Цитаты из книги «Постлюбовь. Будущее человеческих интимностей»

Так вот, два момента: первый заключается в том, что до конца 18 века людей, практиковавших однополую любовь, не определяли как-то специально, они не были носителями идентичности. То, что церковь запрещала как «содомию», – это, на самом деле, любой не-репродуктивный секс между людьми любого пола. И особенно интересно, что термин «гетеросексуал» в следующие лет тридцать после его появления чаще всего употреблялся как определение патологии – слишком сильное сексуальное влечение мужчины к женщине, не оправданное целями рождения бэбика.

Гетеросексуальность изобрели 6 мая 1868 года. Это был непростой год для Германии: надвигалась война с Францией, а тут ещё это.

Кэтрин Энджел в книге Tomorrow Sex Will Be Good Again[49] пишет, что компания наверняка чувствовала, что отсутствие желания в мужчине – это оксюморон, мужчина без желания – не маскулинен; всё, что составляет мужчину, – это желание, либидо, аппетит, возбуждение.

разные жизненные ситуации могут активировать или деактивировать в персоне то или иное измерение, перенаправляя желание или подавляя его.

если такая вещь, как сексуальная ориентация, существует, то она гораздо более изменчива, чем обычно предполагается.

это старый добрый церковный императив о том, что всё, что не способствует рождению, записывается в contra naturam; с учётом сегодняшних репродуктивных технологий и вообще расширения понятия о репродуктивном труде всё это звучит, мягко говоря, наивно.

зачем эволюции было сохранять гей-персон среди людей и животных, если их поведение не способствует размножению. Но почему вообще такой вопрос задаётся? Потому, объясняет Ханна Бланк, что вся наука и, конечно, наука, изучающая сексуальность, пропитана так называемым «антропным принципом»

промежуточный консенсус сегодня такой, что сексуальная ориентация (если мы вообще верим в её существование) – это многомерное явление, которое формируется под влиянием и биологических, и социальных факторов.

мы уверены, что сексуальные ориентации существуют только потому, что в какой-то момент появилась таксономия, определяющая их, и далеко не факт, что эта таксономия опирается на реально (биологически) существующие феномены.

До 19 века в Иране мужчины испытывали «классическую любовь» только к другому мужчине (собственно, как и в античной Греции), мейнстримный тип маскулинности поддерживал гомоэротический градус в культуре, влюбляться в женщину было «не по-мужски», это считалось признаком деградации и подчинения примитивной телесной жажде. Но под влиянием европейской доксы в Иране 19 века были запущены процессы реконтекстуализации отношений, желание мужчины было перенаправлено на женщину, а гомосоциальность приобрела порочный оттенок.