Кто в этом виноват? Во-первых, сами родители. Вместо того, чтобы окружить ребёнка с самого рождения любовью и заботой, они, бросив его на попечение бабушкам и дедушкам, либо карьеру строят, либо личную жизнь налаживают. А потом, оставшись у разбитого корыта, винят кого угодно, но только не себя. Или наоборот, исполняют каждое желание своего чада, создавая самовлюблённого нарцисса. А кто-то с самого раннего детства приучает ребёнка к жестокости. Мол, ударь первым и все тебя будут сильно уважать, страшно боясь…

Во-вторых, садик и школа. То, чего не смогли привить родители, просто обязаны дать воспитатели и учителя. Но… они тоже люди…

И в-третьих, само общество, которое окружает человека от рождения и до самого последнего вздоха. Но… людям нет никакого дела до несчастья какого-то отдельного человека. Зато, когда он оступится, они с огромной радостью растерзают его, назвав исчадием Ада… Только единицы готовы прийти на помощь…

– Ой, – всплеснув руками, сказала бабуля, – опять я отвлеклась.

Я поднял вязание из вечнозелёной травы и, улыбнувшись, произнёс:

– Поддержу деда. Твои пояснения дорогого стоят.

– Молодец, Виташа! – воскликнул дед, хлопнув меня по плечу.

Бабуля, поправив съехавшие на кончик носа очки, улыбнулась и, вновь принявшись вязать носок (то ли для деда, то ли для меня), продолжила свой сказ.

Параскея, полностью придя в себя, с лютой ненавистью посмотрела на родную мать.

– Дура! – воскликнула она -Зачем вмешалась! Я что, тебя просила об этом?!

– Но… доченька… ты… -попыталась сказать Геката, замерев от услышанного.

– Безумная! – никак не унималась зловредица – Я бы впитала всю силу, четырежды проклятого, Зевса и обратила её против него самого!

– Но… ты так кричала от боли… – попыталась успокоить старшую дочь Геката.

– Как же я всех вас ненавижу! -громко закричала Параскея- Будьте вы все прокляты!

Индрик Змей стоял, скрестив руки на груди, и улыбался.

«Как же моя малютка прекрасна в гневе! – думал он -С такой женой я буду вечно защищён от любых поветрий!»

– Но… доченька… я же тебя люблю всем сердцем… -тихо сказала Геката, всплеснув руками от отчаянья.

– Да кому нужна-то твоя любовь?! – злобно воскликнула Параскея – От неё лишь одно зло!

– Но… -хотела что-то сказать богиня, но старшая дочка с такой лютой злобой на неё посмотрела, что она предпочла промолчать.

– Вот что! – прервал своё молчание Индрик Змей – Я долго терпел тебя, Геката, и твоих выродков! Но любому терпению приходит конец! Немедля бери Кощея с Бабой-Ягой и убирайся из моей обители прочь!

«А ведь когда-то я так любила его всем сердцем», – печально подумала богиня, услышав это.

– Но… но… Параскея… – начала было несчастная.

– Она моя!!!!! – в страшном гневе заорал повелитель Подземного Царства, перебив Гекату.

Кощей и Баба-Яга, услышав требование Индрика Змея, даже очень обрадовались. Они просто были готовы расцеловать зловредца…

– Бабуля, – вновь прервал я рассказчицу, – а куда пропал беспощадный Абаддон?

Дед с неодобрением на меня посмотрел, недовольно покачав головой. А бабуля, улыбнувшись, ответила:

– Не смог зловредец, на этот раз, преодолеть Великую Стену Вечности Сварога. Четырежды пытался, да только тщетно. А на пятый и вовсе застрял меж миров. Даже Князь Тьмы, услышав в своей Геенне огненной крики Абаддона, не смог его вызволить. Хоть и стоял коварный демон костью поперёк горла, но отказать ему в помощи он никак не мог. И на это были свои причины. Абаддон, нарушая запрет Творца, появлялся в мире смертных и обманом заманивал людей в Ад. Князь Тьмы был очень рад наблюдать за мучениями несчастных, подвергая их самым ужасным пыткам. А вдоволь натешившись, лишал всего человеческого и превращал в бездушных рабов своих.

– Спасибо, теперь мне всё стало понятно, – подмигнув деду, сказал я.

– Ну, раз так, – улыбнулась бабуля, – тогда слушай продолжение.

– Я не оставлю свою дочь! – воскликнула богиня.

Индрик Змей, услышав это, громко расхохотался.

