– С благословения божьего, начнем этот судебный процесс, – произнес священник, а после прочел молитву, когда все члены суда заняли положенные им места. Идилис подняла глаза на графа Роберта, его взгляд был жестким, потом она посмотрела на его брата: Эдвард смутился и отвернулся, однако девушка успела увидеть сочувствие на его лице.

– Встань, – приказал священник.

Девушка послушно поднялась, однако, стояла, опустив голову, словно не в силах посмотреть на своих обвинителей.

– Твое имя Идилис Доэрти? – спросил он.

– Да, святой отец, – тихо ответила она.

– Веруешь ли ты в Бога? – продолжил отец Дэмиан. – Тебя не слышно, отвечай четко!

– Верую, – громче ответила Идилис.

– Знаешь ли ты, что мы собрались здесь сегодня, потому что тебя обвиняют в использовании колдовства и черной магии, знаешь ли ты, что такое преступление карается смертью?

– Знаю, – кивнула девушка.

– Идилис Доэрти, ты признаешь, что ты ведьма? Признаешь ли, что ты использовала колдовство и занималась черной магией? – спросил отец Дэмиан.

– Черная магия предполагает зелья, черных кошек, посещение шабашей и дружбу с сатаной, – девушка подняла свои фиалковые глаза, – Ничем подобным я никогда не занималась.

– Использовала ли ты колдовство для того, чтобы причинять вред жителям острова?

– Никогда.

– Ты признаешь, что ты ведьма? – прямо спросил отец Дэмиан, приблизившись к девушке.

Несколько секунд она молчала, что явно было истолковано не в ее пользу.

– Моя мать и я умеем лечить, мы лечили жителей деревни, не знаю, можете ли вы назвать нас колдуньями. Но спросите жителей деревни, они расскажут вам, что наш дар приносил им лишь пользу, – сказала она, наконец.

– От кого вы получили этот дар? Вы посещали страну фэйри? Вы заключили союз с дьяволом? – священник повысил голос, который теперь неприятно звенел под крышей помещения, видимо здесь была отличная акустика.

– Этот дар передается из поколения в поколение в нашей семье, – ответила девушка, – Я не знаю, откуда он появился.

Недовольный шепот пролетел по рядам. Идилис обернулась и посмотрела на присутствующих, большинство были крестьяне из деревни, почти всех она знала в лицо. Ее внимание привлекала дама в черном длинном платье, лицо которой было скрыто покрывалом, интересно кто она?

Никто, даже граф Роберт, не знал о том, кем была эта дама, между тем, то была леди Мэрион, которая пожелала посмотреть на свою соперницу, оставаясь при этом неузнанной.

– Хватит разговоров, – перебил сэр Клайв, один из старейших членов совета клана, – Она ничего нам не скажет, мы теряем время, зовите свидетелей!

– Сядь! – приказал отец Дэмиан, и девушка опустилась на скамью, – Пригласите первого свидетеля!

Первой свидетельницей оказалась Дженни Гленарван, одна из тех жительниц деревни, кто наиболее часто пользовался услугами Рослин Доэрти.

– Расскажи, дочь моя, что ты знаешь о семье Доэрти, – сказал священник.

– Ну, – запинаясь, произнесла Дженни, она теребила чепец и чувствовала себя явно неловко в столь высокопоставленном обществе, – Я часто бывала в их доме, святой отец. У меня болела корова, а однажды муж сильно простудился в море, я ходила к Рослин, она лечила их.

– Как она их лечила? С помощью заклинаний?

– Не знаю, я думала, что она пользуется какими-то травами, – Дженни пожала полными плечами.

– Они выздоровели?

– Благодарение Богу.

– Именно так! – воскликнул священник, – Только Бога, а не какую-то ведьму тебе следует благодарить! И ты ходила к ним только лечиться?

Дженни помялась.

– Мы с моей подругой Мэри ходили несколько раз погадать на будущее, – нерешительно сказала она. – Но всего пару раз, не больше, клянусь!

– Знаешь ли ты, что гадание грех, что это запрещено церковью? Люди не должны видеть свое будущее! – грозно спросил священник.

– Знаю и раскаиваюсь, отец мой, – сказала она. – Больше я никогда бы не совершила подобного!

– Тебе известно о случаях использования Рослин Доэрти или ее дочерью черной магии?

