– Как на тебя Анквист вышел? – как бы невзначай спрашивает Дан, выруливая от заправки.
– Меня наняла его сестра. Покопавшись в документах, я нашел, на чем сыграть. Выдвинул встречный иск, – повторяю, пытаясь вернуться к собственным размышлениям.
– Не лез бы ты туда, – огрызается Дан. – Я теперь с тебя глаз не спущу, – бормочет раздраженно и добавляет с горечью в голосе. – Блин, Тима! Ну, о чем ты думал, когда соглашался?
– О бабках, – усмехаюсь спокойно. – О чем же еще. Притопи, опаздываем, – снова прошу, кивая на полупустую трассу. Оглядываю припорошенные снегом деревья, кажущиеся зловещими на закате. И сам себя успокаиваю.
«Все путем. Сейчас завезем лекарства Вите. И буду ждать новостей. Леру бы увидеть. Положить ладонь ей на живот. Почувствовать, как двигаются дети».
Но нельзя! Я слово Торганову дал.
«Эх, Лера, Лерочка, – вздыхаю украдкой. – Ты меня лишила всего! По какому праву? И что удумала, свинка морская?»
Пальцы по инерции сжимаются в кулаки. Но сколько я ни пытаюсь, не могу представить на сносях тоненькую вертлявую девчонку.
«Как же ты жила все эти месяцы? Чем питалась? На что существовала, а?»
Вопросов выше крыши. Вот только ответов нет. Поговорить бы… А главное, узнать, кто застращал…
Мысленно перебираю своих недоброжелателей в Шанске. И не могу вспомнить ни одного человека, кто бы мог выставить меня в черном свете.
Нет! Я далеко не ангел. И враги у меня даже в родном городе имеются. Но каждый из них испытал на собственной шкуре: ответка прилетит обязательно. И тогда мало не покажется. Каждый из них навсегда запомнил! И находясь в своем уме, никто не захочет повторения.
Тогда кто?
Есть, конечно, люди, и я их не сбрасываю со счетов, кто улыбается в глаза, а за спиной плетет интриги и сплетни.
Но эти тоже отпадают…
Они прекрасно осведомлены: я могу привлечь к ответственности. И заставить заплатить за каждое гнусное слово.
– Оба-на! – тормозя, ругается Богдан. Удивленно смотрю на стоящего на обочине полицейского. Запорошенный снегом человек машет палочкой, приказывая остановиться.
– Да пошел ты! – отмахиваюсь раздраженно и решительно прошу Дана. – Топи. Я лучше потом штраф заплачу.
– Так ведь не положено…
– Не положено на пустой трассе тормозить. Если на посту ДПС, тогда другое дело.
И снова проваливаюсь в мысли о Лере. Сейчас главное, успокоить ее и уговорить выйти за меня замуж.
Честно говоря, не вижу причин упираться. Но Лера сама сделала из меня врага. А могла бы позвонить… Мы бы все решили полюбовно.
Положив затылок на подголовник, закрываю глаза. Даже посоветоваться не с кем. Приходится, как саперу, действовать наугад.
Ничего… Справлюсь. Окружу вниманием и заботой. А там она сама ко мне потянется… Не идиотка же она в самом деле…
– Тима-а, засада! – орет Богдан. Со всей дури бьет по тормозам.
А я, распахнув веки, в ужасе гляжу на выбегающих из КПП полицейских, суетливо расстилающих противоавтомобильную полосу «Еж».
– Какого…? – рычу, ударяя кулаком по колену. Кошусь на часы. Сорок минут до закрытия. Теперь уж точно не успеем…
– Расслабься, – бурчит Богдан. – Как-то она выжила без этих лекарств.
– Сейчас в репу двину, – огрызаюсь, доставая из сумки документы. И нацепив на лицо маску придурашливой доброжелательности, выскакиваю из машины.
– Что случилось, командир? – спрашиваю, протягивая права.
– Вы не остановились по требованию сотрудника ДПС, – бурчит розовощекий лейтенант, внимательно изучая мои документы.
