Заклинка

Подняв детей и внуков, Нина очень захотела третьего своего материнства, а это, как известно, – быть прабабушкой. Она считала – крестьянке негоже быть одной, ведь земля каждый год рожает и крестьянской женщине нельзя простаивать. Ну, понятно, что не сама она будет рожать, сама будет только растить. Решив так, она не знала, как подступиться и всё гадала, кто вперед ей принесет дитя – Настя или Миша?

Настя учится в юридическом институте, а Миша – старшеклассник. И никто из них особо в родители не торопится. Не те времена, не нашенские, когда вышел замуж – почти сразу и родитель.

И начала она думать, что ей делать. Муж и родня – все уходят на работу, на ней хозяйство, огород, но для крестьянки этого мало. Еще нужны малые дети, чтобы своими голосами, нуждами и даже капризами говорили ей: «Ты в центре и в полноте жизни, а не где-то там сбоку и на пенсии». И не морально это, и одиноко. Непорядок для крестьянки. Что ей газеты, телевизоры, компьютеры и радио? Ей ребеночка подавай! Да вот незадача – где его взять? И тут она вспомнила про детские заклички, которыми сами они уже не пользовались в деревне, но о которых она слышала от матери. На Пасху – катание яиц с горки. Зачем только – она забыла, а вот что в апреле пекли жаворонков, чтобы ими привлечь птиц, то есть привлечь весну – помнила. Смотрите, смотрите, сколько у нас птиц сидит! Летите скорее к нам!

«А что если и мне привлечь какую-нибудь девочку к себе? – вдруг подумала она. – Это же богоугодное дело. И мне интерес будет. Может, она привлечет мне ребеночка?

Смотрите, смотрите, какая девочка! И как ей здесь хорошо! Летите скорей сюда, мои правнуки, не задерживайтесь в пути!

И такая девочка здесь появилась. Еще одна пенсионная семья вернулась в деревню: бабушка и дедушка, а при них внучка. Понятно, что родителям далековато приезжать в нашу деревню – 74 километра от Москвы. Понятно, что бабушка всё ещё работает и мотается туда-сюда, а с внучкой – урывками. И там, в городе, всё уделай, и тут дедушку обихаживать надо. Вот я и буду привечать это милое создание, угощать и разговаривать с ним, и в дом пускать, и по огороду ходить, объясняя, что где растет. Для того, чтобы добрым делом чужому ребенку поторопить своих правнуков. Я ведь в это пятилетие еще смогу их поднять, а вот позже, чувствую, будет трудно».

Смерть Гоши и юбилей

В деревне – как всегда. У соседа – смерть собаки, а у Щербаковых – юбилей – 70 лет хозяину дома. Тут и за здравие, тут и местный детектив-милиционер в раздумьях, кто бы это мог собаку Гошу, кавказскую овчарку, прикончить?

По поводу заздравных песен было такое мнение – пригласить городского баяниста. А тот, говорят, как сел за праздничный стол, сразу всем гостям раздал ксероксы с текстами наших старых песен, если кто подзабыл. Гости даже обиделись.

У нас таможенница живет (это её по работе так зовут) – она все старые песни от начала до конца помнит. Нам ваши ксероксы не нужны. Поэтому к застолью был приглашен трижды инфарктник, последний гармонист деревни Петр Кирсанов. «Молодой агроном выходил на поля…» – начал Петя свою, особенную.

– А вы из какого дома? – спросила соседку Нину, коренную, деревенскую, хозяйка 59 дома, актриса МХАТа, теперешняя вдова, похоронившая здесь мужа.

Когда-то Нина была из этого дома, где они встретились сейчас на юбилее, а потому по-деревенски сказала скромно, не поднимая всей истории: «Я из 61 дома»

– А мне Миша Дубинин сказал, что он хозяин этого дома.

– Нет, я хозяйка.

На это актриса сказала: «Пожалуйста, пожалуйста, я ничего не хотела особенного. Мне так сказали». А Нина повторила: «Нет, я хозяйка» На том разговор и кончился. И все нетерпеливо затянули «Уж ты, сад, ты мой сад, сад зеле-о- ненький, ты зачем рано цветешь, осыпа-а-а-ешься!»

А по поводу внезапной смерти Гоши самодеятельный детектив в лице местного милиционера думал так: сначала узнай, кому собака мешала. А это, прежде всего, – соседи. Потом профессиональная деятельность пострадавшего. Хозяин Гоши, в прошлом, правда, – директор магазина. Его интересы могли дотягиваться и до этого времени. Из привходящих причин: там идет дорога на дачные посёлки. Кавказская овчарка могла рычать, как тигр, на каждого.

А может, это догхантеры? В послевоенное время мальчишки всё искали гранаты в дотах. На этой местности два дота стояло, охранявших Ленинградку. Боялись танкового прорыва к Москве. В Брежневское время, было слышно, перезахоронениями занимались. В Горбачевское и перестроечное немецкие кресты искали, а в новейшее с металлоискателями все поля перерыли, раскапывая кресты да старые деньги. А теперь вдруг объявились в селе догхантеры. Такое рыцарство наизнанку. Подойти безоружным к собаке и отравить её. От этого драйв. Эх, молодежь, молодежь! И самодеятельный милиционер-следователь (сейчас милиционеры – люди обеспеченные, получают свои деньги и никуда не суются) пришел к такому выводу: «Прожил 9 лет, двигался мало, вес 122 килограмма. Собака породистая, возможно, умерла своей смертью».

А врачи определили: отравление. Быть может, для того, чтобы поднять рейтинг, что криминал имел место? И все девять лет дачники терпели его, проходя мимо тигриных рыков. Сейчас дачников мало. Так, упертые одиночки-ипохондрики пройдут. В общем, нормально всё, как всегда в русской деревне. Поговорили да и забыли.

Но не забыли деревенские собаки. Они сговорились и устроили митинг на всю деревенскую улицу, неся плакаты: «Долой таких хозяев, которые допускают принудительную смерть своих питомцев!» «Мы, коллектив сторожей деревенской улицы, возмущены попустительством властей, которые не обеспечивают безопасность своих работников!»

«Призываем найти и строго наказать виновных!»

Плакаты, петиции и воззвания несли Майка и Бим, как старые и заслуженные члены сообщества собак. Первой поставили Майку, как внучку знаменитой собаки, настоящей лайки, которую в свое время настоящий охотник Витя-сыроед взял в настоящем питомнике.

Вторым шел Бим – главный сторож улицы. Из вневедомственной охраны. Ведомственная – это Пират и Гарри. Их за участок не отпускают. Невзирая на это, они всегда помогают облаивать поздних ночных прохожих. Зимой вокруг одни поля, а дальше – лес с пустыми дачами. Бдить – архиважно для благоденствия деревни.

Бим всегда держал вид неподкупного волка и бегал трусцой. В меру ленивый, в меру дисциплинированный. Его хозяйка – главная сваха деревни Любинька Сидорова (по мужу) – сама-то украинка. Муж её хорошо пел деревенские песни в свое время, но полез за самогоном в подпол, да не мог оттуда выбраться, там и умер.

Третьей шла Замнуша. Справная, упитанная собака, со спокойными манерами и приверженностью к ценностям деревни. Она так и осталась у двух хозяев. То Катя Пузырева ей вынесет, то Зоя подкормит. Чего скажешь? Повезло собаке. Не умерла, выправилась, новых хозяев до лета обрела.