После дембеля они планировали навестить девушек. И навестили, но только девушки в этот день были не при параде, а как раз только после лыжного кросса. Все взмыленные и, красные после пробежки. В потрепанных спортивных костюмах, в собственноручно вязаных шапочках с бубенчиками и без грамма косметики они выглядели неважно. Встретив их и поговорив пять минут, парни ретировались и больше на встречах не настаивали. Любовь прошла, завяли помидоры.

* * *

За две недели до нового года к Томочке приехал родной брат Давид. Вернее, всего, он приехал посмотреть на Москву, остановился у тетки и решил посетить свою младшую непокорную сестренку.

Томочка очень сильно переживала. Она знала, что брат не одобрит ее одежду, место жительства и много еще чего. За неделю до его приезда у нее уже не было настроения. Она ходила хмурая и грустная.

– Ты чего грустишь, Томка? – поинтересовалась Женя, – к ней брат приезжает, а она грустит.

– Да, – вздохнула девушка, – сейчас начнет нотации читать. Нужно , наверное, платье одеть к его приезду, да с подолом подлиннее, – размышляла Тома.

Для Томочки, которая практически не вылезала из джинсов, платье с подолом было с родни расстрела.

– Тома, а зачем? – задала Женька неожиданный для Томочки вопрос, – ты самостоятельная самодостаточная современная девушка. Ты живешь в столице, в месте где существуют совсем другие требования к одежде, порядкам и правилам, чем в твоем родном городе. Почему ты в угоду брату должна делать то, что тебе не нравиться. Мы его встретим как положено, ты с ним пообщаешься и все , и на выход. Ничего требовать от тебя он не должен. И ты ему совсем ничем не обязана.

– Да, ты права Женя. Я сама хозяйка своей жизни, – повеселела девушка.

К приезду брата девочки наварили картошки, которая у них еще осталась с колхозных времен, купили трехлитровую банку болгарских помидоров, кабачковую икру и торт «Прага».

Стол был красиво сервирован. Осталось только дождаться Томиного брата.

В комнату вошел красивый черноволосый парень. Девушки пригласили его к столу, на что он благосклонно согласился.

ОТ уверенного поведения парня девушки застеснялись и молча стучали ложками по тарелкам. Пауза затянулась, но никто не мог осмелиться первым начать разговор. Томочка тоже молчала. Когда трапеза подошла к концу, на разговор решилась Юлька.

– Ну что, Давид, как тебе Москва? – спросила она.

– Москва, как Москва. Обычный город , – ответил тот высокомерно.

– Ну не скажи, город не чета вашему Гардабани, – ответила в ответ Надежда.

– У нас, между прочим, женщины с мужчинами так не разговаривают, – сказал с вызовом Давид.

– Это Москва, это не твое Гардобани, – ответила Юлька, – здесь равноправие.

В это время Тамара сидела, опустив голову.

– Вот вы в чем одеты? Посмотрите на себя. Вы не женщины, а мужики в своих джинсах, – продолжал Давид.

– Воспитанный мужчина, пришедший в гости к женщине, не будет ее унижать и оскорблять, – огрызнулась Лиля.

– А я не к вам пришел, а к своей сестре, – ответил тот.

– А у нее нет отдельных палат. Она живет с нами. И поэтому ты пришел в гости не только к ней, но и ко всем нам. И поэтому будь добр нас уважать. – ответила Женька.

– Нужно было ей жить у тетки, а не в этом вертепе разврата, – продолжил Давид.

– Кому нужно? – спросила Лиля, – Тебе?

– У тетки своя жизнь и долгое пребывание Томки у тетки тоже не выход. А здесь у нее своя жизнь, – продолжила Надежда.

– Что за непочтительное обращение к моей сестре? Что за слово такое –Томка. Попрошу называть ее Тамара, – сказал Давид

– А у вас что, есть дворянская кровь? – продолжила Надежда, – мы здесь все равны.

– В моей Грузии, – гордо сказал Давид, – женщины так не разговаривают с мужчинами.

– А ты мужчина? – уточнила Юлька,

–– Мужчина тот, кто что-то сделал для своей страны или на худой конец завел семью. Содержит и воспитывает детей. А ты? Ты всего-то на пару лет старше нас, а смеешь указывать нам как жить. Да кто ты такой? Ты еще не мужчина, а сопливый пацан! – выпалила Женька.

– Девочки, хватит, – вступилась в разговор Тамара, – Давид, ты со своим самоваром к нам в огород не ходи. Давай я тебя провожу?

И они оба вышли из комнаты.

– Какой противный молодой человек, хотя и симпатичный, – прокомментировала их встречу Юля.

– Что сделаешь. Брат есть брат, – грустно сказала Надежда.

– Наверно мы немного перегнули палку, но его наглость и высокомерие просто не знает границ, – прошептала Женька, – сейчас придет Томка и наругается на нас за наше поведение.

– Так нам и надо. Не умеем встречать гостей, – подытожила Лиля.

Через пол часа вернулась Томочка. Все девушки сидели в напряжении и ждали ее реакции.

