Ресторан был полон. Играла музыка.

Им достался уютный столик в уголке. Александр заказал черную икру, водку, разнообразные закуски и шашлыки.

Все успели проголодаться. Стали есть с вдохновением.

Сергей пригласил Лену танцевать. Он положил свою широкую ладонь на ее узкую спину. Лена почувствовала реальное тепло, как от грелки. Сергей по-хозяйски придвинул Лену поближе. Его сердце стучало непосредственно ей в ухо. Она слышала биение, как кувалдой по наковальне. Она ему нравилась. Он ее хотел. И Лена вспомнила, что существует еще одна грань жизни – не сценарная, выдуманная, а реальная, земная. Вот она: сердце выскакивает от желания. Влечение полов. Мужчина и женщина. Разве можно об этом не помнить…

Сергей наклонил лицо к ее уху. Что-то проговорил. Она не расслышала. И слава богу.

Музыка кончилась. Сергей отвел Лену за столик. И сам сел – чернокудрый, романтичный. Красавец.

Александр медленно жевал с непроницаемым лицом. Он привык к тому, что Лена вот уже три недели сидит напротив, смотрит с восторгом, поправляет очки, касаясь переносицы. А тут ее обнимают прямо у него на глазах. И она не против. Как это понимать? Александр глухо ревновал.

Вера сделала паузу в еде. Смотрела на Лену. Неожиданно сказала:

– Я старше Саши на десять лет. – И подняла две ладони с раскинутыми пальцами, словно подтверждая: десять.

Лена не сразу поняла – какой Саша. Потом сообразила – Александр.

– Какая разница, – легко отозвалась Лена. – Это не имеет значения.

Она лукавила. Она так не считала. Выходить замуж за парня на десять лет моложе – значит сесть играть в заранее проигранную игру. Конец известен. Но Вера нуждалась в поддержке, и Лена соврала.

– Существует красота родных лиц. Возраст ни при чем, – объяснила Лена.

– Красота родных лиц… – повторила Вера задумчиво. И вдруг обрадовалась. Поверила. Да и как не поверишь?

Когда живешь рядом изо дня в день, то уже не замечаешь: две морщины или три. Главное – общие задачи.

Снова заиграла музыка. Александр пригласил Лену. Сергей и Вера остались на мест е.

Лена танцевала с Александром. Он был невысокий, лицо в лицо. Чуть выше. Его сердце не стучало. Рука на спине не была горячей. Они чинно перебирали ногами.

Музыка кончилась. И вдруг Александр поцеловал Лену в нос. Вроде шутка, а вроде близость. У Лены перехватило дыхание, как будто в лицо плеснули холодной водой из ковша. Она внезапно почувствовала себя несчастной. Молча вернулась к столу.

Вера соорудила бутерброд с черной икрой, завернула в салфетку, спрятала в сумку.

– Ванечке, – объяснила она.

Александр вдруг вызверился на нее, стал сверлить злыми глазами.

– Что? – растерянно проговорила Вера. – Что?

Александру было стыдно за Веру: подбирать со стола и прятать – это мелочность и жлобство. Он ее стеснялся. Но дело было в другом. Он ее стеснялся в принципе, особенно на людях.

От ресторана до дома Александра – одна автобусная остановка. Пошли пешком. На улице стоял февраль – зимний месяц. От земли поднимался туман. Лена шла без шапки. Ей казалось, что так шикарнее.

Александр увлек ее вперед. Сергею ничего не оставалось, как отстать, поддерживать Веру под локоть.

Александр взял руку Лены и сунул ее в свой карман. И там, в кармане, он сжал ее прохладные пальцы.

Вера шла сзади и все видела. Лена как будто залезла в чужой карман. Для чего? Чтобы украсть. Зачем еще?

Вера страдала. Но что она могла сделать? Не скандал же устраивать.

Вера шла и терпела. Она знала: Александра только до дома довести. А дома Иванушка, Марго, привычные стены. У него быстро все проходит, тает как сигаретный дым.

А Лена шла в тумане, как в недавнем сне – чуточку над землей. Она была слегка пьяная, легкая, влюбленная и совсем забыла про Веру. Пальцы Александра ласкали ее руку, посылали сигналы, электрические разряды. Все люди вокруг были лишние.

Дошли до остановки такси.

– Я провожу Лену, – сказал Александр, обернувшись к Вере.

– У… – отозвалась Вера.

Она знала его «провожу». Тут же в такси и трахнет. И ничто ему не помеха.

– Боишься? – Александр имел в виду их пустой и темный подъезд.

