ВЧЕРА. СЕГОДНЯ. ЗАВТРА. НАВСЕГДА…

Моя Интуиция, моя Душа, мой Ангел – Хранитель… Его можно назвать как угодно.

Он вокруг меня, Он рядом со мной, Он ближе, чем я думаю, Он во мне…

Спасибо тебе, Человек из ниоткуда… 

П Р О Л О Г

Восемь Приверженцев расположились на просторной зелёной поляне так, чтобы можно было видеть друг друга. Это был идеальный круг. Никто не обращался по имени, так как это не имело смысла, говоривший обращался сразу ко всем присутствующим. Они были представителями Космической цивилизации и несли в себе Знания, определяющие необходимую стабильность и равновесие Космоса: время, пространство, энергия, жизнь, смерть, реинкарнация, сверхсознание, регенерация, бессмертие. Биологическая матрица, наполненная ровным дыханием своих Вселенных, жила сама по себе, но иногда, не могла самостоятельно поддерживать необходимое Космическое равновесие. Восемь Приверженцев взяли на себя ответственность и право управлять Космическими процессами.

– Люди хотят воплотить в реальную жизнь свои, не совсем Земные, желания. Они тщательно исследуют такие глубинные для понимания вопросы, как регенерация или бессмертие, или, скажем, перемещение из реальности в метареальность и обратно.

– Просто завораживают результаты таких некоторых исследований, что иногда очень мешает нам поддерживать Космическое равновесие, сдерживая перемещение некоторых энергий, отвечающих за природный баланс.

– Мозг человека и его разум неотделимы от глобальной Космической структуры. Здесь существует зависимость одного от другого, доказанная упорядоченностью в поведении человека или любого живого организма, наделённого способностью мышления.

– Я испытываю, конечно, некоторый восторг от того, что человек прикоснулся к глубинным Знаниям Космических процессов, но не настолько, чтобы начать способствовать их дальнейшему развитию. И кто – то, сейчас, меня очень хорошо понимает.

– Не хочу пока драматизировать тот факт, что человек тянется к новым Знаниям, тем более мы, Приверженцы, точно знаем о Космическом самоуправлении, где существуют свои Правила дорожного движения, соблюдая которые, можно спокойно двигаться в нужном направлении.

– Нас беспокоит вмешательство человека в действующую реальность, но их реальность – это то, что происходит с ними в настоящем. События следуют одно за другим, не обращая внимания на их мысли.

– Понимая теорию управления своей реальностью, человек не понимает, как применять это на практике в повседневной жизни, не зная о том, что этот процесс является подконтрольным. Смею напомнить, что это наша компетенция.

– Проще всего, конечно, не думать о глобальном обустройстве Мира. Но кому – то действительно это не нужно, а кто – то жить не может без ответов на свои неуместные для ответов вопросы. Иногда становится невыносимым быть в неведении и лишь повседневное, в основном однообразное, продвижение в неизвестность возвращает на твердую почву. Но ненадолго, потому что сегодня, зная о том, что тебе предстоит делать завтра, невозможно предсказать завтрашнее будущее. Вот такой парадокс. Вроде бы знаю, что со мной завтра будет, но не знаю, что со мной завтра произойдет. Взрыв мозга! Кто – то скажет, что нет причины думать на эту тему и, скорей всего, будет прав, потому что на вопрос, что появилось раньше: яйцо или курица, имеется очень оригинальный ответ: не спрашивай, а кушай. Я опять подобрался к необъяснимой Истине, причем не намеренно. И опять она, где – то рядом.

Приверженцы недоуменно переглянулись, а Маркус Кляин добавил:

– У меня нет причины переживать за человечество, оно все ещё ищет Истину.

Всё исчезло, растворилось в Пространстве. Как будто ничего и не было.

«Смотри, смотри в глаза чужие,

В них видишь ты любовь мою…»

Глава 1

Он появился на свет четвёртого января тысяча девятьсот девяностого года. Именно в этот день холодный ветер принёс эту душу на своих безграничных крыльях в город Ангелов.

