Вирджиния Вулф — отзывы о творчестве автора и мнения читателей

Отзывы на книги автора «Вирджиния Вулф»

153 
отзыва

BerryJeane

Оценил книгу

Честно говоря, сейчас мне сложно для себя определить, кем была Вирджиния Вулф - великой писательницей или простой графоманкой.

Прочитав её эссе под названием «Своя комната», которое дало мне много идей для обработки и усвоения, я отправилась на поиски чего-то вкусненького из прозы от неё же. В отзывах в интернет-магазине многие помечали эту книгу как что-то, с чего не стоит начинать знакомство с Вирджинией Вулф. Полчаса поисков показали, что так пишут практически о любой книге писательницы, так что же, не читать её вовсе? Я решила рискнуть и, по-видимому, игра всё же не стоила свеч.

Мне всегда тяжело читать рассказы, потому что от них пахнет незавершённостью и скупостью. Однако в большинстве своём это довольно самостоятельные произведения, которые могут не запомниться приятным послевкусием, но и не оставят в недоумении из-за обрывочности и хаотичности текста, в котором нет ни логики, ни смысла. Чаще всего, это целостная история, которую легко понять и осознать, и плюс-минус проработанный сюжет; в этом же сборнике добрая половина рассказов – это просто поток сознания. Мысли обрывочные, накладываются одна на одну, смешиваются, танцуют у ведьминого костра и извиваются, как змеи в сезон спаривания.

Не могу сказать, что мне нравится болтаться в потоке чужого сознания – как и у всех, у меня есть свой, не менее бурный поток, кипящий на заднем фоне во время чтения. Он интеллигентный ценитель, поэтому во время чтения ведёт себя достаточно тихо и незаметно, но во время чтения этого сборника ему становилось скучно на раз-два, так что наши с Вирджинией потоки размышлений сталкивались и смешивались, из-за чего я быстро теряла нить повествования.

Когда я прочитала один рассказ, то подумала, что это увлекательно и довольно интересно. Но в процессе погружения в книгу меня просто укачивало от болтания из стороны в сторону, выматывала неизвестность, а убежденность в том, что для моих костей такое путешествие было плохой идеей, всё крепла.

Конечно, не всё столь критично – я действительно поражена способностью Вирджинии Вулф глубоко чувствовать, анализировать и заниматься не только саморефлексией, но и познанием окружающего мира и людей во всём нашем многообразии. Из восемнадцати представленных рассказов меня сильно зацепили три: «Лапин и Лапина», «Люби ближнего своего» и «Наследство», именно из-за них и вырисовывается итоговая оценка – почти по звезде на каждый. Остальные мне сложно переварить, я хоть и не чувствую отторжения, но и интереса тоже. Да, они были занятны местами, написаны сочно и красочно, но на полочке, где они должны были отложиться у меня в голове, пустота.

Пусть у рецензии не будет итога. Я не знаю, что чувствую насчёт этой книги, да и узнаю только спустя время. Она напоминает слипшийся рис, который варили неправильно, но в этом есть и своё очарование - то, что кажется тебе мерзкой водянистой кашей, приготовили в другой кастрюле, принципов работы, истории и значимости которой ты просто не в состоянии усвоить.

11 июля 2023
LiveLib

Поделиться

Morra

Оценил книгу

Изящное словесное кружево. Я бы написала "на любителя" и на этом закончила, если бы не одно но. Когда сталкиваешься с исторической недостоверностью, чувствуешь раздражение, недовольство и разочарование. Хочется сказать автору: товарищ, ну проверь ты информацию, прежде чем напишешь бред и над тобой будут смеяться тысячи людей. И, да, я прекрасно понимаю, что в данном контексте история - это вообще фикция, дым, канва для эксперимента, но тем не менее Маруся Станиловска Дагмар Наташа Лиана из рода Романовых, прибывшая вместе с дядей на коронацию из Московии, убила наповал. От имени до самого факта ее присутствия в Лондоне конца 16 - начала 17 века. Впечатление от книги было самым бесчувственным образом загублено на первых страницах, несмотря на то, что сия дева была персонажем проходным.

