Дневник лорда Дементоса Фаллейя

Мышцы ослабли, потом обмякли, я в изнеможении рухнул на черный камень. Полосы света, обвивавшие мои руки и ноги как хищные змеи, мягко скользнули вниз и впитались заклятьем, которое держало меня, пока я выгибался от боли, а может быть, от осознания того, что не могу вцепиться клыками в шею, насладиться вкусом крови и утолить неудержимую жажду власти над своей жертвой. Приступ прошёл, моя любовь была в безопасности.

Безумие отступало, кроваво-красная пелена спадала с глаз. Сдерживающие заклинания переставали действовать. Пентаграмма на полу светилась обычным светом, а не призрачными всполохами в такт моим бешеным рывкам. На всем теле медленно заживали ожоги, содранные полоски кожи вставали на место и срастались.

Кажется, я не только рвался, как ненормальный, но еще и кричал. Хорошо, что надо мной тонны камня и вся академия, до спальных башен далеко.

Каждой клеточкой кожи я чувствовал новый зарождающийся серп луны. Свет солнца мертвых дает нам надежду и силы жить, ведь лучи обычного светила для нас, как удары тысячи кинжалов, вонзающихся в тело. Я выдохнул и расслабленно прикрыл глаза локтем: еще каких-нибудь полчаса, и я увижу ее.

Погруженный в мечты, я не заметил, как на плечо легло что-то тяжелое.

Я вскинулся. Это была всего лишь Селена. Она тоже умертвие, значит, опасности нет. Я облегченно уронил голову обратно. Мой тонкий слух зафиксировал шорох, потом шлепанье босых ног и дробный стук голых пяток по каменному полу.

Я спросил ундину, кто это был, но получил в ответ только издевательский смешок.

Реальность обрушилась подобно многотонной скале. Я понял кто убегал по коридору.

Крик боли застрял у меня в горле.

А потом… Потом стало уже поздно.

Месяц первый
Без него

Портал выбросил нас посреди чистого поля. Вокруг тишина, на многие мили никого нет. Олени, не ведавшие, что такое человек, с опаской подняли головы от воды.

Оглядевшись, я удовлетворенно кивнула. Далеко. Безопасно. Не найдут. Вервольф уткнулся в мои волосы и довольно втянул носом запах.

– Нам надо тебя спрятать, да так, чтобы кровосос не смог найти.

Я с благодарностью прижалась к Танатосу, он стольким рисковал ради меня.

– Как ты относишься к волкам? – внезапно спросил он меня.

Что я могла ему ответить? Один из них сейчас обнимал меня своими ручищами, пальцы которых медленно подбирались к груди. Беглецам выбирать не приходится.

Разыскивая лесной портал, я опасливо озиралась, боясь погони.

* * *

Волчьи носы настырно тыкались в промежность, втягивая воздух, знакомясь с новым членом стаи и чужим запахом. Прикрыться не было возможности, я была голой. Моя ночная рубашка осталась где-то там, в лесном гроте, разорванная жадными зубами верчелфа.

Испугавшись, я развернулась и вжалась в Танатоса, болезненно смущаясь своей наготы. Но волк непреклонно разжал мои руки, расцепил пальцы, развернул и легонько оттолкнул меня от себя в сторону любопытствующей семьи.

Правильно поняв мое замешательство, оборотни один за другим выгнулись и трансформировались. Передо мной стояла чертова дюжина рослых парней и девушек, все голые и как на подбор поджарые, широкоплечие и мускулистые.

Уши от стыда за всеобщую наготу загорелись еще сильнее и стали отсвечивать в темноте, как две лампы накаливания. Смущению моему не было предела.

А вот стая перевертышей совсем не смущалась, парни и девушки с любопытством осматривали меня, толпились вокруг, трогали мою кожу и щупали волосы. Одна волчица даже ущипнула меня за бок, проверяя количество мяса на костях, и недовольно поморщилась. Видимо, я была недостаточно упитана.

Я кружилась в кольце, не видя выхода, уровень испуга нарастал. Внезапно рядом оказался Танатос, я почувствовала поддержу его крепкой руки.

