Глава 25

Ты хочешь быть великим? Знай же, что великие проходят путь через «не могу». В каком-то смысле величие – это самопожертвование. Они работают в поте лица и днём и ночью. Ты развлекаешься – они работают, ты ешь – они работают, даже когда ты спишь – они всё равно работают. Чтобы достичь их работоспособности внуши себе, что завтра не будет, что не будет твоей семьи и друзей, что твой потенциал сгинет здесь и сейчас, если ты не выложишься на сто процентов. И тогда, возможно, у тебя появится шанс чего-то достичь. Многие даже не думают, что можно прыгнуть выше головы, а уж о том, чтобы зависнуть над остальными, будто ангел в ореоле славы, о таком мечтают единицы. И теперь ты, маленький никчёмный человечишка хочешь взойти на Олимп, бросаешь вызов богам и волкам, ревностно охраняющим вход. А хватит ли сил и нервов идти до конца. Когда тело скажет «не могу», а разум взмолится «не надо». Когда мосты будут взорваны, когда позади ничего не останется, кроме забвения. Тогда страх и сомнение станут твоими союзниками, злость придаст силы, а надежда веру. Тогда ты скажешь, кто, если не я. Ты венец рода, сотни предков рожали друг друга, чтобы ты теперь вознёс всех их на вершину. И ты не можешь сдаться или отступить. Не имеешь права перед самим собой. Ты мог отступить, когда сделал первый вздох и первый шаг. Мог, но не отступил. Так что теперь нет времени расслабляться или отступать. Завтра не будет, есть только здесь и сейчас. И цель, до которой ещё далеко.

– Отличная работа, – похвалил Дима.

Они сидели на кухне однокомнатной квартиры, которую Николя недавно купил. Увесистый конверт упал на стол.

– Тараканы разбежались в поиске новых нор, но мы и их спалим, – продолжил Дима, протягивая сигарету Николя. – Сегодня нужна твоя помощь. Собери человек тридцать, будем патрулировать парк. Эти подонки каждые выходные насилуют пьяненьких девочек. Но этой ночью прольётся только их кровь.

Николя улыбнулся и залпом опустошил банку пива.

– Я соберу ребят, вечером будем в парке.

Выкурили по сигарете и разошлись.

– Солянка жизни, – сказал Альберт, доедая мороженое, – овцы превращаются в псов. Но наша задача сделать из псов волков.

– Нужно больше крови, – согласился Дима. – Сегодня мы дадим им возможность насытиться.

Почти стемнело, когда группа ребят, одетых в чёрное, собралась в центре парка. Николя разбил их на группы по трое. Все с дубинками, кастетами и перцовыми баллончиками. Сигнальный свисток и петарда на бригаду.

– Девушки готовы? – спросил Дима.

– Не робкого десятка, – ответил Николя, указывая на пятерых вызывающе одетых девушек.

– Хорошо, – хлопнул в ладоши Дима, – распределились по парку, первыми не нападаем, простых прохожих не трогаем.

Он свистнул и в центре никого не осталось, кроме Димы и Альберта.

– Они на подходе? – спросил Альберт.

– Да, – ответил Дима, – обессиленные и изнеможенные. Лёгкая добыча.

За три часа было разбито и привлечено к ответу пять носов. Неплохой улов для субботнего вечера. Когда все повеселились и похвалили друг друга, Дима взял речь.

– Они думают, что мы слабые и безвольные. СМИ и волонтёры внушили им не нашу любовь, но нашу покорность. Но вы должны понимать, что это не люди, а звери до мозга костей. Эти паразиты боятся воевать за свободу в своих странах и бегут к нам. Только их бесхарактерность, глупость и бесхребетность позволила захватчикам превратить их страны в непригодные для жизни руины. Они разучились думать и создавать. Они разучились творить. Они забыли, что значит мораль и человечность. Чтобы им противостоять, нужно стать жёстче и расчётливее. Люди прогоняли хищных зверей не уговорами, но истреблением. Конечно, это не делало им почести, но такова борьба за выживание. Мы сделали выбор, мы не пушечное мясо, но охотники. Сегодня у нас будет новое задание, которое откроет новую страницу нашего освобождения.