Дженни замолчала, потом она вздохнула и продолжила, неожиданно четко, как если бы говорила заученный текст:

– Рослин была хорошей женщиной, она умела лечить и гадать, но, возможно, не была колдуньей. Чего не скажешь о ее дочери. Та явно заключила союз с самим дьяволом. Люди частенько видели ее по ночам на вересковых пустошах или у старых дольменов. Только призраки и нечисть гуляют там ночью!

– Что же они сами там делали в такой час? – подала голос Идилис. Леди Мэрион хихикнула под вуалью, а Дженни растерянно заморгала.

– Уж не знаю, что они там делали, – ответила Дженни, – Видимо у них были дела. А однажды – она прошла мимо моей лучшей коровы, посмотрела на нее и корова через несколько дней слегла…

– Как же тебе не стыдно! – воскликнула девушка, вскакивая, – Моя мать вылечила ее! Ты знаешь, что я ни при чем, она просто наелась ядовитых трав…

– Сядь! – отец Дэмиан ударил кулаком по дубовому столу, – Иначе мы казним тебя немедленно за неуважение к суду. Сядь и молчи, пока тебя не спросили!

Руки девушки сжались в кулаки, она села, чувствуя, как сила закипает у нее внутри, еще немного и она не сможет контролировать гнев – и тогда… страшно подумать, что произойдет тогда! Она может разрушить это здание, и все они окажутся погребенными под его обломками!

Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.

– Иди дочь моя, спасибо тебе, – обратился между тем к Дженни отец Дэмиан, – Пригласите второго свидетеля!

Идилис подняла глаза – на помост для свидетелей прошел Мэтт Салливан, один из крестьян, что приударял за ней в прошлом, но получил решительный отпор и с тех пор, недолюбливая девушку, распускал о ней слухи. Даже сейчас в суде можно было понять, что Мэтт не совсем трезв.

– Что ты можешь сказать об этой девушке, сын мой? – спросил отец Дэмиан.

Мэтт прищурился, развязно глядя на Идилис.

– На вид-то она, конечно, что твой ангел, – сказал он, наконец, – А так – чистая ведьма! Да вы взгляните на ее кривую усмешку! Что там говорить! Она привораживала всех мужчин деревни, и вообще отличалась дурным поведением! Я частенько видел ее ночами с разными парнями, которых она водила на пустошь!

Идилис, и правда, улыбнулась, и от ее улыбки членам совета стало вдруг не по себе.

– Можешь ли ты сказать что-то еще?

Мэтт задумался.

– Однажды, я возвращался с вересковой пустоши, ходил в дальний лес на охоту. И встретил ее. Она сидела прямо на дереве, простоволосая, она окликнула меня. Я поздоровался с ней и продолжил свой путь. Как вдруг она сказала мне вслед: «Эй, Мэтт! Недолго тебе так ходить осталось!» Через несколько дней, она зашла в наш дом, принесла моей жене какие-то травы. А после я вдруг захромал, мою ногу словно кинжалами пронзали при ходьбе! А потом – жена убирала во дворе и нашла под крыльцом связанный пучок трав, вымазанный смолой и обожженный огнем, такие используют для колдовства. Я тогда сразу вспомнил про ее слова!

– Почему же ты не расскажешь, как перестал хромать? – тихо сказала Идилис, обращаясь больше сама к себе, но ее слова были услышаны.

– Моя жена сожгла этот пучок – и тут же хромоту как рукой сняло! – произнес Мэтт.

Возгласы изумления послышались в зале, а Идилис грустно улыбнулась. Они уже решили ее сжечь, можно было не устраивать этот спектакль!

– Спасибо, мой сын, пригласите последнего свидетеля!

Идилис снова с интересом подняла глаза и увидела следовавшую по рядам Шилу. Девушка была ее ровесницей, невысокая, конопатая, с пухлыми губыми и носом картошкой, – неудивительно, что даже деревенские парни не обращали на нее особого внимания, зато никто из них не обходил стороной красавицу Идилис. Шила всегда мучилась от ревности и зависти, ненавидела девушку всем сердцем, она, конечно же, рада принять участие в процессе!

– Ведьма сглазила меня, – быстро сказала Шила, которой даже не успели задать вопрос.

– Как это было, дочь моя? – спросил священник.

