Читать книгу «Люди, ангелы и микросхемы» онлайн полностью📖 — Виталия Вавикина — MyBook.
image

В тот день «Русалки» ужинали в доме Кеттела. Вернее, в доме его жены, но об этом предпочитали молчать. У них было трое детей. Жену Кеттела звали Анила, но, несмотря на индийское имя, у нее были такие голубые глаза, что мог позавидовать сам Пол Ньюман. Кроме «Русалок» Кларенс Кеттел был агентом еще нескольких групп, и его дети и жена постоянно путали их, хоть Кеттел и приводил своих подопечных к себе домой довольно часто. Поэтому Наоми всегда становилась Энрикой.

– Такие похожие имена, – извинялась жена Кеттела, хотя сама Наоми, да и все остальные «Русалки» не видели ничего похожего.

В тот вечер, когда Кеттел заговорил об ангеле и новой песне Наоми, он обратился к своей жене, как к слушателю, и спросил, хотела бы она услышать о том, как девушка, которая думает, что хуже не может быть, встречает ангела, способного изменить ее жизнь.

– Ангел был блондином и его звали Кларенс? – спросила Анила, не то пытаясь пошутить, не то давая выход своей ревности.

Кеттел притворился, что ничего не заметил.

– Ангел был блондином? – серьезно спросил он Наоми.

Она честно сказала, что не помнит.

– Так вспомни! – оживился Кеттел и начал спрашивать у других «Русалок» нет ли у них кислоты.

Все превратилось в шутку. Смеялась даже Анила…

Позже Кеттел отвез Наоми домой и остался у нее на ночь. Наоми не слышала, как он ушел, но когда проснулась, нашла на прикроватной тумбе несколько марок ЛСД.

– Как успехи? – спросил два дня спустя Кеттел, который, казалось, всерьез решил получить для «Русалок» еще один хит.

– Никаких ангелов, – сказала Наоми.

– Совсем? – нахмурился Кеттел.

– Совсем.

– Ну ничего. С первого раза ни у кого не получается.

Его следующим подарком стала яркая коробка сахара и непрозрачный тюбик жидкой кислоты. Они приняли ЛСД вместе и занялись сексом.

– Может быть, все дело в твоем внутреннем состоянии? – спросил утром Кеттел, когда Наоми призналась ему, что это был лучший секс в ее жизни, но ни одной строчки она так и не написала. – Вот поэтому у тебя ничего и не выходит, – сказал Кеттел. – Все изменилось. Ты изменилась, твое окружение изменилось.

Он молчал какое-то время, глядя, как за окном зарождается рассвет, затем монотонно сказал, что если Наоми не напишет новую песню, то скоро на «Русалках» придется поставить крест.

– Не верю, что ты можешь поставить на мне крест, – сказала Наоми.

– Не верю, что ты не можешь написать еще один хит, – сказал Кеттел.

Он выкурил сигарету и ушел, не сказав больше ни слова. Наоми слышала, как он уезжает – ее ангел, ее лучшая жизнь. Нет, Кеттел не был плохим человеком. Наоми знала, что не был. Не была и Бренда Макгабит, которая, вылетев из «Русалок», потратила полгода, пытаясь прибиться к другой группе, а затем вернулась в родной Миннеаполис. Для Наоми этот город казался далеким, словно чужая страна. Но страна эта была дружелюбной – Наоми хотела верить в это. Бренда вернулась в родительский дом, осела в тихом пригороде и продолжила жить. А куда возвращаться ей – Наоми?

Рашель мертва. Пыльная Невада стала чужой и далекой. А здесь… здесь ничего нет, кроме «Русалок». Но «Русалки» идут ко дну. Размалеванное лицо трансвестита снова замаячило на горизонте. И на этот раз оно не было частью трипа. Действие принятой вечером кислоты уже закончилось. Наоми забралась под одеяло с головой и попыталась уснуть, попыталась уверить себя, что все будет хорошо, или хотя бы убедить себя ни о чем не думать. «Вечером будет выступление», – напомнила себе Наоми, затем поняла, что выступать придется в третьесортном клубе и помрачнела сильнее.

Последней каплей оказались выступавшие вечером трансвеститы. Они выходили на сцену перед «Русалками», и Наоми не видела ни одного из них. В гримерке остался лишь запах пота, да накладной бюст, напомнивший Наоми все ее надежды. Вернее, не ее, а Рашель, но ведь у этих двоих было одно тело. «А может быть, придумать себе новое имя и начать новую жизнь? – подумала депрессивно Наоми. – Можно стать трансвеститом или кем там становятся женщины?»

