– Вас тревожит бессонница, Ваша Светлость? – спросила она. – Я могу принести успокаивающую микстуру. Или хотя бы горячего шоколада…

– А есть у нас что-нибудь покрепче, Адамсон? – устало поинтересовалась Деми.

– Покрепче горячего шоколада, мисс? – растерянно уточнила горничная.

– Да чего угодно, – сказала Деметра.

– Я могу принести вам красного вина для хорошего сна, – задумалась Адамсон. – Если вы подождете несколько минут, я могла бы подогреть его на огне, добавить корицы, и кардамона, и яблок с ванилью…

– Нет, Адамсон. Нет, спасибо, – покачала головой Деми и неожиданно для себя улыбнулась. Забота женщины вызывала у нее давно забытое чувство семейного уюта. – Просто отведите меня в винный погреб и идите спать.

Если Адамсон и удивилась ее приказу, то ничем этого не выдала.

Вместе они спустились в подвал, быстро миновав вереницу комнат и коридоров. Мельком Деметра получила возможность понаблюдать за тем, как в замке кипела работа в тот момент, когда хозяева должны спать.

Горничные и лакеи, сообща с младшей прислугой, подметали полы и вытирали пыль, выгребали золу из каминов и меняли воду в цветочных вазах. Каждый из них провожал Деми любопытным взглядом – будучи в замке, хозяйка редко покидала свои покои.

Они прошли по короткому подвальному туннелю, и Адамсон остановилась возле низкой деревянной двери с металлическими заклепками.

– Нам не стоит гасить в комнатах свет? – спросила она.

– Думаю, что не стоит, – пожала плечами Деметра. Она не знала, насколько затянется ее бессонная прогулка. – Не беспокойтесь обо мне, Адамсон. Отдыхайте.

Растерянно посмотрев на нее, горничная поспешила наверх. А Деми потянула на себя тяжелое металлическое кольцо.

Винный погреб освещали редкие подтекшие свечи, и света было недостаточно для такого огромного помещения. Длинные ряды стеллажей с запылившимися бутылками и бочками самых разных размеров тянулись вдаль под низкими сводчатыми потолками.

Наскоро оглядевшись, Деметра вытащила из стеллажа первую попавшуюся бутылку. Белое шабли недавнего урожая, французское вино. То самое, которое пила странная женщина в «Шеффердс Пае».

Штопор нашелся неподалеку – на столике возле выхода. Повозившись пару минут, Деми вытащила пробку и отпила вино из горла.

– Кислятина, – поморщилась она, распробовав вкус.

Но что выбрала, то выбрала. Перед глазами возникло укоризненное лицо Адамсон – вряд ли та одобрила бы, если бы хозяйка выбросила едва початую бутылку вина. Кроме того, Деметра совсем не разбиралась в дорогом алкоголе, и поиски чего-нибудь повкуснее могли бы занять немало времени.

Неторопливо она принялась подниматься обратно. Время перевалило за полночь, и появилась отличная возможность осмотреться в замке, который до сих пор не воспринимался как дом. Руби могла бы многое о нем рассказать, но звонить ей не хотелось.

А вот желание набрать номер Дрейка усиливалось с каждым новым глотком вина. Деми рассматривала старинные картины и гобелены на стенах, но думала по-прежнему только о своем. О том, что отношения со всеми, кого она знала, стали вдруг очень сложными. О том, что одиночество оставалось единственным стабильным состоянием в ее жизни. И о том, что она никак не могла стать своей на Нью-Авалоне.

Зайдя в одну из комнат, Деметра услышала непонятную возню за шторами. Спустя секунду ткань отдернулась, открыв раскрасневшееся лицо одной из юных горничных. В тайном углу она целовалась с симпатичным рыжеволосым лакеем. Теперь оба смотрели на хозяйку с непередаваемым ужасом в глазах.

– Уходите отсюда. Я никому не скажу о вас, – улыбнулась Деметра и отпила еще вина, наблюдая, как торопливо парочка скрывается за поворотом.

