Что касается употребленного Екатериной II термина «вышняя измена», то он, судя по всему, представляет собой дословный перевод (кальку) немецкого определения “Hochverrat”.

В проекте «Закона об оскорблении величества», составленного Екатериной II в 1774 году, в частности, описывались такие деяния.

В статье 3, озаглавленной «Преступление противу власти и безопасности императорского величества», содержался запрет:

«При державе императорского величества Российским государством не завладей и не вздумай быть государем и для такова замысла не собирай сообщников».

Деяние относилось к преступлениям первой степени, требовавшим в качестве наказания смертной казни.

В статье 4 предусматривался второй состав преступления той же группы, относительно которого говорилось:

«Подданное войско не вооружи и оружие не приими противу императорского величества».

Деяние признавалось преступлением первой степени и подлежало наказанию в виде смертной казни.

В статье 5 рассматривался третий состав преступления этой же группы:

«Самовольством, скопом и заговором к императорскому величеству не приходи».

Он тоже относился к первой степени и должен был наказываться смертной казнью.

В статье 6 предусматривалось преступление «противу безопасности императорского величества» (первая степень, наказание в виде смертной казни). Уголовно-правовой запрет был сформулирован следующим образом:

«Императорское величество не убей, не полони, никакое насильство не сотвори и ядом здоровья не повреди».

В той же статье говорилось:

«То же разумеется и императорского величества рода».

В статье 7 было установлено наказание за измену:

«От императорского величества злодея и изменника манифесты, указы и повеления, письменные и словесные, не принимай, не рассевай, и сам не сочини».

Преступление относилось ко второй степени, что требовало наказания в виде каторжных работ, тюремного заключения или ссылки.

В статье 8 также рассматривалась измена:

«С императорского величества недругом не дружись, не переписывайся, помочь ему не чини, и к нему изменное не переезжай и присяги в верности не чини» (преступление второй степени, наказание в виде каторжных работ, тюрьмы, ссылки).

В статье 9 предусматривалось наказание за преступление, квалификация которого не давалась:

«Непристойные сходбища для учинения возмущения или бунта не собирай и в таковых не входи» (преступление второй степени, наказание в виде каторжных работ, тюрьмы, ссылки).

В статье 10 вновь говорилось об измене:

«Императорского величества недругу уезд или город изменною не давай и зарубежных людей изменною не принимай в уезды и города императорского величества» (преступление второй степени, наказание в виде каторжных работ, тюрьмы, ссылки)^[30].

Однако замыслы Екатерины II о реформировании уголовного законодательства реализованы не были.

* * *

Систематизация российского законодательства, проведенная при Николае I, в области уголовного права пошла дальше, чем в других отраслях права, и завершилась изданием Уложения о наказаниях уголовных и исправительных. Уложение было утверждено императорским указом от 15 августа 1845 года, введено в действие с 1 мая следующего года. В редакции 1857 года в Уложении насчитывалось 2304 статьи.

Уложение включало 12 разделов, состоявших из глав. Некоторые главы делились на отделения, а отделения – на отделы. Для этого законодательного акта было характерно отсутствие достаточно четкого разграничения уголовной, административной и дисциплинарной ответственности, так как суд не был отделен от исполнительной власти, причем широкими судебными полномочиями располагали органы полиции и политического сыска.

Проект Уложения предлагал смертную казнь за четыре категории деяний: 1) важнейшие государственные преступления; 2) важнейшие карантинные преступления; 3) умышленное убийство отца или матери; 4) вторичное, после осуждения, совершение лицами, приговоренными к каторге, убийства, поджога, разбоя, грабежа. Николай I утвердил смертную казнь только для 1-й и 2-й групп, после чего казнь за государственные преступления имела уже не исключительный, а обычный характер.

Уложение 1845 года применялось ко всем российским подданным в пределах государства. При этом допускались некоторые изъятия, установленные специальными положениями. Преступления, совершенные военнослужащими, подлежали рассмотрению военно-уголовного суда в соответствии с Военно-уголовным кодексом (Военно-уголовный устав 1839 года). Кроме того, каторжные и ссыльные на поселение в Сибирь несли ответственность по особому уголовному кодексу, который был помещен в томе XIX Свода законов Российской империи (Устав о ссыльных). Уложение 1845 года не действовало в Польше и Финляндии. Там было другое законодательство. Правда, в 1876 году в Польше было введено Уложение в редакции 1866 года.

Действие Уложения распространялось и на иностранных подданных, не имевших дипломатического иммунитета.

