Попробую попроситься к подруге на ночлег. А лучше бы сразу на дачу – теперь осень, Светка городской житель до мозга костей, туда до зимних праздников не поедет. А дом у них крепкий, с отоплением, двумя ванными, шикарно обставленный – можно перекантоваться месяц, пока я разберусь с ситуацией и пойму, что делать.
Наши посиделки в кафе, пока детки занимались в кружках, плавно перетекли в дружбу. Мы ходили друг к другу в гости, устраивали детские дни рождения и обменивались подарками. Особенно хорошо сдружилась Софка со старшим ребенком Светы – Ильей. А когда Света родила второго, то мы стали общаться семьями – Игорь, муж Светки, даже вел какие-то дела с Владом. Они пару раз вытаскивали нас всех в семейный ресторан, чтобы отметить сделку. Один раз мы летали все вместе в Турцию. Было здорово – дети веселились с аниматорами, мы ударяли по коктейлям.
– Привет, Маш! – нейтральный голос Светки меня немного насторожил. Обычно подруга радуется, когда я ей звоню. – Ну что, вы уже обосновались на новом месте?
– Что? – опешила я. – Откуда ты знаешь?
– Игорек сказал. Он видел Влада. Пообщались напоследок. Он ведь должен нам остался, ты знаешь? Двадцать два ляма. Мы, собственно, в контору и обратились… Понимаю, тебе неприятно это слышать, но всё равно узнаешь, так уж лучше от меня.
– То есть… – я ошеломленно смотрела, как два грузчика тащат наше огромное из темно-коричневой кожи кресло. Гарнитур был итальянским, очень дорогим. И старым. Не знаю, что они сумеют за него выручить. – Это вы обратились к коллекторам? Ты и Игорь?
– Ну а что? Влад, как мы поняли, возвращаться не собирается – наступил на хвост одному типу. Тот теперь не даст ему развернуться. Все свои деньги он перевел на офшор, нас кинул. И что теперь, мы должны участвовать в вашей богадельне?
– Свет, подожди, – я постаралась отдышаться и говорить спокойно, – почему ты мне сразу не сказала? Почему не позвонила и не призналась? Я знать не знала про долг Влада. Сколько он задолжал? Двадцать два миллиона? Серьезно?!.. – голова закружилась от мысли, что с меня требуют такие деньги. Да, для бизнеса сумма небольшая, но лично у меня в руках даже половины не было. – Я бы попыталась найти деньги…
– Ой, да ладно тебе, – снисходительно хмыкнула Светка, – передо мной можешь не понтиться. Нет у тебя ничего, кроме барахла да квартиры. Думаешь, я не знаю? Все, что Влад зарабатывал, ты на сумочки да кружки детские спускала. И что, станет твоя Софка звездой, если у самого Лещенко петь будет?
– Но… – ее слова резали, как острый нож. – Мы бы могли утрясти всё полюбовно…
Действительно, я никогда не думала, что Влад бросит нас. И почти ничего не откладывала. Та сумма, что сейчас пряталась в кофте, мимикрируя под топик, была отложена на новогодние подарки. Дорогие, чего уж там.
И именно поэтому мы не умрем с голоду. На полгода хватит. Я надеюсь.
– Ладно. Я всё сказала. Удачи! – бывшая подруга скинула вызов, а я плюхнулась на еще стоящую тумбочку.
Телевизор, огромную плазму и домашний кинотеатр уже упаковали и унесли. Скоро вернутся и за ней.
– Что делать?! Что делать?! – в висках билась панически мысль.
Звякнуло сообщение в ватсапе. От подружки Лиды. Трясущимися пальцами я стала тыкать в кнопки, чтобы побыстрее прочитать сообщение. Лида была моей соседкой – она жила в соседнем корпусе. Мы дружили с рождения наших старших детей. У нее тоже было трое.
Вдруг получится попроситься к ней на дачу?
Я уже раскаивалась, что разрешила Владу год назад продать нашу. Купили мы ее в Наро-Фоминском районе десять лет назад и пользовались редко, в основном летом.
– Дешевле в Турцию летать, чем дачу содержать, – настаивал Влад, и я сдалась.
Вот далась ему эта Турция! Скоро у меня глаз задергается от одного воспоминания о ней.