Она переодевалась, продолжая добивать себя, когда в гримерку вошел хозяин клуба – пузатый коротышка, которого сейчас меньше всего хотелось видеть. Он рассказал о частной вечеринке в каньоне Лорел, и спросил, не хочет ли Наоми выступить там с «Русалками». Наоми отправила его к Кеттелу.

– Я уже говорил с Кеттелом, – сказал коротышка, борясь с одышкой. – Он не против, но сказал, что решать тебе.

– Если он не против, то и я не против, – сказала Наоми.

«Русалки» уже не шли ко дну – они всплывали на поверхность кверху пузом. Казалось, что хуже быть не может, но потом, уже на вечеринке, Наоми увидела своего бывшего соседа-трансвестита. На нем не было платья, а от атрибута трансвестита остались лишь подведенные тушью глаза, но этого хватило, чтобы Наоми узнала его. Она исполняла одну из песен Бренды Макгабит. Инструменты и группу втиснули в дальний угол патио. Акустика была никакой. Наоми забыла слова, но никто этого не заметил. Члены группы и те продолжили играть, как ни в чем не бывало.

Бывший сосед-трансвестит встретился с Наоми взглядом и кивнул. От растерянности Наоми кивнула в ответ. Трансвестит улыбнулся. Не то чтобы он был единственным транссексуалом на вечеринке, но только в нем Наоми видела угрозу. Он даже не был для нее человеком. Нет. Скорее петля, которую прошлое кинуло ей вдогонку, пытаясь заарканить взбрыкнувшую лошадь. И петля эта уже затягивалась на шее. Наоми чувствовала, что ей не хватает воздуха. Она дождалась, когда пропущенный проигрыш песни повторится, попыталась петь, но голос охрип, задрожал. Опять же никто этого не заметил. Наоми жестом показала музыкантам, что ей нужен перерыв. Музыка стихла. Наоми покинула патио, собираясь уйти, сбежать – неважно. Главное убраться подальше от бывшего соседа-трансвестита.

Она вышла на улицу и замерла, увидев черный «Плимут» Кеттела. Наоми могла поклясться, что когда приехала сюда на старом «Фольксвагене» одного из участников группы, «Плимута» не было. Не было его и когда они носили из «Фольксвагена» оборудование в патио скромной и несуразной виллы…

Наоми растерянно уставилась на проехавший мимо туристический автобус с открытым верхом. Женщина-гид держала в руках микрофон и анонсировала виллу, где выступали «Русалки», как одно из главных произведений искусства каньона Лорел. Туристы, послушно повернув головы, смотрели на дом. Водитель, отпустив руль, беспечно промокал вспотевший лоб носовым платком. Была середина жаркого дня, и Наоми подумала, что, возможно, этот автобус проедет здесь еще раз, успев провести вечерний тур. Если, конечно, наберутся желающие тащиться в каньон в такую жару. «Хотя туристам плевать на жару», – подумала Наоми, вглядываясь в лица пассажиров: дети, старики, странная пара в ковбойских шляпах… Какой-то толстяк уставился на Наоми. Она не сразу поняла, что он подмигнул ей, а когда поняла, то подняла руку и показала ему средний палец, но автобус уже полз дальше, унося толстяка в небытие.

– Разговариваешь с богом или со своим ангелом? – услышала Наоми голос своего агента.

Он стоял на изогнутой каменной лестнице, обнимая за плечи молодую блондинку. Блондинка приветливо улыбалась, и Наоми подумала, что точно так же улыбалась сама, когда их впервые познакомили с Брендой Макгабит.

– Нашел мне замену? – резко спросила Наоми агента.

– Замену? – Кеттел растерянно уставился на блондинку. – Это хозяйка дома. На кой черт ей «Русалки»?

– Я не знаю, – Наоми устало вздохнула и пожаловалась, что чувствует себя совсем разбитой. – Еще этот бывший сосед-трансвестит здесь…

– Это я пригласил его, – сказал Кеттел.

– Зачем? – растерялась Наоми.

– Тебе нужен был толчок. Мы познакомились в этом каньоне. На вечеринке был твой сосед. Осталось принять ЛСД и увидеть своего ангела.

– Мой ангел уехал на туристическом автобусе, – злобно сказала Наоми, вспоминая подмигнувшего ей толстяка.

– Ангел на автобусе с туристами? – Кеттел задумался на мгновение, затем улыбнулся. – Как думаешь, он мог приехать из Канады?

– Кто?