– Святой отец, много дней назад мне приснился сон. Я увидела во сне Идилис и ее мать, они шли ко мне и держали в руках что-то. Я не видела, что это было, помню только, что я испугалась и проснулась, вся в холодном поту. Я забыла про сон, но через несколько дней он повторился снова, все было тоже самое, только они подошли ближе. Сон повторялся чаще и чаще, они были все ближе, пока я не увидела, что в руках они держали кукол. Потом ведьмы засмеялись, вонзили в кукол иголки, и в тот же миг я проснулась от страшной боли, которая сковала все мое тело. Эта боль преследовала меня, она начиналась неожиданно, и я чувствовала, как будто в мое тело впиваются сотни кинжалов! А потом боль проходила, но моя жизнь стала невыносимой, я все время с ужасом ждала ее. А однажды во сне Рослин произнесла: «Теперь ты умрешь!» И я бы умерла, но старую ведьму сожгли озерные люди… Хоть раз они послужили добру!

Вне себя от гнева, Идилис вскочила и вытянула руку, ее губы приоткрылись, чтобы произнести заклинание, и лишь мысль о Терри удержала ее. Если она сожжет сейчас эту несчастную, кто знает, что станет с ним? В конце концов, пусть Бог судит ее. Идилис вздохнула и опустилась на скамью.

– Почему же она хотела убить тебя, дочь моя? – спросил отец Дэмиан.

Шила пожала плечами.

– Зависть, святой отец, зависть причина всему, – ответила она, и Идилис снова улыбнулась своей странной полуулыбкой.

И в этот момент девушка вдруг вскрикнула, схватилась за сердце, согнулась пополам, а потом, упав на пол, забилась в судорогах.

– Она смотрит на меня, – кричала она, указывая пальцем на Идилис, – Она убивает меня!

Этот спектакль произвел впечатление на присутствующих. Они повскакивали с мест, некоторые вскрикнули, какая-то впечатлительная дама даже лишилась чувств. Девушка продолжала биться в конвульсиях, пока отец Дэмиан не дотронулся до нее. Несчастная тут же успокоилась, что должно было означать победу церкви над колдовством и изумило присутствующих, они никогда прежде не видели истинного чуда!

– Смерть ведьме! – кричали они, и на лице графа Роберта появилось удовлетворение. Пока все шло по плану.

Отец Дэмиан повернулся к Идилис.

– Ты хочешь что-нибудь сказать в свое оправдание? – спросил он.

– Нет, святой отец, – решительно произнесла девушка.

– Ты признаешь свою вину?

– Нет, святой отец.

Отец Дэмиан поправил мантию и обернулся к судьям.

– Вы слышали все, уважаемые судьи. Решение за вами. Со своей стороны я прошу вас не проявлять снисходительности к нечисти и не позволять ей сеять смуту в дружных рядах нашего клана.

Воцарилось молчание.

– Святой отец, – сказал вдруг граф Эдвард. – Правда ли, что ведьма отказывается от Бога и предается сатане?

– Истинная правда, – ответил преподобный Дэмиан.

– Я слышал, она не может прочесть, не сбившись, ни одной молитвы. Это правда?

– Разумеется, сын мой, – отец Дэмиан не понимал, куда клонит Эдвард, но граф Роберт нахмурился.

– Дитя мое, – сказал Эдвард, обратившись к Идилис. – Поднимись и прочти молитву. И мы посмотрим, ведьма ли ты.

Идилис поднялась. В зале воцарилась тишина. Идилис знала слова Святого Писания, каждый день она произносила молитвы, как и другие жительницы деревни. Ей ничего не стоило прочесть молитву и сейчас, более того, она понимала, что граф Эдвард задумал спасти ее жизнь.

Она уже хотела начать чтение, как вдруг осеклась. Девушка почувствовала, что священные для нее слова прозвучат странно и неуместно посреди этого гнусного спектакля, устроенного теми, для кого заветы Бога были лишь ширмой, прикрывавшей несправедливость, которую они творили день ото дня. И она замолчала. Присутствующие напряженно ожидали.

Идилис посмотрела на графа Эдварда.

– Я не могу прочесть это, – сказала она, понимая, что приговаривает себя к смерти.

Он с изумлением посмотрел на нее.

– Но спасибо за вашу доброту, – добавила она тише.

– Вы все видели сами! – торжественно произнес отец Дэмиан, благодарный в душе графу Эдварду за подобный красивый финал.

Эдвард поднялся.

– И все же – она не признала своей вины. Она не считает себя ведьмой и говорит, что не пользовалась магией!

– Давайте пригласим Оливера Хромого, охотника на ведьм! – сурово произнес граф Роберт, – Он найдет способ заставить ее признаться во всех грехах!

Эдвард обернулся к брату.

