Глава 5.

Десятки глаз смотрят на меня, прожигая взглядом мою плоть. Они ждут моих слов. Ждут моих действий. Эти глаза смотрят с недоверием и ненавистью. Они многое знают, но не так много, как я. Эти глаза смотрят с болью. Они хотят мести, но не могут ничего сделать. Эти глаза смотрят со страхом… И только это остается для меня непонятным.

Так с чего же все началось? Трудно сказать, но для себя я решил, что отправной точкой этих событий является мой переезд в этот дом.

Прошло уже семь лет с тех пор, как мы с Женей после свадьбы переехали в новую квартиру. Радости нашей не было предела…

Часть 2.

Глава 6.

Радости нашей не было предела: мы переезжали в собственную квартиру, купленную на свои деньги. Два месяца назад мы поженились, отгуляв великолепную свадьбу. И да, мы были влюблены друг в друга по уши.

До этого целых десять лет мы встречались, а познакомились на школьной дискотеке. Кстати, больше подобных мероприятий в нашей школе не устраивали, поскольку тогда произошло несколько крупных драк. Но нам было все равно, ведь свою роль та дискотека исполнила, соединив нас на долгие годы. Если когда-нибудь меня спросят, был ли я счастлив, я твердо отвечу, что не только был, но и по сей день являюсь счастливым человеком.

Расписались мы в центральном ЗАГСе нашего города и уже на следующей неделе укатили в свадебное путешествие в Хорватию. Отдых был прекрасным, но еще большая радость ждала нас по возвращении на родину: коллега моего отца выезжал на ПМЖ в другую страну и дешево продавал свою квартиру. Услышав, что сын сотрудника фирмы ищет жилье, чтобы свить там семейное гнездышко, он отыскал моего отца и сделал ему такое предложение, от которого мы не смогли отказаться. Получилось так, что не мы выбрали квартиру, а она сама нашла нас и определила в свои владельцы. Судьба.

Кочевая жизнь в съемных квартирах подошла к концу. Мы въехали в двухкомнатный «особняк», как мы его называли поначалу, на окраине Харькова. Квартира располагалась на пятом этаже девятиэтажного дома, построенного около двадцати лет назад. Восточный, когда-то промышленный район, сейчас превратился в спальный, так как большая часть местных предприятий перестала работать более десяти лет назад. Это был район недорогой, но, благодаря расширяющейся инфраструктуре, довольно комфортный.

В планах значились дети, поэтому Женя первым делом кинулась изучать близлежащие школы и детские сады. Недовольная результатом, она отложила этот вопрос до того момента, когда он действительно станет важным. Она не любила так делать, но определиться с выбором заведения не могла.

Женя рисовала прекрасные картины, продажу которых ей помогла наладить через социальные сети близкая подруга. Она рисовала то, что ей было интересно: море, лес, небо. Часто к ней обращались с просьбами нарисовать картину с готовой идеей, и тогда ей приходилось туго. «Заказуху» на дух не выносила. Ей хотелось творить, хотелось, чтобы ее мысли и чувства уходили вслед за красками на холст и растворялись в выдуманном ею мире. Но приходилось соглашаться: деньги были нужны всегда.

Когда перепадал заказ, полностью продуманный покупателем, она мучилась, временами переделывая картину по несколько раз. Особенно ее напрягали портреты и необходимость перерисовывать их с фотографий. Заказчик указывал фон, просил поправить ему нос или уши, предлагал изобразить его в героическом виде… Для Жени это было каторгой. Но выход из этого положения нашел я, ее надежная опора и, между прочим, первый натурщик. Рассматривая очередную работу, которую она перерисовывала уже по третьему разу, я предложил ей вносить туда элементы, незаметные для заказчика. Она рисовала портрет девушки, парень которой планировал подарить его своей возлюбленной на день рождения. Я долго рассматривал его и вдруг, взяв в руки краски, добавил пальцем несколько штрихов. Так рядом с девушкой появился чертенок, видимый только под определенным углом и то, если на него посветить. Конечно, сам нарисовать его таким я бы не смог, но Жене, понравилась эта идея. После получаса работы она продемонстрировала мне результат. Так и начали появляться на ее картинах для нудных заказчиков чертики и ангелочки, эльфы и гномы, птицы и рыбы. Не знаю, находили ли эти послания клиенты, но претензий не высказал ни один из них.

