– Ах так! – взвилась Женька. – Не хотел по хорошему, будет по плохому. Пошли Николай! – скомандовала Женька и они вошли с ним в общежитие, больше не замечая Пашку.
Томочка и Надежда стояли в оцепенении. Они были в шоке от разыгравшейся на их глазах драмы. Затем Томочка извинившись достала один ярко-красный розовый цветок и вставила его себе в волосы. Улыбнулась и побежала за Женькой. За ней собралась и Надежда, но увидев больные глаза Пашки, осталась с ним. В это время ее измученное любовью сердце болело и переживало вместе с парнем. Она жалела его, как своего глупого, неразумного сына или на худой конец, как младшего брата.
Женька вошла с Николаем в комнату и стала накрывать на стол.
– Эх Николай, Николай, что же ты наделал, – сказала она, – Нужно было предупредить. Я бы встретила тебя в Москве и мы бы спокойно погуляли.
– Знаешь, Женя, за свою самку нужно бороться, – высокомерно сказал парень.
– За самку может быть и нужно. Только, Николай, человеческая самка не бессловесная тварь, и сама решит с кем ей жить и дружить. Понял? – отбрила его девушка.
Потом они немного поболтали, и Женька вызвалась проводить его до электрички, пообещав, что они обязательно встретятся на нейтральной территории.
На лестнице общежития Пашки уже не было. И Женька расстроилась. В душе она надеялась, что Пашка отойдет от своей ревности, придет к ней и они помирятся.
Николай ей совсем не нравился. Была в нем какая-то бесцеремонность. Иногда его манера поведения напоминала Томочкиного Давида. Женька удивилась, что за полтора года переписки не замечала в Николае его высокомерия. Он хорошо мог высказывать свои мысли на бумаге. И с его мнением, чаще всего, Женька соглашалась. А сейчас перед ней был совсем другой, взрослый и агрессивный, абсолютно чужой ей человек.
Показалась электричка на Москву. Николай схватил Женьку в охапку и крепко поцеловал. На ее губах остался мокрый отпечаток Колиных губ. Женьке стало неприятно.
– Коль, я не потерплю такого обращения со мной. Больше никогда такого не делай, – строго сказала она.
Тот вольяжно хлопнул ее по попе и сказал:
– Все вы женщины одинаковые. Вам нравится такое обращение и ты, Женя, такая же как все. Можешь не выпендриваться и не притворяться.
Он запрыгнул в электричку.
– Ты все равно будешь моей, не сегодня, так завтра! – крикнул он ей перед тем как двери электрички захлопнулись.
Женька брезгливо вытерла свой рот, вспомнив сухой и жаркий Пашкин поцелуй. Целовались они с ним всего лишь один раз на Новый год. Больше Пашка себе вольностей не позволял. Обнимать, обнимал, а целоваться не лез. Ждал, когда Женька сама созреет для более серьезных отношений. И вот теперь они поссорились…
"Ничего, помиримся. Пусть немного помучается. Нечего было такие красивые цветы ломать. Уж они-то ни в чем не виноваты" – подумала Женька и бодро отправилась в свое общежитие.
* * *
Как только за Женькой и Николаем закрылись двери общежития Пашка пошел в сторону электрички. Надежда побоялась оставлять его в таком состоянии одного, и пошла за ним. Они вдвоем сели на электропоезд и добрались до Москвы.
По дороге Надя рассказала Пашке откуда взялся Николай, но его обиду на Женьку было уже не остановить.
Около Пашкиной общаги, в которой Надька никогда не была раньше располагался бар, куда они и направились
Пашка уселся за столик и начал пить. Сначала Надька сидела рядом и просто молчала, не зная как успокоить парня. Но чем больше Пашка напивался, тем страшнее за него ей становилось. Надька смотрела на его измученные болью глаза и ей становилось больно за них двоих.
– Надь, – неожиданно сказал Пашка, – ты мой самый лучший друг. Только ты меня понимаешь.