Они держали друг друга за руки и выглядели такими счастливыми…

Нет, все-таки стоило позвонить Дрейку. Чтобы он приехал, обнял ее, поцеловал, отвлек от всех бед. Она просто хотела почувствовать хоть что-нибудь кроме тоски и ставшей вечной усталости. Она не хотела оставаться одна.

Уже достав из кармана телефон и приготовившись набрать номер, Деми ощутила нечто странное. Пол будто бы на секунду ушел у нее из-под ног. Голова закружилась, пропало ощущение того, что она стояла на твердой поверхности. И дело было вовсе не в алкоголе.

Дело было в чем-то другом.

Сначала мелкая, едва ощутимая дрожь прошлась по каменным плитам. Затем задребезжали подвески на люстре… Глубокая трещина прошла по выбеленному потолку.

Из дальней комнаты послышался испуганный девичий крик.

Дрожь становилась сильнее с каждой секундой, и вот уже стены заходили ходуном, картины готовы были соскочить с креплений. С сильным грохотом упала вниз люстра, прямо на каменный пол, в дюйме от замершей Деметры.

Единственное, что полагалось делать во всех подобных случаях, – срочно выходить на улицу, на открытое пространство, где ничего не могло тебя поранить. Но как понять, где эта улица, когда в голове шумит от выпитого вина? И когда до сих пор не можешь запомнить расположение этих бесконечных чертовых комнат?!

Глядя на то, как огонь со свечей от люстры мягкой волной перебегает на ковер, Деми запаниковала.

Она бросилась вперед по анфиладе. Вокруг нее что-то рокотало, разрушалось, падало. В воздух взметалась пыль, смешиваясь с невесть откуда взявшимся едким дымом. Мелкие осколки больно впивались в кожу.

На какую-то секунду все затихло, но затем подземные толчки вернулись с удвоенной силой. Замок гудел и стонал так громко, что закладывало уши. Он мог рухнуть в любой момент и похоронить под собой всех обитателей.

Заслоняясь рукой, Деметра кричала и звала на помощь, но даже не слышала своего голоса в общем шуме.

Каким-то чудом она оказалась посреди готического коридора, ведущего в заброшенное крыло. Холл и выход из замка были близко, но недостаточно.

Потолок впереди начал обваливаться. Вскрикнув, Деми повернула обратно и, не раздумывая ни секунды, потянула на себя дверь Северного крыла.

Запнувшись на самом входе об обломки разрушенной статуи, она упала на пол. И только потом вспомнила слова Чемберса о ненадежных колоннах этого перехода.

В последний раз качнувшись под натиском природной катастрофы, колонны рухнули в сторону окон, потянув за собой весь свод.

Закашлявшись в поднявшемся облаке пыли, Деметра уже не понимала, задели ее обломки или нет. Она потеряла сознание.

* * *

Эмайн Аблах трясло около часа.

Когда землетрясение только началось, Дориан все еще находился на своем рабочем месте. По его команде из постелей подняли всех бывших охотников, хранителей, жрецов собора Тринадцати Первых и даже научных сотрудников библиотеки, чтобы защитить дворцовый комплекс магистра при помощи совместных чар. Там проживало несколько сотен самых разных служащих, включая и саму венценосную мисс Вэлфорд, Кровавую Дрянь. Дворец был центром острова, и его требовалось сохранить в целостности.

Такие катастрофы уже случались раньше. И пусть с последней прошло двенадцать лет, инструкции на случай повторения были оставлены точные.

Люди высыпали на улицу, заполонив обширную главную площадь. Рубина тоже не теряла времени – распоряжалась о развертывании временного лагеря для пострадавших. Охотник видел ее мельком в толпе, в общем хаосе. Как и его, землетрясение застало магистра в рабочем кабинете – она до сих пор была в ярко-алом камзоле, в цвете, соответствующем ее имени и прозвищу. Когда подземные толчки поутихли, к ней присоединился Дрейк, в своей новенькой форме.