– Там крысы, – сказала Вера.

Она конечно же боялась, но не крыс, а того, что Лена перетянет на себя, приучит и отберет у нее Александра. И она останется без мужа, а ребенок без отца.

– Ну ладно. – Александр отошел к Вере. Пожалел.

Сергей, обрадовавшись, сел в такси. На многое он не рассчитывал, но хоть что-нибудь. Хоть бы поцеловать, а там – как пойдет.

Такси тронулось. Лена мгновенно замкнулась. Ушла в себя.

Сергей смотрел на Лену. У него был потрясающий овал лица. Может, у него еще было что-то потрясающее, включая тело и душу, но Лене это не надо. Пусть останется кому-то другому.

Александр лег спать. Решил почитать перед сном, но не читалось. Стал смотреть в по толок.

В голове медленно проплыло: Ле-о-на… Как красиво. Не Лена, а именно Леона. Женщина-блокнот. Все за ним записывает. Смотрит и понимает. Она понимает даже то, чего он не говорит. Полная душевная одинаковость, как будто действительно сделана из его ребра.

«Поди сюда» в ней тоже есть. Но не такое, как у Нэльки. У Нэльки – напоказ, как в витрине. А у Лены – глубоко запрятанное, почти невидимое. А если приглядеться…

Вера ушла спать. Она спала в одной комнате с Иванушкой.

Вера не могла заснуть. Ненавидела. Эти молодые шалашовки лезут со всех сторон, как тараканы. Готовы прорыть головой метро, только чтобы оказаться рядом со знаменитостью. И Вера им не помеха. Жена – не стена. Можно и подвинуть. Ни стыда, ни совести. Весь мир против нее…

Рядом посапывал Ванечка. Это умиротворяло. Вносило мир и покой в потревоженную душу.

Сценарий близился к концу.

Лена приходила к назначенному часу и тут же углублялась в работу. Оба делали вид, что ничего не было.

А может, ничего и не было? Что, собственно, произошло? Он поцеловал ее в нос? Сунул ее руку в свой карман? Вполне братские проявления.

Работали помногу, по восемь часов каждый день. Лена испытывала перегрузки, как космонавт на взлете. К концу дня ее бил озноб. Она становилась бледная и никакая. Но не жаловалась. Если Александр так работает, значит, и она должна соответствовать. В конце концов – кому это надо? Александру меньше всего. Для него это только заработок.

Сценарий окончен. Поставлена точка.

Вся семья вышла в прихожую проводить Лену. Сейчас она уйдет, и семья сомкнет ряды. Останутся только свои, родные и близкие, сядут за стол и будут обсуждать здоровье Иванушки. И это важнее всех сценариев, вместе взятых.

Лена застегнула свое кургузое пальтишко. Вере стало ее почему-то жалко. Молодая, а пашет как вол. Тянет семью.

– Проводи ее, – велела Вера Александру. – Там внизу мужики пьяные стоят. Обидят.

– Какие мужики? – не поняла Марго. – Я недавно шла, никаких мужиков не было.

Но Александр уже одевался.

Прошли пешком две остановки. Молча. Непонятно, о чем говорить.

Лена осознавала, что завтра она его не увидит. И послезавтра не увидит. А потом он уедет писать с кем-то собственный сценарий. А потом он будет снимать этот сценарий. А потом получать очередную награду. У великих свой цикл.

А у Лены начнется ее жизнь, похожая на нескончаемую осень, с дождями и тяжелым небом.

Дошли до площади Ногина. Остановились возле памятника, похожего на часовенку. На памятнике надпись золотыми буквами: «Гренадерам от товарищей».

– Хорошая надпись, – сказал Александр.

– Хорошая… – согласилась Лена.

Он шагнул к ней, подвинул свое лицо к ее лицу. Она забросила руки на его шею. И они стали целоваться, сначала мелко и поверхностно, потом замерли в одном нескончаемом и бездонном поцелуе.

Этот поцелуй мог бы быть началом. Но стал точкой.

Александр погрузился в новую работу. Для него работа – это творчество. Творчество – инстинкт передачи информации. А инстинкт – штука мощная. Инстинкт заставляет птиц лететь вокруг земли, набивая костяные мозоли.

Вера легко вздохнула. Пронесло.

Эта студентка сама по себе не была опасна, но совместная работа… Таланты у всех творцов разные, как и сами творцы. Один – эгоистически разглядывает свой пуп, и это становится неожиданно интересно всем, потому что пупы у всех примерно одинаковые.