Дачу продали. Всё лето просидели в Турции. Дети были счастливы, купаясь в бассейне. Мне не нужно было готовить, и я тоже была счастлива.
– Банкротство Влада Трепыхальского не прошло бесследно для его семьи, – читала я скрин с какого-то сайта. – Как стало известно нашему источнику, семью выселяют из шикарной квартиры в элитном жилом комплексе…
А вот это вранье! Обычный дом в обычном районе на краю Москвы. Пусть и относительно новый – построен пятнадцать лет назад, и всё-таки не элитный.
«Подруга жены Трепыхальского…» – дальше читать я не смогла, закрыла картинку.
Вот же Светка! Зараза! Под стать Владу. Не ожидала от нее такого…
«Это правда?» – спрашивает Лида.
«Да», – отнекиваться смысла нет.
«Я тебе велосипедный шлем Нортона отдала. Вернешь?».
Честно поискала глазами шлем. Насколько я помню, всю кладовку с ценными великами, самокатами и прочими штуками уже вынесли.
«Деньгами верну».
«Ясно. Удачи».
И всё?! Мы тринадцать лет дружим – и всё, что она мне пожелала, это удачи?!
Пока еще коллекторы не сунулись в кухню, я сделала себе кофе. Отняла у Лёвки последнее печенье и достала новую коробку конфет. Дети завизжали и, шутливо дерясь, бросились делить конфеты, на какое-то время словно позабыли обо всем. О том, что они остаются со мной одни. На улице.
Нет, я, конечно, сниму номер в гостинице, но это сильно ударит по нашим деньгами. А насколько мне их хватит – неясно.
Позвонить маме? Сознаться ей и попроситься домой?
Ни за что!
Заварила себе кофе покрепче. Не латте или капучино, как обычно делаю, а эспрессо.
Нужно взбодриться. Собраться с мыслями, придумать план.
Подруги не помогли. Ни одна…
Звонок в дверь привел меня в легкое чувство удивления. Дверь стоит нараспашку – грузчики шныряют туда-сюда, и вдруг кто-то звонит?
Интересно…
Я слезла с высокой табуретки, сказала детям не высовываться и на трясущихся ногах вышла в прихожую.
Так и есть – железная дверь распахнута, вторая дверь тоже. А на пороге стоит мужчина. В джинсах и темно-синем свитере в крупную вязку. В руках держит пальто и оглядывается…
Смутно знакомые черты лица… Кто же это?
– Привет! – незнакомец с бархатным голосом не смотрится зловеще.
Не как эти равнодушно-брезгливые юристы, коллекторы и грузчики. За сегодняшний день я уже сыта по горло их физиономиями.
Он стоит уверенно и спокойно. Только смотрит настороженно, будто боится меня спугнуть. Или будто я могу вдруг вытащить из-за пазухи нож и броситься на него с криками: «Кийя!».
– Не буду спрашивать, как дела. Я пришел помочь, – говорит он.
Хорошее заявленьице, даже верится с трудом. За сегодняшний день он первый, кто выразил такое странное желание…
А я всё вглядываюсь и пытаюсь понять: где я его видела? Черные широкие брови, узкие скулы, худощавый. Он – первый учитель программирования Лёвки? А что, похож. Петр Иванович тоже ходил в джинсах и кедах.
Нет, всё-таки незнакомец старше.
Партнер Влада? Возможно, я его видела на каком-нибудь сабантуе и забыла. Не всех партнеров я знаю в лицо. Не очень-то меня интересовали финансы, сделки, планы…
А черты лица знакомые… Вроде бы и не из соседей – их я знаю хорошо.
– Ты меня не узнаешь? Совсем? – говорит он. – Я что, сильно изменился?
– Ну… – расстраивать мужчину мне очень не хотелось. – Как бы сказать точнее… Почти вспомнила, но не совсем.
Голубые глаза вспыхнули недовольством.
– Даже так? А как целовалась со мной на выпускном, тоже забыла? Андрей Горнов, к вашим услугам, миледи, – шутливо поклонился он, и заглянул мне за спину. – Кстати, ты с мамой живешь или одна? Что-то ее не вижу. Хотелось бы высказать ей свое… почтение.
