Читать книгу «48 минут. Осколки» онлайн полностью📖 — Виктории Побединской — MyBook.

– Только фрагменты. И в его воспоминаниях нет моих близких. Вообще никого.

– Но это не мешает тебе надеяться. Вдруг Ник просто их не запомнил или ошибся?

Повисает пауза, и я протягиваю ему руку.

– Давай-ка выбрось это пессимистичное дерьмо из своей светлой головы. Я приготовлю нам по кружке чая, прикончим упаковку круассанов, которые Шон вчера притащил.

– Ни грамма не оставив тем двоим?

И я хитро прищуриваюсь. Арт протягивает руку, чтобы скрепить наш уговор рукопожатием.

– Да с тобой опасно иметь дело, Кавано.

 Он лукаво улыбается в ответ:

– Я знаю.

Так мы и стоим, лыбясь и глядя друг на друга, когда дверь открывается и на пороге появляется Ник. В его руках спортивная сумка, на лице как обычно пренебрежение, в глазах усмешка, и я с недовольством отвожу взгляд в сторону.

– Плохое настроение, Ви? Прямо с самого утра? – произносит он, не дожидаясь приглашения и, бросая сумку в угол, переступает порог номера.

– Нет, что ты. Добро пожаловать в нашу милую домашнюю тюрьму.

– Как приятно, что ты ценишь усилия Рида по твоей защите.

На его лице появляется уже знакомая тень улыбки. Он сует руки в карманы, задирает подбородок и пренебрежительно рассматривает бардак, что мы с Артуром устроили.

– Собирайтесь. Мы с Шоном решили, что пора сменить обстановку. По дороге заедем за продуктами. Мы нашли неплохой дом.

***

– Толпа – лучшее место, чтобы остаться незамеченными, – нечто подобное произнес Шон, тыкнув пальцем на карте в огромный магазин, состоящий минимум из пяти этажей, каждый размером с футбольное поле.

Убрав прилипшую прядь со лба, я встаю на носочки, выглядывая из-за плеч парней, чтобы осмотреть торговый зал целиком, следом за ними прохожу сквозь стеклянные двери и оказываюсь в самой гуще людского муравейника. Магазин, щедро украшенный к приближающимся праздникам, шумит и кипит. Календарь скинул большую часть своих листов, неумолимо приближая Рождество, и горящие вывески, призванные напомнить горожанам о том, что подарки еще не куплены, ярко вспыхивают перед глазами.

Договорившись встретиться у выхода, Ник уходит в противоположную сторону, а мы с ребятами отправляемся в супермаркет купить необходимые на первое время продукты. Теперь нам придется готовить самим. Хотя, предполагаю, мне придется!

Изучая стеклянные витрины, я двигаюсь следом за Шоном, толкающим металлическую тележку вдоль прилавков. Арт на противоположной стороне зала выбирает… да кто его знает, что он там выбирает. Это же Арт.

– Боже, неужели мы, наконец, одни? – ляпаю я первое пришедшее в голову, и Шон поворачивается, вопросительно на меня глядя. За те два дня, что мы с Артом провели в отеле, я виделась со своим парнем буквально пару раз по полчаса. Дошло до того, что он даже переехал в номер к Нику, чтобы, как сам выразился, не будить нас поздним возвращением и ранним подъемом.

– Повтори, пожалуйста, я тебя не расслышал.

Я рассматриваю крошечную родинку возле его глаза, периодически залипая на длинные светлые ресницы. Невольно представляю, как мы ходили по магазинам раньше. Спорили, что приготовить на ужин, чтобы в итоге заказать китайскую еду и вместо кухни провести вечер у телевизора. Или совсем за иным занятием… Щеки моментально краснеют, но в голову вдруг приходит мысль.

– Шон, а ты любишь музыку?

Он пожимает плечами, принимая из моих рук банку с вялеными томатами.