– Твой ангел.

– Дурак! – Наоми рассмеялась.

Хозяйка виллы для приличия пару раз сдержанно улыбнулась, не особенно понимая, о чем вообще идет речь, и потянула Кеттела обратно в дом. Уходя, агент вложил Наоми в ладонь три марки ЛСД. Она приняла их все сразу – стояла и ждала, когда трип накроет ее.

– Мой ангел уехал на туристическом автобусе, – бормотала как молитву Наоми, надеясь, что из этого действительно может что-то получиться. – Мой ангел сбежал от меня в Цинциннати. – Наоми попыталась вспомнить, где находится этот город. Может быть, в Канаде? Ведь Кеттел, кажется, хотел, чтобы ангел был родом из Канады? Или же Цинциннати был где-то на востоке? Где-то недалеко от Миннеаполиса, куда уехала Бренда Макгабит? – К черту Цинциннати! – сказала Наоми, представляя, как город гибнет от наводнения. – У ангела много работы.

Наоми увидела, как выгибается дорога, словно проснувшаяся гигантская змея. Страха не было. Все было так, как и должно. Еще бы солнце не слепило так сильно глаза.

– И кто, черт возьми, придумал устроить вечеринку днем? – спросила Наоми пустоту. Или же не пустоту? Она прищурилась, желая убедиться, что видит возле припаркованных машин странный, резонирующий силуэт.

«Ангел вернулся?» – Наоми недоверчиво шагнула вперед.

– Что, ангелам нравится каньон Лорел? – спросила она резонирующий силуэт и громко рассмеялась.

«Чертов агент сведет меня с ума, – подумала Наоми. – К черту песни. Лучше вернуться в Вегас, чем отправиться в сумасшедший дом». Она пыталась представить, как собирает вещи и едет на вокзал. Кто-то вышел из дома. Наоми обернулась, надеясь, что это будет Кеттел, которого она пошлет к черту, но мужчина был ей незнаком. Распахнувшаяся за его спиной дверь закрылась, громко хлопнув. Одновременно с этим Наоми услышала далекий грохот. Она подумала, что это галлюцинации после приема кислоты, но затем увидела открытый рот вышедшего из дома мужчины. Стеклянными глазами он смотрел куда-то за спину Наоми. «Ну, что на этот раз?» – подумала она, обернулась и увидела несущийся по склону туристический автобус.

С диким грохотом он ломал деревья и перепрыгивал через камни. Одно препятствие, второе, третье… Казалось, что так будет продолжаться, пока он не достигнет виллы, и уже здесь улыбчивый молодой водитель извинится и скажет, что просто решил срезать путь. Наоми улыбнулась, решив, что если все случится именно так, то обязательно назначит водителю свидание, но неожиданно автобус врезался в огромный валун и замер. Сухой ветер донес крики пострадавших. Из виллы за спиной Наоми на улицу высыпали пришедшие на вечеринку люди. Какое-то время они смотрели, как пассажиры автобуса выбираются из искореженного транспорта, затем громыхнул взрыв.

Наоми почувствовала, как волна жара обдала лицо. Кожу защипало, из глаз потекли слезы. Быстро моргая, Наоми пыталась определить, как далеко находится автобус до виллы. Горящие люди, с воплями бегущие от автобуса, казались ей чем-то нереальным. Таким же нереальным был столб черного дыма, устремившийся в небо, и запах – едкий, слезоточивый.

Собравшиеся на вилле гости очнулись, заворковали. Десяток мужчин кинулись вверх по склону к автобусу, чтобы оттащить от адского пекла уцелевших. Наоми смотрела, как они карабкаются по склону, только сейчас поняв, как близко от виллы находился автобус. Если бы его не остановил валун, то эта груда железа могла докатиться до стоянки. Еще несколько мужчин пробежали мимо Наоми и начали карабкаться по склону. Кто-то обнял ее за плечи.

– Ты в порядке? – спросил Кларенс Кеттел, тревожно заглядывая ей в глаза.

– Лицо горит, – сказала Наоми.

– С твоим лицом все в порядке.

– Но я чувствую, как оно горит! – Наоми запаниковала. Ей показалось, что она стала одним из тех людей-факелов, которые орали, выбираясь из объятого пламенем автобуса. Наоми чувствовала, как кожа слезает с ее лица, как падает ошметками на землю. – Помоги мне, Кларенс! – закричала она. – Помоги! Помоги! Помоги!

Кеттел влепил ей пощечину, и когда она растерянно замолчала, велел идти в дом.

