Глава 5. Блуждающий остров

Дотошные «заклепочники», прочитав о координатах Острова Сокровищ, вычисленных на основании косвенных данных, тут же бегут изучать карту Атлантики и возвращаются с радостными криками: «Нет там никакого острова! Нет! Все наврал автор! Ату его!»

Успокойтесь и поставьте глобус на место. Есть такой остров. Просто он особого рода: литературный. И оттого активно блуждает по морям-океанам, куда там мифической Земле Санникова.

Появился впервые он на Тихом океане, невдалеке от побережья Чили (невдалеке, разумеется, по океанским меркам, а так-то счет идет на сотни километров). Затем остров сместился в Атлантику, в устье великой реки Ориноко. Затем – снова Тихий океан, на этот раз самый глухой его угол, вдали от побережий континентов, от других островов и морских торговых путей. Затем – вновь Атлантика, именно при этом его появлении шхуна «Испаньола» бросила якорь у берегов острова.

В своих дальних путешествиях остров менялся, но не сильно, основные его характеристики остаются неизменными. Он отличается гористым рельефом, по крайней мере одна гора над местностью господствует, а иногда и несколько. Неподалеку находится небольшой островок-спутник, отделенный проливом, иногда вовсе уж небольшой, буквально скала, но чаще более солидного размера. С пресной водой на острове все хорошо: протекает небольшая речка, в устье которой могут заплывать шлюпки и плоты, на худой конец есть полноводный ручей. На острове непременно водятся дикие козы, в прибрежных водах обитают тюлени либо другие ластоногие, прочая фауна – опционально. Флора возможна самая разная, в зависимости от конкретной климатической зоны, но есть непременная константа: кроме прочего, растут нормальные строевые деревья, пригодные для постройки лодок, домов и особенно оград.

Все, наверное, уже догадались, как называется этот блуждающий по океанам остров?

Правильно, называется он Остров Робинзона (не путать с тем реальным о. Робинзона, что находится в архипелаге Хуан-Фернандес; этот – литературный). Другие названия: остров Селькирка, Остров Сокровищ, остров Линкольна.

Разумеется, перечислены не все местоположения и не все названия нашего острова, на самом деле их гораздо больше. Лишь самые популярные, из тех приключенческих романов, что всей классике классика.

«Кто-то говорит: плагиат, а я говорю: традиция», – заявил один мультперсонаж, и слова эти как нельзя лучше подходят к острову, кочующему между океанами и романами.

Преемственность получается такая: реальная история высаженного на необитаемый остров пирата Александра Селькирка вдохновила Дефо и на свет появился бессмертный «Робинзон Крузо», став, в свою очередь, источником вдохновения для Жюля Верна: его «Таинственный остров» – робинзонада нового времени, эпохи победившего капитализма и бурного развития науки и техники. Главный герой теперь не плантатор и работорговец, как незадачливый Робинзон, – очутившимися на острове американцами руководит предпримчивый инженер и вовсю строит привычную капиталистическую экономику: плавит металл, заводит гончарное, текстильное, стекольное и прочие производства, даже телеграфную линию протягивает. И название острову обитатели придумали подходящее: остров Линкольна. Увековечили президента, сокрушившего патриархальный Юг в угоду капиталистическому Северу.

Но традиции – вещь святая. Без пиратов наш блуждающий по океанам литературный остров обойтись не может. Он их прямо-таки притягивает, как магнит железные опилки.

Жюль Верн в своем романе традицию поддержал. К острову Линкольна приплыл пиратский бриг, даром что на этих глухих задворках Тихого океана суда не появлялись десятилетиями… И немедленно началась и продолжалась несколько глав война пиратов с островитянами.

Ход этой войны очень напоминает Войну за наследство Флинта. Чрезвычайно напоминает. Если описывать фабулу тех или иных эпизодов, не упоминая имен, невозможно определить, о каком романе идет речь.

Хронологически боевые действия развернулись на Острове Сокровищ за век с лишним до того, как пираты посягнули на остров имени президента с пятидолларовой купюры. А вот с временем написания и публикации двух романов ситуация обратная: Жюль Верн выпустил свою книгу в 1875 году, за восемь лет до публикации «Острова Сокровищ». Роман знаменитого француза мгновенно был переведен на европейские языки, только в одной России в том же самом году его опубликовали сразу в трех разных издательствах. Разумеется, перевели и на английский. Разумеется, Стивенсон его прочитал.

Не мог не прочитать. Иначе ничем не объяснить огромное количество совпадений.