К тому моменту, Рождество осталось где – то позади, жители Лос–Анджелеса очистили дома от праздничного «мусора» и вновь ожидали тепла и жаркого солнца.

За окнами палаты роддома нудно моросил дождь. Кайлен Бейкер лежала на больничной кровати, безразлично наблюдая за одинокими каплями воды на стекле. Несколько часов назад сероглазая тридцатипятилетняя американка родила сына. Кайлен и её муж Брюс, никогда не испытывали особой любви к детям, но, не смотря на это, десять лет назад Кайлен, забеременела в первый раз. Сделала она это не потому, что они с Брюсом мечтали об этом событии, нет, всё гораздо банальнее. Родители, на то время ещё молодожёнов, усердно твердили, что не бывает полноценной счастливой семьи состоявшей из двух человек. Так на свет появилась Дорис. Девочка не принесла в семью счастья, не смотря на то, что семья, по мнению родителей пары, и стала полноценной.

Дорис росла сама по себе, как дикий цветок, иногда поливаемый дождиком. Маме Кайлен было больно наблюдать за такой одинокой жизнью внучки, и она настояла на рождении второго ребёнка, дабы скрасить серые и скучные дни подрастающей Дорис. Так, через пять лет после появления первой дочери, появилась вторая – Кейт. Но, если Дорис была спокойная и не требующая особого внимания со стороны горе – родителей, то Кейт – полная её противоположность. Девочке было мало присутствия старшей сестры, ей хотелось, чтобы именно родители уделяли ей много времени. Кейт получилась очень капризным ребёнком. Всё пошло не так, как предполагала мама Кайлен. Появление Кейт принесло ещё больший раздор и непонимание в семью Бейкер.

Кайлен перевела отрешённый взгляд с окна на потолок. Женщина в третий раз посетила роддом, но так и не взяла в толк, зачем ей всё это надо? Так и не прочувствовала того, что называют материнским инстинктом. За десять лет она так и не прониклась любовью к дочерям и не понимала, для чего родила ещё и сына?

– Миссис Бейкер, – в палату вошла младшая медсестра. – К вам посетители.

Кайлен недовольно посмотрела на девушку с точёной фигуркой, но ничего не успела ответить, так как в палату вошёл зеленоглазый брюнет Брюс Бейкер. Следом за мужчиной шла десятилетняя девочка, ведя за руку свою младшую сестру.

– Мамочка, мамочка, – Кейт вырвала крохотную ручку из ладони старшей сестры и бросилась к Кайлен.

– Осторожно, – возмутилась женщина, когда ребёнок, попытавшись вскарабкаться на кровать, нечаянно потянул на себя одеяло.

– Привет, мама, – сдержанно поздоровалась Дорис.

Мать лишь наградила её мимолётным взглядом и ничего не ответила.

– Здравствуй, – поприветствовал супругу Брюс, не вложив в слова ни капли эмоций.

– Привет, – так же, без всяческих чувств, отозвалась миссис Бейкер.

– Мама, как ты себя чувствуешь? – поинтересовалась Дорис, осторожно, будто серая мышка, опустившись на край кровати.

– Как ты, мама? – громко засмеявшись, повторила за сестрой Кейт, вновь стянув одеяло.

– Кейт, – Кайлен повысила голос. – Хватит баловаться, – злой взгляд женщины скачком пантеры прыгнул на мужа. – Брюс, забери её.

– О, Боже, – протянул супруг, закатив глаза. – Быстро отойди от матери.

– Нет, – начала упираться Кейт. – Хочу к маме.

Мужчина грубо схватил ребёнка и оттащил её от Кайлен.

– Папа, – заплакала девочка, но её рёв перебил плач младенца, которого внесла в палату старшая медсестра.

– Мэм, пора кормить сына, – улыбнулась акушерка средних лет с добродушными чертами лица.

– Опять? – возмутилась Кайлен. – Я же недавно это делала. Сколько можно?

