Разумеется, все у него с головой было в порядке, эти слова так, для размягченных политкорректностью и «виной за колониальное прошлое» бедолаг-британцев. Сам же Асади Дахан был правоверным исламистом, ничуть того не скрывающим по большому-то счету. Тому свидетельство – контакты с довольно популярной на его исторической родине организацией под названием «Гнев Пророка», по сути представляющей собой одно из суннистских радикальных панисламистских течений. Плюс его сестра, вышедшая замуж за проповедника «Гнева Пророка», плюс собственная женушка, Лейла Барзани, что из семейки видного члена той самой организации, к тому же семейки весьма богатой.

Однозначно мерзкая личность этот Асади Дахан. Плюс его, скажем так, предвыборная программа, в которой он нагло, ничуть не скрываясь, проповедовал «прелести» шариата, утверждая его пользу как для своих соплеменников, так и для нормальных, естественных британцев. А шариат, как известно мало-мальски умеющим читать и делать из прочитанного вполне определенные логические выводы – ядренейшая такая отрава для любого европейского государства. Особенно если вспомнить…

– Отрава! – отодвинул от себя ноут Бернардо. – Надо быть законченным наркоманом или слабоумным, чтобы поддерживать того, кто говорит подобное. Эти англичане сошли с ума!

– Точнее сказать, их целенаправленно сводили с ума на протяжении нескольких поколений. И не только их, к слову сказать. Даже в родной тебе Италии творится если не то же самое, то в схожем направлении, просто заметно не до такой степени. Пока не до такой.

– Ты преувеличиваешь, Энтони. Если такие вот сунутся к нам…

– Уже сунулись, – усмехнулся я. – Ваше законно избранное правительство принимает всю мигрантскую шваль. На улицах ваших городов – пусть не сицилийских, но все равно итальянских – шастают шайки нигерийцев, арабов, албанцев. Пока они подчиняются тем же кланам Каморры или Сакра Корона Юнита, но я успел изучить эту плесень. Они при первом же представившемся случае попробуют стать самостоятельными, воспользовавшись… да чем угодно. Собственно, албанцы уже это сделали, хотя не во всех регионах. Наркотрафик частично в их руках, да и в сторону контрабанды они поглядывают голодными глазами.

– Я простой «солдат», – открестился Рикконе. – Если все пройдет хорошо, с тобой поговорят другие. Ты… слишком серьезные разговоры ведешь для простого исполнителя.

– Так кто сказал, что я именно «простой»? Простые долго не живут и не устраняют столь опасные цели, оставаясь при этом вне поля зрения множества обиженных теми самыми смертями.

Тут Бернардо сложно было что-либо возразить. Хоть его явно не во все посвящали, но необходимый минимум информации по моей персоне дать были обязаны. Ликвидаторам подобного уровня даже задачи ставят не в варианте «убить того-то вот так-то», а с большой вариативностью и с возможностью, случись что, дать задний ход из-за чрезмерного риска. Главное не злоупотреблять подобным и тогда все будет в рамках ожидаемого.

– Что собираешься делать, если не хочешь просто пристрелить с дальнего расстояния?

– Сделать так, чтобы смерть оказалась такой, какой будет выгодна нашим планам. Асади Дахан должен умереть так, чтобы подозрения пали на совсем других людей, да и его собственный «посмертный портрет» должен оказаться таким, чтобы и у местных любителей политкорректности при упоминании о покойнике рвотный рефлекс просыпался. Поэтому я и заказал определенные «инструменты», часть из которых мы используем, а из части составим тот самый ложный след.

– И этим следом будет…

– Давай для начала проедемся по улицам этого прелестного портового города, есть тут несколько «достопримечательностей», которые я уже видел, а тебе увидеть предстоит. И не смотри на ноутбук, в таких делах лучше самому почувствовать место. Это я тебе как кое-что понимающий человек говорю.

Так оно и было. Фотографии и видеосъемка зачастую не передают всего, что можно ощутить, лично побывав на месте. Чуток иной ракурс, невозможность сопоставить постоянно меняющуюся обстановку, «аура» места наконец, наукой отрицаемая, но подтверждаемая всеми теми, кто навострился стирать из жизни разумных созданий. Именно поэтому если есть возможность провести разведку на местности лично – сделай это. Как сейчас, когда ситуация более чем благоприятствовала.