Всю ночь в Штаб приходили сообщения о разрушениях в городе. Старые здания просто не выдерживали натиска стихии и рассыпались, другие держались только благодаря защитным чарам. Им не хватало людей, чтобы помочь всем сразу, и потому к рассвету Дориан чувствовал себя совершенно измученным. Он шел по площади мимо рядов палаток, среди людского гомона, плача и причитаний. Весь город не спал.

Рывком отдернув полог главного шатра, где собралось руководство острова, он зашел внутрь и обнаружил среди людей своего брата. Тот стоял возле походного складного стола, за которым сидела Рубина, с мрачным видом изучающая предварительный доклад о разрушениях.

– Где Морган, он в порядке? – спросил Дориан.

– В порядке, я ведь уже говорил. Мы только легли спать, когда это случилось. Потолок в его комнате обвалился, но я успел вовремя, чтобы применить защитные чары, – проговорил Дрейк, устало взглянув на него. – Он с Ричардом.

– Хорошо, – кивнул охотник. – А где Деметра?

Рубина фыркнула, отвлекаясь от бумаг и поднимая на него свои красные от недосыпа глаза.

– В Хэксбридже, где же еще? – раздраженно бросила она. – Она терпеть не может оставаться на ночь в Эмайне.

– Она не в Хэксбридже, она в Вэлфорд-холле! – выпалил Дориан, мгновенно почувствовав злость.

Его окружали одни идиоты… Ничего не соображающие идиоты!

– Это больше не Вэлфорд-холл… – протянула Рубина, небрежно проводя ладонью по документам.

– Вы правда хотите сейчас подискутировать о названиях, магистр? – сам того не ожидая, прошипел охотник. – Она там, можете мне поверить.

– Откуда ты знаешь? – нахмурился Дрейк. Он вышел из-за стола.

– Работа у меня такая, все знать, – выплюнул Дориан. – Деметра не отвечает на мои звонки, а только что наблюдатели заметили идущий от замка дым.

Младший брат обменялся с Рубиной тревожными взглядами – только теперь они сообразили, что следовало позвонить Деметре сразу же, хотя бы раз. Но ни один, ни один из них не подумал об этом раньше. Как же все изменилось с позапрошлого лета, когда они только и делали, что тряслись о безопасности светлой!

– Нужно что-то делать, нужно поехать к ней, – обрел наконец дар речи Дрейк и забеспокоился.

Дориан подошел к нему и, по-приятельски приобняв за плечо, подтолкнул к выходу из палатки.

– Вот ты этим и займешься, – ядовито проговорил он. – Она твоя девушка, братец. Я не стану выполнять за тебя всю работу.

Оскорбившись, Дрейк скинул с себя его руку. Темные глаза прищурились.

– А не пошел бы ты…

– Это приказ, болван! – выговорил Дориан, отвешивая ему крепкий подзатыльник. – Чтобы через полчаса был там и отчитался. Свободен!

Дрейк только с ненавистью взглянул на него, прежде чем выйти вон. Рубина тут же вернулась к своему докладу, очевидно решив, что отвлекать ее больше не станут. От всей сложившейся ситуации она уставала не меньше главы Штаба и становилась все более озлобленной и непредсказуемой.

Выйдя на улицу, Дориан огляделся и потер слипающиеся глаза. У входа во временный госпиталь он заметил Ричарда Хаттона и маленького Моргана, крутящегося рядом с ним.

Столько нужно было еще сделать… Дождаться, пока хранители убедятся в целостности дворца, выслушать не один десяток отчетов, отбиться от толп пострадавших просителей… В такие минуты бывший охотник думал о том, что он мало чем отличался от Рубины, не готовой к своей ответственной должности. Сам Дориан держался кое-как только благодаря советам крестного, служившего главой Штаба до него. Кто знает, что было бы без его помощи…

* * *

Открыв глаза, Деметра надеялась почувствовать вокруг себя облако из мягкой перины и воздушного одеяла, в котором обычно просыпалась каждое утро здесь… Но ощутила лишь боль во всем теле.