27 марта 2009
LiveLib

Поделиться

stukkey

Оценил книгу

говорят, Вульф написала "Орландо" ради шутки. удивительная получилась шутка. легкая, непосредственная, глубокая, невинная и искушенная - удивительная. язык - яркий, сладостный, сюжет - невымученное повествование о любви, смерти, поэзии. редко кому удается писать так просто и в то же время смертельно серьезно, не впадая при этом в пафос. нет, правда, я не знаю, как рассказать об Орландо и не утонуть в восторгах. это как бриллиант чистейшей воды в россыпи драгоценных камней английской литературы. книга - о бессмертном юноше, который, однажды проснувшись, обнаружил себя девушкой. со времен Шекспира и до начала XX века юноша-девушка писал роман, и это, пожалуй, было главным его занятием. Вульф, как флагман модернизма, пишет тягуче, но Орландо это даже на пользу - он един. он мужчина, он женщина, он роман и он - одно.

5 августа 2008
LiveLib

Поделиться

ink_myiasis

Оценил книгу

Кинематографу в этом сборнике статей посвящена только статья с одноименным названием. Остальные скорее относятся к кинематографичности письма. Но это не мешает насладиться остроумием и описательным языком автора. Есть также любопытное письмо в газету, где Вирджиния Вульф разбирает разницу между "высоколобыми", "среднелобыми" и "низколобыми" людьми. И как же она, черт возьми, права!

30 июня 2014
LiveLib

Поделиться

vicious_virtue

Оценил книгу

Историю Флаша нужно читать невинным. Если вы читали что-то у Вулф, если знакомы с ее биографией, если даже просто читали/смотрели, не знаю, "Часы" - все, шанс упущен. Не насладиться непосредственным, полным жизни и очарования повествованием о непоседливой, аристократичной, преданной собачке, не познакомиться с жизнью поэтессы Элизабет Барретт Браунинг.

Вместо этого с громким "бзз" в голове начинают роиться вопросы - и первые, естественные, возможно даже верные ответы на них приходят быстро и завязаны, как обычно, на положении женщины в обществе, положении женщины-писательницы, социальной иерархии вообще. Привет, Флаш.

Для начала вот какой вопрос: почему биография Б.Б. не рассказана обычным способом, через отстраненного повествователя? Почему в крайнем случае не через друга или даже вымышленного персонажа?

Здесь у меня сразу два объяснения, друг другу не противоречащих, а напротив, подкрепляющих. На орбите Б.Б. не мог вертеться мужчина - он у Вулф, куда деваться, он пусть и не враг, но антагонист, Другой, Безликий человек в черном (даже если с желтыми перчатками), он банально не расскажет историю Б.Б. Если бы Вулф сделала рассказчиком женщину, это добавило бы еще одно мутное стекло, т.к. сама рассказчица была бы продуктом общества, и ее взгляд на поэтессу неизбежно оказался бы не просто субъективным, а откровенно искажающим, может даже до противоположности образа. Был нужен кто-то формально вне социальных рамок - кто же еще, как не Флаш?

В то же время, формально оставаясь вне, на самом деле Флаш заставляет взглянуть шире на эти самые рамки. Как Б.Б., как Вулф были в общем жертвами маскулинноориентированного общества, то есть находились в нем на дне, так Флаш оказался низшей ступенью общества человекоориентированного. То есть, с одной стороны, Флаш может рассказать о Б.Б. объективно, с другой - его образ дублирует то, что в фигуре Б.Б. в этом повествовании не так заметно, зато на деле безоговорочно существовало и для В.В., разделявшей эту ступень с Элизабет и Флашем, было очевидно.

