«Приветствую», – Владимир Аркадьевич, «начальник начальников» Миэнкома, пожал руку недавно взятому на контракт новому консультанту по развитию. Тучный, массивный, с богатым опытом, он был далеко не в восторге от того, что этому красавчику приходилось платить 15 тысяч долларов в неделю за 2-3 появления в офисе, но те немногие рекомендации, которое он успел дать, уже имели эффект, и это с одной стороны, конечно, радовало, но с другой очень настораживало. За свою жизнь он повидал достаточно и не сказал бы, что когда-то было легко: когда-то он заведовал цехом на областном деревообрабатывающем заводе, потом стал замдиректора, потом получил место главы горисполкоме одного из городов этой области, а после 1991 года заполучил контрольный пакет акций завода, где раньше был начальником цеха, затем, упорно развиваясь в бизнесе в 90-х вошёл в состав совета директоров Миэнком, и, пройдя такой долгий путь, он увидел в выглядящем моложе его на 30 лет Густаве человека, чья проницательность и дальновидность казались много больше, нежели его собственные. Это было опасно. Он прекрасно помнил, как поступал с теми, кто был менее дальновидным, чем он. Как разрушал судьбы тех людей, подставлял их и отправлял в тюрьму или кормить рыб. Вся его дорога успеха, усеянная трупами и чужим горем, как ни странно не только давала полный покой по ночам, но, что самое главное, держала в тонусе при свете дня. Он хорошо понял, что его можно обмануть на словах, но никогда не получится это сделать в расчётах. Цифры всегда скажут правду, надо только уметь считать правильно. И проверять свои же расчёты. «Расслабишься, и тебя тут же сожрут чужие. Доверишь всё своим – и вообще не заметишь, как тебя сожрали» – так он думал давно, только заняв место владельца. Все эти правила касались таких же как он. Что делать с более сильными и умными, до конца он не знал – пока что он договаривался в таких случаях. Но все эти случаи касались людей, которые уже пожили своё и давно лишились неуёмной жажды наживы. Иметь дела с сильным, умным и при этом молодым, ему ещё не доводилось. Этим и пугал его Густав.

      «Есть одна, какая-то одна весомая причина, почему этот человек занимается только консультированием – думал Владимир Аркадьевич. – И это явно не деньги».

      Он не чувствовал прямой угрозы с его стороны, но что-то подсказывало, что надо быть предельно осторожным.

      «Добрый день, Владимир Аркадьевич», – приветливо сказал Густав. Ему уже давно надоело здесь завоёвывать доверие и набивать себе цену грошёвыми советами. Сначала он хотел просто довести их до тюрьмы, но потом решил, что это будет слишком предсказуемо для такого рода деятельности, а хотелось быть оригинальным.

      У Миэнкома было несколько проектов, которыми вся компания очень гордилась: дав элитных коттеджных посёлка в области и один жилой комплекс в районе «золотой мили». Их надо было развить, раскрутить, поселить там известных людей, а потом всё испортить. Густав уже дал несколько рекомендаций по изменению дизайна и материалов, а также привлёк свои связи к пиару этих объектов среди «звёзд». Осталось дождаться заселения, и можно было начинать.

      «У меня есть одно центральное предложение», – Густав знал, что от него до сих пор ждут чего-то нового и неожиданного и, вместе с тем, успешного.

      «Да. И что же это?»

      «Все 3 главных наших объекта надо заселять на одной неделе».

      «Но это…?! Густав, ты сам понимаешь, как это».

      «Конечно».

      «У них есть сроки. Госкомиссия, сдача, ключи, ремонт. Всё это давно согласовано. Там хорошо бы просто успеть, не то, чтобы что-то двигать…»

      «Да. Но я говорю о будущем… Сегодня Миэнком серьёзная крупная компания. Это хорошо. Но не отлично… А может быть так, что отлично… Одна неделя. В понедельник заселяется один объект, в среду второй, в пятницу третий. Все только и будут говорить об этом. Компания поднимется до небес, станет монополистом. Через год уже Миэнком будет определять стоимость недвижимости в столице, а не какой-то там рынок».

