§ 2. Измена и шпионаж по законодательству Российской империи

В законодательстве Российской империи вопросы уголовной ответственности за измену и шпионаж получили дальнейшее развитие.

Активное нормотворчество происходило при Петре I. Исследователи насчитывают 392 указа уголовно-правового характера, изданные в его царствование. Наряду с отдельными указами были приняты Воинский (1716 года, введен в действие с 1719 года) и Морской уставы.

Согласно нормотворчеству Петра, преступлением признавалось нарушение законов, интересов государства, а также все то, что может быть оценено как вражеское и предосудительное против персоны его величества. Указом от 24 апреля 1713 года предписывалось «вразумление» людям того, что «преступники и повредители интересов Государственных», а также пощадившие их подлежат безоговорочной смертной казни. В то же время разъяснялось, что «партикулярное прегрешение оставляется на старых штрафах и на рассуждение Сената». Таким образом, начинает складываться понятие «преступлений государственных» в отличие от «преступлений партикулярных» (частных) и «преступлений уголовных». По указу от 24 декабря 1714 года в понятие преступления входило не только ослушание царской воли, но и все то, что «вред и убытки Государству приключить может». С появлением понятия «преступление» употреблявшийся ранее термин «воровство» вытесняется дефинициями «преступление», «проступок», «злодейство». Под злодейством, по указу от 3 мая 1725 года, понимались: богохульство, церковный мятеж, «противные слова» про государя и его фамилию, измена, бунт, смертоубийство, разбой, кража (при взятии виновного с поличным).

Среди основных видов криминальных деяний государственные преступления были следующими по значимости после религиозных. К наиболее тяжким из них относились различные деяния, направленные против жизни и здоровья государя, его семьи, или оскорбление их действием. Наказуемыми становятся действия, могущие причинить вред или косвенно свидетельствующие о неуважении к царской особе. Дальнейшее развитие получили составы таких преступлений, как измена, бунт, возмущение. Измена требовала не только «приуготовительных» действий, но и обнаружения умысла против государя. Наиболее тяжкими воинскими преступлениями признавались изменнические действия. Под ними понималось способствование неприятелю на театре военных действий или в местностях, объявленных на военном положении. Виновный в шпионаже подлежал лишению чести, имущества и четвертованию, «яко шельма и изменник».

В зависимости от особенностей субъекта деяния и степени его участия в изменнических действиях предусматривались различные наказания. Военнослужащим, а также подстрекателям и «проводцам» через рубеж грозила смертная казнь. Для наказания дворян и других «знатных людей» требовалось решение Сената. Так, например, смоленский губернатор «за изменническую корреспонденцию и за другие важные против Императорского Величества и Государя умыслы» был сослан на вечное житье в Сибирь^[20].

Значительное внимание вопросу об ответственности за измену было уделено Петром I в Артикуле воинском от 26 апреля 1715 года, который был частью Воинского устава.

Глава третья Артикула воинского содержит, прежде всего, описание составов государственных преступлений. В первых артикулах говорится о посягательствах на государя, на его положение как монарха, главы государства. Артикулы 18–20 определяют суть абсолютной власти монарха и более определенно, чем это было сделано в Соборном уложении 1649 года, формулируют составы преступлений, связанных с посягательством на жизнь, здоровье государя, на территориальную целостность государства. Эти составы именовались «государевым словом и делом». Следует отметить, что артикулы третьей главы применялись не только военными судами, но и органами политического сыска, в том числе и в послепетровскую эпоху.

Артикул 19 говорит о государственной измене, о вооруженном выступлении против царя, о преступных действиях, направленных лично против монарха. Таким образом, здесь речь шла о посягательствах на внутреннюю безопасность страны. В артикуле различаются главные виновники и соучастники преступления, то есть те, кто помогал, давал советы, однако все они наказывались одинаково. Наказание устанавливалось и для тех, чье преступление, хотя «к действу и не произведено, но токмо его воля и хотение к тому было». Устанавливалось наказание и за недоносительство, что было характерно также для Соборного уложения.

В толковании к артикулу 19 впервые употреблен термин «преступление», который означал нарушение закона, нарушение норм, определенных Артикулом воинским.

В «Главе двенадцатой – о дезертирах и беглецах» излагаются изменнические действия, которые можно рассматривать как посягательства на внешнюю безопасность России.

В эту главу включен артикул 99, который, как и статья 20 главы VII Соборного уложения, перебежку к неприятелю квалифицирует как измену. Виновные обвинялись шельмами и изменниками. В случае поимки к ним применялась непосредственная репрессия – «без всякой милости и процесса повесить… надлежит». К перебежчикам, согласно толкованию к названному артикулу, приравнивались и лица, попавшие в плен, которые получили возможность освободиться, но не вернулись в свою часть, а также вступившие в сговор о переходе на сторону врага. При этом сделана ссылка на то, что такие лица «в некоторых местах», то есть в других государствах, подлежат лишению жизни:

«Артикул 99. Который весьма к неприятелю перебежит, того имя к виселице прибито, и оный, яко нарушитель присяги, шельмом и изменником публично имеет быть, и пожитки его забраны. И ежели он поиман будет, без всякой милости и процесса повесить его надлежит.