Тома всунула голову в дверь, оценила тревожную обстановку, улыбнулась и сказала: – Живем девки!

Все выдохнули , заулыбались и жизнь пошла своим чередом.

– Знаете что, девочки, – зайдя в комнату, вдруг сказала Томочка, – благодаря своему любимому брату я сделала сегодня один очень важный вывод. Я больше не хочу зависеть от чьего-либо мнения. Я хочу жить так, как сама пожелаю.

– Вот и умница, – одобрила ее заявление Юлька, – Так держать!

* * *

Дело близилось к новому году, который решили отмечать в общежитии. Девушки пригласили Вовку, Степана, Бориса и Павла, которого Женька не видела с самого сентября. Надежда рассказала всем, что он устроился в московский ресторан и каждый день ездит на работу из Бронниц в Москву. Надька постоянно поддерживала с ним отношения.

Лиля тоже периодически встречалась с Борисом, который заканчивал институт и готовился к призыву в армию. Лиля, конечно, переживала за него и расстраивалась, что скоро он уйдет служить на целых два года, а если попадет в морфлот, то даже на три.

Сессия у их группы начиналась с 3 января и большинство студенток на праздники разъехались по домам. Девушки попросили ключ от соседней комнаты, где планировали разместить на ночлег своих гостей.

31 декабря вахтерша баба Нюра объявила всем оставшимся студентам, что чужих гостей в общежитии не потерпит, особенно мужского пола, поэтому девушки начали разрабатывать план незаконного прихода пацанов в их тихий уголок. Благо их комната располагалась на первом этаже. Этаж был не высокий и парни должны были свободно залезть к ним в комнату через окно.

Две кровати, Лилину и Юлькину вынесли в соседнюю комнату, из которой забрали свободные стулья и стол. Девушки наготовили всяких вкусностей. К девяти часам вечера стол был накрыт.

Первыми пришли Вовка и Степан. Вовка был немного навеселе. Несмотря на выпитое он был очень грустен.

– Что с тобой, любовь моя? – обнимая парня спросила Юлька.

– Юль, ты же знаешь, с 11 января я уезжаю на практику. Мы не увидимся с тобой целых три месяца.

– Ну и что, Вов. Это же всего три месяца, – ответила девушка.

– А потом экзамены и армия. Ты ж меня не дождешься, я знаю, – полувопросительно сказал он.

– Может и не дождусь, – задумчиво сказала Юлька. – Давай жить здесь и сейчас и не думать о грустном.

Вовка печально вздохнул и чмокнул девушку в щечку.

– Я люблю тебя, дурында, – сказал он грустно, – И хочу быть с тобой всю свою жизнь.

– Я тоже тебя люблю, но ждать не обещаю, – засмеялась Юлька в ответ.

В 21.30 кто-то бросил в их окно снежок. Надька выглянула на улицу и увидела Бориса, который держал в руках большую сумку. Он протянул его девушке и забрался в комнату через окно.

От Бориса пахло дорогим одеколоном, а одет он был в отличии от остальных ребят в добротный мужской костюм.

– Ну ты прям красавец, – сделала ему комплимент Надежда, – Любо дорого посмотреть.

В это время в комнату влетела Лиля. Парень, не успев ответить Надежде, схватил любимую в охапку и начал целовать.

– Ну, ну, спокойнее, – сказала Юлька, – всех особо влюбленных прошу в соседнюю комнату. Здесь у нас столовая, а не публичный дом.

– Да иди ты, – добродушно огрызнулась Лиля.

На стол выставили 2 бутылки шампанского и коньяк, которые принес Борис.

Надежда посмотрела на часы и объявила, что пойдет встречать Пашку, который, вот-вот должен был подъехать к Кучино на электричке. Женька увязалась с ней. Она почему-то испытывала волнение. Девушка вдруг поняла, что ждет встречи с Пашкой с замиранием сердца.

Девушки вышли на улицу. Вокруг медленно падал снег. Мир был полон предвкушения новогоднего чуда и счастья.

– Совсем как в тот раз в Москве, помнишь Надь? – спросила Женька.

– Ага, прям ощущение дежавю, – ответила ей Надежда.

И девушки отправились к железнодорожной платформе, встречать Павла.

Время близилось к половине одиннадцатого вечера, когда к Кучино подъехала электричка из Москвы. Народу из электрички вышло совсем немного. Все уже разъехались по своим домам, к праздничному новогоднему столу. Из самого последнего вагона вышел парень и направился к девушкам. У Женьки сильно-сильно забилось сердечко, но она пыталась сдерживать свои эмоции и выглядеть хладнокровной.

– Привет девочки, – крикнул Пашка и подошел к ним.

– Привет, – весело ответили те.

– Знаешь, Паш, сейчас общагу закроют. Пойдем быстрее. – сказала Надя.

И они заспешили к общежитию, до которого нужно было идти еще целых двадцать минут.

Девушки успели войти в общежитие, как раз перед самым закрытием, Пашка полез в их комнату через окно. Он принес с собой очень вкусное мясо. Девочки такого никогда не пробовали.