В таком случае, кто же такой Флаш? В первой же главе он утверждается отцом - в весьма юном возрасте, еще в подчинении у мисс Митфорд, когда он мог бегать по полям и наслаждаться свободой. В Лондоне же границы его пола начинают стираться и остаются размытыми еще долго - в доме на Уимпол-стрит их банально некому определить до того самого момента, когда, уже в Италии, его и без того неопределенную принадлежность к тому или иному полу и вовсе не подвергают весьма конкретной пытке. Другой, Черный человек в желтых перчатках, он же "Роберт", "мой муж", мистер Браунинг, патриарх, для спасения от блох стрижет Флаша почти наголо. Флаш ощущает это как лишение признака собственного аристократизма, но нет ли в этом скорее унижения доминантным самцом более слабого?

Впрочем, лишившись шерсти, Флаш вовсе не переживает глубокой травмы, а лишь недолгое расстройство, что намекает на неправильную изначальную расстановку ролей, а затем ощущает свободу, как будто существо, вырвавшееся из заданных социальных рамок. И вообще-то из рамок пола тоже. Без иронии, я так и вижу, как В.В. могла улыбнуться такому исходу. Более того, потеряв пол и границы, Флаш удивительным образом прогрессирует. С того момента он начинает "разговаривать", пусть с другими собаками. В одном месте книги он прямо берет на себя человеческие функции, предпочитая скучному вечеру чтение. К сожалению, общество, даже в лице благоволящей к Флашу Б.Б. все еще считает его ниже себя, неспособное осознать его ущемленное положение и свое - привилегированное. Так, Б.Б. сама готова увидеть призрачную руку и при этом не заметить рядом собаку из плоти и крови.

Тут я немного начинаю путаться во всех социальных и гендерных ролях и не могу не задать себе следующий вопрос - а кто во всем этом сама Вирджиния Вулф? Флаш, ущемленное, хоть и любимое существо или Элизабет Барретт Браунинг, болезненная писательница? У меня нет определенного ответа, но я склоняюсь к Флашу. Он ведь все же, несмотря на низшее положение, был весьма благороден - идентифицироваться с ним пусть и грустно, но не стыдно. А Б.Б. выступала в роли хозяйки (хотя, конечно, отстраненный взгляд Флаша все равно давал понять ее собственное положение, которое никому в голову не пришло бы назвать привилегированным), роли, в которой В.В. твердо стоять на ногах как персонаж не смогла бы. На тот же ответ намекает эпизод беременности и родов Б.Б. - у В.В. нет ни единой строчки сопереживания; беременность заключается в выдвигаемых ящиках комода и ожидании - о самой поэтессе ни слова. Так же в стороне Флаш переживает и роды, сделав лишь потом, увидев уже ужасного малыша, вывод, что "миссис Браунинг стала двумя людьми". Заседание Палаты лордов В.В. написала бы менее отстраненно.

"Флаш" при этом - вовсе не введение в творчество Вулф и не "Вулф для чайников". При всех проростках более привычной Вулф он все же стоит особняком, хотя не лишен прелести. Переливы и дуновения зрелого творчества, конечно, мелькают там и тут - особенно в отрывке, где описывается флашево восприятие запахов, мимолетных и переменчивых, как смена мыслей в той же "Миссис Дэллоуэй".

7 марта 2014
LiveLib

Поделиться

tablecare

Оценил книгу

Каждый раз, когда я читаю Вирджинию Вульф, мне кажется, что я погружаюсь в красивый и бесконечный поток сознания. Часто происходит так, что я в нём тону, вырываюсь из потока и ныряю обратно. В этом потоке бывает тяжело – тут в своём сознании дай ты бог разберись – но чаще всего красиво. Я думала, что всё вышесказанное будет относиться к прозе, но с эссеистикой произошло то же самое, и мне это понравилось.
В «Кинематографе» немного про сам кинематограф (для меня это тоже было сюрпризом!), зато много про отношение Вульф к жизни, к людям вокруг, к войне. Книга состоит из нескольких небольших эссе, и самому кинематографу посвящена первая статья из сборника: в ней идёт акцент не на историю кинематографа или анализ художественных картин, а на то, как его чувствует и воспринимает сама писательница. Для неё это череда картин (как и весь мир вокруг), которые помогают перенестись в ситуацию, в которой человек вряд ли окажется в реальности. Например, стать императором. И человек становится на час императором, и эти чувства, вызываемые кинематографом, являются его сильной стороной, по мнению миссис Вульф. К слабым сторонам она относит то, что мы сейчас это называем «Книга – лучше!».