Дима отправился на пляж. Группа неорганизованной толпой пошла за ним. Глаза Николя горели от предвкушения чего-то настоящего. Почва среди камней стала вязкой и топкой. Дима закрыл в темноте глаза и прислушался. От сильного ветра море гудело и волны шумно накатывали на пришельцев.

– Уже скоро, – повторил он про себя.

Впереди показался силуэт лодки. Ребята выстроились в шеренгу и Дима с Альбертом выступили вперёд. Лодку шатало и заливало водой. За несколько десятков метров волна её опрокинула. Послышались крики и плач.

– Погода за нас! – крикнул Дима. – Сейчас на берег выползут наши враги и я не жду от вас снисхождения. Те, кто сомневаются, могут бежать. Но знайте, если они придут к вам в дом, помощи ждать не от кого. Правительству и полиции вы не нужны.

Все стояли. Первый измученный выполз на берег. Дима поднял камень и бросил в его сторону. Человек поднял испуганные глаза. Выполз второй. Теперь уже Николя метнул в него булыжник. Когда выполз третий, толпа ринулась в атаку. Песок окропила кровь, чужая кровь.

Глава 26

Видит ли кто-нибудь в движении облаков красоту уходящего дня? Мы так часто смотрим вниз и так редко вверх. Нам кажется неизбежной идея старения и глупостью идея вечной молодости. Мы не помним прошлых жизней и не задумываемся о будущих. Что, если на заре перерождений короли были рабами, а рабы королями.

– Это не рулетка, а систематический подход, – сказал Дима, уплетая стейк за столиком с видом на озеро. – Ты не можешь всё время перерождаться красивой девочкой или богатым мальчиком. Система тебя испытывает. Сегодня негр, завтра белый, послезавтра вообще свинья.

– Она будет испытывать до тех пор, пока ты не вспомнишь прошлые жизни, – поддержал Альберт. – Пока не вспомнишь, как убивал и молил о пощаде. Пока не увидишь в противоположности себя. И тогда, возможно, она выделит тебе постоянную жизненную нишу.

– Как нам, например, – улыбнулся Дима.

– Что толку учить человека каждые сто лет, – продолжил Альберт, доедая булочку с маком, – если он прожил десятки жизней и так всё знает. Просто решил всё забыть и начать заново. Люди всё время начинают жить заново, особенно после неудач и поражений.

– Или с понедельника.

– Но надо всё помнить, чтобы прогрессировать. И Суть даёт людям побыть и палачами, и жертвами. На небесах, узнав весь ужас, боль и отчаяние прошлых жизней, человек предпочитает забыть. Как вести себя, если внутри и злодей и герой. Отсрочка на сто лет, чтобы подумать. Некоторые соглашаются прийти в мир с памятью. И тут же отчуждаются от людей. Видят в других себя, пытаются объяснить и натыкаются на стену непонимания. Так и живут отшельниками, не меняя систему. А ведь память нужна для приведения системы в равновесие, а не для отшельничества.

Саша сидел в раздумьях. Что-то в планах не клеилось, он перестал что-либо понимать.

– Это нормально, – улыбнулся Дима. – Когда люди забывают, приходится напоминать, откуда они вышли и в чём смысл жизни. Зачистка на глобальном уровне.

– Если ты осознаешь вечность перерождений, то поймёшь глупость любви до гроба, нерушимой дружбы, поймёшь, что грехи умирают, а благие дела забываются. И остаётся желание равновесия. Недостижимого в реальности, в которой каждый сам за себя. А далее забвение, депрессия и безразличие.

– Классную картину ты нарисовал, – усмехнулся Дима, – пойду, застрелюсь. На самом деле это мерцающие шахматы, где позиция меняется с каждым ходом.

– Вы знаете, кем я был в прошлых жизнях? – спросил Саша.

– Это знает только Суть, – ответил Дима, – ты обязательно с ней встретишься, когда придёт время. Мы многим об этом говорим, но немногие прислушиваются.

– И что мне делать?

– Продолжай то, что начал. Ты делаешь благое дело, и, если нас спросят, мы замолвим за тебя словечко.

– А спросят?

– Неизвестно. Но ходы ты уже не переиграешь.

– Хорошо, – сказал Саша, – критическая масса набирается, ячейки работают.