– Я живу с мужем. То есть… раньше жила, – смутилась я, вспомнив, что меня как бы бросили. Причем публично – если учитывать ту противную статейку в интернете. И чего этот Андрей приперся именно сегодня? – Я с тобой вправду целовалась? Не помню!
– И даже училась в одном классе, – поддакнул он, все еще выглядывая что-то за моей спиной.
Повисла пауза. Я не знала, что сказать. Передо мной стоит привлекательный мужчина, по-видимому, ровесник и даже бывший одноклассник. Я его в упор не помню. А мимо протискиваются грузчики с моими вещами и косо оглядывают нас.
– Мам! Тебе бабушка звонит, – раздался звонкий голос Софки, и в руки мне была всунута трубка телефона. – Ой, здрасьте! А вы кто?
– Здравствуй, – приветливо поздоровался Андрей, снова сверкнув голубыми глазищами. Линзы у него, что ли? – Старинный друг мамы. А тебя как зовут?
– Софья, – чинно представилась дочь и махнула рукой в сторону кухни. – А там Лёвка еще одну коробку конфет нашел. Будете?
– Если только вместе с чаем, – улыбнулся этот Андрей, и Софка от радости аж подпрыгнула на месте.
– Урра! А то маме некогда… – и самым беспардонным образом схватила незнакомца за руку и потащила на кухню.
– Отойдите, дамочка! – на меня двигался огромный дубовый шкаф. Пришлось отпрыгнуть, чтобы не задавили ненароком.
– Мам, мне некогда, – пробормотала я, даже не дослушав, что она мне говорит. Поведение Софьи шокировало! Сколько раз объясняла дочери, чтобы держалась от незнакомцев подальше, а она опять за свое! И тащит спокойно Андрея на кухню, а тот даже не сопротивляется. И не оглядывается! Что вообще происходит?!
Мама что-то прокричала в трубку, но я не слушала. Гораздо интереснее было узнать, что происходит в кухне. И выставить этого Андрея нафиг.
– Я перезвоню, – пробормотала в трубку и нажала отбой.
На подлете к кухне меня остановил крик – проснулся Олежка. Как огромная шхуна, я резко развернулась и поплыла в другом направлении. В конце концов, на кухне сидит Лёвка, он присмотрит за незваным гостем и сестрой. А пятилетний Олежка может испугаться незнакомых дядей, как раз вытаскивающих из холла большое трюмо. Штучный товар, заказывали во Франции. По совету Лиды…
Я влетела в комнату к сыночку и едва не столкнулась носом с дверью. Любопытные глазки осматривали развороченную квартиру, крепко сжимали ручку двери и искали меня.
– Мама! – бросился ко мне на ручки.
Подняв свою драгоценную ношу, я протиснулась мимо уплывавшего в чужой дом трюмо. Не то чтобы я была штомочницей или ценила вещи больше людей, но трюмо было жаль. Чертовски! Как и дивана, и других вещей, выбранных с любовью. Когда месяцами смотришь каталоги, ищешь, где бы покачественнее, а потом караулишь скидку, то вещь западает в душу.
– Осторожнее! – рычу я на грузчиков и протискиваюсь с Олежкой на кухню.
Ногой закрываю за собой дверь и ловлю взгляд голубых глаз.
– Трое?
Меня раздражает эта вздернутая смоляная бровь.
– Ну да. А у тебя сколько?
Мой вопрос ему не нравится. Вижу, как он вспыхивает, потом задерживает дыхание и берет себя в руки. Широко улыбается, но с какой-то болью внутри.
– Мы что, тыквами меряемся? Какая разница.
– Ни одного, – догадываюсь я и вижу опущенный взгляд.
В мою кружку, между прочим! В самую любимую, с мандаринами и зелёными листочками! И кто посмел её вытащить? Перевожу возмущенный взгляд на старшего. Лёвка пожимает плечами, мол, всё понимает, но тут ни при чем. Значит, Сонька постаралась. Я с ней поговорю обязательно, когда выпровожу незнакомца. Мало того, что тащит мужчину с грязными руками за стол, и это во времена короновируса, так ещё и кружку мою любимую выделяет!
– Руки помой! И нос прополощи! – безапелляционно приказываю я, ссаживая Олежку на его любимый стул.
О проекте
О подписке