Вопросы уголовной ответственности за измену рассматривались в Уложении в разделе третьем «О преступлениях государственных», а именно в отделении втором «О государственной измене и преступлениях против народного права» главы второй «О бунте против власти верховной и о государственной измене». Отметим, что именно в этом Уложении впервые появляется термин «государственная измена».

В названное второе отделение было включено 8 статей (статьи 275–282). Статьи 275, 276, 278–282 Уложения предусматривали ответственность за государственную измену и преступления против суверенитета России, который в тот период в соответствии с теорией «официальной народности» именовался «народным правом».

Понятием государственной измены в Уложении 1845 года охватывался широкий круг преступлений:

– намерение («умысел») предать государство или его часть другому государю или правительству;

– склонение иностранной державы к неприязненным действиям против России, в том числе путем сообщения государственной тайны зарубежному правительству;

– содействие во время войны неприятелю в проведении враждебных действий против Отечества или его союзников путем дачи советов, открытия тайн и т. п.;

– военная измена;

– дипломатическая измена.

Как уже отмечалось, ответственность за измену была известна российскому законодательству и раньше. Соборное уложение 1649 года, Артикул воинский Петра I под изменой понимали в основном оказание помощи неприятелю в условиях военных действий, а также разглашение военной тайны. Свод законов, принятый в царствование Николая I, в статье 226 тома XV определял государственную измену значительно подробнее, но тоже как изменнические действия, прежде всего совершенные во время войны. Так, по этой статье ответственность устанавливалась за:

– «умысел» предать государство или его часть внешнему неприятелю;

– провоцирование войны;

– сообщение неприятелю сведений о состоянии армии и внутреннем положении страны;

– тайную переписку с неприятелем;

– сотрудничество с неприятельскими шпионами;

– сдачу города, крепости, порта, корабля, людей и т. п. неприятелю;

– переход на сторону неприятеля;

– распространение манифестов и объявлений неприятеля.

При этом делались ссылки на Соборное уложение 1649 года, Артикул воинский 1716 года, Полевое уложение 1812 года и другие акты^[31]. Уложение 1845 года следовало в том же направлении. Значительная часть статьи 275 Уложения была посвящена изменническим действиям, совершенным во время войны. Но ответственность устанавливалась также и за действия, совершенные в мирное время: пункты 1, 2, 4, 5 статьи 275, статьи 278, 281 и 282 Уложения.

Определению понятия «государственная измена» была посвящена статья 275 Уложения. Приведем ее содержание.

«275. Государственною изменою признается:

1) Когда кто-либо умыслит предать государство или какую-либо часть оного другому государю или правительству;

2) Когда подданный российский будет возбуждать какую-либо иностранную державу к войне или иным неприязненным действиям против России, или с тем же намерением сообщит государственные тайны иностранному правительству;

3) Когда он во время войны будет способствовать или благоприятствовать неприятелю в военных или других враждебных против отечества или против союзников России действиях, чрез явное в сих действиях участие, или же советом, открытием тайн, или сообщением иных каких-либо сведений, или будет стараться препятствовать успехам российского оружия или союзников России, и в особенности, если он каким бы то ни было образом передаст неприятелю город, крепость или другое укрепленное место, или же порт, арсенал или корабли, или иные морские или речные суда, или же с умыслом даст захватить отряд войск, или другую команду, или воинские запасы и снаряды, или сообщит неприятелю план крепости, порта, гавани, арсенала, или же укрепленного или иного стана (лагеря), или тех мест, где происходят военные действия, или даст известие о расположении и движении войск, или о состоянии армии и других средствах нападения или обороны, или будет возбуждать войска российские или союзные с Россиею к неповиновению или возмущению, или будет стараться поколебать верность подданных ее или же союзных с нею держав, или, приняв от неприятеля возмутительные манифесты или объявления, будет распространять оные в России или в областях ее союзников, или же в распространяемых им сочинениях утверждать мнимые права другой державы на какую-либо часть областей империи, или будет набирать людей для войск неприятельских, или сам перейдет в ряды неприятелей, или же, вступив в службу иностранной державы, хотя и прежде разрыва ее с Россиею, будет после сего разрыва участвовать в ее военных против России или иных враждебных ей действиях, или будет доставлять неприятелям или готовить или хранить для них оружие, деньги, съестные и другие припасы или иные какие-либо пособия, или будет принимать к себе, сопровождать или укрывать неприятельских лазутчиков (шпионов), или отряды их войск, направленных для рекогносцирования, или же давать им в чем-либо помощь, или и сам сделается неприятельским лазутчиком;

4) Когда дипломатический или иной чиновник, уполномоченный на заключение трактата с иностранною державою, употребит с умыслом сие доверие в явный вред для отечества;

5) Когда дипломатический или иной чиновник, или вообще подданный России, похитит или с умыслом истребит или повредит какого бы то ни было рода акты или документы, долженствующие служить доказательством прав ее на что-либо требуемое от державы иностранной или, наоборот, иностранною державою от России»^[32].