– Да кто тебя спрашивать-то будет, дура проклятущая!!!! – заорал он громко – Параскея принадлежит мне и только мне!!!!

– Да кто ты такой?! – воскликнула Геката – Бельмо на глазу трёхмирья!!! Думаешь, вечно будешь коварствовать?! Так знай же, изверг проклятущий, падёшь ты от руки сына своего!!!!

Услышав это, Индрик Змей вконец вышел из себя и произнёс самое ужасное заклятье, способное лишить жизни даже бессмертных. Но не тут-то было! Из яркого света появился Зевс и пронзил зловредца пятью огненными стрелами. 9 Индрик Змей, громко взвыв от нестерпимой боли, плашмя упал на каменный пол подземелья и, повертевшись несколько мгновений волчком, замер, лишившись чувств. Громовержец, помог подняться Гекате и, улыбнувшись, сказал:

– Собирайся. Пора уж давно вернуться в Карию. Автония подготовила дворец к твоему приезду.

– Но… как же… Параскея… – тихо произнесла богиня.

Зевс, с нежностью на неё посмотрев, ответил:

– Ты сама ведь прекрасно знаешь. Индрик Змей не отпустит твою старшую дочь с тобой.

– Но… я… не смогу без Параскеи жить… -так же тихо сказала Геката.

– Убирайтесь все вон из моей обители! – вдруг воскликнул Индрик Змей, вскочив на ноги.

Да, молнии громовержца пронзили ему и сердце, и лёгкие, и селезёнку, и почки, и даже прошли сквозь мозг. Но… хоть и причинили нестерпимую боль, но изжить со свету не смогли. Зевс, с нескрываемой ненавистью посмотрев на повелителя Подземного Царства, щёлкнул пальцами и зловредца опутала липкая сеть. Чем больше отец зла пытался вырваться, тем сильнее запутывался.

– Собирай детей и в путь, – снова улыбнувшись, сказал громовержец.

– Я сейчас… – тихо произнесла Геката и подошла к Параскее.

Та, злобно посмотрев на мать, оскалилась и воскликнула:

– Что? Торжествуешь, безумная?! Победила-таки изверга окаянного?! Дура!

– Хоть ты и не любишь меня, доченька, но оставить тебя без защиты не могу, – еле сдерживая слёзы, произнесла богиня и протянула ей небольшой талисман: череп, смотрящий пустыми глазницами, а вокруг него три четыре стрелы.

– Мне ничего от тебя, тварь неблагодарная, не нужно! – воскликнула Параскея, но подарок взяла – Индрик тебя пригрел, а ты… Ненавижу!

Услышав это, Геката больше не смогла сдерживать слёзы. Зевс, гневно посмотрев на Параскею, нежно обнял богиню.

– Нам пора- сказал он, улыбнувшись.

– Кощей, Баба-Яга, собирайтесь, – тихо произнесла Геката, бросив на старшую дочь печальный взгляд.

Но Параскея лишь злобно фыркнула. Она очень сильно сжала материнский подарок в руках и тотчас же громко вскрикнула от боли. Чтобы ужасное заклятье исполнилось, надо было смешать его с кровью. Для этого в талисмане была спрятана малюсенькая иголочка. Как раз об неё и укололась старшая дочь Гекаты.

– Осторожней, доченька! – воскликнула богиня -Талисман этот очень и очень опасный! С его помощью можно вызвать ужасные потопы и ураганы, с беспощадными чумой и холерой!

Услышав это, Параскея злорадно улыбнулась, но так и не поблагодарила мать. Мол, ты и так должна мне, и точка.

– Я же сказал-все вон! – вновь заголосил Индрик Змей.

Кощей и Баба-Яга в одно мгновение собрались и ждали свою мать. Геката, бросив последний, переполненный печалью, взгляд на Параскею, вошла следом за Зевсом в яркий свет. А Кощей и Баба-Яга поспешили вослед. Когда мать с братом и сестрой исчезла, Параскея, с любовью посмотрев на Индрика, произнесла:

– Теперь никто-никто не помещает нам.

На что повелитель Подземного Царства, оскалившись в улыбке, ответил:

– Ты права, моя малютка, ты права.

В одно мгновение Зевс, Геката и Кощей с Бабой-Ягой переместились в Карию. Они опустились прямо перед дворцом богини. Автония, увидев хозяйку, всплеснула руками и пятикратно расцеловала её. Потом, по очереди, обняла детей. А Зевсу лишь кивнула. Как-никак, она была жрицей Гекаты. А кто такой громовержец? Всего лишь глава Олимпа. Зевс давно уже привык к такому обращению старушки. Хотя кого другого за такую наглость давно бы уже испепелил своей молнией.