– А я не знал, что это полицейский, – отвечаю серьезно. – Какой-то снеговик стоял на обочине. Махал руками. Кругом лес. Темнеет. Я принял его за бандита. Тем более я ничего не нарушал…
– Пройдемте, господин Морозов. Протокол составим, – кивает на здание ДПС лейтенант.
– А вы мне лучше документы по почте пришлите, – прошу я вежливо. Очень вежливо.
Выдыхаю, стараясь унять клокочущее в душе раздражение. Мне к Лере надо, а не вот это вот все…
Слышу, как хлопает дверца моего Крузака и сзади подходит Дан.
– Давай я останусь, а ты гони на попутке, – предлагает вполголоса.
Но ушастый лейтенант слышит каждое слово.
– Кто хозяин машины? Только он нужен…
– Отпусти, лейтенант, – прошу задушевно. – У меня жена в роддоме. Лекарства ей срочно нужно доставить…
– Паспорт давайте. Если действительно женаты, отпущу…
– Нет, пока не расписались, – мотаю головой и любого прибить готов за эту дурацкую задержку. Или заплатить, лишь бы отвязались?
– Что ж так? – противно улыбается лейтенант. – Ребенка заделали, а жениться времени не хватило?
Всечь бы сейчас… Но приходится сдерживаться. Понимаю, что провоцирует.
– Штамп в паспорте еще не показатель счастья, – морщусь пренебрежительно и добавляю чуть тише. – Отпусти. Не пожалеешь…
– Нет, – цедит тот. Явно выслуживается. Такой денег не возьмет и никаких просьб слушать не станет. А зря… Я – скотина благодарная.
Но и звонить знакомым в управу не хочу. Мало ли… Может, тут с коррупцией борются. А я людей подведу.
«К Лере тогда завтра с утра рвану», – думаю, сцепив зубы. Молча наблюдаю, как обыскивают мою машину…
– Не торопись, а то успеешь, – криво усмехается Богдан. Ежится на морозе в тонкой куртке. Вжимает голову в плечи. И всем своим видом напоминает братка из девяностых.
– Давай в тачку сядем, что ли? – предлагаю другу, как только полицейские отходят в сторону.
Сажусь за руль. Врубаю печку на всю. И внимательно смотрю на Богдана, потирающего руки от холода.
– Ну что, братан? Я смогу на тебя рассчитывать?
– Легко, – кивает он.
Улыбаюсь. Каждый из нас знает, о чем речь. О деле Анквиста!
Честно говоря, Дан прав. И знай я заранее о двойне, ни за что бы не взялся защищать криминального авторитета. А тогда в августе мне видимо захотелось острых ощущений и славы…
А почему бы и нет, если нет семьи?
Лера, Лерочка! Наворотила ты дел, вредина моя. Ну да ничего. Прорвемся.
Уже подъезжая к городу, звоню по громкой связи Торганову.
– Вить, мы припозднились немного. Завтра с утра буду. Когда вы там открываетесь?
– Лучше к одиннадцати подъезжай, – командует он и, вздохнув тяжело, предлагает. – Тим, я тут подумал. Ну, какая охрана в роддоме? Твоя Лера не денется никуда. Персонал я предупредил. Присмотрят. Не присылай никого, ладно? А то встрянем…
– Согласен, – замечаю коротко и, сбившись с мысли, спрашиваю первое, что приходит в голову. – Как там она, Вить?
– Нормально все, Тима. Не боись. Достану я твоих детей в срок. Все по плану…
– Спасибо, брат, – шепчу ошалело.
– Если все так складывается прекрасно, – подает голос Богдан. – Может, завтра хоть на вездеходах погоняем, пацаны?
– Хорошая идея, – довольно басит Торганов. – Пока ветер без камней, Фея выгуляем, и сами головы проветрим.
Вцепившись в руль, стараюсь не заорать в голос.
Не надо меня выгуливать!
Мне бы сейчас дома побыть. Говорят, там даже стены помогают.
И если понадобится, по первому зову к Лере примчаться. И плевать, ждет она меня или нет. Я теперь никуда не денусь. Привыкай, милая!
– Тима, как тебе идея? Или у тебя дела? – возвращает меня в действительность настойчивый голос Торганова.
– Да нормально, – соглашаюсь, не желая друзьям портить праздник. И так носятся со мной, как с ребенком…
– Тогда завтра заезжаете за мной на работу, и сразу едем, – велит Торганов.
