– Да, господин! – Зелон подтолкнул дака к повозке, и жестом указал идти вперед.

В пути.

Повозка гладиаторов.

Дакуса, обескураженного поражением, грубо затолкали в повозку, где ехали три раба. Будущих гладиаторов везли в повозках, а не гнали как скот, просто привязав к жердям. Они стоили много дороже, и изнурять их было совсем неприбыльным делом. Этот товар должен был выглядеть хорошо.

– Ты плохо держишь меч, дак, – произнес чернокожий нубиец на греческом языке, когда тот сел в углу повозки.

– Я привык к топору, – ответил дак на том же языке. – И всегда сражался топором. А вот к мечу меня так и не смогли приучить. Это еще пытался сделать мой отец. Но я так и не сумел освоить меч как надо. Да и мечи у римлян не такие как у нас.

– Меня зовут Юба, – представился нубиец.

– Ты воин? – Дакус сразу же оценил мощную фигуру чернокожего, его плечи и мускулистые руки.

– С детства меня приучали быть именно воином. Отец говорил, что это принесет мне счастье.

– Ты служил в Египте?

– Я долго служил воином 28-го нумидийского легиона¹⁵, пока меня не продали в рабство. Но ты так и не сказал кто ты, и как твое имя?

– А меня зовут Децебал, но здесь стали называть Дакусом! Я не против этого имени, ибо это имя моего народа.

– Кто ты, Дакус?

– Я был воином царя Дакии. Но попал в плен во время вылазки и был продан в рабство. А кто продал тебя, Юба?

– Я был продан в рабство за преступление. Я убил в поединке своего сотника.

– Убил? Своего начальника? – не поверил дак. – А разве такое возможно?

– Мы с ним повздорили, и он назвал меня плохим словом. Мы обнажили мечи, и я его заколол как свинью. Правда, перед этим мы изрядно набрались вином.

– Назвал плохим словом? И ты убил его за это? Да мой десятник никогда не назвал меня иначе, чем свиньёй и ублюдком, а сотник награждал колотушками и зуботычинами.

– Ну, у нас обычаи немного другие. Нумидийский легион состоит сплошь из вольнонаемных солдат-профессионалов из разных концов мира. Были у нас и египтяне, и нубийцы, и германцы, и бриты. Наши начальники хоть и беспощадны в поддержании дисциплины, но это только во время службы. Да и девку одну мы с сотником не поделили. Она предпочитала меня ему. Я выпустил ему кишки, и был осужден. Меня купил один купец и решил продать в гладиаторы. Конечно, предварительно с меня сняли клеймо легиона. Теперь на его месте уродливый шрам. Я сражался на аренах в азиатских провинциях, пока меня не купил Акциан, – коротко сообщил свою историю нубиец. – Пришлось мне помахать мечом в своей жизни.

– А что это такое – гладиаторы¹⁶? – спросил дак.

– А ты никогда о них не слышал? Вот чудак. Верно, они говорили – варвар. Ты сам станешь сражаться.

– Что? – не поверил Дакус. – Я стану воином римской пехоты?

– Нет. Сражаться на арене цирка. Ну, это такое место, где воины сражаются для потехи зрителей. Вот как ты только что. Только в цирках зрителей много больше.

– Мы станем убивать друг друга для потехи толпы, – мрачно отозвался из своего угла стройный черноволосый юноша. – Трудно себе представить судьбу горше, чем выпала нам.

– Это Давид, – представил юношу Юба. – Он иудей.

– И ты тоже воин? – спросил Дакус.

– Да. Я сражался против римлян во время восстания, когда мы хотели сбросить власть Рима. Меня схватили на стенах Иерусалима и продали в гладиаторы. Я тоже дрался на азиатских аренах несколько лет.

– Вот как? – Дакус слышал о том, как войска римского императора Веспасиана Флавия захватили в 71 году Иерусалим после упорной и кровопролитной войны. – Ты участвовал в той войне? У нас один раб рассказывал об осаде вашего главного города.

– Мы были уверены, что отстоим нашу свободу, но римляне сломали нас, – горячо стал говорить Давид. – Тысячи моих братьев были убиты. Кровь лилась рекой. Я видел ужасы, которые трудно себе представить. Они бы убили всех, но им нужны рабы и рабыни. Тысячи пленников! За раба не давали даже нескольких сестерциев. Человек стоил много дешевле козла.

– Подешевели рабы с тех пор! – отозвался со смешком третий товарищ Дакуса. Это был человек лет тридцати с длинным лицом, черными волосами и широкой грудью. – Много этих вояк тогда продавали практически за бесценок. Я сам видел пленных иудеев на рынках. Тогда я не был еще рабом и был свободным человеком.

Давид ничего не ответил и только его глаза грозно сверкнули.

– Это грек Кирн, – представил его Юба. – Тоже был воином. Но он из другого теста. Не из того, что Давид.