– Ну, – улыбнувшись, сказал громовержец, – мне пора. Сама знаешь, оставлять Олимп без присмотра надолго нельзя.

И, войдя в яркий свет, исчез.

– Проходите, проходите, – затараторила Автония, – я уже давно приготовила всяких вкусностей.

Геката, тяжело вздохнула, вспомнив о Параскее, и вошла во дворец. Следом поспешили Кощей и Баба-Яга. Они были очень сильно рады возвращению домой. Чего только не наприготовила жрица! Всего и не опишешь! Но не о том мой рассказ. Вдоволь насытившись Кощей и Баба-Яга удалились в большую залу, чтобы показать друг другу свои магические умения. Они и в Подземном Царстве часто этим занимались. Но там был вечно недовольный ими Индрик Змей. А во дворце матери никто никогда не мешал. Даже без помощи Гекаты, которая решила вовсе ничему их не обучать, они обладали не дюжими способностями. Как- никак, мать и отец с бабкой были первоклассными чародеями. Почему богиня так решила? Она, просто-напросто, побоялась, что Кощей и Баба-Яга станут подобными Параскее. Да, они не любили её, но… Вдруг всё вокруг, как уже не раз бывало, наполнилось сладковатым ароматом нарцисса, предвкушая появление самой доброй и единственной подруги несчастной Гекаты. Никто больше не рисковал, даже Афина с Афродитой, общаться с ней.

– Я так рада, что ты, моя дорогая, вернулась домой! – воскликнула Персефона, расцеловав подругу.

– Спасибо тебе, – улыбнувшись, произнесла Геката, – роднее тебя у меня только мама и дети. Но, как ты прекрасно знаешь, Астерия вечно чем-то занята и не часто вспоминает о нас. А дети… Э-эх…

«Мама… – подумала богиня – знала бы ты, как мне сейчас тебя не хватает… я не знаю, что делать… совсем руки опустились… муж извергом оказался… а ведь ты, как всегда, была права, дурочка я наивная… сразу же его чёрную сущность разгадала, да понадеялась на свою магию… теперь, вот, расплачиваюсь… дети… совсем не любят меня… Параскея даже люто ненавидит… за что мне такие муки?»

Почувствовав её печаль, Персефона ударила в ладоши и тотчас же возникло, так любимое Гекатой, вино. Нигде и никогда больше не пробовала дочь Астерии такого. Сколько раз она просила подругу раскрыть секрет. Но…

– Давай, подруга моя милая, посидим, о том, о сём поговорим, – сказала дочь Зевса, улыбнувшись, наливая хмельной напиток в сосуд для разбавления с водой…

– Почему богиня это сделала? – спросила бабуля и тут же ответила -Всё дело в том, что вино было настолько крепким, что даже от его благоухания можно было тотчас же сильно опьянеть.

Моя рассказчица отложила в сторону пряжу и, посмотрев на солнце, сказала, улыбнувшись:

– Как говориться: «Сказ-сказом, а обед по расписанию».

– Да-да, – задумчиво произнёс дед.

Я посмотрел с большой любовью на обоих и сказал:

– С удовольствием бы остался ещё, но…

– Что случилось, внучек? – перебила меня бабуля -Ты куда-то сильно спешишь?

– Не стоит волноваться, – с улыбкой сказал дед, – ты вернёшься ровно в ту же самую минуту, в которую отправился к нам.

Хоть я, по правде сказать, и не спешил никуда, но услышанное меня сильно обрадовало.

«Вот это да! – подумалось в тот миг – Совсем как на „Delorean“ дока Брауна!».

– Ну, раз так, тогда посижу у вас до самой глубокой ночи, – сказал я, улыбнувшись, сильно обрадовав бабулю.

Она трижды ударила в ладоши и на столе возникли мои самые любимые обеденные блюда: борщ со сметаной и пампушками с чесноком, щи из свежей капусты, окрошка, картошка с укропом и куриными котлетами, копчёные куриные окорочка… всего и не перечислишь…

Почувствовав вдруг, что очень даже сильно голоден, я, сначала всё поев глазами, принялся разбираться с царящим обилием. Бабуля и дед с великой любовью наблюдали за мною. Но мне это есть совсем не мешало. А даже наоборот, повышало аппетит. Хотя, положив руку на сердце, на кого-кого, а на него я никогда не жаловался. Да, мой дед говорил, что:

– Больше мы на эту еду и смотреть не можем.

