Очередное грёбаное молчание доводит до вспышки гнева. Ощущаю вкус крови во рту, из-за того, что сильно сжимаю губы. Треснувшая кожа нещадно щиплет. Вчера я выложилась на максимум, чтобы его родить, отдалась физически, а утром не узнала своё лицо. Губы лопнули в трёх местах, кровавые белки и синяки под глазами. Моё тело в полном афиге, а это я ещё молчу про то, что под бандажом живот в виде желе и это уже давно не смешно. Матка сокращается до искр из глаз, поясница до сих пор ноет, словно я в родах. И как вишенка моему дисбалансу – приход идеального мужика, которого я, ещё совсем недавно, хотела до мурашек. Просто пиздец какой коктейль внутри.

– Можем сделать тест. Для общего спокойствия, – очередной ядовитый плевок, но мой «собеседник» к хренам собачьим игнорит и это.

Сука…

Десять минут удушающей тишины. Принципиально не вышла, всем видом показывая, что не оставлю их наедине, словно он не отец, а вселенское зло, которое без моего присмотра натворит дел. Шахмалиев не предпринимал попыток дотронуться, он смотрел, стесал по ощущениям всю щеку ребёнку, но на этом всё. А потом просто развернулся и вышел, больше так и не появившись. Мне нужно было порадоваться этому факту, я же победила! Пусть тупо, но по своим правилам. Только, вопреки всему, ещё больше завелась, не чувствуя триумфа. Смотрела в кроватку, на меленького сына и неожиданно придумала как ещё сильнее задеть.

Я… я поступила так, как умела. Моё желание сделать больно, превалировало над всем остальным. Я мстила! Жестоко, грязно, с отчаянием. И чтобы не чудила – реакция с его стороны была предсказуемо – нулевая.

И вот теперь, конверт в салоне дорогущей тачки, с простым текстом:

"Спасибо за сына"

Смяла записку в кулаке, смотря через лобовое на прохожих. Радости от подарка тоже – ноль. Схватила ребёнка и хлопнула дверью машины, как словно этим жестом могу избавиться от всего, что он оставил внутри меня.

А ведь он перекрутил, очень больно ткнул в рану. Я спала с ним и знала, что он женится, что это просто такой период, он пройдёт и всё. Задело же не это, задело его отношение. Когда встал вопрос относительно угрозы, он не встал на его защиту. Сука… Вот за это: НЕ-НА-ВИ-ЖУ!

Пыталась переквалифицировать эмоции, пустить по-другому руслу. Самое смешное, что мне было куда вкладывать энергию… только вот, гнев не уходил, не отпускал, клубился внутри. Месяц… целый месяц я наказываю себя и эту красивую, дорогую игрушку. Принципиально не подходила, только изредка бросала взгляд из окна во двор, где она и в дождь, и в солнце одинаково красиво сверкала. Зараза…

Чем больше смотрела, тем больше понимала, что не могу отказаться… Очень красивая штучка, от такой отказаться – это не знаю кем нужно быть. Права, любезно подсунутые в бардачок, послужили сигналом к действиям, подтолкнули к первому выезду. Полтора года назад я училась в автошколе, но не дошла до экзаменов, просто забила устав разрываться, а тут весь комплект.

В итоге… машину приняла, а его "спасибо" – нет!

И не приму!

Вроде бы, нужно быть хорошей девочкой и сказать грёбаное «спасибо» за подарочек, но не в нашем случае. С ним – хорошей не буду. Нам это противопоказано!

Гулко выдыхаю, отбрасывая воспоминания обратно. Мы это всё прошли, не стоит возвращаться.

Выезжаю на дорогу, пытаюсь собраться, но мысли разбегаются, как машины вокруг. Включаю музыку громче, желая перебить накатившее смятение.

Добираюсь быстро, останавливаю машину у дома, глушу двигатель. Рядом место соседа, раньше мы перекидывались парой или тройкой слов по утрам, но последние несколько месяцев он кардинально изменился и делает всё, чтобы вывести меня из себя. Клянусь, даже паркуется максимально близко, чтобы мне было сложнее протиснуться. Чёртов, заносчивый придурок, не понимающий простых русских слов. Бесит.

