Глаз на прогулке

Когда художник-фигуративист,

Неважно, кто он – реалист или примитивист,

Создает композицию – он ведет глаз зрителя.

Когда философ-гносеолог,

Неважно, кто он – аналитик или семиолог,

Артикулирует пролегомены – он ведет глаз читателя.

Когда политик – предтеча народа,

Неважно, кто он – оппозиционер или традиционалист,

Озвучивает риторические фигуры речи – он ведет глаз рода.

Когда художник, философ, политик

Дают объяснительные модели реальности как тотальности,

Мозг отпускает каналы восприятия на поиск нового.

«облака нарезают небо свежими ломтями лазурита …»

облака нарезают небо свежими ломтями лазурита:

беглому рисунку вторят ритмы вспаханных полей,

что усеяны колосьями взошедших робко пахарей:

кто из них с лозунгами, кто с магнитами, а кто с…

выбирай любого, далее – пасутся стада пастухов:

каждый – со своим псом, персонификатором ego;

что ты скажешь, амиго, киник бродячий Псой?

планы зеркалят области ломкими плоскостями,

играя на статике движущихся в вакууме табунов /

динамике поющих сопрано межфигурных пустот;

вот проплывает почти рядом с глазами чей-то рот,

а вот – существо с вывернутыми наружу органами

из анатомического театра приветствует свою тень;

что ты скажешь, амиго Диоген? – как прошел день?

а цвета дразнят и суетятся совершенно излишне:

любой лишний – лишен дополнения и контраста;

я стою в черте локальных и голосистых гласных,

ко мне поспешает Франсуа Рабле – здоровья тебе!

кадры сменяют кадры, картины смещают картины:

пастухи – в тине, пахари застряли в сизых хлебах;

что ты скажешь, сатирик? – ничего! вот о том и я.

«И никаких параллелей!..»

И никаких параллелей!

Лучше свирель метели,

Предсказуемый холод,

Порядок и ход мыслей,

Матричный срез клетки,

Набрасывающий сетки

На все био-, чтобы био-

Так не било по нервам,

Приближая к арт-акции

Систему орг. реакции.

Абсолютное принятие —

Отчасти и есть снятие

С бед «во плоти» бреда,

Смешение воза зрения,

Мира с мировоззрением.

Пример – судьба Лира,

Которая не вдохновила

На свершения «во имя»,

Хотя имя тогда и было,

Но «напротив» трубило.

«Напротив» – не натиск,

Даже не оттиск – поиск

Дистанции или подобия:

Пособие по управлению,

В котором воля, веление

Спущены в комментарии

И требуют обновления, —

А минимум реставрации,

Причинно-следственной

Инициации знака и кода.

«Конечно, ведь завтра – не конечное …»

Конечно, ведь завтра – не конечное:

настоящее сбрасывает совершённое,

обновляясь, как змея, гладкой кожей,

как лишенная хвоста ящерица позже

обзаводится новым хвостом и еще.

Но не грушу: только в землю молчу.

Земля: молча в ответ, сохраняя завет

невмешательства в препирательства

настоящего – беглого каторжника,

настоящего, таящего и отторгающего

сложности – ложности – возможности,

брошенные в печь: пустое в порожнее,

настоящее, которому, увы, не сберечь

ничего. Я иду, ничего-ничего. Молча

в землю смотрю. Еще – не конечное,

и к тому же размышления о вечном —

всегда кстати: восприятие в квадрате.

«есть у дождя четыре техники письма …»

есть у дождя четыре техники письма:

графически – по душам тонко, тушью;

клинописно – по садам и хлам-вещам;

иероглифически – по детским личикам;

живописно – ультрамарином по нивам

с радугой из прока, краплака и яри,

с добавлением кобальта и киновари;

есть у дождя время для наслаждения,

удерживающее его от зуда артерий;

бег перистых и кучевых впечатлений,

прилив, и жажда, и стыд наваждений,

смещение в цветопись ядер энергий,

жар внутренний – жар сочленений

солнечных лучей и ливневых дождей.

«и я всматриваюсь в тебя …»

и я всматриваюсь в тебя

как в неведомый пейзаж

пейзаж открывает глаза

и нежно впитывает меня

мы играем на узнавание

а дорога скользит ровно

искрясь тонко терракотой

лес входит в новый цвет

я была здесь так долго

возвращаясь раз в сотый

мыслями в яркую акварель

где неистовствует апрель

мелькают липы и тополя

где благоухает свежо мята

и трасса сворачивая в себя

остается в моем «навсегда»

Каштаны

Каштаны – к поздним плодам, а не к осени. От осени пусть останутся только крик красок и длинные тени. В поздних плодах особенно поражает истошность и собранность жизненного рывка. Поэтому все это красочное многоцветье – сочный выстрел перед белой тишиной.

1

от звуков абстракции

– геометрия вариаций,

просвеченная сквозь

призмы вещь-свойств,

– единственный брод

хаософона: матери род.

2

значит, вот так сворачивается время,

мелькая днем и ночью попеременно:

изнанкой и лицом, лицом, изнанкой,

мягко ускользая или играя в прятки

с желанием всерьез поймать вопрос

начала и конца – рубца от перегиба,

чуть истончаясь в серебристо-синем,

вальсирующим оттеночно от сини —

к иссиня-черному и к голубь-белому

вобравшему в себя цветовселенную.