Но вот что интересно – Жюль Верн источники своего вдохновения не скрывал, так прямо и писал на склоне лет:

«Робинзонады» были книгами моего детства, и я сохранил о них неизгладимое воспоминание. Я много раз перечитывал их, и это способствовало тому, что они запечатлелись в моей памяти. Никогда впоследствии при чтении других произведений я не переживал больше впечатлений первых лет. Не подлежит сомнению, что любовь моя к этому роду приключений инстинктивно привела меня на дорогу, по которой я пошёл впоследствии. Эта любовь заставила меня написать «Школу Робинзонов», «Таинственный остров», «Два года каникул», герои которых являются близкими родичами Дефо и Виса. Поэтому никто не удивится тому, что я всецело отдался сочинению «Необыкновенных путешествий».

Стивенсон же ни «Таинственный остров», ни его автора ни словом не упоминает. Словно и не слышал никогда о таком романе. Утверждал, что вдохновили его совсем другие писатели и их книги (влияние которых, на самом деле, гораздо меньше прослеживается в «Острове Сокровищ»).

* * *

Читающая публика приняла творение Стивенсона с восторгом. Обладавший до того весьма умеренной известностью, он мгновенно переместился на вершину топа, стал одним из самых популярных в Британии авторов.

Но то читатели… А со стороны критиков раздавались порой осторожные попреки во вторичности и заимствованиях.

Мэтр попытался оправдаться. Но сделал это, мягко говоря, своеобразно. Вот что он написал в статье «Моя первая книга: Остров Сокровищ», опубликованной в год смерти Стивенсона:

«Я начинал (и кончил) много книг на своем веку, но не припомню, чтобы хоть за одну из них садился в столь безмятежном расположении духа. Оно и неудивительно: недаром говорится, что краденое яблочко всегда слаще. Я вынужден коснуться сейчас щекотливого предмета. Да, несомненно, попугай принадлежал когда-то Робинзону Крузо. Да, скелет, несомненно, заимствован у По. Но не они меня тревожат: это все мелочи, ничтожные пустяки; никому не позволено присваивать себе исключительное право на скелеты или объявлять себя единовластным хозяином всех говорящих птиц. Частокол, как утверждают, взят из „Мичмана Риди“. Пусть так, мне совершенно все равно».

Любопытно… Даже если не останавливаться на том, что оправдания явно запоздали, роман был напечатан за одиннадцать лет до статьи, – все равно принять за чистую монету эти слова не получается. Стивенсон пишет о сущих мелочах: попугай, частокол… какая ерунда, право. А слона упорно не замечает, даже отводит от него читательское внимание. Слон этот – глубокие параллели с «Таинственным островом».

И дальше продолжается в том же духе, мэтр вспоминает Вашингтона Ирвинга, у которого, дескать, позаимствовал атмосферу, царящую в трактире «Адмирал Бенбоу». Не то, всё не то… Да еще какой-то «Мичман Риди» приплетен, не доводилось слышать о такой книге, хотя у капитана Марриета выходил роман «Мичман Изи», и вероятна опечатка либо ошибка переводчика. Но в любом случае высокий глухой частокол – ни калитки, ни ворот, перелезть можно только по лестнице – впервые описал Даниэль Дефо, именно таким укреплением окружил своё жильё Робинзон Крузо.

Хорошо. Разберемся со слоном самостоятельно. Не бином Ньютона.

* * *

Началось всё с карты, что скучавший Стивенсон нарисовал для приболевшего пасынка, а затем стал сочинять (пока в устной форме) и рассказывать мальчику истории о приключениях, происходивших на изображенном острове.

Тот самый первый набросок карты не сохранился. Но на его основе Стивенсон с помощью своего отца сделал другую карту, подробную и точную, нисколько не условную, полностью соответствующую происходившим в романе событиям. Вот что он писал о ней в упомянутой выше статье:

«Одно дело – нарисовать карту как придется, поставить в уголке масштаб наудачу и применительно к этому сочинить историю. Совсем другое дело – досконально обследовать всю книгу, составить перечень всех имеющихся в ней ссылок на те или иные места и, вооружившись циркулем, старательно подогнать под них карту. Я все это проделал, и карта была нарисована заново в рабочей комнате моего отца, украшена китами, пускающими фонтанчики, и корабликами с раздутыми парусами; а тут еще отец использовал свое умение писать разными почерками и мастерски „подделал“ подпись капитана Флинта и путевые указания Билли Бонса».

Такую карту и впрямь можно было бы применять в исследовании тайного смысла происходивших в романе событий, чем очень любит заниматься стивенсоноведка Диана Янссен. Можно, но не получится. «Ту самую» карту в издательстве самым банальным образом потеряли.

«Я отослал рукопись, а вместе с ней и карту издательской фирме „Кесселл“. Пришли гранки, я держал корректуру, но о карте не было ни слуху ни духу. Я написал, спрашивая, что случилось; мне сообщили, что карты никакой не получали. У меня просто ноги подкосились», – сокрушался Стивенсон.

