Глава 9

Первым помощником командира на корабле оказался их земляк – нилонец. С тоской и болью в голосе сказал, что у них нет Родины: их дом разрушен, на нём скоро будет царить страшный холод. Сейчас он без атмосферы и представляет собой ядовитую пустыню, усыпанную каменными обломками. Для жизни совершенно непригоден. Заместитель капитана выразил надежду на то, что у них будет новая Отчизна и посоветовал осваивать Руалани, не надеясь уже на возвращение. Сказал, что им крупно повезло, так как рядом имелась прекрасная планета, пригодная для их формы жизни. Посоветовал устанавливать контакты, создавать связи: уживаться с аборигенами, потому что другого выхода просто нет. После этого объяснения переселенцы приуныли, и разговоры о возвращении прекратились. Все с головой ушли в строительство города.

За месяц "работы" жрецов возникли огромные кучи блоков. Они горной грядой высились на окраине поселения. И хотя два самосвала-трактора регулярно увозили "кирпичи" на стройки, горы их только увеличивались в количестве. По окончании месяца, прибыла новая группа жрецов. Отработавшие своё, не дожидаясь никаких наград и обещанного транспорта, незаметно исчезли из поля зрения. За два дня до этого события, премьер передал верховному жрецу обещанное Майре золото.

Начались ничем не примечательные будни, где каждый занимался своим делом. Главными задачами были обеспечение капитальным жильём всех переселенцев, независимо от рангов, званий и снабжение растущего населения необходимым продовольствием. Со временем появились детские сады и школы. Налаживался быт.

…Прошло пятнадцать лет. Поселение проявилось однообразием строений и запутанными улочками, но зато все жили в собственных домах и с полагаемыми удобствами. Мысль о недолговечности сооружений брала верх и проглядывалась во всём. Лиркан задумал возводить настоящий город после того, как появятся свои жрецы, от которых не надо ничего скрывать и можно что-то требовать. А сейчас община жила и увеличивалась в численности. Население росло не по дням, а по часам: женщины исполняли своё предназначение: в каждой семье было до десятка детей. Старшим было уже по пятнадцать и больше лет. Особенно оберегали девочек: будущих родительниц увеличивающегося общества.

Раньше, каждый год, в июне, "самолёт" привозил от шамана учащихся. Сначала они, как бы ничем не отличались от сверстников, но спустя годы в них начали проступать перемены. Ребята взрослели, были задумчивы и большинство стали избегать общества. Правительство и родители начали даже опасаться: не забудут ли их дети? А последние семь лет совсем не появлялись.

Но…, в один из тёплых дней, когда Янгул не подошёл ещё к зениту, и жара была умеренной, а разноцветные "попугаи", галдя, дрались меж собой над головами атлантов, у леса появилось жёлтое образование. Оно шевелилось, приближаясь, и вскоре распалось на восемь молодых мужчин, движущихся к строящемуся городу. Это бывшие подростки, отданные в учение шаману кахаи, вернулись двадцатитрёхлетними парнями и с бритыми головами.

Явились посредством телепортации. Одеты в одинаковые, жёлтого цвета, широкие балахоны и босиком. Это были уже не нилонцы, хотя внешность выдавала их. На лицах просматривалась спокойная уверенность в себе. Не разговаривая, они прошли к резиденции премьера. Лиркан восхитился их видом.

– Ух, ты, кого я вижу! Настоящие мужчины! Ну, здравствуйте, как вас теперь величать? – не знаю. Но, какие молодцы, все, словно один!

Монахи застеснялись, как бы стушевались. Но Лиркан пожал им руки и предложил: – Что же мы стоим здесь? Пойдём на улицу, чтобы народ и родственники увидели своих служителей культа и сыновей.

Выйдя из помещения, они прошли на небольшую площадь. Вокруг них сразу же собрались любопытные и родные, прослышавшие об их возвращении. Толпа гудела вопросами и ответами друг к другу.

Лиркан вышел вперёд и обратился к прибывшим: – Уважаемые, а вы можете показать что-то из того, чему научились в обучении?

Взоры монахов обратились на одного из парней.

– Дакила, ты наш верховный жрец. Покажи что-нибудь людям. Они просят зрелищ.

– Принесите мне воды в сосуде.

Его просьбу быстро исполнили. Толпа застыла. Шаманы запели непонятные мантры, делали пассы руками и… из наклонённой ёмкости полилось вино. Мужчина из толпы крикнул: – А можно попробовать?

Служитель культа подозвал его к себе. Тот сделал глоток, и замер: – Настоящее! И…, – дегустатор закрыл глаза, – …я не пил такого!

Дакила забрал посуду, провёл над ней рукой и подозвал стоящего впереди взрослых мальчика. Подал ему. Парнишка взял сосуд, оглянулся на маму: она кивнула головой. Подросток припал к нему и, не отрываясь, осушил до дна. Подавая жрецу, он спросил: – А можно ещё такого сока?

Монах едва заметно улыбнулся, а толпа рассмеялась. Послышались восторженные возгласы. Шаман поднял небольшой булыжник – показал толпе. Держа его на открытой ладони, он сделал над ним несколько пассов и камень начал трансформироваться в белый хлеб. На глазах у всех, он менял форму, цвет и структуру: становился ноздреватым, рыхлым и мягким. Дакила подал его премьеру. Он понюхал булку, отломил кусочек, а пожевав, показал большой палец. Затем отдал в толпу. Стоящие вблизи начали тянуться к нему, пробовать. Раздались экзальтированные крики.

Лиркан был вне себя от магии и не находил слов. Подошёл к чародеям и пожал каждому руку. Повернулся к согражданам: – Наступило время, когда представители нилонцев приобрели грандиозные сведения об основах Мироздания и стали его служителями. Мы сможем теперь сделать всё и станем великим народом.