Я тогда, конечно, испугалась свободного падения в бесконечность, где поступки и предметы лишаются своих качественных характеристик и являют лишь знаки присутствия. Отчего уход в минус форм сопровождают депрессия и бром? Всегда есть шанс вынырнуть в противоположном.

3

почему сейчас, когда я исчерпана, некрасива,

когда нет ни чувств, ни движения, ни силы,

ты обрушиваешься, как весенний ливень?

и бесцветные глаза, волосы, все свои сердца

я опускаю в тебя, пытаясь расти незаметно,

но старания тщетны, т. к. наигранно лживы,

неудержимо меня разносит по твоим венам:

и я резвлюсь и стенаю, льюсь и проклинаю

одновременно; не помню – знаю мгновение

всем существом податливым и верным.

4

весь день вдоль противоположных сторон

брожу, скитаюсь и прогуливаюсь со сном,

как с бездомным, тобой брошенным псом,

отвечающим мне глазами, носом, хвостом

на любое совместное со- / чувство в плане

– на сослагательность первых очарований;

впрочем, он – ведь сон, он все понимает,

даже то, что еще не приблизилось к яви.

5

цветут глаза, цветут рассветы – лето!

мы забегаем друг к другу ненадолго,

сразу с порога: только ненадолго;

на севере каждый третий из встречных

– служитель культа древнего Ра; а

кстати, и Сфинксы совсем ненароком

в оптике топоса оказались под боком.

6

стремление развивает массу способностей:

а способности в основе новые био-отрасли:

рост онтоизменений с амбицией на фило-:

было время, когда всё био- только и было,

что глупым планктоном в чреве огромном;

а после мы стали, как деревья, взрослыми;

на случай: если и филопрорывы наскучат —

мы причалим к берегам синими лучниками.

Как синими? А с каким у тебя еще цветом ассоциируются легкость, изменчивость и подвижность состояний?! Нам ведь так хочется жить во всех реальных и потенциальных, параллельных и пересекающихся мирах.

7

и какая уж тут жизнь взаймы?! свою бы донести

в душе, сердце, чреве, в стихах и в лет кружении

до тебя, твоих уединенных рассуждений вслух:

пробуждение – голос глухого, уходящий в космос,

минуя чьи-то чужие уши… невидимка, летун,

говорящий морем и испаряющийся еще до суши;

суть голос, не знающий своего тела, голос предела,

голос души всех душ, не ведающий звуковых туш

и отвлечений, несовместимых с предназначением;

голос без слуха, которому свыше дано не слушать,

но слышать, что прерогатива вовсе не уха, а духа.

8

сохранение и изменение —

закон природы, сохранение

– закон рода, изменение —

закон породы, от рода до по

роды – схватки и обмороки:

преддверие надежды и пути.

Каштаны – к поздним плодам, а не к осени. От осени пусть останутся только крик красок и длинные тени. В поздних плодах особенно поражает истошность и собранность жизненного рывка. Поэтому все это красочное многоцветье – сочный выстрел после долгого созревания.

Предвосхищение

у меня ощущение глубокой весны

весны вовсю

но северный город так не считает

у меня с ним отношения

как со старым любовником

который все понимает

с полу- без слов с первородных основ

и все-таки разрешает

быть кем угодно когда пожелаю

да хоть собой

вот поэтому я и усердствую жадно

«Физика взорвавшихся звезд …»

Физика взорвавшихся звезд:

Ткань человеческих свойств.

Выпрямление в полный рост:

Послание жизни – зов и мост.

Ритм пульса – купола на новь

И преследующий порт-погост.

В зиянии хаоса: и сор, и сорт

Топологически кочующих зон.

Расширение: сон эонов-монад,

Сжатие: теряющий форму сад.

Судьбы человеческих свойств:

Метаморфоза природы звезд.

«Каждая новая жизнь, как страница на латыни …»

Каждая новая жизнь, как страница на латыни:

Читаема и переводима с трудом; хотя потом —

Напрочь забыта. Но остаются чуткости нити,

Проступающие на смытой странице лицами.

Точно памяти не обойтись без литер касаний,

Выстраивающих ежесекундно ее башню небес,

Наполняющих судьбы своим повествованием:

Пустотами, спиралями и знаковыходами в лес.

«Я летела, отдавшись потоку ветра …»

Я летела, отдавшись потоку ветра,

Для меры восприятия незаметной,

Отдаляясь, сближаясь с током света,

Отпуская по водам свои лета: хлеб

Памяти – фрагменты суть кинолента

С заранее закрученным сюжетом, пере

кроенным и перешитым многажды,

В поисках смысла и логики, может

Быть первичнее осуществления —

Разновекторный танец творения,

В котором произвольное движение

Еще наполнено и дышит веянием.

Сад Рёандзи

Кто часто погружается в тот сад,

                                                      в нем видит не песок, не гравий,

а тихий шелест и морскую рябь:

                                                      знакомый уху музыкальный лад;

тот различит созвездий острова,

                                                      улавливая их короткое дыхание;

в хорах четырнадцати молчаний

                                                      услышит он пятнадцатое рядом:

то, что умеет с сердцем говорить.

Вот так и я незримо буду плыть,

                                                      на расстоянии и течения меняя,

чтобы когда-нибудь себя открыть

                                                      любимому и любящему взгляду.