Таким образом, понятие государственной измены охватывало довольно обширный круг деяний, достаточно подробно описанных в статье 275 Уложения. Статья 275 носит скорее дефинитивный характер, хотя в ней и излагаются признаки объективной стороны измены. В нее не была включена санкция, которая излагалась в следующей статье – статье 276. В ней было установлено:

«276. Виновные в государственной измене, в каком бы то ни было из означенных в предшедшей 275 статье видов оной, а равно и принявшие в том заведомо какое-либо участие, приговариваются: к лишению всех прав состояния и к смертной казни»^[33].

Статья 277 Уложения устанавливала, что в случае совершения ряда преступлений, в том числе и государственной измены, при особых обстоятельствах, например, перед началом войны или при «внутренних смятениях», виновное лицо может быть подвергнуто конфискации «всего родового или благоприобретенного имущества»^[34].

Согласно статье 278 Уложения предусматривалось наказание за выдачу государственной тайны иностранному государству, не являющемуся враждебным Российской империи. Объективная сторона деяния включала также сообщение тому же государству планов крепостей, иных укрепленных мест, гаваней, арсеналов, а равно публикацию таких планов без разрешения правительства. Таким образом, публикация секретных сведений рассматривалась как один из видов их выдачи иностранному государству. Субъектом преступления мог выступать российский подданный. В статье 278 говорилось:

278. Кто из российских подданных откроет какую-либо государственную тайну иностранным, хотя и не враждебным с нем, державам, или сообщит им планы крепостей или иных укрепленных мест, или гаваней, портов, арсеналов, или публикует сии планы без дозволения правительства, тот за сие приговаривается: к лишению всех прав состояния и к ссылке на поселение в отдаленнейших местах Сибири, а буде он по закону не изъят от наказаний телесных, и к наказанию плетьми чрез палачей в мере, определенной статьею 22 сего Уложения для первой степени наказаний сего рода»^[35].

В статьях 279–282 Уложения рассматривались деяния, которые, с позиций современного уголовного права, не могут оцениваться как государственная измена, а именно:

– тайная переписка с правительствами иностранных государств, не представляющая вреда для России (статья 279);

– тайная переписка с подданными неприязненных государств без намерения повредить России, содержащимися в которой сведениями может воспользоваться неприятель «для успеха своих предприятий против России» (статья 280);

– нападение российского подданного в мирное время на жителей иностранных государств (статья 281);

– оскорбление дипломата иностранного государства (статья 282)^[36].

В комментариях к Уложению утверждается, что в этом законодательном акте ответственность за шпионаж предусматривалась только в условиях войны. Отмечается также, что ответственность за шпионаж в мирное время была установлена лишь в 1892 году^[37]. Эта точка зрения представляется не вполне обоснованной, хотя в 1892 году действительно уголовное законодательство получило такое дополнение. Как было показано, статья 278 Уложения предусматривала наказание за сообщение иностранным государствам, в том числе и дружественным, государственной тайны либо планов крепостей и другой оборонной информации. Полагаем, что указанные действия представляют собой либо шпионаж, либо выдачу государственной тайны иностранному государству, в связи с чем следует признать, что ответственность за это преступление, согласно Уложению, могла наступать как в военное, так и в мирное время.

Что касается ответственности за шпионаж, то 20 апреля 1892 года был принят закон о наказуемости государственной измены, совершаемой путем шпионажа, согласно которому были внесены изменения в статьи 256, 256-1 и 256-2 Уложения о наказаниях в редакции 1885 года. Образцом для этого закона послужило германское и французское уголовное законодательство.

Обращает на себя внимание то обстоятельство, что в соответствии с пунктом 1 статьи 275 Уложения ответственность за государственную измену несли не только российские подданные, но и иностранцы. Лишь за отдельные формы государственной измены предусматривалась ответственность специальных субъектов: подданных России, дипломатических представителей или ответственных чиновников.

Как отмечается в комментариях к Уложению, в этом нормативном правовом акте государственные преступления, в том числе и объединенные в комментируемых статьях, не получили достаточно четкого юридического определения. Установленные тяжкие наказания не всегда соответствовали тяжести содеянного и мере участия отдельных лиц в совершении преступления^[38].