– Ты с ума сошел? – прошептал он. – Пытать ее? Эту юную девушку, слабую и беззащитную? Ты ли это, Роберт МакНейл? Или твоими устами говорит кто-то другой? Я не верю ушам, брат мой! Ты всегда был благороден и справедлив! Ты сражался с врагами, а не с женщинами! Одумайся, прошу тебя!

Роберт вздохнул.

– Пусть суд объявит свой приговор, – сказал он, наконец.

Несколько минут члены суда совещались, в то время как зал скандировал «Смерть ведьме!»

Потом граф Роберт поднялся.

– Идилис Доэрти, – сказал он мрачно, но твердо, – Выслушав обвинение и свидетелей, суд пришел к выводу, что ты повинна в занятии колдовством, использовании черной магии, а также в том, что заключила сделку с нечистым и принесла тем самым много бедствий нашему клану. Принимая во внимание твои преступления, суд приговаривает тебя к смерти. Завтра на рассвете ты будешь сожжена на костре, как и положено ведьме.

Идилис выслушала приговор и кивнула, она знала, что суд не пощадит ее и была готова принять свою судьбу.

Смерть матери, неблагодарность соседей, разлука с любимым, все это подорвало ее силы, лишив желания бороться и продолжать жить.

Появившиеся стражники проводили ее обратно в темницу. Девушка легла на свою соломенную подстилку и закрыла глаза. Единственное, о чем она жалела, так это о том, что не увидит Терри перед смертью.

За ужином граф Роберт был необычайно весел и даже приказал устроить танцы. Если завтра ведьму сожгут на костре – то уже днем его любимый сын будет выпущен из тюрьмы, а там совсем недалеко и до его обручения с леди Мэрион! Эдвард, напротив, был хмур и молчалив и рано ушел к себе, как и леди Мэрион.

– Ты как-то грустна сегодня, моя дорогая! – обратился к ней граф Роберт.

– Я плохо себя чувствую, милорд, – ответила она. – Мне трудно дышать, здесь столько чада от этих факелов, может быть, граф Даррен составит мне компанию в прогулке по крепостной стене перед сном?

– Я с радостью! Если позволит отец! – Даррен вскочил.

– Идите, дети мои, – согласно кивнул Роберт.

Мэрион слабо улыбнулась и вышла, опираясь на руку Даррена, однако, едва они поднялись на стену, ее усталость сняло как рукой. Она повернулась к своему спутнику и взволнованно произнесла.

– Граф Даррен, выслушай меня! Я была сегодня на суде, я видела эту девушку. Ту самую, которую полюбил твой брат! Она красива, смела и совсем непохожа на ведьму! Я понимаю, что ее хотят сжечь лишь только потому, что она осмелилась любить графа, а вовсе не за колдовство. Но это несправедливо, как можно допустить подобное преступление! Это грех, которому нет прощения!

– Такова воля отца, мне жаль, что это огорчает тебя, прекрасная госпожа, – ответил Даррен. – Я был бы готов на все, лишь бы ты улыбалась.

– Тогда помоги мне убедить графа Роберта не убивать ее!

– Это невозможно, – ответил Даррен, – Если бы я только мог!

– Надо попробовать, ради меня, – продолжала настаивать Мэрион.

Даррен вздохнул и взял даму своего сердца за руки.

– Леди Мэрион, ты не знаешь всей правды. Мой брат Терри, ослушавшись отца, без его позволения женился на этой девушке. И пока она жива, ты не сможешь стать его женой.

От неожиданности Мэрион замерла. Потом в ее глазах вдруг блеснул странный огонек, она освободила руки, отвернулась и подошла к краю стены, где долго стояла в молчании, напряженно думая о чем-то. Даррен не перебивал ее размышлений. Он уже заметил, что Мэрион обладала необычным для женщин того времени острым, живым умом, его мысль никогда не поспевала за ней!

Наконец, леди Мэрион решительно обернулась.

– Скажи мне, граф Даррен, – сказала она, испытывающе глядя ему в глаза, – Если бы ведьма осталась жива, если бы сдержала слово и ушла с твоим братом в далекую страну, и ты стал бы наследником замка – взял бы ты меня тогда в жены вместо него?

Даррен не поверил своим ушам. Неужели, она это произнесла! Он развел руками, показывая, что не может найти слов, его сердце бешено забилось, а кровь прилила к щекам.

– Если бы я мог взять тебя в жены, я был бы самым счастливым из смертных, даже если б не стал наследником, – честно ответил он.

Мэрион улыбнулась, она ожидала подобного ответа.