      В том, что предлагал этот молодой ирландец, был свой смысл, думал Владимир Аркадьевич. Рекламную компанию в таком случае, действительно, можно будет весьма удобно для себя построить: три объекта подобного класса за одну неделю – это что-то, чего раньше не было. И два из них подтянуть под общие сроки было вполне реально, но вот третий, тот что в городе… Там только начиналась госкомиссия, а это месяца на 3-4; сбавить этот срок до 1 месяца значило дать на лапу столько денег и таким людям, что риск становился не столько высоким, сколько смертельным.

      Откупаться в таком бизнесе было обычным делом, но одно – откупиться, чтобы никто не придрался и не создавал лишних проблем, и совсем другое – фактически нанять себе всё тех же людей, чтобы они ускорили процесс до уровня одобрения в Доме Правительства. Откажись кто-то один, и вместо ускорения сроков госкомиссии, можно получить сроки уголовные, и кто знает, до каких верхов Миэнкома это может дойти.

      «Нет, Густав. – ответил старик. – Я полагаю, ты знаешь, что ЖК «Дом на набережной» не успеет пройти ГК к этому времени. 3-4 месяца. Ускорять слишком опасно. Остановимся на двух объектах».

      «Ок. Я лишь предложил. – кивнул Густав. – 2 из 3 неплохо. Какое-никакое, а вполне сносное наследие будет даже с этим».

      Густав знал, что убивать в этом человеке. У него была дочь, умная и расчётливая, которой он хотел оставить свою империю. Пока она училась в Англии, и сейчас приехала после сдачи сессии; через полгода ожидался расцвет Миэнкома, правление которым предполагалось передать ей, хоть и номинально. И передать, конечно, хотелось нечто большее, чем просто успешную компанию. Об этом Владимир Аркадьевич думал очень давно, только прорыв делать было не на чем, негде было совершать тот рывок, который вывел бы компанию из первой среди равных в безусловного лидера. Такой шанс показал ему новый советник пару минут назад.

      ***

      Под вечер Густаву нужно было в «Шамбалу», ночной клуб на юго-западе столицы, там у него было свидание с Оксаной, бывшей моделью глянцевых журналов, а сейчас риэтором компании «Смарт хаус», агентства элитной жилой недвижимости. Продавала она квартиры примерно так же, как и своё тело на фотографиях. И хотя большинство клиентов совершали сделки через неё именно из-за желания пообщаться с умной красоткой, стоило отдать должное, что в элитном жилье, она разбиралась неплохо, и могла показать квартиру так, будто собиралась в ней устроить вечеринку с тем, что должно было последовать следом за ней.

      При всё при этом она открыто говорила, что ни с одним клиентом она не переспала – лишь давала намёки. Ей нравилось, как мужчины следят глазами за её шпильками, длинными ногами, попой, желая угодить ей, лишь бы наблюдать за этим дальше, теряя рациональный ход мысли.

      Интересовали её саму такие как Густав: красивые, умные и умеющие держать себя в руках, а не обтекать слюнями в присутствии женщины как она.

      Сегодня она ожидала сразить его. Ярко красное платье, полностью открывающее плечи и с косым срезом внизу от колена до верхней части бедра. С её планом он не должен был устоять.

      Она забронировала отдельную комнату для них на втором этаже: длинный диван, стол, стеклянные окна с обзором на танцпол и караоке.

      Они были вдвоём. Густав сидел на диване, Оксана с микрофоном встала прямо перед ним. До этого она несколько раз говорила, что пока не готова петь эту песню, но после почти полностью выпитой бутылки «Асти Мартини» включила песню «Солнце» Ани Лорак.