* * *

К немалому удивлению «солдата» Коза Ностры, в число интересующих меня мест не попал ни дом Дахана, ни его офис, он же предвыборный штаб, ни еще пара мест, которые по всем раскладам должны были оказаться важными. Удивительно? Вовсе нет, ведь все эти точки были под вполне себе неплохим наблюдением. Не столько полиции, сколько единоверцев этого кандидата в мэры, оберегающих столь важного для себя человека всеми силами. Более того, делающими это как бы не лучше, чем утратившая остатки профессионализма британская полиция, в которой, такое впечатление, окончательно перевелись люди, способные стрелять и убивать при первом же подобающем случае.

Что же тогда меня интересовало? Для начала места, крепко связанные не с самим кандидатом в мэры, а с его начальником штаба Али Шарафом. Не сама квартира, а всего лишь крытый причал, где находился его катер для прогулок в прибрежных водах. Склад, где хранились всякие вещи опять же. Гораздо правдоподобнее, если нечто компрометирующее найдут не у самого «благообразного толерантного политика», а у одного из его доверенных лиц, но не абы какого, а самого что ни на есть приближенного. Те самые места, близ которых я в сопровождении Бернардо недавно покрутился, подходили как нельзя лучше уже по той причине что проникнуть туда куда легче, чем в квартиру. Свидетели опять же будут отсутствовать, если правильно все устроить.

– Подбросить наркотики, взрывчатку и эти… пояса смертников – это ты хорошо придумал, – радостно оскалился «солдат», когда я, сидя за рулем прокатного «фордика», отъезжал от склада, принадлежащего Шарафу. – В дерьме Асади Дахан хорошо измажется!

– Это лишь часть тех декораций, которыми нам предстоит обставить устранение объекта. Мне от семьи Гримани поступил заказ уничтожить не репутацию Дахана, а его самого, поэтому придется собирать общую картину из отдельных фрагментов. Один ты только что видел, теперь движемся по направлению ко второму. И в связи с этим у меня есть к тебе один маленький вопрос… Что ты знаешь о противоречиях внутри мира исламских фанатиков?

– Ну… Фанатики, они фанатики и есть. Головы отрезают, кверху задницами раз по шесть в день стоят и баранов на улицах режут, – призадумался Рикконе. – Может, и между собой за что-то спорят. Слышал что-то, но врать не хочу и не стану. Мне, человеку чести, это неприлично здесь и сейчас.

– Знай врага своего, – напомнил я временному, а может, и не совсем временному напарнику одну из известных с глубокой древности истин. – Асади Дахан пакистанец, а там распространен классический такой суннизм – основная и наиболее распространенная ветвь ислама. «Гнев Пророка» – организация, к которой принадлежит как он, так и стоящие за ним влиятельные персоны – тоже сунниты.

– И что нам с того?

Учить тебя и учить, «солдат» клана Катандзаро! Как наверняка и многих тебе подобных. Не тупица же, мозг вполне себе функционирующий, но эта гребаная искусственная самоограниченность порой откровенно бесит. Многие ему подобные сосредотачиваются исключительно на своих прямых обязанностях, забывая про то, что умение просчитывать окружающую реальность базируется на знаниях об окружающем мире, причем они должны быть обширные и весьма. Это претензия не к клану Катандзаро и не к Коза Ностре. Это везде так. Что, в конторе, где я раньше состоял, что-то было по-другому? Хрена с два! Слишком многие со временем становились лишь частями механизма, а значит, теряли гибкость мысли, умение грамотно импровизировать и находить решение в нестандартных ситуациях. Не-ет, это беда общая, связанная с вполне определенными причинами. Впрочем, о них сейчас даже задумываться недосуг, не то что по косточкам разбирать.