Толкование. Ежели кто от неприятеля пленен будет, и не пожелает паки к прежнему своему полку или роте возвратитеся, а возможет освободитеся, оный почитается как переметчик.

Такожде когда многие умыслят к неприятелю перебежать, а действительно того не учинят, оные в некоторых местах живота лишены бывают.

Еще такожде повешены бывают оныя, которые в дезертировании поимаются»^[21].

В «Главе пятнадцатой – о здаче крепостей, капитуляции и акордах с неприятелем»^[22] подробно рассматриваются ситуации, когда сдача крепостей объявляется изменой и когда признается допустимой.

Анализ содержания этой главы показывает, что она устанавливает наказания за изменнические действия, совершенные во время войны. Как отмечалось в предыдущем параграфе, отечественное законодательство и ранее квалифицировало подобные деяния как наиболее тяжкие и предусматривало за них суровые наказания. Но Артикул воинский значительно более четко формулирует составы этих преступлений, определяя умышленную вину, ответственность коменданта крепости, офицеров, условия крайней необходимости, освобождающие от уголовной ответственности. Следует напомнить, что прежнее законодательство не делало никаких исключений для лиц, допустивших сдачу крепости: ответственность наступала, несмотря на наличие обстоятельств крайней необходимости.

Многие артикулы главы устанавливают наивысшую меру наказания – лишение чести, пожитков и живота для офицеров и децимацию (казнь каждого десятого) для солдат (артикулы 117, 119 и 120). В артикуле 121 предусмотрено и наказание без следствия и суда. В некоторых же случаях рядовые подвергаются лишь своеобразному позорящему наказанию – быть поставленными вне обоза, вне лагеря, без знамен.

Артикул 122 несколько выделяется из содержания главы. В нем сформулировано общее требование повиноваться в боевой обстановке и исполнять то, что повелено будет.

Толкование к артикулу 123 также имеет общее значение, поскольку в нем устанавливается порядок осуществления такого наказания, как лишение чести, пожитков и живота.

В главе пятнадцатой определяются различные обстоятельства измены. Так, артикул 117 говорит о заключении договора с неприятелем или объявлении капитуляции целой воинской части. Объективная сторона состава включает сдачу города, крепости без ведома и указа высших воинских властей и государя. Артикул требует выяснения обстоятельств дела и предусматривает освобождение от ответственности тех, кто сможет доказать либо свою непричастность, либо несогласие с действиями офицеров. В соответствии с принятой в то время теорией формальной оценки доказательств бремя доказывания невиновности лежало на подозреваемом. Однако при определенных условиях, в состоянии крайней необходимости (крайней нужды, по терминологии Артикула воинского), и надлежащим образом укрепленная крепость могла быть сдана неприятелю. Эти условия подробно изложены в артикуле 123:

«Притчины, которых ради комендант, офицеры и солдаты извинены быть могут, когда крепость здастся, суть следующия: (1) Крайний голод, когда ничего не будет, чем человек питаться может, имея наперед всевозможную в пище бережность; (2) Когда аммуниции ничего не останется, которая також со всякою бережью трачена; (3) Когда людей так убудет, что обороняться весьма не в состоянии будут (а во всю осаду оборонялись храбро), сикурсу получить не могут, и что крепости уже по всем видам удержать будет невозможно; (4) Однако сии пункты суть тем, кои особливого указа не имеют. А которые имеют указ до последнего человека обороняться, то никакой нужды ради не капитулировать с неприятелем, и крепости не отдавать»^[23].

Если в артикуле 117 говорится о преступлении, совершенном целой воинской частью, то, в отличие от него, в артикуле 118 устанавливается ответственность офицеров, оставивших, сдавших крепость без крайней необходимости. Рядовые, выполнившие приказ командира в соответствии с требованием Устава воинского, несмотря на это все же подвергаются наказанию, хотя наказание значительно легче по сравнению с тем, которое предусмотрено артикулом 117 – стоять вне обоза (лагеря) и без знамен.

Артикул 119 продолжает перечень составов преступлений, связанных со сдачей крепости. Офицеры и солдаты, принудившие коменданта сдать крепость, наказываются так же, как это установлено артикулом 117: офицеры подвергаются лишению чести, имущества и смертной казни, относительно рядовых применяются децимация и наказания, установленные для дезертиров.