Я же работал в охранной фирме. Вернувшись из армии и немного побегав в поисках хлебного места, я разочаровался и пошел работать в милицию. Если для Жени каторгой были только неинтересные для нее заказы, то для меня – вся работа. Больше всего напрягала необходимость в конце недели сдавать начальнику определенную кассу. Я не хотел обирать людей, это было ниже моего достоинства. Придя в милицию, я рассчитывал защищать людей, а не отбирать последнее. Тяжелее этого было только смотреть, как задержанного тобою преступника отпускают старшие по званию. Я понимал, почему так происходит, но не мог смириться с этим. Как можно отпустить того, кто реально нарушил закон? Когда на моих глазах отпустили человека, продававшего наркотики возле школы, я подал рапорт и ушел с работы.

Просидел дома я недолго: уже через пару недель меня пригласили на собеседование в охранную фирму. Они мониторили ситуацию в милиции, засекли очередное увольнение честного «мента» и решили, что надо брать. Так я и очутился в рядах «Центуриона». Мне предложили попробовать себя в роли телохранителя, но я отказался. Да, платили за такую работу очень хорошо, но не хотелось рисковать жизнью ради неизвестных мне людей. Тогда руководство предложило мне должность охранника. Что я только не охранял! Частные детские сады, выставки, склады, бизнес-центры… Больше всего мне нравились те места, где можно было спокойно сидеть или лежать, рассматривая журналы и читая книги. Женя смеялась, мол, я отращу себе там большое пузо. Но я всякий раз отвечал, что в роду у меня толстых не было. Тем более что на всех объектах мне удавалось обустроить себе из подручных средств спортивный уголок. Или хотя бы найти место, где можно было отжиматься и качать пресс.

Так пролетел целый год, а по истечении его у нас появился новый член семьи. И это был не кот, которого нам предлагали завести друзья. Голосящий комочек по имени Валерия или попросту Лера был привезен мною из роддома солнечным днем и положен в новенькую детскую кроватку. Хотя, замечу, в этой кроватке она почти не спала, предпочитая нашу. Мы были счастливы и жили в безоблачной радости около года. Пока не умерли наши соседи по лестничной площадке.

Дядя Петя, весельчак и любитель по вечерам пропустить пару бутылочек пива, со своей женой тетей Машей пересекал на машине перекресток в районе окружной дороги и Кулиничей. Не пойми откуда, как это впоследствии утверждал единственный свидетель, сестра тети Маши, на них вылетела фура. Перед машины смяло в гармошку. Задняя часть тоже пострадала, но пассажирке только сломало ноги. Несмотря на показания свидетеля, виновным был признан именно дядя Петя, не рассмотревший впереди себя огромную машину, груженую электроникой. Мы с напарником на работе при обсуждении этой истории тоже сходились на том, что виноват мой сосед. Однако нашлись и те, кто обвинял во всем водителя фуры, но при этом радовался трагедии. Страшно признать, но смерти дяди Пети и тети Маши радовались их дочь и ее муж, до этого проживающие вместе с родителями в их четырехкомнатной квартире. У них уже было двое детей, и сейчас она вынашивала третьего. Теперь они стали единовластными хозяевами квартиры погибших.

Так уж получилось, что о молодых соседях я почти ничего не знал. Мне не приходилось видеть их часто, а если и встречались на площадке, то дальше пары приветственных слов дело не шло. Я знал только то, что зовут их Наташа и Коля и что у них двое детей. Все. Больше времени на разговоры со странными молчаливыми соседями у меня не было. Иногда, беседуя на улице с жильцами дома, я слышал от них, что Наташа и Коля большие любители выпить и живут здесь только потому, что маме жаль выгонять свою безалаберную дочь с мужем-лентяем на улицу. Вроде они нигде не работали, жили на содержании у родителей и на детское пособие. Дядя Петя уже несколько раз намеревался выгнать их «на все четыре стороны», но жена из жалости к внукам сдерживала его.

После аварии по квартирам нашего дома прошла женщина и собрала деньги на похороны и помощь семье. Выходя на улицу, я видел, как она отдала деньги моей молодой соседке и та сразу направилась в сторону магазинов. Скорее всего, она запаслась горячительным, чтобы отпраздновать свою радость, но хочется верить, что это было не так. А радость улетучивалась, поскольку деньги с водителя фуры получить им не удалось, а запасы родителей быстро иссякали. Так что месяца через три они остались без денег и с нетерпением ждали рождения третьего ребенка, чтобы получить «огромную» выплату от государства.