Ставлю на сигналку и бодро топаю в сторону подъезда, всерьез раздумываю перебраться в паркинг. Это немного добавляет геморроя по утрам, но мучения с приездом обратно – закончатся, у Стаса совершенно точно нет там места.

К квартире подбираюсь, стараясь не стучать каблуками, мысленно молясь, чтобы мой ребёнок спал сладеньким сном. Тихо-тихо открываю дверь, сразу попадая в тёплую, родную атмосферу. Слушаю, замирая на полусогнутых, и первые звуки, которые до меня долетают: лёгкий шелест. Навстречу выходит Гульнара, поправляет передник, вытирая руки. Выглядит всё так же буднично-спокойной, как всегда, ни одного лишнего слова, только кивок в знак приветствия и слабая, почти невидимая улыбка. Отвечаю тем же, на автомате практически.

К Гульнаре привыкала долго, да что уж там, её цветастые юбки до сих пор вынуждают стопориться… В общем, ей со мной сложно.

Беззвучно спрашиваю: "Как он?"

– Спит.

Ну, слава богу! Мольбы измученной матери, после очередного промежуточного тестирования, были услышаны. Поднимается волна облегчения. Прохожу мимо комнаты на цыпочках и скрываюсь в ванной. Закрываю дверь медленно, чтобы петли не скрипнули. Теперь, у меня есть мои тридцать минут. Тридцать минут, пока мой маленький торнадо спит и не собирается проверить, куда делась неугомонная мать. Он, лучше меня знает моё расписание… маленькая, требовательная жопка.

Я люблю сына, как бы сложно ни было! Пропахнуть его детством – в море беготни, капризов, криков и внезапных нежностей – особый кайф. Но при всём этом, я так же люблю одиночество. Когда никто не зовёт, не пристаёт, не требует. Просто тишина и я, предоставленная сама себе. Идеально.

Материнство – жесть, абсолютная анархия, состоящая из череды жести покрупнее и мельче....

Как мама справилась со мной одна? Где она находила сверхсилы?

Встав на её место, понимаю: такие женщины заслуживают медали или хотя бы тёплый чай вечерами с аплодисментами. Потому что это не шутки и не мемы! Это, блин, жизнь, в которой тебя выкручивают по орбите обстоятельства, которые от тебя и не зависят, которыми ты не можешь управлять на все сто процентов и которые что-то от тебя постоянно требуют! Как только рождается ребёнок, вся жизнь матери – это он. И самое главное: когда это закончится, никому неизвестно, я предполагаю, что никогда! Вот вам краткая характеристика материнства. Готовы? Дерзайте.

Качаю головой и мысленно напутствую сыночка – спать дольше. Маме нужен формальный релакс. Мой мелкий – чистая энергия, природный фейерверк непредсказуемости. Никогда не угадаешь, куда рванёт через секунду или что выкинет ещё через две. Я всегда на стороже – готова поймать, остановить, переключить. О том, чтобы чинно гулять за ручки, как в своей идеальной картинке из головы, нет даже речи! Спокойствие нам не снилось. Мы иначе. Заточены на шум, гам и обязательно ворох осколков вокруг, иначе не интересно пацану.

Он огонь. Я огонь. И наша жизнь – это точно не про спокойную прогулку, у нас больше про бег по ухабистой местности.

Моя квартира стала самым безопасным местом, сразу как он начал ползать. Хватило огромной шишки на лбу, чтобы мать встала на путь истинный, а сын понял, как это весело… делать то, что нельзя! В общем, у нас прикольно, через край, я бы сказала.

Вдоволь наплескавшись, выхожу в кухню, где Гульнара предусмотрительно приготовила для меня чашку ароматного чая. Клянусь, она добавляет туда какие-то чудо-травки, иначе как объяснить титаническое спокойствие, которое я испытываю после первого глотка? Мир перестаёт казаться хаотичным, всё на своих местах и под контролем. Красота…

Когда тебе мало времени в сутках – это особенная радость, поверьте на слово. Даю стопроцентную гарантию.