Обе медсестры в недоумении переглянулись и оставили глупые вопросы пациентки без комментариев. Старшая медсестра поднесла Кайлен ребёнка. Бейкер с неохотой взяла плачущего младенца и перевела взгляд на всё ещё ревущую Кейт.

– Ради всего Святого, успокой её, Брюс, – раздражённо потребовала женщина. – Я это не вынесу.

– Я же сказал тебе, замолчи! – крикнул Брюс, дёрнув дочь за руку.

– Больно, – пуще прежнего зарыдала та, а от её вопля младенец на руках Кайлен никак не успокаивался.

– Сделай же что – нибудь, или я с ума сойду, – взмолилась Кайлен.

– Я не воспитатель, – взорвался Брюс. – Сама их и успокаивай.

– Минуту, – вмешалась акушерка, принесшая новорождённого мальчика. – Так дело не пойдёт, – она подошла к Кейт и ласково посмотрела на неё. – Как тебя зовут?

– Кейт, – захлёбываясь слезами, ответила девочка.

– Какое у тебя красивое и необычное имя, – улыбнулась женщина. – Знаешь, почему тебе не надо плакать?

– Не знаю, – с огоньком интереса в глазах, Кейт размазала поток слёз по розовым щекам.

– Потому, что красивые девочки не плачут, – объяснила ребёнку акушерка. – А ты, очень красивая девочка.

– А я и не плачу, – Кейт моментально успокоилась и одарила добрую женщину довольно сносной улыбкой.

– Вот и умница, – медсестра сунула руку в карман медицинского халата и протянула девочке две шоколадных конфеты. – Одну кушай сама, а второй угости сестрёнку.

– Хорошо. Спасибо, – счастливая Кейт побежала к Дорис.

– Не плохо у вас получилось, – заметил Брюс.

– Дети – это чудо, подарок судьбы, – улыбнулась женщина.

– Как сказать, – не согласилась Кайлен, оголив грудь, чтобы накормить сына.

– Просто у детей свой мир, он сложный, где – то порой непонятный и чудной. Он закрыт для нас, взрослых, но к нему всегда можно подобрать ключ, – немного пофилософствовала акушерка. – Как назвали сына?

– Пока никак, – совершенно спокойно констатировала Кайлен и обратилась к мужу. – Ты думал на счёт имени?

– Когда прикажешь мне этим заниматься? – возмутился Брюс. – Утром я развожу дочерей: одну в школу, другую в детский сад. Потом у меня работа, а вечером, кроме своих домашних обязанностей, я выполняю ещё и твои. У меня нет времени на всякие глупости.

– Будто, я здесь бездельничаю, – не осталась в долгу Кайлен. – Между прочем, я родила тебе сына.

– Тебя никто об этом особо не просил, – взорвался Брюс. – Я не понимаю, для чего ты его родила? Мы с дочерьми толком справиться не можем.

– Можно подумать, я одна принимала в этом участие, – повысила голос Кайлен, от чего ребёнок на её руках, вновь заплакал.

– Тише, тише, – успокоила разъяренных супругов старшая медсестра.

– Я знаю, как назвать братика, – дожёвывая конфету, в разговор вмешалась Кейт.

– Да ты что? – улыбнулась акушерка, посмотрев на девочку. – И как же?

– Сэм. Пусть его зовут Сэм, – гордо предложила девчушка.

– Я думаю, прекрасное имя, – медсестра посмотрела на Кайлен.

– Как тебе? – та, в свою очередь, бросила взгляд на Брюса.

– Мне всё равно, – отмахнулся мужчина.

– Мне тоже, – поддержала его супруга.

– А мне нравится, – робко добавила Дорис.

– Вот и решено, – акушерка взяла на руки мальчика, и, улыбнувшись, похоже самой добрейшей улыбкой, что бывает у людей, посмотрела в его ещё мутные глаза. – Ну, здравствуй, Сэм Бейкер.

Глава 2

На термометре по Цельсию было тридцать пять градусов выше ноля. Яркое июльское солнце буквально заливало Город Ангелов своим неповторимым светом. Горячие лучи этой поистине уникальной звезды не оставили без внимания ни один уголок Лос–Анджелеса. Под их пристальное внимание попал и Венис.