К чему я все это? Ага. Одним прекрасным летним утром я выходил на работу и решил спуститься по ступенькам, чтобы устроить разминку ногам. Погруженный в свои мысли, я вдруг почувствовал, что правая нога вступила во что-то вязкое. Я остановился. В нос ударил неприятный запах. Я стоял в чьей-то блевотине, и от одного осознания этого мне самому становилось дурно.

– Да что же это такое! – вырвалось у меня.

Я смотрел по сторонам, намереваясь найти виновника происшедшего, но на площадке было пусто. Однако эта мерзкая лужа была прямо перед тамбуром соседей.

Вспомнив об их традиционных развлечениях, я сделал вывод, что виноваты в этом именно они. А кто еще мог такое сделать в подъезде, прямо напротив их квартиры? Ладно, свидетелей у меня не было, предъявить мне нечего, и я пошел домой мыть обувь. Было противно, но я справился за пару минут и снова вышел к лифту. Намереваясь теперь воспользоваться благами цивилизации, я нажал на кнопку и начал ждать. Глаза как назло цеплялись за гадость возле соседской двери, а нос отказывался нормально дышать, не желая травиться парами этой субстанции. Отправив спящей жене сообщение о том, чтобы была осторожнее на площадке, я вышел из подъезда и направился к троллейбусу, замеченному мною при выходе из дома. Не думать о случившемся не получалось, но я решил, что соседи уберут все сами, когда проспятся и выберутся из квартиры. Какой я был наивный тогда! Возвращаясь домой, я увидел на том же месте лужу блевотины, не тронутой больше ни одной ногой. Я был единственным, кто потревожил ее спокойствие.

В моей душе бурлила злость, которую с трудом удавалось сдержать. Я нажал на кнопку соседского звонка и отошел на шаг назад. Где-то в глубине квартиры что-то загрохотало и затихло. Потом раздался звук открываемой двери, и снова повисла тишина. Я понял, что кто-то вышел в тамбур и теперь прислушивается к звукам на площадке. Мне пришлось ждать, как заправскому охотнику, но добыча тоже выжидала, не издавая ни звука. Сколько мы так продержимся? Не знаю, какие планы были у человека с той стороны двери, но я тратить оставшийся вечер на него не собирался. Постучав пару раз и не услышав реакции, я пошел на хитрость:

– Соседи, открывайте. Это Володя из пятьдесят четвертой квартиры. Дело есть.

Предполагалось, что «мифическое» дело породит интерес к моей персоне. И с этим я не прогадал. У того, кто слушал меня за дверью, возникло желание выяснить, что принесет ему мое предложение. Прошло несколько секунд, и дверь, державшаяся «на честном слове», приоткрылась, обдав меня невероятной вонью.

– Слышь, сосед, ты что ли? – из щели показалось опухшее Колино лицо. Он посмотрел вниз и, не найдя больше никого, осклабившись, снова уставился на меня. Коля так и не выходил, а только выглядывал из-за двери, щурясь, будто от солнца. Он все время говорил «слышь», вставляя это словечко в каждое свое предложение. Об этой его привычке я был наслышан, но сам не имел опыта разговора с ним.

– Коля, здравствуй. Как твои дела? Как чувствуешь себя? – я улыбался. Сама доброта.

– Да нормально, а что? Есть предложения? Только моей не говори, а то она тоже прицепится, а она после этого дела очень злая. Но если выпьет немного, то нормальная.

– Я не за этим. У тебя что сейчас под ногами?

– Пол. Линолеум. – Коля заторможенно смотрел себе под ноги.

– Ты не туда смотри, а во-от сюда… – Сделав еще более доброе лицо, я заглянул ему прямо в глаза.

– А… Ого! А что это? Сосед, тебе что, плохо было? Слышь, ты это, может, врача вызовешь?

Я даже заморгал от удивления.

– Подожди, Коля, это не мне было плохо, а, как я понял, кому-то из вас.

– Слышь, ты не прав. Мы вчера дома были весь вечер. И не пили ничего. Это не мы. Да и что тут такого? Ну блеванул кто-то, тебе что, западло убрать? Тебе мешает?

Я смотрел на него, не веря своим ушам.

