Глава 4

Майя Я засыпаю рано. Наверное, сказывается напряжение последних дней. Мозг еще пытается осознать масштаб трагедии и придумать выход из ситуации. Но организм уже не справляется. Даже руку поднять нет сил. Я проваливаюсь в глубокий короткий сон, как будто падаю в пустой колодец. Ни сновидений, ни тревоги. Словно отключаются батарейки. Чувствую легкость и тепло, разливающееся по всему телу. Но внезапно выныриваю на поверхность. Просыпаюсь от лязга открывающихся ворот. Слышу визг тормозов и хлопанье дверей. Кто-то резво взбегает по ступенькам. Нетерпеливые шаги на лестнице, а затем в коридоре. Без всякого предупреждения или стука открывается дверь в спальне. Зажигается свет.

– Спишь? – удивляется Веприцкий без малейшего сожаления в голосе.

– Нет, блин, танцую, – бурчу я недовольно и подслеповато щурюсь.

– Ты мне нужна. Срочно, – сердито бросает Вепрь. И я тут же представляю себе взбешенного кабана в лесу. Страшного и опасного.

«Какого…» – хочется вскрикнуть мне, но я сдерживаюсь из последних сил.

– Что случилось? – лепечу будто маленькая девочка.

– Одевайся и приходи ко мне в кабинет. Нам предстоит серьезный разговор. Мне надоели твои аферы, – пренебрежительно сплевывает он слова, а я, застыв на месте, забываю вовремя поправить сползшее с груди одеяло. – И прикройся, что ли… – ворчит он. – Меня магарасами не проймешь…

– Голубой? – понимающе интересуюсь я, и тут же надо мной нависает темная тень, а на мои плечи обрушиваются две стальные лапищи. Трясут меня как петрушку.

– Что ты себе позволяешь? – рявкает Веприцкий. – Будь на твоем месте мужик, я бы прибил…

– Будь я мужчиной, – парирую я. – Тебе бы точно мало не показалось…

– Да что ты, – фыркает он. – Давай, девочка, покажи то многое, на что способна, – рокочет Вепрь прямо мне в ухо. – Я оценю.

Мне хочется вырваться, но сильные руки настойчиво прижимают меня к постели. Я смотрю в раздраженное лицо, вижу холодные глаза, преисполненные гневом. Внезапно ощущаю дыхание Веприцкого совсем рядом. Чувствую, как его палец скользит по моей щеке и губам.

– Твою мать, – стараюсь вырваться я. – Крышу снесло, Родя? Проваливай…

– Храбрая и очень наглая, – шипит он будто удав и тут же накрывает мои губы своими. Протискивает язык мне в рот. Одной рукой придерживает голову, а другой гладит шею и плечи. Я млею от этого нахрапистого, но сладкого поцелуя. И даже пальцы на ногах сжимаю от предвкушения. У меня давно, слишком давно не было мужчины. Вот и обрадовалась первому встречному. Ладонь Вепря скользит ниже, деловито обхватывает упругое полушарие. Я сразу прихожу в себя и пробую вырваться из объятий. Веприцкий отпускает меня усмехаясь. А я, вспыхивая, отвешиваю ему звонкую пощечину.

– От души, – потирая щеку, мотает он головой. – От всего сердца, так сказать…

– Отпусти меня, идиот, – шиплю я.

– Через полчаса встречаемся у меня в кабинете. Оденься, чижик, и не опаздывай.

– Какого фига? – как ванька-встанька усаживаюсь я на кровати. – А здесь мы не можем поговорить?

– Вполне, – ехидно усмехается Веприцкий и, вернувшись к моей кровати, начинает раздеваться. Расстегивает рубашку, а когда тянется к пряжке ремня, я не выдерживаю.

– Где твой дурацкий кабинет?! – кричу яростно. – Куда приходить?!

– То-то же, – хмыкает он и добавляет спокойно: – Ольга тебя проводит.