– Если совсем кратко, то ислам делится на две совсем уж основные ветки – шиитов и суннитов. Каждая из них, в свою очередь, подразделяется на свои подветви. К примеру, в той же Сирии есть алавиты, которые являются очень уж своеобразной вариацией шиитов. Сунниты… там тоже свои заморочки. Ваххабизм же, изначально отпочковавшийся от суннизма, зародился довольно давно, ему уже не один и даже не два века. И противоречия с самого начала были огромны, к тому же сопровождались потоками крови. Сейчас основой ваххабизма^[10] является наверняка известная тебе Саудовская Аравия. Ну а проповедники этого течения попадаются везде. Европейские страны, увы и ах, ни разу не исключение. Англия тоже.

– И в Саутгемптоне…

– Именно, Бернардо, – улыбнулся я, тормозя на светофоре. – А где они, там и довольно агрессивные проповедники. Один такой, мулла Хусейн Абу-бин-Салман, пользующийся очень весомым авторитетом среди единоверцев, а тут, в Саутгемптоне, и вовсе самая большая фигура, нам и нужен. Ведь это он, подлец этакий, решит перевести мелкие распри с пакистанскими исламистами в нечто большее. Например, из-за нежелания делиться авторитетом среди правоверных. Из-за нежелания того, чтобы простой суннит стоял над последователем идеологии Ваххаба. Ну и чисто материальную выгоду забывать не следует. Ведь здешние саудиты тоже хотят влезть в дела порта, получив немалые выгоды от сего золотого дна. Пусть их гораздо меньше, нежели пакистанцев, зато поддержка из родных мест ого-го какая!

– Получается… Люди этого муллы убьют Асади Дахана, а другие останутся в стороне от подозрений. Но надо сделать так, чтобы эти подозрения появились, чтобы поверили и полиция, и все эти пакистанцы.

Не люблю пробки. С другой стороны, время на поговорить имеется. Вот как сейчас.

– Поверят, куда ж им деться! Всего-то и надо, что пробраться в местную мечеть и оставить в тамошнем подвале кое-какие доказательства причастности с пальчиками на оных. Причем часть отпечатков должна принадлежать тому самому Абу-бин-Салману, чтобы уж совсем никаких подозрений.

– А сам этот саудит уже ничего не сможет возразить.

– Верно, – подтверждаю слова Бернардо. – Мертвецам вообще сложно высказывать какие-либо претензии. Однако… Нужны будут «пешки», причем из тех, которых и сбросить с доски ни разу не жалко. Они будут кое-что знать, а потому не должны болтать.

Гуманизм и Коза Ностра ни разу не пересекаются, поэтому каких-либо протестов я даже не ждал. А вот уточняющие вопросы последовали.

– Квалификация?

– Не нужна. Зато мимикрия под ту среду, с которой они соприкоснутся, жизненно необходима.

– Значит, мусульмане из числа фанатиков…

– Они, гадкие. Или те, которых можно за них выдать. По физиономии не видно, фанатик там или не очень. Сгодятся любые уличные отбросы подходящей национальности, очень сильно нуждающиеся в деньгах и не бегающие от нарушения закона. Хотя когда эта восточная публика в Европе законы-то соблюдала?

Вопрос, ответа не требующий. Вся эта мигрантская накипь из «третьего мира» и соблюдение законов – понятия несовместные. Зато пользоваться привитой европейскими правительствами своему же коренному населению слабохарактерностью, толерантностью и прочими нецензурными качествами – это они всегда готовы и очень даже рады. Знаем, видели, проблевались неоднократно.

Рикконе погрузился в раздумья, явно прикидывая, что именно можно наскрести на местном «дне», используя необходимый фильтр. Тут ему легче будет поработать с «материалом» хотя бы по той причине, что за этим «солдатом» стоит мощь не только клана Катандзаро, но и всей Коза Ностры. Сия разветвленнейшая структура если и не имеет в каких-то местах чисто своих людей, то всегда может попросить о маленьком одолжении иные криминальные структуры. А уж если не за просто так, а за некоторую сумму, то тут вообще чисто деловые отношения. Всяко быстрее будет и проще, чем я сам, пользуясь лишь собственными ногами и головой, начну просеивать контингент местных притонов и клиентов здешних пушеров^[11].