«Кинематограф жадно накинулся на эту добычу (речь идёт о литературе – прим. моё) и по сей день питается преимущественно телом своей несчастной жертвы. Но плоды его трудов — катастрофа как для кинематографа, так для литературы. Противоестественный союз. Глаз и мозг тщетно пытаются действовать в связке, но их безжалостно тянут в разные стороны. Глаз говорит: «Вот идет Анна Каренина». Перед нами возникает пышная дама в черном бархате и жемчугах. Мозг, однако, возражает: «Это такая же Анна Каренина, как королева Виктория». Ибо мозг знает Анну почти исключительно по фибрам ее души: ее очарованию, ее страсти, ее отчаянию. А кинематограф делает упор исключительно на ее зубах, жемчугах и бархате.»

Прочитав эти строки, я подумала, что несколько десятков лет прошло, а всё ещё актуально. И написано безумно красиво.
Больше всего меня поразило эссе, в котором она рассуждает о разделении на «высоколобых» и «низколобых». «Высоколобые» - интеллектуалы, двигатели прогресса, литературы, искусства, те, кто «оседлав свой ум, скачут галопом по бездорожью в погоне за какой-либо мыслью». «Низколобые» - «люди с чистокровной жизнестойкостью, оседлав своё тело, несутся по жизни галопом в погоне за жизнью насущной». Вульф с одинаковым обожанием относится как к высоколобым (хотя и причисляя себя к ним, конечно же), так и к низколобым. Они не могут друг без друга, уверяет она. Проблема в этой гармонии появляется вместе с среднелобыми – ни рыба ни мясо, пытаются угнаться и за прекрасным и за жизнью насущной. Таких людей Вульф презирает, и это презрение передаётся читателям. Читаешь про среднелобых и думаешь: «господи, а я-то кто?» и боишься представить, что вот ты-то и есть среднелобая, пытающаяся казаться лучше низколобых, но не дотягивающая до высоколобых!
Также во всех эссе прослеживается то, что Вульф много рассуждает о человеческой натуре и её природе и о том, как выглядит человек в своих глазах и глазах других:

«"А может, истинное «я» – ни то и ни другое, не здесь и не там, но нечто настолько переменчивое и непоседливое, что лишь отдавшись на волю его желаний и позволяя ему невозбранно выбирать себе дорогу, мы действительно становимся самими собой? Цельность – результат давления обстоятельств; для удобства окружающих человек вынужден быть единым существом. В миг, когда добропорядочный гражданин вечером берется за дверную ручку своего дома, его долг – быть банкиром, любителем игры в гольф, мужем, отцом; а вовсе не бедуином, скитающимся по пустыне, не мистиком, созерцающим небо, не распутником в притонах Сан-Франциско, не солдатом, поднявшим народ на восстание, не парией, воющим от одиночества и неверия. Войдя к себе домой, он должен пригладить рукой волосы и, как все, поставить свой зонтик в корзину."»

Мне кажется, во многих строках сквозит метания: она сама не знает ответов на вопросы, которые перед собой ставит, не может понять, что есть такое «истинное я» и какое это «я» у неё. И опять же я не перестаю восхищаться тем, как сильно мысли, написанные почти сто лет, откликаются у меня сейчас.
Мне очень нравится тонуть в её потоке сознания, я читаю в её строках любовь к людям вокруг, к Лондону, к природе и к жизни в общем смысле. Мне кажется, её эссе могущественными, саркастическими и одновременно очень грустными, и я думаю, что их определённо стоит прочитать.