Светловолосая хозяйка, решив, что Наоми действительно пострадала во время взрыва, обняла ее за плечи. Наоми закрыла ладонями лицо. Блондинка что-то ворковала, уводя ее в дом. Наоми слышала ее голос, но не понимала ни слова. Кто-то звонил в неотложку. Наоми села на диван. Она боялась убрать от лица руки, потому что думала, что только так сможет спасти сгоревшую кожу. В дом стали заносить первых раненных. Люди стонали и причитали. Наоми слышала, как старуха сыплет проклятиями на бога и организаторов экскурсии.

– Моя нога! Моя нога! – голосила молодая женщина. – Посмотрите это же кость! Она торчит сквозь кожу! Я вижу свою кость! Кость! Кость!

Наоми не смогла удержаться и устремила к женщине взгляд. О собственном лице она забыла, да и не случилось с ним ничего страшного, лишь щеки горели неестественным румянцем, да продолжали слезиться глаза. Где-то далеко завыли сирены. Кто-то вошел в дом и заорал, чтобы освободили стоянку. Кто-то из глубины дома послал его к черту. Наоми начало казаться, что мир сошел с ума.

– Нам нужны еще машины! – заорали где-то на улице санитары.

Хозяйка дома открыла двухстворчатые двери. Солнечный свет ворвался в полумрак трипующей виллы. По крайней мере, Наоми сейчас думала, что трипует весь мир. Так было проще принять творившийся вокруг хаос. Трип. Это просто кислотный трип. Еще один большой трип. Трип, размером с каньон. Санитары внесли носилки и буквально свалили обожженного человека в дальний угол. Тело замерло в неестественной позе. Наоми не сразу поняла, что человек мертв. Запах горелой плоти медленно заполнил все помещение. Он был сладким и, если бы отделить от него вонь тлеющей ткани, то можно было сказать аппетитным. Наоми смотрела на этот потухший факел, когда санитары принесли еще одного мертвеца. Потом еще одного и еще. Женщина со сломанной ногой охала, пока ей не дали обезболивающее. Наоми не двигалась – стояла и смотрела на груду мертвецов, которая все росла и росла, и, казалось, что это будет длиться вечно.

– Эй! – позвал Наоми один из санитаров. – Эй, ты!

Его лицо было черным от сажи, а руки буквально по локти в крови.

– Эй, ты можешь мне помочь? – крикнул он Наоми и прежде, чем она ответила, схватил ее окровавленной рукой и подвел к лежавшему на полу мужчине. – Вот так, – санитар взял Наоми за руку и прижал ее ладонь раненому к груди. – Не отпускай, слышишь? – заорал санитар. – Не отпускай, иначе он умрет.

Наоми осталась одна. Санитар исчез. Наоми узнала водителя туристического автобуса. Он смотрел на нее, и весь его образ резонировал, как это было прежде с преследовавшим ее ангелом. На лице мужчины не было страданий. Он словно не понимал, что ранен. Или понимал, но не чувствовал боли. Наоми хотела поднять ладонь и посмотреть серьезность его раны, но как только попробовала сделать это, в лицо ей ударил фонтан крови. Кровь попала в рот, в глаза. Ее вкус был металлическим, но не противным. Наоми выплюнула чужую кровь.

Водитель автобуса захрипел, пытаясь сделать вдох. Его резонирующий ореол вспыхнул ярче. Все вокруг как-то стихло. Неотложка уехала. Люди с вечеринки суетились на склоне. Если кто-то и был в доме, то Наоми не замечала их. Она искала музу, искала ангела, и вот теперь ангел был здесь – лежал и кровоточил, слепя глаза своим резонирующим образом. Истинным образом.

– Кто… Кто ты такой, черт возьми? – спросила Наоми, глядя умирающему водителю прямо в глаза.

Он снова захрипел, делая вдох.

– Я вижу, как ты пульсируешь, – сказала Наоми.

Она могла поклясться, что увидела, как мужчина вздрогнул.

– Ты ангел, да? – спросила Наоми.

– Кажется, я умираю, – мужчина поднял голову, пытаясь осмотреть свою рану. – Я не должен был умереть. Не так быстро… – резонансы его тела стали сильнее.

– Скажи мне, что я вижу? – потребовала Наоми.

– Ты… – мужчина смотрел ей в глаза. – Ты должна мне помочь. Если это тело умрет… Если я умру… То это будет конец…

– Конец? Конец чего?

– Мира, – сказал незнакомец, и кровавая пелена выступила на его губах.

1
...
...
8