– Так помоги мне увидеться с ведьмой до ее казни, – просто сказала она, – Остальное я сделаю сама. И тогда уже никто не разлучит нас!

Слезы счастья покатились по щекам Даррена, и, всхлипывая, он опустился на колени, обнимая талию своей возлюбленной. В это минуту он сам не смог бы сказать, чему он рад больше – ее чувствам к нему, или тому, что Мэрион предпочла его брату, красавцу и наследнику!

– Я готов на все! – сказал он.

– Но как это сделать?

– У меня есть приятели среди караульных, мы часто бываем вместе в таверне, думаю, они согласятся помочь тебе устроить это свидание! Приходи сюда вечером, я помогу тебе добраться до темницы!

Даррен поцеловал руку девушки, она ласково улыбнулась в ответ и погладила его по непослушным курчавым волосам.

Ночь опустилась на замок, когда леди Мэрион, завернувшись в длинный плащ и, закрыв лицо покрывалом, вышла из своей комнаты и прошла к воротам, где ее ждал Даррен с лошадьми. Он помог ей подняться в седло, и они направились в сторону темницы. Путь был недолгим, и уже скоро они спешились, поднялись по высоким ступеням, Даррен отворил дверь, и они прошли в помещение для караульных. Двое стражников, занятых игрой в кости, вскочили при их появлении.

– Кто здесь? – спросил один из них.

– Это я, Томас, – ответил Даррен.

– Граф? Что вас привело, сэр? – удивился Том.

– Со мной леди. Она хочет повидаться с ведьмой, прежде чем ту сожгут. Проводи ее и оставь их наедине.

– Мне нужно лишь пять минут, – сказала леди Мэрион.

– Но… – начал, было, Томас.

– Ты не слышал приказ графа? – спросил Даррен резко, – А я сыграю разок за тебя!

Он опустился на табурет. Все знали, что Даррен был заядлым игроком и не мог удержаться, если видел кости. Томас сделал леди Мэрион знак следовать за ним. Он провел ее по длинному коридору и, остановившись возле двери Идилис, отворил замки.

– Позовите, если что, миледи, – сказал он. – Ведьма опасна.

– Спасибо, – леди Мэрион кивнула ему и вошла внутрь. От лязга замков Идилис, которая и так не могла заснуть, что было неудивительно в ее положении, вскочила и пыталась вглядываться в темноту.

– Кто здесь? – встревожено спросила она.

Леди Мэрион закрыла дверь и поднесла факел к лицу.

– Это я, – тихо сказала она. – Не бойся меня.

Идилис всматривалась в красивое лицо своей посетительницы, она догадывалась, что это и есть та женщина под вуалью, но не могла понять, кем она была. Очевидно лишь, что перед ней знатная дама, и Идилис поклонилась.

– Кто вы, миледи и почему пришли ко мне? – удивленно спросила она.

– Меня зовут леди Мэрион МакДоннелл, – ответила та, – Я – невеста Терри МакНейла.

Идилис усмехнулась своей странной усмешкой.

– А! – протянула она, – Все ясно! Пришли посмотреть на соперницу… Что ж, с завтрашнего дня он будет принадлежать только вам. Можете больше не беспокоиться.

– Ты плохо меня знаешь, девушка, – оборвала ее леди Мэрион. – Во-первых, ты мне не соперница, стану я соперничать с какой-то ведьмой!

– Простите, – тихо сказала Идилис, раскаявшись в своих поспешных словах, – Я сама уже не знаю, что говорю.

– Во-вторых, – продолжила леди Мэрион уже мягче, – Я пришла, чтобы помочь тебе. Я была сегодня на суде, и понимаю, что все, в чем они обвинили тебя – сплошная ложь! Ты показалась мне честной и доброй. А одного взгляда на тебя достаточно, чтобы понять: тебе не нужно прибегать к магии, чтобы привлечь мужчину. Я не верю ни одному сказанному там слову и считаю несправедливым, что тебя сожгут!

– Напрасно, – ответила Идилис, – Я, и правда, ведьма.

– Но разве ты причиняла зло? Разве ты колдовала?

Девушка отрицательно покачала головой.

– Они судят меня за любовь к Терри. Но я понимаю старого графа. Глядя на вас, я вижу, что вы куда более подходящая партия для него, чем я.

– Неправда, – ответила леди Мэрион, – Он ведь любит тебя, а не меня.

– Спасибо вам за вашу доброту, – улыбнулась Идилис, – Вы не похожи на нее… как я рада!

– На кого? – не поняла Мэрион.