Но на самом же деле ни он, ни бабуля, вообще ничего не ели. А зачем ангелам людские прихоти? Они и от росы с нектаром получают больше наслаждения, чем смертные от самой изысканной беды. Правда, мы-то ещё и полнеем от чрезмерного чревоугодия. А ангелы никогда.

Извините, отвлёкся… и со мною это часто бывает…

Вдоволь насытившись, я поблагодарил бабулю и попросил её продолжить. Она вновь взяла в руки вязание. Ненадолго задумалась, как будто бы что-то вспоминая. И рассказ снова потёк полноводной рекой.

До самой поздней ночи проговорили Геката и Персефона. Уже и Кощей с Бабой-Ягой спать улеглись. И даже вечно работящая Атония угомонилась. Жрица тенью стояла рядом с подругами, готовая в любой момент выполнить любую просьбу хозяйки.

С самого рождения Автония была посвящена Гекате. Так уж сложились звёзды. Как только девочке исполнилось пять лет, родители тотчас же отдали единственную свою дочь в обучение к самой древней и самой уважаемой жрице богини. Поначалу, маленькая девочка, выполнив все поручения мудрой Авги, по ночам плакала, вспоминая отца и мать. Не по своей воле они отдали дочь. Пришли солдаты и силой увели девчушку. Что написано Богами, смертным не переписать. Но, по прошествии нескольких месяцев, пообвыкла. И даже стала расспрашивать обо всём Авгу. Древняя жрица, довольная любознательностью ученицы, с радостью отвечала на все её вопросы. И Автония впитывала всё как губка. Когда девочке исполнилось девять, Авга позволила ей присутствовать при жертвоприношении Гекате. Обычно жертвой были чёрные собаки, посвящённые богине. Но можно было приносить в дар и других животных. Кроме кошек, ворон и сов, ибо они священны. Любого, кто посмеет нарушить запрет, ожидали страшные муки в Тартаре. Но и просто мясо или кровь животных могли служить жертвоприношением. Бывали и человеческие жертвы. Но очень и очень редко. Порой хватало всего лишь нескольких капель крови. В десять лет Автония уже сама умело, с первого же раза, перерезала жертвенным ножом горло животных. Девочка совсем не боялась смерти. Да и кровь не вызывала у неё ужаса. Когда Автонии исполнилось пятнадцать, Авгия ушла в мир иной, наделив молодую жрицу всей своей могучей силой…10

А Каллигенейя всё это время сидела в покоях Кощея и Бабы-Яги. Нимфа, наблюдая за спящими любимцами, тихо произносила заклинания, навевающие добрые и исцеляющие сны.

Тем временем Абаддон снова и снова пытался освободиться из крепких тисков Великой Стены Вечности, но… опять и опять тщетно. Однако это его никак не остановило. А наоборот, наполнило не дюжей решимостью. Он никогда ни перед чем и ни перед кем не отступал.

«Кто такой Сварог?! Всего лишь один из огромного числа Богов этого треклятого трёхмирья! Князь Тьмы во сто крат его помогущественней будет! Да даже если бы и сам повелитель Геенны огненной создал эту треклятую стену, меня бы это никак не остановило! Я ведь тоже не лыком шит! Как-никак, самый сильный из всех демонов! Это даже сам Князь Тьмы признаёт! Я не доставлю удовольствие какому-то безумному Богу, став его вечным пленником!» – злобно подумал демон, смахнув рукою пот со лба.

Он вдруг стал выкрикивать все самые могущественные заклятья, которые знал. Но это никак ему не помогло. Однако и на этот раз Абаддон не стал покоряться судьбе. Он ненадолго задумался и вдруг, хлопнув себя по лбу, воскликнул:

– Какой же я дурень! Про Заклинание Трёх, способное связать то, что никогда соединиться не сможет, и разорвать даже самые крепкие связи, совсем позабыл!

И тут же, отрешившись от всего и вся, стал нараспев произносить древние как мир слова. Сначала ничего не произошло и демон даже усомнился в заклятье.

«Неужели я ошибся?! – подумал демон -Нет, нет, нет!»

Но вдруг Великая Стена Вечности стала трескаться. Поднялся такой шум, что Абаддон, боясь оглохнуть, тут же закрыл уши руками. И через несколько мгновений, когда преграда, созданная Сварогом, рассыпалась на самые мелкие кусочки, он стал абсолютно свободным.

– А теперь, моя милая жёнушка, где бы ты ни находилась, знай, что я никогда не успокоюсь, пока не изживу тебя и всех твоих проклятых выродков со свету! – воскликнул демон и, обернувшись туманом, поплыл на поиски Гекаты.