      «… это как с душой расстаться -

      жить без тебя…»

      Пела Оксана. Ей казалось, что она идеально исполняет эту песню. Нужно быть в нужном состоянии, чтобы произносить эти слова. И её внешность при этом. Она считала её идеальной, особенно ноги. Часто любила говорить про себя, а иногда и вслух, что, может, у неё плохой характер, зато самые красивые ноги. Она закончила петь и присела рядом с Густавом. Он был совершенно спокоен, будто происходившее только что лично его не касалось, будто он просто оценивает актрису на кастинге.

      Положив руку на спинку дивана и слегка дотронувшись до её плеча Густав приблизил губы к её уху и негромко сказал: «И часто ты поёшь эту песню?»

      «Нет. – Оксана слегка улыбнулась, не поворачивая голову. – Очень редко… Она моя любимая».

– Только в особых случаях? Или под настроение?

      «В особых случаях под настроение.» – покивала она, улыбнулась и повернула голову. Её глаза просто блестели от желания, словно она готова была разорвать на себе это шикарное платье, чтобы вцепиться в него, именно вцепиться и не отпускать, пока он целиком не станет её собственностью.

      «Мне понравилось. – утвердительно и спокойно сказал Густав. – Расскажи о себе, Оксан. Почему ты так любишь клубы?»

– Не знаю… Здесь чувствуешь себя свободной. Делаешь, что хочешь… Все свои… А вообще я хожу попрыгать.

– Наверно, родители всегда ругались…

– Да-а-а! Но они быстро привыкли, что у меня такой характер.

– Такой это какой?

– Злой… Да, злой. У меня ещё все спрашивали, почему я со своим молодым человеком рассталась. Я спрашивала в ответ: «Вот, а тебе бы понравилось, когда у твоя вторая половина приходит домой в 3 часа ночи и по пьяни». Они все говорили: «Нет». Я отвечала: «Ну вот, и ему это тоже не понравилось».

– Да. Откровенно.

– Что есть – то есть.

      Она говорила от чистого сердца. Будто убийца, вечно скрывающийся и нашедший кого-то, кому излить душу. А с другой стороны было видно, что она себя оправдывает с видом на будущее. Чтобы потом не извиняться за своё поведение, а просто сказать: «Я же предупреждала, какая я есть».

      Густав не часто таких встречал, но уже знал, что с ней теперь делать, осталось только узнать на фоне чего ему это делать.

      «А чего ты больше всего боишься?» – спросил он.

      «Грозы. Грома и молний. Мне нужно, чтобы кто-то рядом был». – она говорила очень серьёзно. Понятно, что это не тот страх, что парализует или заставляет терять рассудок, но вот то, что он выводит её из равновесия – это точно.

      Оксана снова взглянула ему в глаза, руки нежно обвили его шею, ближняя к нему нога медленно и плавно залезла к нему на колени.

      «Может, ты споёшь что-нибудь?» – спросила девушка.

      «Нет, но знаешь… Можем пойти попрыгать».

      Она улыбнулась и легко расхохоталась: «Пойдём, Гус!»

      До этого она успела рассказать Густаву, что в клубах у неё очень много знакомых, а в этом особенно. И в этот раз уже поговорила с управляющей, барменом, официанткой, узнала, как дела, кто-где, кто Ди-джей и потом озвучила всё это вслух.

      Оказалось, что тех, кого бы она рада была видеть, сегодня не было. Пабло, нового владельца этого заведения, из-за заносчивости которого многие перестали сюда ходить, она тоже не любила, но хорошо и давно знала.

      Потанцевав немного, они присели на один из диванов в центре зала. Буквально через минуту она окрикнула кого-то проходившего мимо, тот подошёл, и они слегка чмокнулись в губы, после чего он пошёл дальше.

      «Это Пабло», – возвестила Оксана. Было видно, что алкоголя ей уже достаточно, и в таком состоянии она может делать явные глупости.

      Густав не стал ей припоминать, что она говорила ему про это человека пять-десять минут назад, про то, какое у неё было к нему отношение, и какими эпитетами она его осыпала. Это было слишком рано, но в этом направлении явно нужно было двигаться, раз уж она сама себя так ловко подставляет.