Насмотревшись на меня вдоволь, стая стала разбредаться по своим делам. Меня приняли в клан оборотней.

* * *

По длинной узкой расщелине мы прошли в небольшую пещеру. В клане был принят четвероногий образ. Все, в том числе и Танатос, редко перекидывались в двуногое состояние.

Раскрыв пасть, Тан глухо рыкнул, звук его голоса прокатился по подземелью, как приказ.

Из щелей полезли маленькие зеленые точки-светлячки, воспарили к потолку и превратились в светящийся зеленый шар. Он роился возле каменного потолка, освещая пространство. Я залюбовалась воздушным парадом. Оборотень рыкнул снова, огоньки рассыпались по пещере и затанцевали хороводы вдоль стен.

Похоже, они у него ручные и много фокусов знают.

Накрасовавшись, горящие малыши вернулись к своему занятию – освещению пространства, призрачный огонь вспыхнул ярче.

Внутри каменного мешка был целый меховой склад. Пол пещеры завален какими-то клочками. Нагнувшись, я подняла один из них. Это была маленькая шкурка волчонка, пушистая, с хвостиком.

– Это шкуры убитых вами врагов? – несмело спросила я у оборотня.

Волк чихнул, замотал лобастой башкой и закашлялся смеясь.

Внезапно я услышала его голос в своей голове.

«Нет, это мои собственные шкуры».

– А-а… – понятливо протянула я, хотя не поняла ничего.

После того как я стала его «самкой», невероятным образом слышала его мысли, это только подтверждало то, что мы теперь пара.

– Твои? – удивилась я и осмотрела довольно высокую кучу меховых кусков разного оттенка серого. – Так много.

Рядом послышался приглушенный звук: «Вфф!» Танатос трансформировался. Мелькнули голые, блестящие потом бицепсы, мужское достоинство, крепкие округлые ягодицы, и Тан отвернулся, чтобы пнуть ногой шкуру, очищая дорогу.

Я зажмурилась.

«Можно не смущать и не оголяться так внезапно, дитя природы?! У девушки от твоей стати голова кругом идет!» – подумала я про себя.

«Неужели когда оборотни трансформируются, они сбрасывают шкуру? Я такого за ними не замечала. Или это происходит у них, как сезонная линька?» Я несмело пощекотала пальцем большой ноги мягкий мех, он ответил мне тем же.

Крепкие руки подхватили меня под мышки и немного грубовато кинули на кучу. Я спружинила на шелковой нежности, подпрыгнула второй раз, когда беззаботный Тан плюхнулся рядом.

– Мы же перевертыши, – снисходительно объяснил вервольф. – Раньше, в древности, деревенские называли нас шкуровертами за нашу способность оборачиваться. Ну и за то, что, вырастая, мы сбрасываем старую шкуру и отращиваем новую. Неприятное занятие, немного болезненное, но расти и увеличиваться в объеме все-таки приходится. Скинутая шкура оборотня очень ценится магами, потому что в ней остается часть силы вервольфа. Достать такую шкуру очень сложно, мы прячем их.

Тан сгреб охапку шкур вместе со мной. Бесцеремонность оборотня поражала, правда, это ничего не говорило о его нежности и заботливости. Но все-таки когда ему приспичивало что-то сделать на глазах у остальной стаи, он не церемонился.

Вот и сейчас он прижал меня к себе, положив голову на плечо, уткнулся носом в ложбинку между грудей, укрыв меня шкурой, и беззаботно захрапел. Небольшие сталактиты на потолке завибрировали.

Я недовольно выдохнула, вынула руку из-под тяжелого оборотня, растолкала шкуры, устраивая себе гнездо. Свернулась клубочком и в свою очередь клюнула волку в грудь носом.

Спустя какое-то время к моему тихому сопению присоединился храп Тана, сотрясающий своды логова.

* * *

Из всех знакомых оборотней мне больше всего нравилась старая волчица-шаман Ки. Старуха, только раз взглянув в мои глаза, сразу же и безоговорочно приняла меня в свою стаю, а еще она была такой же, как я. Обычной человечкой и попаданкой из Светлой Империи, это сразу сблизило нас и крепко связало.