– Как это чудо называется? – спросила Женька, вдыхая вкусный запах мяса.

– Это мясо «по французски». Я тебя потом научу такую вкусняшку делать, – ответил парень.

Встретив новый год, их новая компания обсудила все новости, которые творились в мире, а потом разговор остановился на девчачьем бизнесе.

Лиля рассказала о своих успехах, но пожаловалась на то, что обшивать студентов не очень выгодно.

– У студентов нет денег, – говорила она. – Нужно выходить на более серьезный уровень.

– Лиль, я тебе уже говорила, что переговорила с теткой. Она найдет тебе клиентов, – ответила Тома.

– Клиенты не самая большая проблема, – ответила Лиля. – Где мы будем встречать заказчиц? Нам нужно помещение, и оно должно быть поближе к Москве, потому что в Кучино к нам никто не поедет.

– Да, проблема, – прошептала Юлька.

– Никаких проблем, – ответил Борька, – будешь принимать клиентов в моей квартире. Как раз после нового года один из моих постояльцев съезжает. Комната освобождается, и вы ей можете воспользоваться.

– Ну Борь, а как же деньги? Ты теряешь целую кучу, отдавая нам одну из комнат? – спросила Юлька.

– А я вообще скоро в армию ухожу и всем, что у меня есть будет заправлять Лилечка, – ответил парень, посмотрев на нее.

Она чмокнула его в нос и спросила:

– А если я тебя обману? Заберу твою квартиру, деньги и смоюсь. Что тогда?

Борька схватил ее в охапку, обнял и сказал: «Ну и что, Лиль. Мне для тебя ничего не жалко».

От этой идилии у Нади закипели слезы на глазах. Она посмотрела на Пашку и обомлела. Он непрерывно следил за Женькой, которая что-то бурно обсуждала с Юлькой.

* * *

Надежда встала и вышла из комнаты. Ей хотелось плакать. Все-таки она надеялась, что за это время Пашка забудет Женьку, ведь подруга совсем его не любила. За все три месяца прошедших с колхоза Женька ни разу не говорила о парне. Не интересовалась его жизнью и вообще, делала все возможное, чтобы он ее забыл, тогда как Надя несколько раз заезжала к нему на работу, общалась с ним и рассказывала обо всем, что у них произошло за это время.

Надя чувствовала Пашку так, как никто другой. Она знала, когда ему плохо, она знала, что сказать и что сделать, чтобы подбодрить его. Она знала его всего от макушки до пяток. Но ему, как видимо, этого было не нужно. Ему была нужна только Женька, которая не ценила такое отношение к себе. У Женьки, кроме учебы, в голове были только книжки и мечты о счастливом будущем. Будущем, в котором Пашки не было.

Надежда стояла в кухне, прижимаясь к холодному окну своим горячим лбом.

Вокруг царило веселье. Во всех комнатах был слышен смех девчат и гогот парней, только одна она была в этом мире несчастна и одинока.

Свет в кухне был выключен. Кто-то тихо вошел в нее и тоже подошел к окну. Надя стояла спиной к двери и не хотела даже шевелиться. Тот, кто подошел сзади робко обнял девушку. По легкому запаху одеколона Надя поняла, что это Степан. Она продолжала стоять, не проявляя участия к его персоне, но и не отталкивая.

– Надюша, – прошептал тот, – я давно хотел тебе сказать, что люблю тебя.

Надька дернулась , как от огня и прошептала: – «Ты что, Степка, мы же с тобой только друзья».

Степка уткнулся в ее шею и начал осыпать ее короткими горячими поцелуями.

– Нет, Надюша, мы с тобой не друзья. Я тебя давно люблю. С самого первого дня. Я люблю твой характер, твой смех, твое желание везде все успеть.

Он повернул ее лицо к себе и начал целовать ее глаза и губы. Слезы брызнули из глаз Надежды.

– Надь, ты плачешь? Почему? – продолжая ее целовать пробормотал Степка.

– Эх Степка, как же несправедлива наша жизнь, – сказала она всхлипывая. – Оказывается ты меня любишь уже целый год, а я об этом и не знала. А если бы знала? Разве это что – нибудь изменило? Наверно нет.

– О чем ты, Наденька? – спросил Степан, обнимая ее за плечи.

– Да так, не о чем. Забудь, – сказала Надя, крепче прижимаясь к парню.

Так они постояли еще минут десять. Затем в кухню вбежала Юлька и крикнула:

– Ребят, давайте быстрее в комнату, Вовка гитару принес. Сейчас Пашка песни будет петь.

Подходя к комнате, Надя услышала красивый спокойный голос Пашки, который пел:

«Милая моя, солнышко лесное,

Где в каких краях встретишься со мною»

Надя открыла дверь и увидела все тот же влюбленный взгляд Пашки устремленный на Женьку. На этот раз Женька тоже смотрела на него и понимала, что песня предназначается лично ей.

На красивый голос Пашки прибежали студенты из соседних комнат.