И ровно через пятнадцать минут, ведомая прислугой как под конвоем, я попадаю в большую комнату, заставленную стеллажами. На каждой полке стоят красивые книги с вычурными переплетами.

«Наверное, по цвету подобрать забыли», – не без доли сарказма думаю я, а вслух замечаю:

– Все перечитал, Родион Александрович?

– Почти, – серьезно отвечает он, лениво откинувшись в широком разлапистом кресле со стаканом виски в руках. Оглядывая расположившиеся вдоль стен огромные шкафы с книгами. – Садись уже, – поморщившись, кивает на диван. – Выпивку не предлагаю, – Веприцкий демонстративно пялится на темную жидкость в своем стакане. – Если хочешь воды, скажи. Ольга принесет.

– Если помнишь, я спала, – с вызовом бросаю я, усаживаясь напротив. – Ни воды, ни еды, ничего не хотела.

– У нас проблемы, девочка, – мычит он, беззастенчиво пялясь на мою грудь, проступающую через тонкий трикотаж футболки.

– С каких это пор у нас общие дела и проблемы? – откровенно хамлю я, прекрасно понимая, что хуже уже не будет. И с нескрываемым любопытством разглядываю хозяина кабинета. Серый костюм от Бриони Вепрь сменил на потертые джинсы и мягкую белую толстовку. Только вот перстень снять забыл… Я всматриваюсь в поблескивающий в отсвете лампы темно-синий камень в окружении бриллиантов.

«Кольцо леди Ди, мужской вариант», – усмехаюсь я про себя.

– Зачем позвал? – спрашиваю нарочито грубо и стараюсь не смотреть на босые ноги, утопающие в длинном ворсе бежевого ковра.

– Слушай, – Веприцкий складывает губы в недовольную складку – Кончай хамить, а? Яблочный сок хочешь? Есть в баре…

– Ну плесни, если не жалко, – шиплю я, а когда полный стакан оказывается рядом со мной, делаю глоток.

– Мне нужно срочно жениться на тебе, – без всяких предисловий заявляет Вепрь. Я цепенею от ужаса. Кисло-сладкая жидкость тут же застревает поперек горла. Я закашливаюсь…

– Что? Опять? – обеспокоенно рычит Выприцкий и в полшага оказывается рядом. – Я звоню Валере…

– Просто поперхнулась, – шепчу я, отставив стакан и обхватив горло обеими руками. – Ты прикалываешься? – бормочу я, пытаясь справиться с собой. Сейчас Родион скажет, что пошутил, и мы вместе посмеемся.

– Нет, – замечает он с горькой гримасой. – Рад бы… Но такова реальность…

– Какая, твою мать, реальность? Мы живем в разных мирах! Два мира – два кефира! – ору я. – У нас ничего нет и не может быть общего.

– Ошибаешься, – осклабившись замечает он. – Твои махинации связали нас воедино не хуже обручальных колец. Отработаешь долги и чеши на все четыре стороны, дорогая, – презрительно бросает Веприцкий. Пристально смотрит на меня, наблюдая, как я судорожными глотками допиваю дурацкий яблочный сок и тихим хорошо поставленным голосом командует: – Слушай внимательно, чижик.

Я в немом изумлении таращусь на Родиона.

– Кабан и чижик, – хмыкаю я, стараясь прийти в себя.

– Почему кабан? – удивляется он.

– Вепрь – это дикий кабан, – со знанием дела докладываю я. – Устаревшее название…

– А-а, – тянет он. – Даже не догадывался…

– Примитив, – растягиваю я губы в притворной улыбке. – Ты хоть читать-то умеешь? – усмехаюсь я, оглядывая полки с книгами.

– Да, – скалится он. – И готов с тобой поделиться весьма увлекательным чтивом, – сипит, теряя терпение. – На вот, – протягивает мне толстенькую папочку. – Ознакомься, пожалуйста. Потом продолжим. Я вижу, ты обычных слов не понимаешь. Придется перейти к угрозам.