      «А, владелец». – сказал Густав. – А почему его многие не любят?»

      «Ну он раньше один из своих был. Ну, знаешь, когда почти не было денег, и все пытались друг друга поддержать. И сейчас пытаются. А он. Ему однажды просто повезло в жизни. Правда случайно. Просто удачно женился. Удачно для денег в смысле. У него их стало много. Купил этот клуб… И стал вести себя со всеми, как будто он лучше их. А все-то помнят, кто-откуда, какой человек, чего стоит. Привыкли общаться с ним на равных, вот сюда и не ходят теперь. В общем, достаточно стандартная история».

– Поменялся он значит…

– Да. Наверно. А, может, просто всё время таким был и сейчас просто стал явнее себя проявлять… А тебя деньги не меняли?

– Нисколько. Это глупость для меня. Меняться из-за денег.

– Почему это?

– Потому что, тварь, ты заслуживаешь того, что я с тобой сделаю. – злобно подумал Густав и сказал. – Потому что начинается всё с того, что человек хочет денег для достижениях каких-то своих целей, и в этом случае деньги для него лишь средство. Даже когда человек, не имея ещё денег, стремится их заполучить, на самом деле он хочет совсем другого. Он хочет достатка материального. А это очень отдалённо относится к деньгам. Даже в этом случае деньги лишь средство. Но, получив это средство многие теряются. Они забывают о том, что хотели, забывают о цели и начинают думать о деньгах. Просто о деньгах.

– Ну да. Чтоб их было больше. – кивнула Оксана.

– Чтоб их не потерять. На самом деле, чтоб их не потерять… Люди не хотят после этого возвращаться в прошлое. Поэтому пытаются получить ещё больше денег. Как будто это отдалит их от того состояния, когда денег им не хватало.

– А почему ты говоришь, что деньги очень отдалённо относятся к материальному достатку? Не поняла.

– Весь смысл в слове достаток… Для каждого он разный. Меньше-больше одинаково плохо. Нужна тебе двухкомнатная квартира – живи в ней, нужен одноэтажный дом – тебе туда. Машины, дома – это как размер одежды. Не надо одному лезть на корабль с 20 вёслами – не справишься, лучше возьми маленький катер. Это и есть достаток. А когда человек в настоящем достатке, он мыслит ясно, знает, что ему нужно. Он просто на своём месте. А лишними деньгами мало кто умеет управлять».

– Ну как это лишними?!

– Тебя смущает это слово по отношению к деньгам, так?

– Ещё как.

– Оно многих смущает. По той причине, что большинство людей не умеет их тратить.

– Ну не согласна. Просто люди хотят бОльшего, чем могут купить. Вот и всё.

– Да. «Хотеть» – очень интересное слово… Оно очень капризное, это слово. Видела, сколько кругом ходит людей с Айфонами? И с зарплатой в 30 тысяч при этом? Зачем он им? Это просто игрушка… Или на чём ездят. Машины по 2-3 миллиона, взятые в кредит. Та же игрушка, только бОльших размеров. И при этом не в состоянии подумать, сколько переплачивают за кредит или ремонт дорогой тачки… Просто захотелось купить «это». Понравилась модель… Люди вечно покупают то, на что у них хватает впритык, и потом пытаются оправдать себя и перед самими собой и перед другими, что поступили правильно.

– Ты так говоришь, как будто насквозь людей видишь. А если это не так? Если они и правда хотели это купить?