Он погладил ее по щеке и задумчиво сказал: – Почему так несправедлива жизнь? Почему Женька, а не ты?
– Не знаю, – пропищала Надька и сердце у нее от Пашкиных ласковых слов готово было вырваться наружу.
– Пей, – велел Пашка, поставив ей бокал с пивом, – пей, а то обижусь.
И Надька начала пить вместе с ним.
Они досидели до самого закрытия бара и вышли. Пашка шатался, но крепко обхватив Надежду они смогли добраться до его комнаты.
Пока Павел переодевался и умывался Надежда осмотрелась. В комнате было уютно. Надька сразу обратила внимание на оконные занавески, маленькие статуэтки на полочке. Во всем чувствовалась Женькина рука. На самом видном месте стояла фотография счастливых Пашки и Женьки. Та самая, сделанная Надеждой в колхозе. У Женьки в руках была охапка кленовых листьев.
Когда вошел Пашка, Надежда резко отпрянула от фотографии.
Павел подошел к столу и убрал фото в стол, потом сел на диван и пригласил Надьку сесть рядом.
Близость Пашки вызывала в Наде необычные яркие ощущения. Она так его любила в этот момент, что готова была плакать вместо него и гладит его по вихрастой влюбленной голове. Делать все возможное и невозможное, чтобы притупить его боль и любовь к Женьке.
– Расскажи мне о себе, – попросил Пашка, – я ведь тебя совсем не знаю, – сказал он ей таким тоном будто бы они уже много лет живут друг с другом вместе и счастливы.
Надя принялась ему рассказывать о себе.
– Почему ты здесь, а не там? – вдруг резко спросил парень.
– Потому что я люблю тебя, – неожиданно для себя призналась Надежда.
– Бедная моя, – пристально глядя на Надежду сказал Павел и поцеловал ее.
От Пашкиного прикосновения Надежду ударило током. Все тело наполнилось негой. Она обхватила Пашку за плечи и сильнее прижалась к нему.
– Любимая, – прошептал Пашка Надежде и повалил ее на диван.
В этот момент у Нади возникло чувство нереальности. «Дождалась» – подумала она и сразу вспомнила о Женьке, о том, что в настоящий момент она изменяет их дружбе с ее парнем. Она хотела оттолкнуть Павла, но не смогла.
«Пусть будет так, – подумала она. – Я тоже хочу быть счастлива с ним, хоть однажды. Прости меня, Женька». И Надежду закружил водоворот желаний именно до того момента, как Пашка не прошептал ей ласково: «Женечка моя, любимая».
После чего на Надьку навалилась полная апатия и она больше ничего не чувствовала.
Все случилось очень быстро. Получив свое Пашка отвернулся от Надежды и заснул. Надя посмотрела на будильник стоящий на столе и поняла, что уехать домой уже не сможет. Было уже 24.00. Затем она взяла одну из Пашкиных рубашек и ушла в душ, где очень долго стояла под теплыми струями воды, которые смывали с нее этот страшный день и слезы лившиеся из ее глаз не переставая.
Вернувшись в комнату, Надька свернулась калачиком рядом с Пашкой и попыталась заснуть.
* * *
Было одиннадцать часов. Девушки собрались укладываться спать.
– Что-то Нади нет, – заволновалась Томочка.
– Она большая девочка, вернется, – успокоила ее Юля. Все равно завтра выходной. И выключила свет.
Женька проснулась неожиданно, будто от толчка. На душе было неспокойно. Она посмотрела на Надеждину кровать, потом на время и удивилась, что прошло всего 45 минут. «А Нади все нет», – подумала девушка, полежала, анализируя неприятные ощущения разбудившие ее, и снова погрузилась в неспокойный сон. За окном наступила полночь.