– А петь? – Любопытство буквально сжирает меня изнутри. – Может, помнишь пару строк какой-нибудь песни…

Рид озадаченно поднимает брови.

– Я! Я обожаю петь! – раздается позади голос Арта.

Он проскальзывает мимо, кидая к продуктам в корзине не меньше дюжины пачек спагетти. Режим надоедливого соседа активирован. Я бросаю в его сторону взгляд, предвещающий жестокую расправу, если он продолжит в том же духе. – Ладно, ладно, – демонстративно втягивая голову в плечи и выставляя вперед руки, он резко понижает голос до шепота и снова скрывается в соседнем ряду, жестом показывая, что его рот на замке.

– Так что? – снова задаю я вопрос.

Шон потирает рукой подбородок, на секунду задумавшись, а потом, качая головой, уверено произносит:

– Нет, я не умею петь.

И разворачивает тележку к кассам.

– Ты уверен?

– Абсолютно, – заявляет он. – Не знаю, откуда эта уверенность, но ни чувством ритма, ни голосом не обладаю точно.

Мысли лихорадочно мчатся по коридорам памяти, пытаясь воспроизвести момент из сна. «Все сходится!» – добавляю я еще одно совпадение в копилку подтверждений нашей любви. Тот парень не просто не умел петь, делал это ужасно!

– Ви, не отставай!

Рядом раздается знакомый смешок. Оторвавшись от огромного лосося, я поднимаю глаза и вижу, как Артур, стоя в соседнем ряду, указывает на что-то Шону. Тот хмурится и отрицательно качает головой. Я пытаюсь понять, что именно он пытается сказать другу, и перевожу взгляд вверх, именно туда, куда указывает Кавано.

Зеленая ветка омелы с острыми краями и белыми круглыми зернами висит у нас с Шоном прямо над головой.

– Неужели это та самая ветка поцелуев? – тянет Арт, его глаза лукаво блестят, а уголки губ ползут вверх, словно никакая сила не сможет их удержать.

– Артур, прекрати, – предупреждает Шон.

Но Арт так сильно закатывает глаза, что, кажется, ему больно.

– Прямо сейчас вы двое стоите под омелой, – тыча в нас пальцем тараторит он.

Его глаза загораются, на щеках появляются ямочки, а значит, ничего хорошего можно не ждать.

– Считается, если поцеловаться под ней со своим возлюбленным, то это будет поцелуй длиною в жизнь. Ну же, это старинная английская традиция, ее нельзя нарушать!

– Не обращай на него внимания, – произносит Шон, умудряясь сохранять каменное выражение лица. – Все эти традиции – полная ерунда.

Он отнекивается, как может, но ведь можно и не сопротивляться вовсе? Честно говоря, никогда еще не чувствовала себя более глупо. Я считала, мне придется даже немного «побегать» от своего внезапно появившегося жениха. Все же кольцо на пальце дает ему некоторые «права», но, похоже, он даже не собирается меня «догонять».

– Ребята, вы чего, Рождество же! – продолжает свою игру Арт. – Не заставляйте брать вас «на слабо». Ви знает, я не отстану!

Это правда. При мысли о поцелуе мое сердце начинает бешено колотиться, а в голове снова всплывают фрагменты сна. Я пытаюсь изобразить спокойствие и, повернувшись к Шону, бросаю взгляд на кольцо на пальце.

– Он прав, традиции нарушать нельзя.

Артур усмехается, не отводя глаз. Позади него проходит пожилая пара, держась за руки. Символично.

– Да глупости все это, – чересчур резко отвечает Шон, снова разглядывая разложенную на огромных осколках льда рыбу.

Тишина становится слишком громкой.

– Да. Конечно, – отмахнувшись, мямлю я. – Мы не обязаны. Тем более, раз ты не хочешь.

– Нет, – пытается оправдаться Шон. – Просто это как-то неправильно, тебе не кажется? Особенно на людях.

– А ты всегда все делаешь исключительно правильно?