– Конечно из другого. Я ведь не такой дурак, как этот иудей. Ты еще не слышал, дак, какими проповедями он нас здесь потчует ежедневно. Без таких людей было бы скучно жить на этом свете. Я даже забываю о том, что меня везут в клетке, как животное, и смеюсь, словно в театре во время представления комедии Аристофана, когда он говорит.

Давид снова игнорировал слова Кирна.

– А как ты попал в рабы, Кирн? – спросил Дакус.

– Я решил попробовать себя в новой ремесле, но боги не дали мне удачи.

Юба засмеялся:

– Кирн стал пиратом и стал грабить торговые корабли. Но римляне схватили его и посадили на цепь. Грозный пенитель морей – бог Посейдон не любит эту братию.

– Посейдон любит всех, кто сумеет ему угодить. Я знавал одного удачливого пирата, был он уроженцем острова Родос, и он жил очень красиво. Пил и ел что хотел. Брал от жизни все удовольствия. Именно этот человек и посоветовал избрать такой путь. Он говорил, что в этой жизни только и можно жить пирату! Пират это тот, кто свободен и не обязан кланяться жирным богачам! И я подумал, что хватит мне служить за жалкие три драхмы в неделю и получать пинки от начальников. Я нанялся на пиратский корабль и вышел в море.

– Решил собирать урожай там, где не сеял, – подытожил Юба.

– В моей стране с грабителями разбираются много круче, – сказал Дакус. – Ворам рубят конечности.

– Варварство, – махнул рукой Кирн. – Римляне не такие идиоты, чтобы рубить ворам руки. Кто же тогда станет работать на рудниках, в рыбозасолочных сараях и эргастериях? Они умеют выжать из раба все соки.

– Воин никогда не станет рабом, – уверенно заявил Дакус.

– Да? А что же ты стал рабом? Ведь на твоей шее я вижу рабский ошейник с клеймом хозяина. Или ты не воин? – ехидно спросил Кирн дака.

– Я не раб! Я снова стану носить меч. Многие мужчины из моего племени попали в рабство и возвращались к свободе.

– Э нет, дак. Тут ты не прав, – ответил Дакусу нубиец. – Тот, кто не желает быть рабом, гибнет, но не теряет своей свободы.

– Но что я мог сделать? Меня взяли из засады! Навалились и скрутили.

– Что ты мог сделать? Многое. Ты мог броситься на стражу и погибнуть воином. Однако ты предпочел судьбу раба. Вот и будь рабом.

– А ты разве не раб? – вскипел Дакус. – И на твоей шее я виду железный ошейник с клеймом!

– И я раб, – спокойно ответил Юба. – Все кто не сумел сберечь своей свободы – рабы. Мало кто способен среди людей на самопожертвование ради свободы. Все люди цепляются за жизнь.

– Жизнь на этой земле мало что стоит, – произнес Давид.

– Началось, – хихикнул Кирн. – Сейчас иудейский пес снова просветит нас. Что же ты, Давид, не вскроешь себе вены, раз так мало ценишь жизнь?

– Это грех перед господом. Мы пришли в этот мир по его воле и по его воле должны уйти. Но в награду за праведность господь наградит нас в ином мире.

Дакус внимательно посмотрел на иудея.

– А в каких богов ты веришь? – спросил он Давида.

– Бог один, – ответил тот.

– Один? – удивился дак. – Мой народ верит во многих богов. Да и не уследить одному богу за всем. Конечно, есть среди небожителей и главный бог. Я почитал как главного – грозного бога Замолвсиса.

– Если бы ты знал, в какого бога он верит, дак, то умер бы от смеха, – грек пришел в отличное настроение. – Их бог – это сын плотника из Назарета. Этот человек принадлежит к секте отверженных. Даже сами его земляки иудеи ненавидят их.

– Твои глаза еще не открылись, грек. Ты слеп, – обратился к Кирну Давид. – Христианство станет в будущем господствовать во всем мире. Это единственно правильная вера. Наш бог Иисус Христос – истинный бог. Все остальные – ложные боги. Да и не боги они, но демоны. Вы приносите своим идолам жертвы и хотите купить их расположение. Но истинный бог нуждается только в чистоте ваших душ и помыслов. Вот что должно быть положено на его алтарь.

– Как? – изумился Дакус. – Да разве можно заслужить милость богов, не принося им жертвы? Да и разве может бог быть сыном плотника? Боги стоят над земными царями.

– Верное мнение, варвар. Ты оказался много умнее, иудея, – поддержал дакийца грек.

– Спор о богах самый бесполезный спор, – произнес Юба. – В богов можно верить, а можно и не верить. Как можно доказать чья вера правильная, а чья нет? Самих-то богов никто не видел.

– Как не видел? – возмутился дак. – А молнии Замолвсиса? Ты разве никогда не видел молнии, нубиец?

