– Спасибо – двойное. Работа же двойная. Сегодня аванс тебе на счет переведу, а остаток – как вернетесь. А здесь, – Гариф достал из кармана пиджака конверт, – наличка на текущие расходы. Маршрут их перешлю тебе позже – изучи.
– Ладно. Как думаете, лучше с ней сразу поехать или по дороге прикрепиться?
– Как хочешь. Я ее предупредил, что без сопровождения не отпущу, она в курсе, поэтому на твой выбор. Но по мне – лучше сразу. Посмотри их маршрут, у них там поезда везде. Из Питера в Москву и далее. Я ее спрашиваю: «Почему не вертануться, дочь? Хотя бы до Москвы?»
– А она?
– А она говорит, что хочет на поезде. А иначе, мол, что это за путешествие?
Гариф поднялся, давая понять, что хотел бы завершить встречу, и Давид проводил его до дверей.
– Терпения тебе, – улыбнулся он, подавая Бурову руку. – Каринка – тот еще экземпляр!
– Справимся, – улыбнулся в ответ Давид и закрыл за гостем дверь.
Буров вернулся в гостиную, которая встретила его мигавшим светом включенного монитора. Через секунду на нем показалось милое и немного усталое лицо женщины, блондинки лет сорока.
– Мария, – улыбнулся ей Буров.
– Привет, – ответила женщина. – Сектантка твоя приехала. Работает – не оторвать. Уходить не хочет.
– Здорово, – удовлетворенно проговорил Давид. – Последи за ней.
– Хорошо, – пообещала Мария и отключилась.
Буров сел за столик, долил себе остатки чая. Поколебавшись минуту, все же подписался на рассылку, как и обещал Адель. Потом надел ее берет и в таком виде приступил к уборке квартиры.
Летнее путешествие девушек лишь на словах выглядело как потенциально опасное приключение (причем слова эти произносил беспокоившийся родитель Карины). Тщательно разработанный маршрут не оставлял никаких шансов попасть в переделку. Только если произойдет нечто уж совсем невероятное.
Из Петербурга в Москву девушек должен был доставить скоростной экспресс, а там через два часа они пересаживались на другой поезд, правда, чуть менее скоростной, до Казани, где предполагали сделать первую полноценную остановку, чтобы изучить город и окрестности. Далее, сев на подобный состав, подруги планировали добраться до Екатеринбурга и остановиться там тоже на несколько дней. Затем поездка приобретала автомобильный характер: девушки хотели доехать до Барнаула, а оттуда уже начать поход по красивейшим местам Алтая. В Барнауле их ждал заранее ангажированный под это путешествие проводник, который в течение двух недель обещал показать туристкам красоты феноменальной алтайской природы. Обратный путь девушки намеревались совершить через Новосибирск, который, являясь одним из транспортных центров, мигом доставил бы их домой в Петербург.
Таким образом, второго июля две тысячи сто семнадцатого года Карина и Валя зашли в высокоскоростной поезд Петербург – Москва в настроении лучшем из возможных. Во-первых, любознательных девушек ждали три недели замечательного путешествия. Во-вторых, три недели вне поднадоевшего дома и постоянного родительского внимания и контроля, вне миллионов людей, кувыркавшихся в огромных жилых комплексах и бизнес-центрах. К этим радостным мыслям добавлялось осознание того, что обе успешно поступили именно туда, куда и хотели поступить. Если Карина планировала выучиться психологии, то Валентина прошла по конкурсу в тот же университет, но только на факультет журналистики. И все это пробивало подруг до озноба, до мурашек, бежавших по их телам.
Поезд был двухэтажный, и девушки, поднявшись на второй этаж, расположились в уютных кожаных креслах, которые стояли рядами по три по обеим сторонам вагона. Место возле них осталось свободным, да и вообще вагон не был заполнен даже наполовину. Девушки устроили вещи на багажной полке над креслами и замерли в ожидании отправления. Валя сунула в правое ухо наушник и спросила у Карины, протягивая ей левый:
– Слышала новый сингл Оруэлы? Вчера вышел.
Карина молча взяла наушник и, всунув его себе в левое ухо, продолжила рассматривать перрон и шатавшихся по нему людей. Уже перед самым отправлением в вагон забежал парень лет двадцати и, осмотревшись, примостился на свободное место рядом с Валентиной.
– Тут свободно же, да? – виновато улыбнулся он.
Валя вынула наушник и вопросительно взглянула на парня.
– Что?
– Здесь свободно?
– Свободно, – усмехнулась она, – равно как и во всем вагоне…
– Валя… – остановила подругу Карина. – Пусть сидит, что ты…
Валя ничего не ответила и, вставив наушник обратно, сосредоточилась на хите. Карина же повернулась к парню и, улыбнувшись ему одновременно и губами, и красивыми, лазуритового цвета глазами, протянула руку.
– Меня Карина зовут.
– Очень приятно. Глеб.
Парень ответил ей рукопожатием и добавил, рассматривая Карину:
– Красивая прическа!