Сокол, ясное око Сварога, всё это видел и тотчас же поспешил к дубу Карколисту на остров Буян. Да, он прекрасно мог сам долететь до Небесного Царства и обо всём поведать отцу всего сущего. Но рушить древние, как мир, устои никак не хотел. Добравшись за несколько мгновений до места (Сварог наделил его способностью лететь быстрее мысли), сокол трижды позвал белку и всё ей подробно рассказал.

Выглянув из окна, Персефона всплеснула руками.

– Ой, уже так поздно, – сказала она, -Аид, наверное, уже послал гарпий на мои поиски. Ну и пусть. Я что, обязана вечно быть рядом с ним? Ведь совсем же не любит меня, проклятущий. Да и я, сказать по правде, его не дюже уважаю. Тюремщик он мой. Знала бы ты, каково мне быть в Тартаре, живой и красивой. Одного Аскалафа достаточно, чтобы возненавидеть всё, что там меня окружает. А ведь это чудовище в меня по уши влюблено. Если бы не коварство Аида… Э-эх, жизнь моя наполнена чёрной грустью…

Снаружи послышался какой-то шум. Геката вздрогнула, подумав о муже. Персефона, выглянув из окна, воскликнула:

– Ну, я же говорила!

Автония, почувствовав страх хозяйки, стала тотчас же её успокаивать:

– Это гарпии, богиня. Они вам не причинят никакого вреда.

Геката, собрав волю в кулак, выглянула в окно. Да, никакого Абаддона там не было. Лишь пять гарпий замерли, ожидая Персефону. Ох, как же они были ужасны! Полуженщины, полуорлицы, с огромными острыми когтями. Персефона, улыбнувшись, поцеловала подругу и вышла из дворца. Следом за ней поспешила Каллигенейя. Геката с нежностью посмотрела на Автонию и отпустила жрицу спать. Оставшись в полном одиночестве, богиня погрузилась в воспоминания…

Дослушав до конца, вездесущая посланница отца всего сущего стрелой помчалась к его чертогу. Она прекрасно понимала, что должна как можно скорее обо всём рассказать. Ведь исчезновение Великой Стены Вечности означало наступление ужасных времён для всего трёхмирья. Сварог уже хотел было обернулся в орла, собравшись в Подземный Мир. Ещё утром к нему в чертог прилетел Гермес с просьбой Зевса утихомирить Индрика Змея. Но увидев Белку, сел на лавку и стал её очень внимательно слушать. Чем дальше она говорила, тем мрачнее Сварог становился. Весть об исчезновении могучей преграды была ужасна даже для него. Дослушав до конца, он воскликнул:

– Великая Беда пришла в наше трёхмирье! Нельзя никак допустить превращения Небесного, Поднебесного и Подземного Царств в обитель вселенского Зла!

И взяв в руки Рог, трижды протрубил в него. Тотчас же к его чертогу поспешили славные воины из дружины бессмертных. А следом за ними пришли все сварожичи.

Облетев всё Поднебесное Царство, Абаддон почуял присутствие Гекаты на Буяне и поспешил опуститься на остров. Демон мог найти всё, что угодно. Он обладал как не дюжим зрением и самым чутким во всех мирах нюхом, так и острым слухом. А так же мог по одному единственному прикосновению к чему бы то ни было узнавать всё о том, что происходило рядом. Потрогав камень, на котором когда-то сидела Геката, он зловеще произнёс:

– Так-так, жёнушка. Значит Индрик Змей приютил тебя, моя дрожайшая. Ну что же, пойду навещу вас.

Тем временем, Князь Тьмы, собрав всё своё бесчисленное чёрное войско, решил вторгнуться в наше трёхмирье. Ему уже донесли, что Великая Стена Вечности исчезла.

– Наконец-то! – воскликнул отец вселенского Зла, узнав эту радостную весть – Теперь-то я смогу стать Владыкой всего сущего! И никто и ничто не сможет мне помешать! Кто-такие Творец, Сварог, Зевс и все другие боги! Никто! Да я одной левой сброшу их с небес и отправлю на вечные муки в Геенну огненную! Пусть на себе узнают, каково это быть всеми отверженным!

Ему до ужаса осточертел Ад. Он всегда считал своё изгнание неправильным. Да, пошёл против воли Творца. И что с того?! Ведь, так любимые Создателем люди, даже в мыслях очень грешны. И что?! Он их карает молниями?! Нет! Так почему же тогда им можно грешить, а ему, Князю Тьмы, нельзя?!