– Коля, – заговорил я снова как можно спокойнее, – повторюсь, это не мне было плохо. Вы вчера тут бегали, дверями стучали, а сегодня с утра я нашел такой «подарок» на площадке. Я много чего могу понять, но как можно врать прямо в лицо человеку? Короче, не поленитесь убрать за собой.

Сосед снова посмотрел на вонючую лужу у себя под ногами и, сделав сердитое лицо, сказал:

– Не мы это. И нам она не мешает. Тебе мешает – убирай. – И уже немного добрее добавил: – Слышь, сосед, может, займешь червонец?

Я сжал кулаки и, с трудом сдержав себя, выдохнул. Сосед расценил это по-своему и мигом закрыл дверь. Раздался грохот. Похоже, Коля, унося ноги от возможной опасности, споткнулся о разбросанный по тамбуру хлам. Его реакция казалась странной, учитывая огромную разницу в наших весовых категориях. Теперь мне пришлось говорить в закрытую дверь:

– Если вы не уберете, я приму меры.

Какие именно меры мне придется принять, я не знал. Да и что можно сделать в данной ситуации? Начистить ему морду? А смысл? Заявит на меня в полицию, потом позора не оберешься. Но что-то сделать надо. Не убирать же все это самому?

Меня переполняла злость, и я снова направился к лифту. Решение выйти на улицу немного освежиться казалось здравым, и уже через минуту я стоял перед подъездом. Здесь я не сдержался и застонал от переизбытка эмоций.

– Что случилось, Володя? – услышал я знакомый голос. Тетя Катя с третьего этажа смотрела на меня с удивлением и явно ожидала услышать ответ на свой вопрос.

– Да тут такое дело… Понимаете, выхожу с утра на работу и вижу, что на площадке возле Наташкиной двери кого-то вырвало. Конечно, я подумал, что это кто-то из них после очередной бутылки… Я надеялся, что они приберут, и пошел на работу, но когда вернулся, блевотина была на месте. Позвонил им. Колька, явно с бодуна, сказал, что он не в курсе, чье это дело. А если мне это мешает, то я могу сам немного потрудиться и убрать. Представляете? Лежит прямо у него под дверью, а убирать должен я, так как мне, видите ли, это мешает. А им что, не мешает? Как он из квартиры выходить будет?

Говорить о том, что вступил в эту мерзость, я не стал, не хотелось. Женщина оглянулась по сторонам, затем посмотрела на Колины окна.

– А, так к ним вчера друзья приходили, – сказала она. – Наверное, перебрали. У них это не в первый раз. Покойная мать Наташи рассказывала, как ее дочь с мужем отравились однажды водкой. В квартире находиться было невозможно, а им все равно.

Я пытался представить себе то, о чем она говорила. Пытался, но не мог. Мой отец выпивал, но меру свою знал. Друзья, которые приходили к нему на дни рождения, тоже алкоголиками не были. Так что мне никогда не приходилось видеть у себя дома подобное. Я вздохнул и пошел домой.

Меня встретила Женя. Из комнаты раздавался смех Леры – она недавно начала ходить.

– Как прошел день? – спросила жена, повиснув у меня на шее. – Ты сегодня какой-то грустный.

– Да соседи эти… – я посмотрел в сторону дочкиной комнаты и ругаться не стал. – Я поговорил с Колей. Он сказал, что это не они, и посоветовал мне самому убрать эту грязь, если она мне мешает. Представляешь?

Женя поцеловала меня в нос и ушла к ребенку.

Ужинал я в одиночестве. Такое сейчас случалось часто, поскольку Женя проводила почти все время с Лерой, выдавая ее мне, когда я освобождался. Так что после того, как я попью чай, меня ожидает два часа сумасшествия с маленьким ребенком. Признаюсь честно: мне это нравилось. Я будто возвращался в детство, в ту беззаботность, которую мы утратили, став взрослыми. Я уже предвкушал, как буду носиться с ней наперегонки по улице, да и по квартире, когда пройдет пару лет.

Перед сном я предпринял попытку донести до супруги мысль о моем отношении к ситуации с соседями. Они сами должны это убрать, поскольку виноваты в случившемся именно они. Да, у меня нет доказательств, но, поговорив с тетей Катей, я убедился в своей правоте.

– Не глупи, – вот и все, что сказала Женя перед тем, как повернулась ко мне спиной.

Что она имела в виду, я так и не понял, а на мои попытки получить от нее ответ жена только посмеивалась.