Я судорожно пролистываю содержимое, а Веприцкий осклабившись наблюдает за мной. Ну как кот за мышью.

– У тебя особенно выбора нет, моя дорогая, – морщится он, словно ругается. – Будешь упорствовать – и захватывающую историю почитает еще и товарищ майор. Возбудит уголовное дело и закроет тебя лет так на пять…

– Ты – придурок, ты не посмеешь, – пытаюсь встать я.

– А ну, сидеть! – рявкает Веприцкий. – И молчать, – добавляет тихо. – Читай и поговорим, – бросает устало. – Откуда ты только взялась на мою голову? – поднимается он из кресла и отходит к окну. Что он там видит в непролазной тьме, я не знаю.

– Я хотела… – пытаюсь образумить дикого кабана. – Мне нужно…

– Помолчи хоть пять минут, – раздраженно бросает он, поворачиваясь. – Ты уже утомила меня.

«Конечно! – мысленно парирую я. – Это мне пришло в голову выйти за тебя замуж! Это я ворвалась к тебе в спальню! И это я похитила тебя!»

Чтобы сдержаться, я утыкаюсь глазами в первый же лист и аж задыхаюсь от возмущения.

– Это не я! Правда! – пытаюсь объясниться. – Ты подтасовал факты…

– Да ну, – ухмыляется Веприцкий. – Мне же больше нечем заняться. Моим людям тоже. Просто, чтобы ты понимала, – возмущенно хрипит он. – Мы нашли каждого, кого ты обжулила. Некоторые дали показания. В папке все есть. Но как ты сама понимаешь, что по отдельности никто никуда не пойдет. Это ты верно рассчитала! Но со мной у тебя промашечка вышла, дорогая, – снова ухмыляется он и обшаривает меня злыми глазами. – Тут тебе в крупных размерах грозит. Не отмахаешься, детка. Придется хату продать…

Мой лоб покрывается холодной испариной. Я согласна продать квартиру и вручить деньги Вепрю. Все! До единой копейки! Но только не за мнимые махинации. Мне нужно… Но сейчас даже заикаться об этом не следует.

– Все факты подтасованы, – шепчу я, чувствуя, как по щекам текут слезы. – Я не могла, понимаешь?

– У тебя раздвоение личности? Справка имеется? – участливо интересуется Веприцкий и тут же замечает раздраженно: – Хватит ломаться, Майя! И косить под Билли Миллигана тоже. У тебя есть выбор. Ты либо расплачиваешься по счетам, либо садишься тюрьму. Но можешь согласиться с моим предложением. Пару лет строишь из себя идеальную женушку, потом мы разведемся. Если ты не нарушишь условия контракта, я даже готов выплатить тебе небольшое вознаграждение. Так сказать, подъемные для начала честной жизни.

Я молча листаю материалы, собранные службой безопасности Вепря, и отказываюсь верить своим глазам.

«Бред какой-то, – хмыкаю я про себя. – Кто ж так подставил? Меня и в стране-то не было», – вздыхаю я тяжело и тут же цепенею от ужаса. Интернет давно стер все границы. И можно из Америки рассылать предложения купить цветочки гражданам России, СНГ и Нигерии. Так даже безопасно. Только ни в коем случае нельзя возвращаться. А я вернулась, и это единственное, что говорит о моей невиновности. Это и еще одна маленькая зацепка. Небольшое несоответствие. Но от охватившей паники я не могу связно мыслить и сразу понять, что именно привлекло мое внимание. Я снова внимательно листаю страницы. Распечатки банковских операций, какие-то заявления, написанные от руки, приложенные чеки и фотографии.

– Наконец до тебя дошло, – радостно фыркает мой мучитель. – По лицу вижу, – довольно ухмыляется он и снова тянется к бутылке виски.

– Ты много пьешь, – бросаю я мимоходом и уже готова самой себе откусить язык.