– Конечно, хотели. В этом вся разница. Разница в «хочу» и «есть необходимость». Замечаешь это, когда видишь на примере больших объёмов. Тогда это гротескно выглядит. Как-то я был на одном из авиасалонов во Франции. Мне платили за консультации по вопросам военной техники, сделок с ней и, самое важное, за то, чтобы эти сделки были выгодными. Надо было помочь одному арабскому шейху купить многоцелевые вертолёты. Нанял меня вовсе не он. У них, в Саудовского Аравии, несмотря на всю, казалось бы, монолитность и власти, и системы, внутри свои группировки. Не то, чтобы они прям уж так соперничали, но у них разные экономические интересы. Они одного рода-характера, но, условно, в разных местах, как если бы это были карманы. Одна из этих группировок сотрудничала с Локхид Мартин и платила мне за то, чтобы я уговорил купить его именно их вертолёты. Понимаешь, ему поручили просто выбрать лучшее, про них он ничего не знал. И я убедил его, что Локхид Мартин – лучшее. И он был согласен с этим. Но ему захотелось, именно захотелось, купить другое.

– Так он купил не то, что ты советовал?

– Он купил вообще не вертолёты. Ему понравились НУРСы, неуправляемые ракетные системы, российского производства. Просто впечатлили. И на них он подписал крупную поставку. А вертолётов ЛМ купил всего 10 штук, вместо необходимых 70-и.

– Да. Странно как-то…

– Ещё как. Но страннее то, что так по глупости и совершается множество покупок. Из-за «просто понравилось». И чем крупнее сделка, тем сильней потом пытаются доказать, что она была необходима… Отсюда и вся отдалённость денег от достатка. Они путают сознание. – Густав, разумеется, не сказал самого главного. Что именно он и посоветовал выполнить установки из Эр-Рияда лишь номинально, чтобы показать всем, кто в доме хозяин. По прилёту домой принц оказался в опале, а его влияние забрал себе тот, кто был под колпаком у ирландца уже не первый год. Так Густав получил себе долю транспортно-логистического рынка в ещё одной арабской стране.

      В этот момент Пабло прошёлся мимо них ещё раз в обратном направлении и встал у противоположной им стены. Можно было даже не сомневаться в том, что смотрел он на Оксану, и его звериное чувство, желание кем-от обладать в этот момент выпирало наружу, окрашивая глаза в едкий блестящий цвет, какой бывает у тех, кто чувствует себя охотником.

      У Оксаны Густав ощущал яркие эмоции – пьяная инерция отдаться кому-то, тому, кто её сейчас заберёт, причём заберёт агрессивно, так, чтобы не было мысли сопротивляться.

      «Пойдём танцевать, Гус», – сказала девушка.

      Густав даже не посмотрел на неё; как будто его это не сильно интересовало, как будто ей стоило предложить что-то другое: «Потанцуй, Оксан. Я посижу пока. Отдохну немного».

      Кругом было шумно, как и полагается быть в ночном клубе; всё гремело, и вся атмосфера призывала только к отключению мозгов. Всё так громко и туманно.

      Оксана поднялась с дивана и направилась на танцпол. По её движениям и манере быть в толпе под постоянно меняющийся ритм музыки было видно, что подобная обстановка ей не только привычна, но и очень приятна. Танцевать она умела и так, что хотелось обнять, прижаться и почувствовать её телодвижения на себе.

      Буквально через полминуты к ней пододвинулся Пабло, и, прижав её рукой за спину, впился ей в губы. Так, словно хотел высосать её эмоции и ту эйфорию, что заставляла её прыгать на танцполе. Затем он просто убрал руку и двинулся в сторону, куда-то к барной стойке.

      Реакция девушки получилась можно сказать никакой – издалека было видно, что она улыбнулась, тыльной стороной ладони вытерла слюну с губ и продолжила танцевать дальше.

      «Готова красавица. Можно ехать». – решил Густав и, закинув крупную денежную купюру в винное меню, неторопливо пошёл к выходу. В результате всех последующих действий сомневаться не приходилось – до чего бы всё ни дошло этой ночью, настроение у бывшей модели на утро будет отвратным, и, что самое главное, она будет винить во всём на свете себя: то чувство, когда хочется и извиняться и исправить всё, но всего так много, что руки не поднимаются с чего-то начать, потому как, за что ни возьмись, обо всё измажешься.

      ***