Надежду разбудил солнечный зайчик прыгающий по обоям комнаты. Первое ощущения пробуждения для нее были радостными. Она потянулась, улыбнулась и вдруг все вспомнила. Первый Пашкин поцелуй, его признание и их общая с Пашкой измена Женьке.
Она тихо повернула голову в ту сторону, где лежал Пашка и увидела его распахнутые удивленные глаза.
– Надежда? – спросил он удивленно, – ты что тут делаешь?
Надежда усмехнулась и ответила, что провожала Пашку домой после ссоры с Женькой. Потом Пашка напился, и она приволокла его в общежитие, и решила домой уже не возвращаться, так как было поздно. Про их близость, она ему не рассказала.
– Неужели ты ничего не помнишь, Пашка? – с надеждой в голосе спросила она.
– Как ехали помню, как пили помню, а как пришли в общагу уже нет, – сказал он задумчиво. Сейчас я нам чаю вскипячу сказал парень, поднимаясь и схватившись за голову повалился снова на диван.
– Давай лучше я, – заулыбалась Надя.
Она принесла в комнату чаю. Напоила парня со словами «Надо меньше пить» и стала собираться домой.
– Надь, – вдруг спросил парень, – ты какая-то напряженная. Я тебя ничем вчера не обидел?
– Нет Пашка, – ответила девушка, – ты был сама галантность, насколько могут быть галантными сильно пьяные мужчины.
– Ну ладно тогда. Ты знаешь, давай Женьке не будем говорить, что ты ночевала у меня, а то она очень правильная и обидится.
– Ну давай, – ответила с облегчением девушка. – Хотя она и так на тебя уже обижена.
– Это ерунда. Сегодня отлежусь, завтра отработаю и поеду к ней мириться.
– Ну мирись, мирись, – сказала Надежда и отправилась домой. Ей снова хотелось плакать.
Придя в общежитие, Надька хмуро прошла в комнату и ничего не объясняя подругам улеглась на свою кровать.
– Надя, ты где была? – поинтересовалась Томочка.
– Гуляла по Москве, – пробурчала Надя.
– Всю ночь? Одна, – удивилась Тома.
– Отстань. Спать хочу, – перевела разговор Надя и вправду заснула.
* * *
Сегодня был последний день жизни в общежитии. На следующий день девушки уезжали на каникулы.
Вдруг кто-то постучал в их комнату. Дверь открылась. На пороге стоял Пашка с букетом красных роз, ничем не уступающих тем, которые он вырвал из Женькиных рук три дня назад.
– Здравствуйте, девчата, – бодро сказал Пашка, делая вид, что у них с Женькой не было никакой ссоры.
– А это тебе, Женька, – протянул он ей свой знак примирения.
Женька хотела было немного повредничать, а потом передумала. Она взяла у Пашки цветы, положила на кровать и крепко поцеловала парня в губы.
Павел не ожидал таких бурных чувств от всегда сдержанной Женьки, но быстро сориентировался и крепко поцеловал Женьку в ответ.
– Садись, Пашка, чай пить, – позвала его Надежда, – говорят в ногах правды нет.
– Говорят, что ссоры и переживания являются хорошим стимулом для развития буксующих отношений, – проговорила Юлька, – и я вижу, что это действительно так.
– Кто говорит? – поинтересовалась Женька.
– А кто его знает.
– Признайся, что сама это все придумала только что, – пристала к Юльке Женька.
– Признаюсь, но судя по твоему пылкому поцелую, я недалека от правды, – засмеялась Юлька.
Женька смущаясь схватила подушку и кинула ее в девушку.
– Спокойно, девочки, – сказал Павел. – угомонись Женька, дай мне немного насладиться тишиной и покоем, а то завтра все разъедутся, и я буду по вам скучать.
– Не переживай, Паша, – мы с Лилькой будем ходить к тебе в гости. Мы же будем жить в Москве все лето, – пошутила Юлька.
– Я тоже к вам приеду через месяцок, – сказала Женька.