Можно представить, как был расстроен и рассержен мэтр. Издатели чувствовали свою вину, их художники восстановили карту по своему разумению, и с тех пор она кочует с теми или иными изменениями из одного издания в другое.

Карта, изображенная на илл. 11, никакого отношения к тексту романа не имеет. Существует сама по себе. Убедиться в этом очень просто.

Вот что Хокинс сообщает нам об острове, изображенном на карте: «Остров имел девять миль в длину и пять в ширину». То есть два измерения соотносились между собой как 1 к 1,8.

Запомним эту цифру и проведем несложный эксперимент при помощи линейки и калькулятора: измерим остров с рисунка 11 и подсчитаем соотношение. Оно получается примерно 1 к 1,4. Такие пропорции, без сомнения, более удобны для размещения на книжной странице. Но далеки от задумки мэтра. (Линейку и калькулятор далеко не убирайте, еще пригодятся).

Хокинс продолжает описывать остров с карты Флинта: «Он напоминал жирного дракона, ставшего на дыбы».

В другом варианте перевода дракон стоит на хвосте, а в оригинале не конкретизируется, на чем именно он стоял, сказано лишь, что находился в вертикальном положении: standing up.

Беда в том, что на рисунке 11 дракона не разглядеть. Автор этих строк долго медитировал, но смог увидеть лишь какого-то грызуна, не то белку, не то бурундука (северо-западная оконечность острова), забирающегося на пенек. Ни разу не дракон, а ведь Хокинс определил его с первого взгляда, не сидел, долго вглядываясь в карту.

Можно считать теорему доказанной: карта, описанная в тексте, и карта, к нему приложенная, – две совершенно разные карты. И старательные штудии второй из них, предпринятые стивенсоноведкой Дианой Янссен, ни малейшей ценности не имеют.

А теперь давайте посмотрим на другую карту нашего блуждающего по океанам острова. Она из другого романа, к делу отношения, казалось бы, не имеет. Однако дракон на ней виден сразу: стоит на хвосте во всей своей красе.

Все, что нам известно об Острове Сокровищ, на карте острова им. Линкольна присутствует. Есть небольшой остров-спутник, отделенный проливом (именно в этом проливе бросила якорь «Испаньола»).

В пролив впадает речка (безымянная у Стивенсона, р. Благодарения у Жюля Верна), в устье которой пираты держали свои шлюпки. Джим Хокинс упоминает, что речка не единственная: «Заросли, становясь все выше и гуще, спускались с песчаного откоса к широкому, поросшему тростником болоту, через которое протекала одна из впадающих в пролив речек».

На о. Линкольна мы тоже видим еще один водный поток, текущий в пролив из озера, плюс имеется речка в западной части острова.

Неподалеку от пролива болото, на краю которого Сильвер и его люди разбили лагерь. У Жюля Верна оно называется «Утиное болото», и не просто так, надо полагать. А вот что сообщает Хокинс: «Пар поднимался над болотом, и очертания Подзорной Трубы дрожали в знойном тумане. Вдруг зашуршал камыш. С кряканьем взлетела дикая утка, за нею другая, и скоро над болотом повисла огромная туча птиц, с криком круживших в воздухе».

Любопытно, правда? А вот возникни вдруг у Джима необходимость как-то окрестить это безымянное болото – какое название пришло бы ему в голову при виде неба, потемневшего от вставших на крыло уток?

На севере острова имеется бухта Северная, она же Северная стоянка, где Хокинс якобы спрятал якобы захваченную им шхуну. Только называется она у мсье Верна иначе: залив Акулы.

Воля ваша, но не встречаются случайные совпадения в таких количествах. Нет никакого сомнения, что для развлечения пасынка Стивенсон перерисовал карту из книги Жюля Верна. Едва ли скопировал ее со стопроцентной точностью, но и слишком далеко от оригинала не отклонился.

Сделаем контрольный выстрел. Вновь возьмем линейку с калькулятором и повторим те манипуляции, что производили с картой с илл. 11, но теперь применительно к о. Линкольна. Соотношение длины к ширине получится округленно 1 к 1,7, что гораздо лучше стыкуется со словами Джима Хокинса, описавшего карту, чем соотношение 1 к 1,4.

И вот какой в результате возникает вопрос: а действительно ли в издательстве «случайно потеряли» присланную Стивенсоном карту?

Всё могло происходить несколько иначе. Примерно так: некий сотрудник издательства «Кесселл» пришел в кабинет главреда или кого-то иного, руководившего процессом. Выложил на стол полученную от автора карту Острова Сокровищ. Рядом положил раскрытый на соответствующей странице томик Жюля Верна. И ненавязчиво поинтересовался: готово ли издательство к судебному иску о нарушении авторских прав? Или, по меньшей мере, к публичным обвинениям в плагиате?