Сюда, три года назад, на постоянное место жительства, перебралась чета Бейкер. Брюс и Кайлен неожиданно для всех сказочно разбогатели. Новоявленные богатеи объяснили свалившуюся с небес прибыль новой, престижной работой, но никто точно не знал, откуда на самом деле взялось несметное богатство.

Сразу же, после единовременного получения первой огромной суммы зелёных американских ассигнаций, Бейкеры приняли решение оставить в прошлом всю прежнюю, как они считали, никчемную жизнь. Вместе с ней в прошлое ушёл всегда тёмный, мрачный, убогий район города с кишевшей в нём молодёжью, серьёзно увлекающейся алкоголем, наркотиками и воровством. Когда возник вопрос о переезде, Кайлен не раздумывая, выбрала Венис. Именно он жил богатой ночной жизнью и пестрил множеством развлечений. Не смотря на то, что Венис располагался в шестнадцати километрах от бурлящего центра Лос–Анджелеса, он давно перестал считаться просто районом, негласно переквалифицировавшись в отдельный городок с собственной культурой и протекавшей в нём жизнью. Улицы приморского Вениса дышали карнавальной атмосферой, на них зачастую легко было встретить огнедышащих уличных артистов, а художникам – экспрессионистам тротуары служили вместо настоящих галерей, на них они смело выставляли свои полотна с потрясающими работами.

Пятнадцатилетняя Дорис Бейкер вернулась домой с подготовительных курсов по теории воспитания детей в детских учреждениях. Не смотря на то, что все сверстники юной девушки наслаждались каникулами, купаясь в океане и посещая пляжные дискотеки, Дорис продолжала учиться. Делала она это сугубо по своему желанию, она верила в то, что хорошее образование даст дорогу в светлое будущее, а воспитание детей девушка решила в дальнейшем сделать своей работой.

Немного уставшая, тёмноволосая, со светлыми серыми прозрачными глазами в оправе чёрных, густых ресниц, Дорис оставила сумку в богатой гостиной нового шикарного особняка своих родителей и поплелась в столовую. В огромном помещении на столе на двенадцать персон, её, как и обычно, уже заждался лист белой бумаги, на котором безупречным почерком Кайлен был составлен полный список домашних дел для Дорис.

Хрупкая, даже чуть исхудавшая, девушка взяла из корзины с фруктами зелёное яблоко и отправилась на второй этаж, чтобы переодеться и начать готовить обед.

Каждый житель Вениса и обходился без домработницы, садовника, няни, кухарки, но в семье Бейкер все эти непростые роли исполняла старшая дочь владельцев коттеджа.

Дорис с детства имела склонность к непрерывному движению и любила одиночество, поэтому её «смекалистые» родители и постарались направить эту тягу в нужное для них русло. В детстве Дорис не играла с ровесниками, у неё никогда не было друзей. Со временем девушка повзрослела, но её жизнь так и осталась состоять из учебников, уборки в доме и заботе о младших сестре и брате.

Дорис переоделась и, доедая яблоко, спустилась вниз. Миновав столовую, девушка попала на светлую кухню и принялась за приготовление обеда. После девушка убрала во всём доме и, когда уже заканчивала с мытьём полов, в гостиную ворвался пёс, а следом за ним вбежала десятилетняя, одетая как мальчик, озорная девчушка.

– Бродяга! – негодуя, крикнула Дорис на чёрную, лохматую собаку, оставившую после себя пыльные следы.

– Привет, Дорис, – смеясь, поприветствовала русоволосая, со смешной, короткой стрижкой и серыми глазами девочка, подбежав к псу и начав теребить ему уши.

– Здравствуй, Кейт, – отозвалась Дорис, убрав в сторону швабру. – Почему он такой грязный? – старшая сестра указала на собаку. – Кейт, сколько раз тебе повторять, не отпускай Бродягу с поводка, а после прогулки веди его сразу в ванную.