– Нет, – произнёс Дакила, – вы, господин премьер, неправильно поняли значение этих знаний. Их нельзя применять во вред другим. Даже если одному человеку будет плохо от их употребления, они потеряют значимость и могут быть обращены против того, кто использовал их во зло кому-то. А если их в недобрых целях применит некий народ – горе ему. Он будет стёрт с лица Руалани.

– Ладно, – примирительно ответил Лиркан, смущённый тем, что молодой соплеменник

окоротил его пыл, – понимаю, я не так выразился.

Нилонцы окружили жрецов: родственники кинулись к своим чадам, братьям. Молодой человек спросил чародея: – Дату, а как вы попали сюда? Говорят: сами прилетели?

Услышав вопрос, все притихли, глядя на жрецов.

– Смотрите, чтобы в дальнейшем не было подобных вопросов! – крикнул брат.

Служители культа сдвинулись вместе. Шевеля губами, закатили глаза. Толпа замерла. И вдруг…, они растаяли, а на их месте оказался слабый туман, который тут же рассеялся. Изумлённые зрители молчали.

– Мы здесь! – послышался голос Дакилы сзади стоящих. Атланты повернулись: раздались восторженные крики. Кудесники, также кучкой, стояли позади толпы. Лиркан похлопал в ладоши. Собравшиеся восхищённо рукоплескали.

У некоторых, от этих "фокусов", на лицах проглядывал испуг или большое недоумение.

– Чудес тут нет и это всё в порядке вещей: так может сделать каждый, если будет обладать стойкой верой и воображением, – с непроницаемым лицом, спокойно сказал Дакила. – Верование и мыслеформы реальной визуализации способны творить любые вещи: так устроено Мироздание, которое и само есть плод чьей-то веры, воли и невероятной фантазии.

Премьер-министр спросил: – Скажите, уважаемые, что было наиболее трудным в вашей учёбе?

– Дакила, говори ты, – обратились жрецы к старшему. Чувствовалось его верховенство.

– Самым сложным было обрести непоколебимую волю и веру в свои способности. Даже при малейшем сомнении в этом, власть и знания теряют силу, а, следовательно, и её проявление. Мы неправильно формируем сознание детей, внушая им, что чудес не бывает. И не понимаем того, что сама жизнь является невероятным феноменом и поёт дифирамбы Мирозданию. Эти восхваления не вправе прерывать ни одна живая душа: за это следует наказание.

Лиркан осознал: это уже совсем другие существа и на них трудно будет в чём-то повлиять. И ещё понял, что никто не заставит их принести кому-то зло: такова суть и действенность их учения.

– Итак, представление окончено! – шутливо объявил премьер, – расходитесь по своим местам. Повернулся к служителям культа: – Вы тоже идите по домам, о делах потом.

– Нет, нам запрещено быть со всеми. Будем проживать отдельно, так как должны постоянно совершенствоваться в знаниях и поддерживать приобретённые навыки.

– Хорошо, будь, по-вашему. Построим вам дом.

– Нет, мы ни в чём не нуждаемся и сами соорудим себе то, что нам понадобится. Мы будем жить там, у леса, – жрец показал в сторону.

…Шаманы, не прикасаясь к стройматериалам, воздвигли себе нечто, подобное монастырю. Первое время они вели аскетическую жизнь и без необходимости, не выходили из него. Редко общались даже с родственниками. И хотя были выходцами из народа, но теперь в корне отличались от атлантов. Спустя небольшое время жрецы объявили: желающие услышать необычные знания, могут собираться в определённое время в храме, где им будут проповедовать и объяснять новый взгляд на жизнь и её законы.

В святилище потянулись любопытные, вскоре ставшие его завсегдатаями и, которых впоследствии стали называть верующими. Простые атланты узнавали невероятные вещи, о которых отдельные, в общем-то, смутно догадывались или предполагали: о Творце миров, его законах, о карме, жизни и смерти. Жрецы говорили почитателям новых знаний о том, что всё вокруг состоит из одних и тех же заряженных частиц, в том числе и биологические существа. Материя состоит из сгущённого сознания. И она, и дух, это одно и то же, но проявляются они в противоположных вибрациях. Внушали прихожанам, что в каждое существо Создатель поместил частицу себя, и, если мы искренне не полюбим её и свою сущность, мы не сможем с симпатией относиться к другим.

Рассказывали о непреложном кармическом законе, которого надо опасаться, ибо согласно ему, тот, кто окажет незаконную помощь человеку с отрицательной энергетикой, испытает на себе её действие.

– Живите так, – говорили они, – чтобы быть ближе к Дающему дары совершенства; просите и будете иметь, стучите и вам откроют. Давайте, если хотите получить и дары ваши возвратятся к вам учетверёнными. Никогда не будет скудости в насущном у тех, кто решительно и бесповоротно избрал Путь Господа. Не жадничайте! Многие из нас думают, что им требуется гораздо больше того, в чём есть настоящая необходимость. Действительно ли мы нуждаемся во всём том, что желаем иметь? Вряд ли. Мучительное беспокойство, какое мы испытываем, желая обладать предметом, который нам вовсе и не нужен, в значительной мере портит бытие. И вместо того, чтобы радоваться этим минимальным благам жизни, некоторые из нас пересчитывают то, чего у них нет, испытывая при этом досаду и раздражение.

А существование и смерть монахи преподнесли, как физические непреложности, неразрывно связанные друг с другом: жизнь работает на смерть, так как с момента рождения мы начинаем медленно умирать и ничто не может остановить губительный процесс;

кончина работает на бытие, так как продукты любого распада есть "кирпичики" для создания новых форм жизни.