Главред поразмыслил, переводя взгляд с одного рисунка на другой, и вынес вердикт:

– Нахрен надо, свою карту нарисуем!

И оригинальная (вернее, условно оригинальная) карта Острова Сокровищ немедленно «потерялась» в корзине для бумаг, – все труды и Стивенсона, и его отца, и Дианы Янссен (в тот момент еще предстоявшие) пошли прахом.

Эта история могла остаться скрытой от автора, и он, возможно, вполне искренне переживал потерю карты.

Но мог и знать истинную подоплеку, но с читателями знанием делиться не стал. Момент куда более щекотливый, чем якобы позаимствованный у Эдгара Аллана По скелет (не мог Стивенсон при всем желании позаимствовать у По аж целый скелет: в рассказе «Золотой жук», повествующем о поисках пиратского клада, задействована лишь отдельная его деталь – череп, приколоченный к дереву).

* * *

Справедливости ради надо отметить и пару серьезных отличий между двумя островами. Остров Сокровищ значительно меньше Таинственного, девять миль длины против тридцати (острова со схожей конфигурацией будут различаться в таком случае по площади примерно в десять раз), но при этом на нем значительно больше гор: Подзорная Труба, Двуглавая, и еще три, носящие названия мачт: Фок, Грот, Бизань. На о. Линкольна гора единственная и носит имя персонажа с другой американской купюры, стодолларовой: Франклина.

(Чтобы закрыть тему: американские политические деятели задействованы в топонимике острова Линкольна в количестве трех персон. И третий, Улисс Грант, давший имя озеру, – тоже угодил на купюру, на пятидесятидолларовую: три из трех, бинго! Причем Линкольна в те времена, когда герои Жюля Верна угодили на остров, изображали на купюре большего номинала, на 10-долларовой, и лишь в двадцатом веке переместили на «пятерку».)

Но с различиями двух островов не всё просто. Есть подозрения, что они внесены задним числом в уже готовый текст романа. Именно для того, чтобы немного замаскировать режущую глаз схожесть. А изначально гора на Острове Сокровищ была в единственном числе. Другие попросту не нужны, задействована в сюжете лишь одна – в пещере на ее склоне обитает Бен Ганн, туда же переселяются кладоискатели, покинув блокгауз.

Однако после изменений Остров Сокровищ, в десять раз ужавшись в размерах, стал гораздо менее правдоподобным, чем тихоокеанский собрат. У каждой речки, даже у ручья есть такая характеристика, как площадь водосборного бассейна. Водосборные бассейны нескольких речек на скукожившемся по воле автора острове никак не поместятся. Гор тоже получился переизбыток. Любой небольшой остров по сути своей одна гора, чье подножие находится на дне океана, а вершина торчит над поверхностью (в случае атолла – не торчит, надстроенная кораллами). Изредка вершины гор бывают раздвоенные, но сразу пять вершин на небольшом клочке суши – нонсенс.

Короче говоря, достаточно реалистический рельеф о. Линкольна с его единственной горой в результате изменений стал фантастическим и небывалым. (Хотя мсье Верн тоже проявил себя изрядным фантастом: животный, растительный и минеральный миры его острова неправдоподобно изобильны, там есть всё, что может потребоваться персонажам, даже дикий табак обнаружился к радости одного из них, заядлого курильщика.)

К тому же в одном месте Стивенсон прокололся. Недоглядел. Не переделал первоначальный вариант. Описания острова перекроил, а про карту позабыл, и на ней гора по-прежнему единственная: Подзорная Труба, да и то небольшая, Хокинс называет ее холмом, говоря о первом своем знакомстве с картой Флинта: «Мы заметили две гавани, хорошо укрытые от бурь, и холм посередине, названный „Подзорная Труба“».

* * *

С карты все началось. Причем Стивенсон отмечал, что для него карта не просто некое второстепенное дополнение к тексту. Он писал:

«Я его (роман „Остров Сокровищ – В.Т.) написал по карте. Собственно говоря, карта отчасти породила фабулу“.»

Отчасти, наверное, да… Приключения в чужой локации Стивенсон придумывал сам. Но лишь отчасти. Множество деталей в тех приключениях и отдельных сюжетных ходов позаимствовано опять-таки у Жюля Верна. Доказать это несложно, сличив внимательно тексты двух романов. Этим и займемся.

* * *

Прежде чем заняться слоном, разберемся с козами.

За них многие Стивенсона попрекают, даже те, кто не склонен к особо вдумчивому чтению. Дескать, эта копытная и рогатая деталь пейзажа Острова Сокровищ – не что иное, как реверанс в сторону Даниэля Дефо и его «Робинзона Крузо», а так-то козы не живут в тех краях и широтах.

На самом деле всё не так однозначно.

В естественных условиях крупные млекопитающие чаще всего на небольших островах не живут.