Когда она с трудом приподнялась на локтях, с ее одежды и волос посыпались побелка и мелкая каменная крошка. Она лежала посреди руин, а рядом с ней валялась чудом уцелевшая бутылка вина. В руке до сих пор был зажат телефон. На его экране один за другим высвечивались пропущенные звонки от Дрейка, Рубины и даже Дориана.

Крыша и стены перехода в Северное крыло частично обрушились, открыв вид на залитую красноватым солнцем туманную долину. Обломки упали вниз, в пропасть, над которой и была построена эта галерея, но сам проход в дальнюю часть замка сохранился.

Деми со стоном поднялась и огляделась. Утро наступило уже давно. И не оставалось сомнений в том, что она простудилась на самом деле – все тело ломило, лоб и щеки горели от поднимающейся температуры. Теплый халат, накинутый поверх пижамы, не смог защитить ее от осеннего ветра и холода мраморных плит. Многочисленные синяки и ссадины так сильно ныли, что не хотелось даже смотреть на себя в зеркало.

Надеясь поскорее добраться до тепла, Деметра попробовала открыть дверь, ведущую обратно в замок, но та оказалась намертво заблокирована упавшей балкой. Из галереи оставался только один путь – в заброшенное крыло.

Она набрала номер Дрейка – нужно было успокоить друзей и сообщить, что с ней все в порядке.

– Деми! – воскликнул в трубку парень, как только их соединили. В его голосе слышались испуг и облегчение.

– Я в Северном крыле, – выговорила она, прежде чем телефон печально звякнул и выключился.

Осторожно перебравшись через остатки колонн, Деметра дошла до сводчатой арки. Она озиралась по сторонам и прислушивалась к своим ощущениям, но новых подземных толчков не последовало, а каменный пол казался устойчивым.

Царство темноты и жутковатых лиц ждало ее в забытой части замка. На ощупь пробираясь по широким коридорам, Деми поняла, что оказалась в той самой картинной галерее, о которой как-то упоминала Рубина. Жители портретов молчаливо взирали на первую за двенадцать лет гостью и провожали ее тусклым взглядом неподвижных глаз.

Что-то знакомое мелькнуло на одном из полотен. Но когда Деметра обернулась, чтобы рассмотреть, то уже не смогла его найти.

Дорога выходила к свету и мраморной лестнице. Огромный зал, в который она вела, заканчивался сплошным остеклением на противоположной, полукруглой стене. Деми знала, что так обычно выглядели викторианские оранжереи, достигавшие иногда невероятных размеров. Но помещение, в которое она попала, меньше всего походило на сад.

Оно напоминало древнюю алхимическую лабораторию.

Исполинских размеров печь располагалась у стены, там же находилась и дровяная поленница, но огонь не разжигали уже очень давно. Лабораторные столы были уставлены поваленными землетрясениями приборами, перегонными кубами, разбившимися склянками, емкостями и пробирками. Ингредиенты для снадобий, книги и свитки хранились в высоких шкафах. Возле окна стоял телескоп, а рядом с ним Деметра увидела настоящую астролябию.

Заинтересовавшись, она даже забыла про боль и прошлась вдоль зала.

На письменном столе, около печатной машинки, лежала одинокая тонкая книга. Деми провела по ней ладонью, собирая пальцами пыль, и подняла ее. На зеленоватой обложке были вытиснены фигуры фей, а ветхий переплет чуть ли не рассыпался в руках.

– «Колесо года, или Сказка о четырех маленьких фейри», – прочитала она название вслух и открыла первую страницу.

Старинному печатному шрифту было едва ли меньше столетия. Интуиция подсказывала, что книга относилась ко времени жизни Антуанетты.

«Жил-был в деревне Шефферд молодой фермер Том. Жил он один в своем домишке на холме возле темного леса и не ведал, что холм тот был не простой, а волшебный. Величался холм маленьким народцем «бру», и обитали в нем три фейри…» – так начиналась эта история. История о деревушке, на месте которой построили Хэксбридж.