Цитаты из книги «Своя комната»

Если сначала почитать историков, а потом поэтов, складывается довольно причудливый образ: гусеница — но с орлиными крыльями; олицетворение жизни и красоты — нарезает сало на кухне.

Для обоих полов (вот они, толкаются за окном) жизнь — это тяжкая, нескончаемая борьба. Для нее нужна невероятная смелость и сила, но более всего она требует уверенности в себе — ведь мы так любим иллюзии.

И Теннисон пел: Роза алая у ворот Жарко вспыхивает, как в бреду; Вот она идет, моя Мод, Чтоб утишить мою беду; Роза белая слезы льет; Шпорник шепчет: «Она в саду»; Колокольчик сигнал дает, И жасмин отвечает: «Жду!» Вот она идет сюда — ах! Слышу: платье шуршит вдали; Если даже я буду остывший прах В склепной сырости и в пыли, Мое сердце и там, впотьмах, Задрожит (пусть века прошли!) — И рванется в рдяных, алых цветах Ей навстречу из-под земли2.

Я возьму на себя смелость нарушить этот обычай и сообщу вам, что этот обед начался с камбалы, утопленной в глубокой тарелке и надежно укрытой белоснежными сливками

Удивительно, что романисты заставляют нас верить, будто обеды запоминаются исключительно потому, что кто-то сказал что-то очень остроумное или сделал что-то очень значительное. Редко кто из них уделит внимание еде.

И где-то там, посередине позвоночника, где кроется человеческая душа, начал разгораться свет — не жесткий электрический проблеск того, что мы зовем остроумием, но мягкий и ровный свет человеческого общения. Нам некуда спешить, нам незачем блистать. Нам ни к чему быть кем-то еще, кроме самих себя.

и опорой ей станут ее неизвестные предшественницы, как это некогда было с ее братом.

Я уже говорила вам, что у Шекспира была сестра, но не ищите упоминания о ней в биографии работы сэра Сидни Ли30. Она умерла в юности, так и не написав ни слова. Ее похоронили напротив «Слона и замка», там, где останавливаются омнибусы. Я же верю в то, что погребенная на перекрестке поэтесса, не написавшая ни слова, все еще жива. Она живет во мне, и в вас, и в тех женщинах, кто не смог прийти сегодня, поскольку им надо мыть посуду и укладывать детей. Но она жива, поскольку великие поэты не умирают; они продолжают жить, и чтобы предстать во плоти, им нужно только одно. Мне кажется, что вы можете помочь ей. Я верю, что если мы проживем еще век — речь здесь об общей, реальной жизни, а не о наших маленьких отдельных жизнях; и у каждой из нас будет пятьсот фунтов в год и собственная комната; если мы привыкнем к свободе и воле писать что вздумается; если мы покинем общую гостиную и увидим людей, и как они взаимодействуют не между собой, но с миром, увидим небо, деревья и все прочее; если мы забудем о мильтоновском пугале, поскольку никто не имеет права заслонять нам мир; если мы признаем, что опереться не на кого (а это так), все мы шагаем сами по себе и имеем дело с реальным миром, а не только с отношениями полов, — вот тогда представится случай и покойная поэтесса, некогда бывшая сестрой Шекспира, вновь обретет тело, которое прежде так часто теряла. Она увидит свет

Честно говоря, мне часто нравятся женщины. Мне приятно, что они свободны от стереотипов. Радует их цельность. Безымянность.

Что значит «реальность»? Нечто зыбкое, ненадежное, воплощенное то в пыльной дороге, то в обрывке газеты, то в нарциссе в лучах солнца. Она озаряет компанию в комнате и чеканит какую-нибудь заурядную ремарку. Она ошеломляет кого-то, кто бредет домой под звездами, и делает притихший мир куда привлекательнее мира слов, а потом вновь возникает в шумном омнибусе на Пикадилли. Иногда она обретает такие далекие от нас формы, что мы не в силах постичь их природу. Но чего бы она ни коснулась, это становится вечным. Вот что остается, когда день окончен, когда прошло все — и наша любовь, и ненависть. Мне кажется, что у писателя есть больше возможностей осознавать эту реальность. Его задача — обнаружить ее, собрать и передать нам.