– А тебя так волнует мое здоровье? – кривится он. – Но ты, чижик, можешь внести этот пункт в контракт, – великодушно позволяет он. – Думаю, я смогу сдержаться… – Он внимательно смотрит на меня и рычит недовольно: – Не будем терять время. У нас его не осталось.

Я пытаюсь объясниться, но Веприцкий выставляет вперед ладонь, жестом останавливая меня.

– Я сказал, достаточно, – угрожающе хрипит он. – Мне надоело с тобой пререкаться, Майя. Еще раз меня перебьешь, я вызываю полицию и сдаю тебя со всеми потрохами. Ясно?

Я киваю. Только не полиция и только не тюрьма. Оттуда я ничем не смогу помочь дочке. И квартира – мой последний шанс на успех – пойдет в оплату адвокатов и ущерба.

«Блин! Блин! Блин!» – сжимаю я кулачки, пытаясь обуздать разгулявшуюся ярость.

– Слушаю тебя, – покорно киваю я. – Выдвигай свои условия.

– Отлично, – потирает ладони Веприцкий и строго смотрит на меня. – Предыстория очень простая. Мне продают элитный участок за полцены. При условии, что я женюсь на своей избраннице. Или землица уходит к моему конкуренту. Несколько соток в центре города. Я бы мог пережить, если б мне их отказались продать. Но если участок попадет к конкуренту, я огорчусь. Ты понимаешь? – пытается объяснить мне он.

– Не совсем, – признаюсь я. – Но это и не важно, – выдавливаю из себя жалкую улыбочку.

– Ты права, – моментально соглашается он. – Нам следует расписаться как можно быстрее. Банкет не устраиваем, – говорит он запальчиво. И я понимаю, что Вепрь все обдумал и решил заранее. – На неделю съездим в Лондон, – ворчит недовольно. – Я бы предпочел остаться дома, но мне нужно лично поговорить с сыном и познакомить вас. Там, кстати, у тебя будет свободное время. Погуляешь, посмотришь город.

– Я бывала в Лондоне, – замечаю я и спрашиваю от нечего делать: – А сколько лет твоему сыну? Он там с матерью живет?

– Моя жена умерла, – рыкает Веприцкий. – Ты специально задаешь идиотские вопросы?

– Прости, не знала, – соплю я и решаю больше не разговаривать с будущим мужем. Любое мое слово он использует против меня!

– Саше четырнадцать лет. Он уже три года как живет в Лондоне и учится там в одном из лицеев. Мы с ним, наверное, съездим в Шотландию, а ты займись чем хочешь, – отмахивается он от меня, как от надоевшей мухи.

– Хорошо, – киваю я.

«Вот бы улететь в Бостон, к Мелиссе! – проскальзывает в голове шальная мысль. – Оставить Вепря ни с чем. Да еще и женатым! О-хо-хо-шечки! Мать твою за ногу!»

– Думаю, суббота – самый подходящий день для регистрации, – лениво замечает Веприцкий. – Завтра дам залог за участок, – рассуждает он вслух. – В субботу с утра распишемся, оформим сделку, а в воскресенье днем улетим в Лондониум, а в следующие выходные вернемся. Тебя нужно приодеть, – бурчит он. – Завтра поедем по магазинам. Купим свадебное платье и кольца. Самые простые…

– Тогда тебя все засмеют, – хмыкаю я. – Подумают, что дела твои плохи…

– Хорошо, – серьезно кивает он. – Я куплю тебе дорогое кольцо. Но в контракте пропишем, что все украшения ты оставишь мне сразу после развода.

– Мне не нужны от тебя украшения, – отмахиваюсь я. – Носи на здоровье. А у меня есть свои. Надевать одолженное не в моих правилах. Люди дарят что-то в знак великой любви, как признание чувств. А так… это просто булыжники.