– Разумеется.

– Видимо, за это я тебя и полюбила!

Удивительно, как щеки Шона вспыхивают. У меня получилось смутить взрослого парня, и должна признать, мне даже нравится.

– Я просто не хочу, чтобы ты впервые целовала меня по принуждению!

Он сжимает губы, всем видом словно говоря: «Неужели это и так не ясно?» Странно, но я об этом не подумала.

– А вдруг, как в сказке, поцелуй снимет заклятие, и мы все вспомним? – выдаю я первую самую бредовую мысль, которая приходит в голову.

– Ты сейчас серьезно? – Шон поднимает брови, потирая рукой шею.

– Давай в щеку, чтобы угомонить Арта, – поворачиваюсь я боком.

– Ладно, – тянет он и ободряюще улыбается, успокаивая мое волнение.

Понятия не имею, что находит на меня. Возможно, я хочу его немного подтолкнуть, или просто повинуюсь порыву, но когда Шон наклоняется, вместо того чтобы подставить щеку, резко оборачиваюсь и целую его сама. На мгновение мы застываем. Наверняка у меня должна остаться память о его губах. Но что-то понять я не успеваю. Шон отскакивает от меня так, будто я могу его чем-то заразить.

– Прости, – извиняется он, словно это по его вине мы столкнулись ртами, а не по моей. – Случайно вышло.

Неловко приобнимает меня рукой за плечи, но потом, осознав абсурдность ситуации, тут же отстраняется. Я глупо улыбаюсь, стараясь «держать лицо», хотя внутри разливается горькое разочарование. Зря я надеялась, что поцелуй развеет напряжение между нами. Теперь все стало еще запутаннее.

– Все нормально, ты повел себя как джентльмен, решив не смущать меня на людях, – говорю я и тут же, оборачиваясь, одариваю Артура испепеляющим взглядом: «В отличие от некоторых».

Он в три прыжка догоняет нас, пристраиваясь рядом, и пока ждем очереди оплатить покупки, толкает меня в плечо. Дотрагивается пальцем до своей щеки и шепчет:

– За воссоединение влюбленных! Рождество ведь почти настало. Я был образцовым мальчиком весь этот год!

– Перестань, – смеюсь я. – Я не куплюсь на твою детскую улыбочку! Тем более Шону это явно не понравится.

– Ты разбила мне сердце, так и знай!

Я отмахиваюсь от Арта и, оставив парней у кассы, выхожу из бакалеи. Люди, груженые тяжелыми сумками, спешат покинуть магазин. Вальяжно прислонившись к стене, с пакетом в руках Ник уже ждет у выхода. Его ноги в потрепанных высоких ботинках отстукивают размеренный ритм по полу, руки спрятаны в карманы, а на голову накинут капюшон. Услышав мое приближение, он бросает взгляд из-под длинной черной челки и отходит в сторону, освобождая клочок свободного места.

Вставая рядом и опираясь спиной на стеклянную стену, я прикрываю глаза, стараясь избавиться от стыда за ужасный позор-года-поцелуй и делаю глубокий вдох.

– Бедный Шон, он просто обречен, – медленно произносит Ник. – С таким-то напором в один прекрасный день он проснется и сам не поймет, как оказался глубоко и несчастливо женат.

На его лице мелькает до ужаса довольная улыбка, которую так и подмывает стереть. Желательно хорошим подзатыльником.

– Забавно наблюдать за вами со стороны. И часто ты приводишь мужчин в смятение, Ви?

 Улыбаясь шире, Ник откидывает прядь волос со лба, но она тут же возвращается обратно.

– Можешь быть спокоен, по крайней мере, в отношении себя, – огрызаюсь я в ответ, скрестив на груди руки. – Такой, как ты, вряд ли заинтересует хоть одну приличную девушку.

Кажется, невозможно родиться более язвительным, противным и склочным типом. Я с трудом могу представить, что найдется девушка, способная его хотя бы терпеть, не то, что любить или спать с ним в одной постели. От этой мысли невольно передергивает.