– Ну, не ворчи, – Кейт поднялась с колен и взяла высунувшего язык пса за ошейник. – Ты же всё равно моешь полы.

– Я помыла полы, – возразила Дорис.– А сейчас буду их перемывать, это совершенно две разные вещи. Ладно, приведи Бродягу в первоначальный вид и иди, обедай. Кстати, ты не забыла завтра у тебя репетитор по английскому языку? И сегодня тебе нужно сделать домашнее задание.

– Не хочу, – капризно затопала ногами Кейт. – Почему, я должна учиться на каникулах?

– Потому, что у тебя плохая успеваемость, – в который раз объяснила Дорис. – Чтобы получить достойную профессию надо получить диплом о высшем образовании, а чтобы он оказался у тебя на руках нужно попасть в Академию, а чтобы это сделать, надо хорошо учиться. А у тебя сплошные «неуды».

– Ладно, – погрустнела Кейт, понимая, что не может поспорить с сестрой. – Пойду, помою Бродягу, наполню желудок едой и буду выстраивать себе дорогу в Академию.

– Хорошо, – засмеялась Дорис. Она смахнула рукой пот со лба, взяла в руки швабру и посмотрела вслед младшей сестре.

Кейт с самого рождения была капризным ребёнком. Девочка страдала гиперактивностью, просто не могла усидеть на одном месте. У неё всегда были большие проблемы с учёбой и, из – за скверного характера, девочка никак не могла найти общего языка с преподавателями и репетиторами. Кейт была ещё той драчуньей и оторвой, она не общалась с девочками, она была лидером компании мальчишек. Кейт редко надевала платья и юбки, ведь на её худощавых ногах частенько любили жить синяки, порезы и ссадины. Несмотря на всё это, девочка обладала нежными чертами лица.

Кейт скрылась в ванной комнате, а Дорис с грустью улыбнулась, домыла полы и отправилась в сад. Приведя в подобающий вид газон, кустарники и прополов цветы, девушка вернулась в дом. Снимая рабочую одежду, она бросила мимолётный взгляд на часы. Стрелки на циферблате не навязчего напомнили ей о том, что пора забирать из детского сада младшего брата. Дорис привела себя в порядок и перед уходом заглянула в комнату Кейт. Как только Дорис тихо вошла в просторное помещение с розовыми стенами, которые бунтарка Кейт ненавидела всем сердцем, младшая сестра, заметив её присутствие, поспешно опустила крышку ноутбука, положив сверху тетрадь.

– Я так и знала, – Дорис, усмехнувшись, прокомментировала поступок девочки.

– Я почти всё сделала, – Кейт виновато опустила глаза.

– Ну, да, действительно, почти всё, – Дорис заглянула в тетрадь Кейт. – Ты написала слово – «домашнее».

– Дорис, я его выполню, честно, честно, – запричитала Кейт.

– Хорошо, – улыбнулась старшая сестра. – Я заскочила к тебе сказать, что иду за Сэмом.

– Дорис, – Кейт остановила сестру. – Мне ещё кое о чём надо тебе сказать.

– Говори, – девушка насторожилась.

– Репетитор хочет видеть маму, – Кейт посмотрела на сестру.

– Опять! – воскликнула Дорис. – Это уже четвёртый раз за последний месяц. Что ты натворила на этот раз?

– Ничего, – решила пойти в атаку девочка.

– Из – за ничего родителей не вызывают, – грубо заметила Дорис.

– Она хотела меня оскорбить, и я сказала всё, что о ней думаю, – Кейт гордо скрестила руки на груди.

– Кейт, откуда ты можешь знать чего она хотела или нет? Боже, – Дорис покачала головой. – Могу себе представить, как это всё выглядело.

– Не можешь, – сестра виновато спрятала глаза под густой чёлкой. – На этот раз, я перегнула палку. – Дорис, – Кейт вскочила со стула и обняла девушку за тонкую талию. – Пожалуйста, не рассказывай об этом маме, сходи к репетитору сама.