Успеваю выпить половину, прежде чем в моё одиночество бескомпромиссно врывается входящий от Оксаны Борисовны.

– Бли-и-ин…

Делаю глубокий вдох, плавный выдох и отвечаю. Всегда отвечаю. Не могу игнорировать, да и не пытаюсь, что таить.

Наш разговор шустро закручивается на тему предстоящего праздника. Праздника, который, традиционно, уже второй год, планируют устроить в их доме.

Опускаю глаза на столешницу. Вежливо отвечаю, но внутри всё переворачивается от горького послевкусия. Вспоминается прошлый год…

Я не смогу простить Марату этого. Во мне засело кинжалами.

Конечно понимаю, что сын не запомнил, не узнает, если не скажем, но всё равно! Папы – не было. Вот так. За год, лично, он появился рядом с ребенком, всего четыре раза, а на праздник не пришёл вовсе. Скотина.

Мне плевать, абсолютно по херу, почему и из-за чего. Сдавал он там свои экзамены, получал дипломы и степени или занимался чем-то ещё. Да, хоть особо «весело» шпилил жену. Разницы нет никакой. Мог бы, блять, оторваться и посетить первый день рождения. Так сложно было?! Сука…

Когда-нибудь Эмиль подрастёт, посмотрит на фотографии и спросит: "Мама, а почему папы нет?" И, что я ему отвечу? Как объяснить мальчишке, что у его отца, видите ли, были "другие приоритеты"? Что он выбрал, что угодно, но не это? Даже не знаю, как не разреветься на месте, только представив этот разговор.

НЕ-НА-ВИ-ЖУ! С каждым днём это ощущение крепнет, пульсирует и готово взорваться, создавая новый виток. Такие ощущения по кругу, до грёбаной бесконечности. Я ненавижу: за его равнодушие, за отсутствие, за «оправдания», которые звучат только в тишине моего воображения – ведь его, даже оправдать для приличия – некому…. Сложившаяся ситуация представляет собой – огромный котёл, в котором с каждым днём становится тесно вариться …

Смешно… Тема просто осталась без обсуждения. Все веселились, поздравляли и фотографировались… и не намёка на Марата. Как будто бы ничего не случилось.

И вот опять – звонит Шахмалиева, упорно гнёт своё. Я пытаюсь аккуратно уйти от темы, намекнуть, что мы, возможно, в этот раз придумаем что-то другое… Но она давит, вежливо и настойчиво. Скриплю зубами, злюсь, матерюсь беззвучно и в конце концов сдаюсь.

– Вот и отлично! Мариночка, не переживай, всё пройдёт идеально! – воркует Оксана Борисовна, перекрывая своим щебетанием весь мой кислород.

Ну, не хочу… не хочу я… В этот раз действительно будет иначе и я даже знаю почему, но от этого не хочу ещё больше!

Если он решит проигнорировать… да, я буду только рада! Пусть хоть раз его отсутствие, станет для меня облегчением, а не очередной занозой.

Прощаюсь и перевожу дыхание. Чая бы ещё налить не помешало, тот, что успела выпить израсходовала с запасом…

Поднимаюсь и топаю в детскую. Гульнара ушла, мы с сыном вдвоём.

Тихо открываю дверь и прохожу к кроватке, ступая по мягкому ковролину. Эмиль спит, раскинув ручки в стороны. Несколько секунд просто смотрю на него. Как же ты так получился, маленький мой? Свалился на меня и мир перевернул с головы на ноги. Без тебя словно и не то всё было.

Наклоняюсь ближе, осторожно глажу по животику, едва касаясь. Глаза распахиваются тут же, резко и широко, а на лицо ложится лёгкий отблеск удивления, радости и невероятного счастья. Мой ребёнок – любит меня безусловно, просто за то, что я есть и это то, ради чего я живу. Нежно улыбаюсь, что-то внутри крепнет и придаёт сил от переполняющей любви.

Перебираю мягкие, чёрные волосики на макушке и едва слышно шепчу:

– Здравствуй, мой мир…