– Видел молнии, но не видел Замолвсиса, который их пускает! Кирн расскажет тебе, что это дело рук Зевса, Давид – что это его бог мечет небесные стрелы. А как доказать мне кто из вас прав?

– Странные вещи ты говоришь, Юба. Как доказать? Я никогда на своей родине не думал, что вера в существование богов нуждается в доказательствах.

– А откуда, ты варвар, знаешь греческий язык? – спросил Дакуса Кирн.

– Выучил от одного раба, что был у моего отца. Это был грек по имени Охромен. Он был одноруким и хромым. Помогал отцу пасти скот и чинить сети. Я много раз с ним беседовал, и он рассказывал мне и моим братьям интересные сказки.

– Чудны пути, которыми ведут человеков богини судьбы – Мойры. Варвар говорящий по-гречески едет в Рим и, может быть, станет великим бойцом на арене. Вот компания подобралась! Иудей, дак, нубиец, грек.

Кирн засмеялся и задумчиво уставился на небо. Он больше не слушал того, о чем продолжали разговор его товарищи по несчастью. Он вспомнил последний бой и то, как он попал в плен к римлянам.

Римский военачальник приказал казнить каждого второго из экипажа их триеры. Многие тогда обмарались со страху, увидев, как казнили их триерарха. Его поливали кипящим маслом, пока тот не умер. Кирн до сих пор слышал ночами вопли несчастного и запах горелой плоти.

Затем десятник начал отсчет среди остальных пиратов. Каждый второй выходил из строя и прощался с жизнью. Кирну повезло – он был продан в рабство. В тот момент это показалось ему небывалым счастьем и милостью богов.

– Кирн! – голос Дакуса вернул его к действительности. – Ты разве заснул?

– Нет. Я просто погрузился в воспоминания и не слышал твоего вопроса. О чем ты хотел узнать, дак?

– Ты долго пробыл среди пиратов? Я много слышал о морских разбойниках, но встречать их пока не доводилось.

– Не так долго. Поэтому ничего не могу сказать тебе о жизни настоящего пирата. Хотя мне говорили, что живут они весело и вино пьют полной мерой, и девок берут каких захотят.

– И так до тех пор, пока их не поймают, – с усмешкой сказал Юба. – А ты расскажи, что было потом, грек.

Кирн огрызнулся:

– Тебе-то откуда знать? Ты разве моряк?

– Нет, – ответил нубиец. – Но мой легион участвовал в охоте за пиратами. И однажды мы взяли несколько их кораблей. Пленных было много. Больше сотни продали в рабство, а других казнили. Наш легат любил развлекаться. Он приказал посадить часть пиратов на один из захваченных кораблей. Он выставил против них другой корабль, куда поместил приговорённых к казни преступников, обещав им свободу если они одолеют пиратов. Какое это было сражение! Кровь лилась рекой на палубах кораблей. Варвары рвали друг другу глотки! В итоге пираты перебили всех выпущенных из темницы и были казнены сами. Им-то свободу в случае победы никто не обещал.

– Все римские военачальники любят такие вот развлечения, – сказал Кирн.

– Это еще что! В Риме наш император Веспасиан любит устраивать на арене цирков сценки их древних мифов и сказок. Ты слышал, дак о певце по имени Орфей?

Дакус знал эту сказку. Орфей волшебной игрой на лире усмирял диких животных.

– Вот и решил наш божественный цезарь испробовать это на деле. Он приказал выгнать на арену раба-музыканта в лирой в руках. И выпустил к нему двух медведиц, что содержались у него в виварии.

– И что? – спросил Дакус.

– Он начал играть.

– И дикие звери как зачарованные последовали за ним? – спросил дак, помня сюжет сказки.

– Нет, – засмеялся Юба. – Медведицы разодрали Орфея на куски под крики толпы¹⁷.

– А наш хозяин Акциан купил много хищников, – сказал дак.

– Как раз для подобных зрелищ, – ответил Кирн.

– Ну, хватит болтать. Уже и ночь опустила на нашу повозку свое покрывало, – Юба прервал разговор. – Нам стоит немного поспать. Завтра еще будет время наговориться.

Рабы умолкли, и больше никто не произнес ни слова. Из угла, где сидел Кирн, вскоре послышалось мерное сопение. Грек уснул, отдавшись Морфею¹⁸, за ним мерно засопел нубиец Юба. Теперь ночную тишину нарушал только скрип деревянных колес повозки и отдаленная перебранка надсмотрщиков.

Децебал только в этот час смирился со своей участью и подумал, что может быть он, своей строптивостью мешает осуществлению воли высших богов? Может быть, это они пожелали, чтобы он попал в плен к римлянам и стал гладиатором? Не просто же так тот беззубый воин, так легко вырвал у него из рук оружие. На все воля всемогущей Судьбы…