– Огорчу тебя, но рыжие – не мой типаж.

Я не могу не рассмеяться.

– Слышишь этот звук? – наклоняюсь ближе. – Это коллективный вздох облегчения, который издали все рыжие девушки хором, что судьба их уберегла!

– Ого, какие мы серьезные. И долго этот образец сарказма ждал своего часа? – смеется Ник, пощипывая переносицу, как будто у него болит голова. – Ты, наверное, ночь не спала, готовилась? Потеря памяти определенно сделала тебя креативнее!

– Что? – выдыхаю я.

– Что? – поднимая бровь, передразнивает он.

Какого..?

Но Ник тут же переводит тему.

– Я устал от тебя. Раз стоишь рядом, просто помолчи.

И пока я пытаюсь понять, был ли в его словах скрытый смысл, перед нами беззвучно, словно ниндзя, появляется Арт с зажатым в руке собственным паспортом.

– Хочу поискать в интернете о нас информацию. Может, страницы в социальных сетях, адреса, родственников, – произносит он с энтузиазмом. – Если дадите свои документы, могу и ваши глянуть.

– Только будь осторожен.

Мы с Ником отдаем паспорта, Арт уходит, а я останавливаю взгляд на Шоне. Он все еще возле кассы, помогает пожилой паре, забирает их сумки и провожает сначала к выходу, а потом и к машине. Он помогает им сесть, ставит пакеты с продуктами в багажник и поворачивается в нашу сторону. Увидев его улыбку сквозь прозрачное стекло магазина, я отворачиваюсь, потому что становится ясно, Виола не такая.

Я видела эту пару еще в торговом зале, но мне даже мысль не пришла, что нужно им помочь. А Шон заметил. Я не сострадательная. Не отзывчивая, потому что думаю лишь о себе. И не заботливая, как Шон. Часть меня чувствует вину, часть – гордость. За то, что такой, как он рядом. Наверное, за это я и полюбила его.

– Эгоистка…

К гадалке не ходи, ясно, кому принадлежит произнесенное слово. Я крепче стискиваю зубы.

– Что ты опять несешь?

Как бы ни было неприятно, но Нику действительно удается бить словом точно в цель.

– Это то, что ты подумала в эту секунду, глядя на Рида, – поясняет Ник. – Ты не одинока. Посмотри на них, – он указывает рукой на толпящихся у выхода и спешащих из магазина людей. – Таких, как Шон, не больше процента, у него это врожденное. Большинство же просто не замечают никого вокруг себя. У них на глазах шоры.

Я не хочу говорить на эту тему. Меня бесит, что Ник так обо мне думает, но еще больше раздражает то, что он прав.

– Ты достал телефоны? – спрашиваю я, желая сменить тему.

Не поворачиваясь в мою сторону, он протягивает пакет с четырьмя коробками внутри. Самые простые кнопочные, такими пользовались люди, наверное, лет пятнадцать назад.

– Господи, где ты их откопал? Да в них даже камеры нет, не то, что интернета.

– Чем проще устройство, тем сложнее его вычислить, тем более нам они нужны только чтобы друг с другом связываться, – раздается голос Шона сбоку.

Он встает рядом со мной. Его волосы припорошены снегом, а щеки раскраснелись.

– Прекрасно, значит, надежда, что я смогу хоть как-то поддерживать связь с внешним миром, похоронена окончательно.

– Однозначно, – легкая улыбка появляется на губах моего парня.

Наш милый спор прерывает голос вернувшегося Артура:

– Кажется, у меня паршивые новости, – произносит он с нечитаемым выражением на лице. Тяжело сглатывает и, встречаясь со мной взглядом, протягивает листок бумаги. Я опускаю взгляд и замираю.

Рядом с фамилиями ребят в столбик написаны три даты смерти. Несколько лет назад.

1
...
...
12