Шаман учила меня разным вещам и старалась склонить меня к правильному, по ее мнению, решению. От Ки я и узнала, что мне осталось недолго.

Я должна была умереть.

Однажды шаман завлекла меня на прогулку далеко от логова под предлогом исследования произрастающих в долине лекарственных трав. Там, на поляне, полной редких растений, я и узнала страшную правду.

Я умираю.

Скоро мое сердце остановится. Легкие перестанут дышать, мое тело умрет и окоченеет, потому что яд смерти давно в моей крови.

Осознание было подобно удару молнии с небес. Ведь я помнила: не все умершие восстают. После того как глаза мои закроются, а тело остынет, душа освободится и пустится в бесконечное странствие среди звезд, у нее может не быть веской причины возвращаться обратно.

Но Ки заверила меня – шанс выжить есть. Кому, как не ей, точно знать об этом, ведь работа всех шаманов – общение с духами. Мне необходимо сделать выбор. Много лет назад Ки сделала подобный – стала оборотнем и ни разу не пожалела.

Я лежала на мягком боку волчицы и боялась вздохнуть, боль скрутила тело, ужас и страх неизвестности наполнили мои мысли. Ухо, прислоненное к боку шамана, не слышало стука сердца, оборотень давно была мертва. Чтобы выжить, Ки решилась на укус волка и выбрала трансформацию в вервольфа.

Я вдохнула с болью, сжатые спазмом легкие набрали в себя воздух. В больших карих глазах смотрящей на меня волчицы были только сожаление, сопереживание и бесконечная любовь.

Второй вздох дался легче, я дышала, я жила… пока что.

Заботливо обнюхав меня, волчица стала рассматривать поляну, журчащий ручеек, давая мне возможность смириться с мыслью, пережить ее и набраться сил для решения.

Шаман с маниакальной заинтересованностью смотрела на бледно-голубых мотыльков, порхающих вокруг, пока я, корчась в рыданиях, лежала на траве и старалась приглушить свой крик седой шерстью.

Когда я успокоилась, солнце стало клониться к закату. Я почувствовала слабый зов вампира, тоску одиночества и сильный, перебивающий все громкий призыв Тан: волк звал избранную самку.

Утерев слезы, я смирилась с неизбежным. Возможно, я знала, что умру, еще тогда, когда свалилась в открытую могилу в своем мире, или когда два острых клыка вонзились в мою шею.

Слизнув последние слезы с моего лица, Ки с кряканьем поднялась на старые, уже не такие резвые ноги, мы вместе поплелись в логово, передвигаясь медленно, как улитки.

Оборотню я ничего не рассказала. Но подозреваю, он и так все знал, иначе бы не привел к таким же оборотням-мертвецам, как он сам, а нашел бы стаю живых перевертышей.

В следующую луну мы собирали с шаманом травы. Ки твердо решила сделать из меня лекарку, под ее присмотром я изучала местные лекарственные растения и грибы.

Я так привыкла к мудрому спокойному отношению волчицы, что решилась на вопрос, мучивший меня:

– Когда это произошло? – Волчица взглянула на меня, но сделала вид, что не поняла вопроса, нос ее обнюхивал пенек.

– Это случилось тогда, когда вампир укусил меня? – не унималась я. Мне нужен был ответ, неизвестность терзала похлеще блох. Если я его не получу, я собиралась пойти против своей совести и просто выбить его из шамана.

– А второй раз, когда ты слилась с оборотнем, – буркнула волчица, поняв, что я от нее просто так не отлипну. Она раскапывала лапой землю под пеньком.

Внезапно из гнилой бездушной деревяшки выстрелили вверх гибкие побеги и вцепились в морду волчице. Шаман зарычала, а я, вскочив, бросилась на помощь. Под руку попался кусок камня: несколько ударов, и я раскрошила сухую древесину на щепки. Принимая свое поражение, побеги стыдливо втянулись внутрь, пасть хищника закрылась.

– Значит, умерев, я могу стать вампиром, или оборотнем? – уточнила я у Ки, потиравшей морду лапой.