– Ты вон к Пашке езжай, а не к нам, – ответила ей Юлька.
– Приличные девушки у парней не ночуют, – парировала Женька. – Хотя здесь уже приличных девушек почти-что не осталось. Я, Томка, да еще Надюха. Хотя, я понятия не имею где ее носило вчерашней ночью. Может быть она уже тоже неприличная.
Пашка исподлобья взглянул на Надю, та покраснела и опустила взгляд.
– Слушай, приличная девушка, – увела разговор в сторону Надя, – может чаю попьем?
– Давай, конечно, – засмеялась Женька. Она была счастлива, что инцидент с приездом Николая исчерпан.
И все уселись пить чай.
Тамара
Вот уже целый месяц Томочка жила у тетки Нанны Георгиевны и ее мужа Сергея Ивановича.
С утра девушка кормила малышей и отправлялась с ними гулять. Они вместе изучили уже все близлежащие парки и скверы. Иногда Томочка доезжала с ними до метро ВДНХ или Парка им Горького.
После обеда Тома убиралась или читала книжки, а вечером, когда все возвращались домой наступало самое любимое Томочкино время.
Вся семья усаживалась за огромный стол и общались. Сергей Иванович рассказывал смешные моменты, произошедшие у них в исполкоме, а тетка свои. А Томочка больше слушала или рассказывала о том, как прошел ее день. Впервые в жизни девушка чувствовала себя не серой мышкой, а равноправным членом их большой семьи.
Сам хозяин был коренным москвичом, старше тетки на целых десять лет. Встретил он ее на какой-то вечеринке. Тетка тогда заканчивала институт журналистики. Он влюбился в нее с первого взгляда и позвал буквально через неделю замуж. С тех пор они всегда были вместе.
Больше всего Томочка любила субботние дни. Тогда, если Сергей Иванович не был занят, они вместе выходили гулять, а вечерами к ним в дом приходили гости, друзья Сергея Ивановича или коллеги.
Вечерами, по заведенной традиции, женщины играли в карты, нарды или домино, а мужчины обсуждали политику. Генеральным секретарем ЦК КПСС в стране Советов был Михаил Сергеевич Горбачев. И проводил он свою политику бурно, не оглядываясь на последствия. В 1985 году планы его были направлены на ускорение социально-экономического развития страны. В один из вечеров мужчины обсуждали как раз политику партии и правительства: недавно проведенную им антиалкогольную компанию.
– Нет, действительно, – говорил Сергей Иванович, – пьянство в стране достигло критических размеров. Однако, «сухой Закон» не решит этой проблемы.
– Конечно, не прошло и трех месяцев, а у нас уже выстроились многокилометровые очереди в винные магазины, – вторил ему их сосед Степан Степанович.
– Сейчас очереди, а что потом? В магазинах исчезнет сахар. Все начнут гнать самогон, – предположил друг хозяина Андрей Никитович.
– И хорошо если самогон. Ведь люди начнут потреблять суррогат вместо спирта. А это смертность, наркомания. Да мало ли чего еще, – поддержал друга хозяин.
– Борьба с алкоголем вообще непредсказуема и может привести к вырубке Крымских виноградников. Кому они, при таком положении дел будут нужны. А это разве дело? – продолжил Степан Степанович.
Томочка была далека от этих проблем, но с интересом узнавала для себя много нового. Ее, как молодую студентку коснулась лишь политика бывшего исполняющего обязанности Генерального секретаря ЦК КПСС Юрия Владимировича Андропова, который жестко следил за дисциплиной в стране и боролся с прогулами.
Тогда еще, будучи студенткой первого курса Томочка с девочками решила прогулять урок физкультуры и пошла в кино. На самом интересном месте кинофильм был остановлен. В зал вошли дяди в милицейской форме и начали проводить опрос у зрителей, где они работают и почему в рабочее время находятся не на своем рабочем месте.