В артикуле 120 предусматривается ответственность за своеобразное соучастие в сдаче крепости. Решение о сдаче принимается комендантом, офицеры же и рядовые отвечают за то, что допустили эту сдачу, не воспрепятствовали ей. В толковании разъясняется, какие меры могут быть приняты в отношении коменданта, принявшего решение сдать крепость без крайней нужды, то есть без крайней необходимости. В подобных ситуациях комендант может быть арестован и заменен другим, избранным гарнизоном. В данном случае Артикул воинский предусматривает меру чрезвычайного характера, конкурирующую с содержанием и духом Воинского устава, требовавшего безусловного подчинения вышестоящим воинским начальникам. Офицеры и солдаты, не сумевшие предотвратить сдачу крепости, наказываются так же жестоко, как и за сдачу крепости по артикулу 117.

Артикул 121 устанавливает ответственность паникеров. Виновные в возбуждении паники в осажденной крепости и призывающие ее сдать должны быть повешены «без далного отлагательства», то есть без следствия и суда по делу.

Как уже отмечалось, артикул 123 разъясняет возможные случаи сдачи крепости в условиях крайней необходимости, устраняющих наступление уголовной ответственности. Содержание этого артикула дополняет артикулы 117 и 118 и толкует положение о крайней нужде, содержащееся в названных артикулах. Отечественное законодательство до этого почти не знало института крайней необходимости. В Артикуле же воинском об этом институте говорится не только в артикулах 117, 118 и 123, но и в толковании к артикулу 195^[24]. Условия крайней необходимости либо устраняли уголовную ответственность (артикулы 118, 123), либо смягчали наказание. При этом артикул 123 устанавливает пределы крайней необходимости: приказ высшего начальства оборонять крепость до последнего человека не может быть нарушен ни при каких обстоятельствах. В литературе отмечается, что содержанию этого артикула особое значение придавал Петр I. Он подверг артикул весьма существенной редакции, дополнив первоначальный текст^[25].

Кроме того, вопросы уголовной ответственности за измену подробно рассматриваются в «Главе шестнадцатой – о измене и переписке с неприятелем», включающей артикулы со 124 по 132^[26].

Эта глава посвящена ответственности за измену, выражающуюся в содействии неприятелю и разглашении военной тайны.

В главе говорится о воинской измене, которая может выражаться:

в передаче шпионских сведений неприятелю (артикул 124);

в сообщении пароля или лозунга неприятелю, в подаче ему знака стрельбою, пением, криком, огнем и т. п. (артикул 125);

в распространении листовок или манифестов неприятеля (артикул 130);

в распространении фальшивых и изменнических документов (ведомостей), возбуждающих панику среди солдат (артикул 131).

Следует отметить, что четкого определения этих государственных преступлений в Соборном уложении не было.

Артикул 127 наказывал обнаружение умысла на совершение измены, а артикул 129 – недоносительство о состоявшейся или готовящейся измене, о случаях шпионажа, о подозрительных людях.

Артикул 128 говорил об отличии измены от неумышленного сообщения неприятелю каких-либо сведений об армии и воинских делах. Артикул 125 проводил различие между передачей пароля в изменнических целях и теми же действиями без такой цели. В последнем случае применялся артикул 49^[27].

Приведем содержание артикула 124:

«Кто из офицеров или рядовых с неприятелем тайную и опасную переписку иметь будет, и неприятелю или его союзникам как-нибудь ведомость какую подаст, или с неприятелем, и от него присланным трубачем, барабанщиком, и с таковыми подозрительными особами без ведома и указу от фельтмаршала или комменданта, хотя в поле, в крепостях или где инде, тайным образом разговор иметь, переписываца, писма принимать или переносить будет, оный имеет, яко шельм и изменник, чести, пожитков и живота лишен, и четвертован быть»^[28].

Кроме уголовно-правовых норм, в главе шестнадцатой содержатся нормы административного права, касающиеся переписки с любым лицом, находящимся у неприятеля, определяющие порядок отсылки писем, устанавливающие необходимость осмотрительности при сообщении пароля и сохранения в тайне сведений, полученных о неприятеле^[29].

* * *

Попытка реформировать уголовное законодательство, включая нормы об ответственности за измену, предпринималась Екатериной II. Императрицей, в частности, был разработан проект «Закона об оскорблении величества». Все преступления Екатерина II подразделяла на группы: 1) против православного и греко-российского закона; 2) «во оскорбление величества и власти самодержавной»; 3) против власти; уголовные преступления. Вторая группа преступлений, по-видимому, относилась к одной из важнейших. Первоначально в эту группу было включено 11 составов, но затем в ней Екатерина оставила только:

1) умысел против самодержавной власти (намерение, совокупленное с действием, с целью лишить монарха жизни, престола, свободы, наследия);

2) «вышнюю измену», под которой понимались отдельные преступления, перечисленные в «Законе об оскорблении величества».