19 марта 2020
LiveLib

Поделиться

feny

Оценил книгу

«Это - что-то. Поток слов, мыслей, мелькание образов, персонажей. Сознание за всем этим не успевает. Для чего, зачем, почему? Ответа на эти вопросы я не вижу. Язык своеобразен. Я могу мириться с любым стилем, если меня захватывает сюжет. Но сюжета нет. Это такая зарядка для мозгов. Наверное, что-то в этом есть», - вот именно эти мысли были у меня после прочтения первого романа «Миссис Дэллоуэй» из недавно купленной мною книги Вирджинии Вулф.

Вторым был «Орландо».
Для меня это произведение юмористического плана. Главный герой или героиня – человек среднего пола. Необычно.
От сырости рождаются дети.

Сырость лезла внутрь. У мужчин охладели сердца, отсырели мозги. В отчаянном стремлении как-то утеплить чувства применялись одна за другой разнообразные уловки. Любовь, рождение и смерть туго спеленывались красивыми фразами. Мужской и женский пол все больше отдалялись. На откровенный разговор накладывался запрет. Обеими сторонами прилежно пускались в ход околичности, обиняки и утайки. Так же точно, как молодило и плющ пышно разрастались в наружной сырости, и внутри наблюдалось плодородие. Жизнь порядочной женщины вся состояла из цепи деторождений. Выйдя замуж восемнадцати лет, она к тридцати имела пятнадцать – восемнадцать детей: уж очень часто рождались двойни. Так возникла Британская империя…

А от сухости обратное:

Какие стали женщины в последнее время узенькие! Просто тростинки – прямые, сияющие, одинаковые. А мужские лица теперь голые, как ладонь. От сухости атмосферы четче выступили краски, и мышцы щек затвердели, что ли. Трудней стало плакать. Люди повеселели. Вода нагревается в две секунды. Плющ завял, или его соскребли со стен. Хуже стали расти овощи. Меньше сделались семьи.

Забавно… И это:

Мыслить и жить – два полярно противоположных занятия.

Тем дальше углублялась в чтение, все больше начинала понимать, что читать Вирджинию Вулф нельзя просто так, походя, методически перелистывая страницы. Чтобы войти в ее мир, нужно отрешиться от окружающей действительности и только тогда разрозненные фрагменты сольются в единое целое. Постоянно приходилось возвращаться на один, два абзаца назад, еще и еще перечитывая. Сложен, очень сложен для восприятия роман «Между актов».

Всех их поймали и сунули в клетку, заточили; обязали смотреть эту пьесу.

Для меня это главная мысль в романе. Пьесу под названием жизнь.

И вот последнее произведение – «Флаш». Еще одна добрая книга в ряду повествований о животных.
Флаш – рыжий кокер-спаниель.

Слава благим небесам, он чистокровный породистый пес!

Как тонко поданы взаимопонимание собаки и хозяйки, хотя между ними пропасть, потому что она говорящая, а он – нем. Но все ли выражают слова? Ведь нет, особенно если в голову пса вложены такие мысли:

И что это такое – ты сам? То, что видят люди? Или то, что ты есть?

Этот роман – верх совершенства! Вот только. Но нет, больше ни слова…

29 ноября 2011
LiveLib

Поделиться

vika_and_2girls

Оценил книгу

"Быть с собой; быть собой. Теперь у нее часто эта потребность подумать; нет, даже не то что подумать. Молчать; быть одной. Всегдашнее - хлопотливое, широкое, звонкое - улетучивается..."

Понимаю героиню книги В.Вулф "На маяк" (1927г.), как женщина в декрете.
Муж работает и часто сидит в кабинете, заботы одолели, а времени на себя мало.
А потом смерть. Так жизнь и пролетела в заботах и хлопотах о близких.
А еще мысли, мысли, мысли.
Автор погружает в мысли героев для лучшего понимания их отношения к происходящему.

Это я вам коротко сюжет пересказала.