Она напряглась было, не поняв, шутил он или говорил всерьез. Она два дня назад кардинально поменяла стиль, и теперь вместо длинных черных локонов на ее голове красовался короткий ежик, выкрашенный к тому же в ярко-рыжий цвет. Но парень и не думал насмехаться, и к ней вернулась уверенность в себе.
– Спасибо! – сказала Карина, вновь улыбнувшись.
– Пожалуйста, – ответил он. – А как зовут вашу серьезную подругу?
– Она не всегда такая серьезная! Валя ее зовут.
А Валя даже не повела ухом, сосредоточившись на музыке. Волосы ее, светлые и длинные, в отличие от подруги, были заплетены в какое-то подобие дредов и болтались из стороны в сторону при любом движении тела. Ее ладную фигурку уютно облегал симпатичный спортивный костюм. Карина же отправилась в путешествие в джинсах и красивом приталенном пиджаке, в вырезе которого виднелись лучики солнца, изображенного на футболке, – такой же рыжей, как волосы девушки.
Тем временем поезд тронулся и через несколько минут набрал скорость четыреста километров в час. Но внутри вагона это практически не чувствовалось, движение казалось плавным. Глеб сыпал вопросами, Карина терпеливо отвечала, стараясь проявлять внимание к собеседнику, присущее психологам, хотя еще не начала учиться, а Валентина, забрав у подруги левый наушник, полностью сосредоточилась на музыке.
– Куда путь держите? – первым делом поинтересовался Глеб.
Карина вкратце посвятила его в план их путешествия.
– А ты?
– К бабульке. Проведать. Сессию подзавалил. Только вот хвосты все досдал. Что там у нее?
Парень кивнул в сторону Валентины.
– Оруэла.
– А-а. Я попсу как-то не очень. Мне рок нравится. «Древесные грибы». Знаешь таких?
– Да какой же это рок? – подала голос слышавшая все, что ей было нужно, Валентина. – Это чертов панк! Тьфу!
Она демонстративно отвернулась к окну.
– Их музыка на границе… – начал объяснять Глеб.
Его тут же прервал недовольный вопль снова развернувшейся Вали:
– Оруэла – это не попса! Оруэла – чудо! Понял?
– Чудо-юдо, – передразнил парень и обиженно нахмурился.
Роль миротворца взяла на себя будущий психолог.
– Ребята, не ругайтесь. Тем более из-за такой ерунды, – сказала Карина.
– Оруэла – это не ерунда, – не согласилась Валя.
– «Древесные грибы» – тоже, – добавил Глеб.
– Ясно. А ты где учишься? – перевела тему Карина.
– В академии. На юриста. Третий курс.
– А едешь куда?
– В Нижний Новгород. Точнее, чуть-чуть за него.
– С Казанского?
– Ага.
На этом разговор прервался, и Карина заинтересовалась маршрутом состава. Они миновали пределы города и, промчавшись мимо раскинувшейся на десятки километров промышленной зоны, только что проехали построенный сто лет назад следственный изолятор с кодовым названием «Кресты-2», на момент создания считавшийся крупнейшим в Европе. Теперь он не отвечал современным стандартам и охранялся как памятник. Все это Карина узнала из электронной карты маршрута поезда: в окно при такой скорости рассмотреть ни «Кресты», ни что-либо другое не удавалось.
– Тюряга… – буркнул Глеб.
Валентина поняла: парень собрался развлекать их. Она вынула из ушей наушники и, убрав их, внимательно посмотрела на Глеба.
– Куда ты едешь?
– В Нижний. Чуть-чуть за. К бабуле. С Казанского, – продублировал информацию парень.
– На тридцатом? В шестнадцать?
– Ага.
– Нам, кажется, его до Нижнего терпеть придется, – сказала Валя подруге, задумчиво покручивая косичку. – Он на нашем поезде едет…
– Что это значит – на вашем? – делано возмутился студент. – Может, это вы – на моем!
– Слушай… – Валя возмутилась очень даже по-настоящему. – В Нижнем же портал есть… Это Казань следующая вроде в очереди. Писали, к двадцать первому году там откроют. А в Нижнем есть! Что время тратишь? И свое, и наше теперь? Древесный гриб!..
– Валя…
Карина снова попыталась утихомирить разбушевавшуюся подругу, но парень, казалось, не очень-то переживал.
– Экономлю.
– Да ладно! – фыркнула неугомонная теперь Валя. – А как же студенческая бронь? Три бесплатных поездки в год? Ты все использовал?
Глеб впервые за недолгое время их знакомства не нашел, что ответить, и молча смотрел вперед. Но девочки не отставали от него, продолжая сверлить его лицо двумя парами красивых веселых глаз.
– Боюсь, – в итоге буркнул студент и немного покраснел от своего признания.
Валя рассмеялась было, но, увидев смущение и серьезность парня, примолкла, а Карина и вовсе не поняла, что он имел в виду. Сказала, нахмурившись:
– Чего ты боишься? Это самый безопасный вид транспорта. Я изучала статистику за последние двадцать пять лет – с момента начала работы второго, петербургского, портала. Аварийность у них минимальна. В сотни раз меньше, чем у самолетов или машин.