– Большее количество тела монстра спрятано под землей, – прокомментировала волчица. Она говорила только то, что считала нужным.

– Нам надо будет его выкопать? – смирившись с методой обучения шамана, спросила я, с сомнением рассматривая то, что осталось от Кишкокрута. Я опознала темную тварь, виденную в книге монстров Темной Империи.

– Да, это молодая особь, проблем у нас не должно возникнуть, – ответила волчица.

– А зачем нам это? – плаксиво удивилась я. Я тут помираю, а меня за чудищами из Темной империи охотиться заставляют!

– Под ним то, что поможет тебе отодвинуть смерть. Кишкокрут всегда растет на Живице-грибнице.

Лопата вмиг оказалась в моей руке, а волчица шарахнулась от комьев земли, полетевших во все стороны.

Гигантская лапа легла на древко.

– Тише! Потревожишь грибницу, убежит еще! – У меня отобрали лопату и вложили в руки ма-а-аленький совочек. Зад волчицы плюхнулся на траву, приготовившись ждать.

Я со вздохом стала копать землю чайной ложкой. Вот оно, спасение. В гнилом пеньке!

* * *

Зелье мы сварили быстро, несмотря на ворчанье Танатоса. Оборотень возражал, что я столько времени провожу в логове у шамана.

Должность в клане, конечно, почетная, но, по его мнению, мне надо было укреплять связи внутри стаи с другими волчицами, потому что я одна из них, ну или буду когда-нибудь. Вместо того чтобы пропадать в дебрях леса, лазить по кустам и оврагам, собирая лечебные травинки.

Шаман – важная обязанность в клане: он и проводник духов в мир иной, и глашатай предков, лекарь, советчик – все в одном лице. Ки все перевертыши уважали беспрекословно. Отсвет ее величия падал и на меня. Многие оборотни приветливо кивали мне лохматыми головами, но не все. С молодым поколением у меня не получалось сдружиться.

Часть юных оборотней презирала меня за то, что у меня не было волчат. По их мнению, я прожила в пещере с Танатосом достаточно долго, а беременностью от меня даже и не пахло.

Видно, со мной что-то не так, дружно решили они и сторонились, боясь заразиться отсутствием фертильности. Ведь если перевертыш нашла свою пару, она будет стараться завести от него щенков как можно скорее и как можно больше. Тем более среди умертвий, пока запылавшая сила любви может дать новую жизнь. Когда любовь угаснет будет поздно. Так что в компанию не выспавшихся толстозадых мамаш меня не пускали, у нас с ними были разные темы для разговоров.

Имелась еще компания молодых волчиц, только-только вошедших в брачный возраст. Но я как конкурентка и «наглая бесхвостая тварь», отхапавшая лучшего жениха, пришлась не ко двору среди них.

Они фыркали вслед носами, не желали со мной дружить, а двое особо наглых так и вовсе щелкали на меня зубами, делая вид, что хотят отгрызть кусок.

Самцы неизменно вежливо выслушивали меня, но общения у нас не получалось, я считалась самкой Тана, и любой чужак, слишком много проводивший со мной времени, мог огрести от верчелфа, а то и потерять много кусков мяса и шерсти. Я видела, как молодые оборотни драли друг другу холки под заливисто-подбадривающий вой молодых самочек, ошметки летели во все стороны.

Так что, кроме Ки, мне не с кем было водиться.

Но это не значит, что те же беременные меховые шары и молодые свистушки не приходили ко мне за помощью, когда им было надо. Они таскались даже в пещеру к Тану.

Так как я единственная человечка среди волков не трансформировалась в четвероногий вид. У меня всегда были руки и пальцы наготове, что освобождало ленивых вервольфов от перекидывания в нелюбимый ими двуногий образ.

Теперь, если надо что-либо починить, пришить, полечить, вынуть занозу и при прочих мелких делах, для которых требуются пальцы, волки клана обращались ко мне. Постепенно все, даже те, кто раньше рычал мне вслед, смирились с моим присутствием: ловкие пальцы – слишком полезная вещь, чтобы от них отказаться.