Заруливая во двор, лениво оглядываю темные окна дома. Хорошо, хоть Дан со мной. А то бы сейчас сидел один как сыч и думал о Лере.
– А помнишь, как рубились в настольный хоккей? – задумчиво вздыхает Богдан.
– И в приставку! – смеюсь, поднимаясь на крыльцо.
– Где они? Выкинул?
– Ни в коем случае! В кладовку спрятал. Сейчас достанем. Играем до победного. Кто продует, моет посуду…
– Заметано.
Утро 2 января неожиданно начинается со скандала. В шесть в палату тайфуном влетает медсестра Роза.
– Толстопузики, подъем! Быстро кровь сдавать! – кричит с порога.
Унылой толпой выдвигаемся к процедурной.
– Почему нельзя сразу уколоть в палате? – зябко кутается в халат соседка Лена.
– Такие порядки, – пожимаю плечами. Ни с кем не спорю. Никого не обсуждаю. Меня так бабушка учила.
Возвращаюсь в палату последней. И как только проваливаюсь в короткую дрему, из Шанхая звонит Джон, представитель поставщика.
– Поставка срывается, Лей-а! – кричит в трубку. Не понимает, почему задерживается оплата. Как это в России выходной?
– Новый год в марте, – лопочет он и снова переходит на крик.
Пытаюсь его успокоить. На китайском, конечно!
Медленно поднимаюсь с кровати. Выхожу в коридор. Но и минуты хватает, чтобы разозлить соседок. Каждая провожает негодующим взглядом. А когда после завтрака на обход приходит хмурый главный врач, то и вовсе устраивают акцию протеста.
Но Виктора Петровича Торганова воплями не проймешь. Он высок, надменен и чувствует себя королем роддома. Персонал в нем души не чает. Пациентки молятся. Врач от бога.
Обычно он к нам заходит редко. Но сложные случаи типа моей двойни курирует лично. А тут пришел сам, без свиты. Решил узнать, как обстоят дела в праздники.
– Виктор Петрович! Ну, никакого покоя нет от этой Ушаковой. Все время «ляо-мяо» по телефону! – придерживая животик, жалуется Лариса Дроздова, невысокая худая тетка. Мать четверых детей.
– Хоть вы ей скажите! – подает голос из своего угла толстая Лена. – С шести утра на телефоне висит. Спать мешает!
Прикусив губу, опускаю голову. Только бы не разреветься от обиды и жалости к себе. У каждой из моих соседок семья. Мужья дважды в день приходят.
А я одна!
Понимаю, что мешаю. Могу извиниться десять раз. Но бросить работу не могу! У меня дети. И сейчас вся надежда на комбинат. Где я еще устроюсь по специальности? И кто разрешит работать по удаленке?
Тяжело. Но вывезу. Бабушка поможет. Родители… когда оттают немного. И начальство терпит. Хотя куда ему деваться? В этой глуши только один переводчик с китайского…
– Ну, если Ушакова вам мешает, – устало вздыхает Торганов, – я ее отселю. Делов-то!
Пожимает широкими плечами и, выглянув в коридор, зовет медсестру.
– Ушакову в пятнадцатую переводим, Роза Николаевна.
– Это в люкс, что ли? – охает Лара.
– Все-то вы знаете, Лариса Леонидовна, – улыбается главврач и добавляет философски. – Вы тут в невыносимых условиях мучаетесь, а там у меня целая хата простаивает.
– А можно меня туда? – набравшись наглости, предлагает Дроздова.
– Нет, – категорически отрезает главврач. – Вы же никому не мешаете. Ведете себя прилично. А вот Ушакову придется изолировать…
«Хорошенькое дело», – думаю я, собираясь поспешно. Тут скарба немного. Зубная щетка, полотенце, телефон. Родственников у меня в Шанске нет. Передачи изредка подружки приносят. Халат с ночнушкой на мне. И еще один комплект на смену. Ноги в шлепанцы сунул и пошел.
– Давайте-давайте, – хлопотливо забирает у меня пакет Роза. Обычно это самая ленивая медсестра. Но сегодня она просто лучится от радости.