– Тебе виднее, – пожимает плечами Вепрь, и я замечаю, что ему стоит большого труда не поддаться на провокацию. – Да, – снова морщится он. – Постарайся держать себя в руках. Не перечь мне и обращайся уважительно. Все-таки я твой любимый муж…

– Непременно, – хмыкаю я и тут же натыкаюсь на злой предостерегающий взгляд. – А как насчет интима? Каждый из нас предоставлен самому себе? Ты ходишь по бабам, и я могу завести мужика?

– Нет, – рычит Веприцкий. – Ты хранишь верность, моя дорогая! У нас идеальный брак, не забыла? Два года можно и потерпеть. Особенно когда грозит реальный тюремный срок.

– Хорошо, – киваю я. – Я не против. Но за это ты мне увеличишь пособие. Целибат должен оплачиваться по отдельному тарифу. Не находишь?

– Ну тогда и ты мне должна заплатить….

– Шарахайся с кем хочешь, – легко отмахиваюсь я. – Мне все равно. Ты сам заинтересован, чтобы никто ничего не узнал.

Я тяжело поднимаюсь с дивана и бреду к двери.

– Я не отпускал тебя, – недовольно сопит он вслед.

– Что-то еще? – я останавливаюсь посреди комнаты.

– Да, – кивает он. – Никто не должен знать о нашем договоре. Ни прислуга, ни родственники. Для всех ты моя любимая жена, Майя. Исключение – только мой сын.

– Хорошо, – сдержанно замечаю я. – Можно идти? – осведомляюсь с явной издевкой.

– Нет, – рычит, подрываясь из кресла, Веприцкий. Нависает надо мной темной тенью. – Чтобы ни у кого не возникло сомнений, – басит мне прямо в ухо. – Мы с тобой спим в одной кровати, дорогая. И иногда занимаемся сексом.

Родион пытается обнять меня и поцеловать в губы. Но я предусмотрительно выставляю локоть вперед.

– Я не пью из помойного ведра. – Отпихиваю в сторону Вепря. – И не подбираю с земли окурки…

– Ты хочешь сказать… – глумливо усмехается он.

– Если тебе нужна полная иллюзия супружеских отношений, то никаких связей на стороне, – шиплю я. И самой себе напоминаю змею.

– Сможешь удовлетворить? – усмехается он хрипло, все-таки притягивая меня к груди. – Мне много нужно…

– Много – понятие растяжимое, – шучу я, пытаясь выбраться из объятий, больше напоминающих тиски. – Для кого-то и раз в год много…

– Посмотрим, – фыркает он примирительно. – Завтра заедем к тебе на квартиру. Перевезем твои вещи. А хату можешь сдать.

– Хорошо, – киваю я. – Первая дельная мысль за весь вечер, – бросаю ехидно. Вепрь замирает на месте. Всего лишь на мгновение ослабляет хватку. Но мне достаточно, чтобы вырваться из его объятий и броситься к двери.

– Беги-беги, – несется вслед, будто негромкое эхо. – Далеко не удерешь. Чижик!

Я взлетаю наверх подобно реактивной ракете. Добегаю до своей комнаты и плюхаюсь на постель. Пытаюсь успокоиться и подумать здраво. Чем дольше я буду рядом с Вепрем, тем лучше узнаю его характер, отыщу слабые струнки и смогу убедить спасти Мелиссу. Может, за это время и найдется объяснение его странным обвинениям. Кто знает? Лишь бы остаться на свободе и не потерять контакт с дочкой. Но пока с ней Лаура, наша старая гувернантка, со связью проблем не будет. Я ежемесячно пополняю ее сим-карту, а она, улучив момент, дает свой айфон малышке. И кажется, Алекс ничего не заподозрил до сих пор.

Я улыбаюсь, вспоминая довольную мордашку дочери.

– Скоро мы, моя любимая, будем вместе, – шепчу я тихо. Затем мои мысли плавно перетекают на события завтрашнего дня: я упаковываю вещи. Достаю из тайника коробку с драгоценностями, платья с вешалок и свитера с полок. – На небольшой чемодан наберется, – хмыкаю я, засыпая.