Меж тем мы прибыли к очередному промежуточному пункту, а именно к мечети уже далеко не столь славного, как в прошлые времена, города Саутгемптона. Саутгемптон и мечеть… куда ж катится этот мир? И хочется спросить, да только понимаю, что многие не ответят, а оставшаяся часть скажет то, что я и без них знаю. Пролистывал не так давно интереса ради статистику по поводу мечетей в изначально не имеющих никакого отношения к исламу странах, после чего словил нехилую печальку. Более полутора тысяч мечетей на территории Великобритании, причем подавляющая часть приходилась именно на Англию. Полторы. Тысячи. Мечетей. А заодно в сравнении с началом шестидесятых в пятьдесят с лишним раз поднявшаяся доля этих инородцев, с одной десятой процента до более пяти. И то не самая свежая статистика мне попалась. Интересные такие циферки, не правда ли? К тому же скорость возрастания «замещения европейского населения» росла год от года, что являлось вдвойне тревожным симптомом.

– Ну и как тебе место с точки зрения профессионала, а, Бернардо?

– Удобное, – отозвался мафиозо. – Камер наблюдения вокруг мало, подъехать удобно, отступать тоже. Нужен еще план самого здания и прилегающей территории, но он у тебя уже есть, да?

– Само собой. Штука отнюдь не секретная, а на просторах всемирной паутины чего только ни водится. С системой безопасности было чуть сложнее, но немного денег решили проблему. Файлы потом посмотришь, а пока пора к последнему пункту нашего маршрута.

– Много их, пунктов.

– А что ты хотел? – саркастически усмехнулся я. – Абу-бин-Салмана сложно будет изымать, когда он в мечети, да и поднятый шум сделает наши старания бессмысленными. А вот если прямо из дома, из теплого гнездышка – это совсем другое дело. Усыпляющего газку внутрь, затем тихо и спокойно извлечь нужную нам исламистскую тушку в укромное местечко, оставить пальчики на нужных предметах, после чего…

– Пулю в голову и закопать?

Вот не понимаю я манию многих из стоящих по ту сторону закона к простым решениям. Трупы либо просто бросают за городом или в городских трущобах, либо в лучшем случае прикапывают. Потом же то собачки не там пороются, то строительство на месте несанкционированного захоронения начнется, то еще какая-нибудь грустная для убивцев ситуация приключится. А ведь недаром народная мудрость гласит, что концы надо прятать в воду. Хотя бы в воду, если нет возможности совсем уж бесследно избавиться от тела.

– Вспомни капо-ди-капи Сальваторе Риину. Он был человеком умным, а потому растворял трупы в кислоте. У нас, к сожалению, нет необходимой базы и доступа к должному количеству химии, зато прямо под боком есть дно морское, а там рыбы, ракообразные и прочая прелесть, которая в охотку и довольно быстро сожрет любое грамотно притопленное тело.

– Я слышу в словах опыт.

– Несомненно, – улыбнулся я. – Но в целом… Все нужное я тебе уже показал, план в общих чертах тоже в тайне не остался. Теперь пришла пора воплотить его в жизнь, а это стоит делать в несколько иных условиях. И да, марионеток для устраиваемого нами спектакля ищешь ты. Суннитов, само собой разумеется. Саудовцев тут мало и они не из низов, поэтому пакистанцы, палестинцы, этого добра тут навалом.

– Сделаю. Но потребуется пару дней, может тройка.

– Но не больше. Не забывай, они нужны только как инвентарь, к тому же расходный. Всю работу будем выполнять мы, не они.

Хорошо все же работать с помощником, который не страдает разного рода комплексами гуманизма и вообще привык исполнять приказы. А то были разного рода… проблемные персоны, да к тому же в самом худшем смысле этого слова! И это я не о наемниках из ЧВК, те как раз по большей части адекватные. Другое дело – «люди государевы», нахлебавшиеся разного психологического мусора, что потом пышным цветом распускается в их мозгах. Разные вариации, но в большинстве своем вызывающие глубокое разочарование, а порой и откровенную брезгливость. М-да. Вот потому я и ушел в частный сектор, о чем ни разу не пожалел. Умеет Система напрочь отвращать от себя всех тех, кто хотя бы частично с принципами и не чужд хотя бы толики патриотизма в правильном понимании этого слова.