– Пока, – равнодушно киваю бывшим соседкам и, переваливаясь с боку на бок, тяжело спешу за Розой. А та веселой рысью несется по коридору. Сворачивает за угол в небольшой холл. Распахивает белую невзрачную дверь и произносит торжественно.
– Повезло тебе, Лерочек!
Делаю шаг внутрь и замираю в изумлении.
Небольшая светлая гостиная. За ней спальня. Самая настоящая! Даже плазма к стене прикручена.
– А тут удобства, – с видом радушной хозяйки Роза открывает дверь цвета венге.
Вижу просторную душевую кабину, биде и прочее весьма нужное оборудование.
Куда я попала? В пятизвездочный отель?
– Устраивайся, Лер, – на правах лучшей подруги заявляет медсестра. – Если что нужно, звони. Вот кнопочка, – показывает на вмонтированное устройство. Обедик тебе сюда принесут. Не беспокойся. Работай спокойно.
– Да-да, спасибо, – обескураженно киваю головой, не смея присесть. Так и стою посреди спальни.
– Мне бы обратно вернуться, Роза! – выдыхаю, обалдело оглядывая все великолепие.
Кровать хоть и медицинская, но с удобным изголовьем и выезжающим столиком. Комод и туалетный столик у стены напротив.
– Меня, наверное, с кем-то перепутали. Я даже одну ночь в этой палате оплатить не могу… Правда! Давай я вернусь. Пусть тут Лариса живет. Или Лена…
– Да не переживай ты, – морщит нос Роза. – Эти дуры уже достали Виктора Петровича. Постоянно бегали ему жаловаться. Вот и решил, пока люкс свободен, перевести тебя. Считай, повезло. И про договор я ничего не слышала. Живи себе спокойно.
– Может, у Виктора Петровича уточнить? – чуть не плачу я. Такая палата явно платная и рассчитана на совершенно другой контингент.
– Выдыхай, Лера! Люкс у нас всегда пустой стоит! – запальчиво объясняет Роза. – Вот отгрохали красоту, как в отеле. Цену за нее ломят бешеную. А клиенты к нам не спешат! Те, кто могут себе роскошь позволить, едут в областной центр или в Москву. Так и стоит пятнадцатая, ветшает. Пусть хоть тебе послужит…
– Ну, если так, – вздыхаю я. Объяснение так себе. Но вполне логичное. Накрутили красоты. Накуролесили. А богатых пациентов в Шанске нет. Да и откуда им взяться в захолустье?
Проводив Розу, тяжело подхожу к окну. Из этой палаты открывается вид на городскую площадь и стоянку. И елка видна во всей красе.
«Спасибо вам, Виктор Петрович», – шепчу, улыбаясь. Смотрю на пушистые еловые лапы, припорошенные снегом, на разноцветные шары, сверкающие на ярком солнце. И на душе становится радостнее.
Волшебство, да и только!
Лениво перевожу взгляд на заваленную снегом клумбу, разбитую прямо под окнами, на белый фонтанчик с облупившимся боком. Замечаю неподалеку женщину с ребенком. Мальчик лет трех крошит хлеб на утоптанный снег. Кормит воробьев и голубей.
«В следующем году мы с вами тоже пойдем птичек кормить, – поглаживая выпирающую пяточку, обещаю дочкам. – Во дворе кормушки повесим. Может, синички прилетят и щеглы».
Вздыхаю печально и уже собираюсь лечь в постель, как взгляд случайно останавливается на знакомой фигуре.
Замираю на месте от страха.
Отмороженный Фей! Здесь?! О господи! Как его сюда занесло?
Сердце совершает немыслимый кульбит и падает куда-то в пятки. Руки трясутся, а ноги подкашиваются.
Ухватившись за подоконник, с жадным любопытством таращусь на спешащего к роддому мужчину в красном пуховике.
Сосредоточенный и властный человек прет, как конь. Тянет несколько пакеты и даже по сторонам не смотрит. Из-за капюшона не могу понять, Морозов это или нет? Может, мне померещилось. Всматриваюсь пристальней. Лица не видно. Но походка и фигура как у Фея. Или я с перепугу ошиблась?
О проекте
О подписке