о Таити!
Кровь?
О!
Шпага не чувствует её
За металлическим забралом!
Кровь течёт самостоятельно!
Отдельно – от клинка и маски!
Течёт,
Сквозь дрожащую бледную поверхность,
Живую,
Из разновидных человеческих
Сосудов —
Кровотечение? Это доктор произнёс!
Кровь? Да…
Сама по себе!
 
 
Кровь льётся, течёт медленно,
Движется
Своим извилистым путём и,
Побеждая все преграды,
Доходит до конечной цели,
Растворяя свой красный природный колорит
В водах реки,
Которая течет так далеко от будущей Таити…
Холодная Рона!
Серебристая холодная,
Вонзающаяся в рассудок, как горячка,
Под ярким солнцем!
Солнце жалит
Своими острыми лучами,
Вонзаясь глубоко, отражаясь
В флуоресцирующих волнах Роны,
Расплавленный металл солнечной плазмы —
Вибрирующее дышащее зеркало
В обрамлении двух берегов:
Зеленых, золотых и желтых,
Нарисованных изгибом неустанной кисти,
Рукой – только что бросившей
В Гогена ртутную киноварь!
 
 
Взрыв! Кровь стынет в жилах!
Вороны летят на полотне огненного солнца!
Спасибо, вороны! Вы – стая тёмных облаков!
Умные чёрные птицы!
Ваш окрылённый холод
Скроет раскалённый огонь летящего напитка!
Его безумие рядом с молнией!
Его лихорадка под ярким солнцем!
О птицы! Укройте меня своей тенью!
 
 
Но оставьте меня все!
Оставь мой ум и чувства!
Я жажду лишь невидимой улыбки —
Улыбки несуществующего Господа!
 

Сен-Реми-де-Прованс^[2]

 
Река Рона!
Сен-Реми-де-Прованс!
Лечебница
Святого доброго Петра!
И рядом городок Арли —
Эй, моя новая французская обитель!
Ты вдруг прекратишь скорбеть
На этом вспаханном просторе
С урожаем созревающей пшеницы!
Эй вы, крестьяне – согбенные работники!
Жизни неуёмной сельские подвижники!
Эй! Помогите мне – поработать тоже!
Такой же я батрак того же золотого поля – лишь
Моя пшеница растет
Параллельно мольберту на земле
Моих холстов!
 
 
Эй-эй-эй-эй! Эй, парень!
Эй, доктор – мистер Рей^[3]!
Эй! Положи конец моему безумному безделью —
Существованию в приюте!
Эй, дорогой доктор, посмотри на эти
Не разгибающиеся трясущиеся пальцы —
Моим пальцам нужно
Держать оружие – полсотни кистей,
Как тебе твои пинцеты!
 
 
Кисть! Кисти! Много кистей!
Первая – толстая жесткая щётка
Из свиной щетины. Для чего?
Чтоб рисовать на загрунтованном холсте
Разрезанную плугом, терзаемую землю…
А чуть склонённые,
Нежные, качающиеся колоски —
Другими —
Мягкими и тонкими, компании «Ван Гог», —
Для букетов золотой пшеницы – сияющей!
Зелёной! Такой жёлтой!
 
 
А эта кисть из самой нежной белки,
Чтобы мешать цвета:
Красный, чёрный —
Для тонких контуров!
 
 
Бронзовый, пурпурный, синий —
Для одежд крестьян-работников,
В поле и без устали,
Согбенных женщин и мужчин!
Эй! Доктор!!!
Мне нужно работать!
Эй! Где твой острый меч?!
Где
Твой укол,
Мой стимул,
Мой полёт —
Творить вторую жизнь —
Живее, ярче, подвижней и цветнее существующей?
Эй! Ну, быстрей!
Быстрее! Даже если нынче скоро будет поздно!
Солнце сядет!
Вороны улетят!
Темно-темно-темно! Черно!
Жёлтое поле засыпает темнотой!
Я в темноте!
Настала тёмная, глухая ночь!
Так быстро!
 