Роман читать было сложно из-за обилия чувств и мыслей героей. Многие высказывания перечитывала раз по 5 и отправляла в любимые цитаты.

Кстати, в главных героях В.Вулф описала отношения в собственной семье - характеры ее мамы и папы. Мы наблюдаем явное неравенство в обществе начала 20 века между мужчинами и женщинами.

2 часть книги "Миссис Дэллоуэй" оставила на июнь.

24 мая 2023
LiveLib

Поделиться

vika_and_2girls

Оценил книгу

"Быть с собой; быть собой. Теперь у нее часто эта потребность подумать; нет, даже не то что подумать. Молчать; быть одной. Всегдашнее - хлопотливое, широкое, звонкое - улетучивается..."

Понимаю героиню книги В.Вулф "На маяк" (1927г.), как женщина в декрете.
Муж работает и часто сидит в кабинете, заботы одолели, а времени на себя мало.
А потом смерть. Так жизнь и пролетела в заботах и хлопотах о близких.
А еще мысли, мысли, мысли.
Автор погружает в мысли героев для лучшего понимания их отношения к происходящему.

Это я вам коротко сюжет пересказала.

Роман читать было сложно из-за обилия чувств и мыслей героей. Многие высказывания перечитывала раз по 5 и отправляла в любимые цитаты.

Кстати, в главных героях В.Вулф описала отношения в собственной семье - характеры ее мамы и папы. Мы наблюдаем явное неравенство в обществе начала 20 века между мужчинами и женщинами.

2 часть книги "Миссис Дэллоуэй" оставила на июнь.

24 мая 2023
LiveLib

Поделиться

trounin

Оценил книгу

Красивая ладно построенная речь с богатым наполнением, влекущая читателя в глубину повествования, имеющая поражающий воображение сюжет, заставляющий читателя не выпускать книгу из рук, имеющего целью поскорее дочитать и придти в неописуемый восторг - это всё не про творчество Вирджинии Вулф, взявшей на себя обязательство поразить мир своей неординарностью, выраженной в нестандартном подходе к написанию книг, вызывая чувство недоумения и подливая масла в огонь тем, кто имеет смелость признать мастерство писательницы, чинно строя монолог о прекрасном слоге и удивительной притягательности автора, выражающего мысли потоком сознания, революционно ворвавшегося в головы писателей начала XX века, перебродив из бесконечно прекрасного романтического взгляда на мир в нечто вроде браги, позволяя работать над составлением слов в единое предложение под видом изменённого восприятия реальности, напрочь опровергая устои всего, начиная от моральных ценностей и заканчивая чувством вкуса: кому-то такой подход может показаться новаторским, а кто-то просто не терпит простоты, но всем им нужно гораздо больше, нежели чья-то история, выраженная набором хорошо подогнанных друг к другу предложений, абзацев и глав - требуется нечто вызывающее трепет непонимания, дающий толчок к бесконечным формам возможной эволюции передачи информации, что в конечно счёте может восприниматься не только революционным подходом, означающим благо, но и беспросветным туннелем, ведущим в тупик, что останется в истории литературы жалкой попыткой на чьё-то собственное желание изменить понимание хорошего в иную сторону; всё в итоге упирается в игру словами, но никак не в ту литературу, что как-то отражает реальность, подменяя собой галлюцинации, магическое восприятие и мракобесие, создавая альтернативу окружающей среде с претензией на возможность стать определяющим трендом развития вперёд, поднимая Волну за Волной, где окончательного результата быть не может, поскольку авторы подобные Вирджинии Вулф - это экспериментаторы от литературы, достойные изучения, чтобы хотя бы понять возможности подбора букв в строго заданной последовательности, изредка использующих для выражения мыслей также знаки препинания.

Эти рецензии тоже могут вас заинтересовать:
- Миссис Дэллоуэй
- Рассказы
- "В сторону Свана" Марселя Пруста

7 февраля 2015
LiveLib

Поделиться

1
...
...
16