Девушек тогда спасло только то, что сбежали они с последнего урока, и пока добирались до кинотеатра и дожидались ближайшего сеанса прошло уже достаточно много времени, что позволило прогульщицам оправдаться. После полученного стресса, поход в кинотеатр в рабочее время девушки уже себе не совершали.
Как-то раз в одну из суббот Томочка с теткиной семьей сидели за большим обеденным столом и ужинала. У ее ног возился и что-то бормотал любимый племянник. Было спокойно и как всегда уютно.
В этот раз у них в гостях был Андрей Никитович, старый друг Сергея Ивановича. Они вместе служили в армии, и сейчас Андрей Никитович занимал какой-то большой пост в Министерстве Вооруженных сил Советского Союза.
После сытного ужина, он поглядел на Томочку и сказал тетке:
– Эх Нанночка, хорошая у тебя племянница растет. Мне бы такую невестку своему оболтусу.
Томочка покраснела и опустила глаза.
– А ты приводи своего Валерку, Андрюша, – предложила тетка, – может что и сладится.
– А что, давай попробуем, – засмеялся Андрей Никитович, – ты не против Томочка?
Томочка снова покраснела, но озорно посмотрев на гостя ответила:
– Приводите, Андрей Никитович, посмотрю, что у вас там за оболтус.
Все весело засмеялись и в следующую субботу вместе с отцом к ним в гости пришел худющий невысокий парень.
Томочке сразу понравились его серые умные глаза. Они внимательно наблюдали за Томой и вводили в смущение.
Немного посидев за общим столом, Андрей Никитович сказал:
– Дети, чего вам тут сидеть со стариками, идите пообщайтесь.
И Валерий предложил Томе прогуляться по ночной Москве.
Они бездумно бродили по темным безлюдным улицам и разговаривали. Валерию шел 21 год. В прошлом июне он демобилизовался из армии и поступил в Военный Краснознаменный институт Министерства обороны СССР на юридический факультет. Он планировал дорасти до военного прокурора.
– А что же ты в армию пошел? Наверняка в твоем институте имеется военная кафедра? – уточнила Тома.
– Да мой отец считает, что каждый мужчина должен обязательно отслужить в армии. И он настаивал на том, чтобы я тоже отслужил в вооруженных силах, а потом начал строить свою военную карьеру. И ты знаешь, Тома, он был прав, армия воспитывает из мальчика мужчину. У нас в роте служил один парень, который до армии не умел как следует одеваться. Представляешь, его всю жизнь одевала гувернантка. Тогда, его отец, имеющий высокий чин в нашей Советской армии, отправил его служить. И он попал в часть, в которой служил я. В результате, к концу второго года службы он вполне справился с такой напастью как одежда. Сначала-то он пуговицу не мог как следует застегнуть, а к концу службы научился одеваться с такой же скоростью, какая была и у нас.
– После чего он стал настоящим мужчиной? – засмеялась Тома.
– Ну, можно и так сказать, – ухмыльнулся Валерий.
– А сколько тебе учиться то осталось, Валер, – уточнила Тома.
– Да я только первый курс закончил. Впереди еще четыре.
– Значит я тебя раньше закончу. Мне осталось учиться то всего два года, да и то не полных.
– Значит, ты будешь ученая, а я еще нет. – пошутил парень.
Тома с Валерием прогуляли до полуночи и даже не заметили, как быстро пролетело время.
Прощаясь у подъезда девушки Валерий предложил ей встретиться снова и Томочка ему не отказала.
Он позвонил через два дня и предложил в пятницу сходить в Большой театр на балет «Лебединое озеро». Тома согласилась.
– Тогда в пятницу, часам к шести я за тобой зайду. Ты же уже освободишься от своих племянников? – уточнил парень.
– Конечно, тетушка возвращается уже в половине шестого, – ответила девушка.
Тома положила на рычаг трубку от домашнего телефона и в задумчивости села на диван.
О проекте
О подписке