 
Могу открыть глаза?
Да! Ночь!
Я не вижу сельского раздолья!
Ни полей, пшеницы и крестьян!
 
 
Эй! Сейчас
Моя живопись – это огромный мир Чёрного квадрата!
Без звёзд! Без окон! Без света в окнах!
Нет! Мне квадрата мало! Даже если он гигант!
Я живу сегодня! До его изобретения Малевичем!
Я не обгоняю время!
 
 
Доктор-доктор-доктор! Эй, мистер Рей!
Француз с английским именем!
Где мой укол для отдыха? Для ночи! Я хочу спать!
 

Супермаркет в Амстердаме

 
       Оставив клаустрофобию в аэропорту,
Я заменил билет – остановиться, провести
Ночь в Амстердаме. Я иду спокойно
По городу – опасные, как молнии, летят велосипеды,
       Туманный воздух прелых каналов,
Меня преследует желание Его увидеть!
Иду – начало «Звёздной ночи»!
       Неоновая вывеска «Paradiso»^[4] в районе
Красных фонарей —
       Вход объявляется открытым!
       Мистическая рябь воды
Наводит на мысль о туманном времяпровождении!
Лодки. Туристы, туристы и еще раз туристы!
Я заблудился, но продолжаю внимательно
                             оглядывать идущих —
        Это не Он, не Он, не Он!
        Вдруг материализуется напоминающая Его
                                               идущая фигура!
 
 
В ней есть очень знакомое:
Широкополая шляпа и принадлежности для
рисования за спиной!
Бегу вперёд! Не верю своим глазам —
              Неужели это Он?
       Помните кинокартину «Сны» Куросавы^[5]!
       Мартин Скорсезе^[6] в Его роли?
Его идущая фигура!
       Неожиданный яркий свет неона супермаркета!
Супермаркет это подтверждает!
       И Он ныряет в «огненное жерло кратера вулкана»!
Зачем зашёл Он в магазин провизии?
       Я уверен – до Своего прибытия в столицу,
Он ел картошку в своем полу-селе-городе Зюндерте
                                        под Амстердамом!
       И запивал сваренные овощи зелёным абсентом
(Импорт Франции)!
 
 
        Но Он здесь! Узнан и опознан.
        В супермаркете!
        Почти бежит!
Спешу за Ним,
       Обходя мужей, жён – неженатых, незамужних!
       Вокруг сыра, сыра, сыра!
       Ярких фруктов, ягод, овощей!
       Вокруг тюльпанов, ирисов, стреляющих
                подсолнечников, букетов в вазах…
        Все они встречаются в Его картинах в рамах!
Но Ему нужно другое, что он настойчиво отыскивает!
И, наконец,
       Я вижу,
       Что Ему нужно!
       Что Ему нужно – Он находит!
       Он держит в руках
       Современную блестящую БРИТВУ
(Не старомодную опасную бритву с костяной рукояткой),
Он даже
Находит зеркало
       Для примерки очков без рецепта —
       Он что, собрался бриться здесь?
       Или собирается рисовать
       Свой автопортрет в супермаркете?
       Очень на это надеюсь!
       И я буду – свидетель, комментатор, журналист!
       Стараюсь быть поближе к небывалому трагизму!
       Я заглядываю в зеркало! Догадываетесь?
Отражение:
Густая красная жидкость стремится вниз от места,
Где раньше было ухо!
По его бледному лицу
Ползёт
Увеличивающаяся капля крови
И превращается в стремительный поток,
       Который теряется в рыжей бороде!
       Я это вижу
В овальном иллюминаторе авиалайнера компании
Boeing:
 
 
Тёмный фон звёздного неба —
Для этого прекрасного зеркала!
И что я делаю? А?
       Где финал? А?
       Опускаю вниз шторку иллюминатора —
Снова об ухе?
 
 
Пожалуй, я напишу в своей книге,
Что Ван Гога похитили инопланетяне
И отрезали часть его уха для того,
Чтобы взять генетический
Образчик человеческой расы…
 
 
„Sample of the human race”.