Глеб немного успокоился.
– Меньше, меньше… – повторил он, – меньше… Только вот есть один нюанс…
– Какой нюанс? – заинтересовалась Карина.
– Нюанс…
– Какой?
– Где они все? – угрюмо спросил у девушек Глеб.
– Кто? – не поняла Валентина.
– Жертвы. Когда самолет падает, тела где?
– Собирают по кусочкам, – невозмутимо ответила Валя, – а потом идентифицируют по ДНК.
– Верно, – подтвердил Глеб. – А когда машины сталкиваются, тогда что?
– Тогда понятно что, – держала свою линию Валентина.
– Понятно, – согласился Глеб.
Он провел рукой по своим черным, аккуратно подстриженным волосам и задал еще один вопрос.
– А когда в портале авария? Или, как они это называют, нештатная ситуация, тогда что?
– Что? – начала раздражаться Карина.
– Где они? Где пассажиры? Где тела?
Девушки задумались, а Глеб продолжил:
– Я этим в свое время очень плотно интересовался…
– Так ты что, ни разу через порталы не перемещался? – перебила его Валя.
За окном после казавшихся бесконечными лесов и редких (в основном заброшенных) деревенек мелькнула платформа Бологое, которую высокоскоростной состав проскочил не останавливаясь. Ребята так увлеклись беседой, что даже не заметили, как проехали половину маршрута.
– Ни разу, – ответил Глеб.
– И что, с детства боялся? – спросила Карина. – Там с десяток всего случаев было, насколько я знаю… И все за последние десять лет!
– Девять, – поправил девушку Глеб.
Валя и Карина уставились на парня. Потом Валя проворчала, наклонившись к подруге:
– Реально повернут: слушает «Древесные грибы» и боится вертушек.
– Я не повернут, – сказал, услышав ее реплику, студент. – Я боюсь перемещений в пространстве с помощью телепортационных устройств, потому что среди девяти пассажиров, зашедших в цилиндр портала с одного конца маршрута, но так и не появившихся с другого, был мой родной дядя. Десять лет назад он зашел в вертушку в Москве с надеждой через несколько секунд оказаться в Сингапуре, куда собирался на международную конференцию по архитектуре, но не оказался. Ни в Сингапуре, ни в одном другом городе мира, где есть эти устройства. Так вот, таким образом, у меня остался вопрос: если самолет терпит крушение над морем и не все тела найдены, то каждому понятно, что пропавшие без вести в данном случае приравниваются к погибшим. Если машина или аэрокар падают в воду или какое-нибудь ущелье, куда невозможно добраться, – ситуация, по сути, та же. А тут что?
Глеб вызывающе посмотрел на девушек, которые с интересом слушали рассуждения парня.
– Где его тело? И где его сознание, что тоже немаловажно? Пропало без вести?
– Получается, что так… – не нашла ничего иного Валя.
– Да, – неожиданно согласился Глеб, – де-юре это так. А де-факто? Никто не знает. И даже версий правдоподобных нет… Самая правдоподобная – исчезнувшие в порталах отправляются прямиком в голубые чертоги Эллиона и, сидя от него по правую руку, смотрят на нас, грешников, с вершин своего небесного бытия.
Студент вдруг засмеялся. Девушки, немного переварив сказанное, тоже повеселели.
– Я читала это в брошюре, которую подсунули моей маме, – улыбнулась Валя.
Из тройки кресел с другой стороны вагона на Глеба посмотрели два очень любопытных глаза. Глаза принадлежали пожилому хмурому джентльмену с зачесанными назад абсолютно седыми волосами, блестевшими в лучах успевавшего проникать в окошко поезда солнца от какого-то, по-видимому, лечебно-восстановительного геля, нанесенного на них не так давно достаточно толстым слоем. Джентльмен спросил, чуть-чуть картавя:
– Вы в суд обращались, молодой человек?
– Сестра моя двоюродная обращалась. Дочка дядина.
– И что? Присудили компенсацию?
– Какое там! – выкрикнул Глеб. – В Москве портал – собственность частно-государственного партнерства, принимающего иски по праву нашей страны. В Сингапуре портал – собственность южнокорейского частного конгломерата. Сеструха на наших подает – те отбиваются. Мы ни при чем, мол, это та сторона не приняла, у нас никаких форс-мажоров не было. И прикладывают записи всех бортовых приборов.
– А те?
– А на тех даже непонятно, куда подавать. Юристы год разбирались… В Сингапуре арбитраж отправляет в Южную Корею, а там тыкают в устав и договор на эксплуатацию, а в нем отдельный пункт: все споры решаются в Лондонском международном третейском суде. Она туда, а там очередь на два года. Ну и все. У нее и пыл иссяк, и деньги на все это закончились…
– Печально… – еще сильнее нахмурился седовласый джентльмен.
Впрочем, через секунду морщины на его лбу разгладились: проводница покатила по вагону пластиковый контейнер с напитками.
– Мне еще кальвадоса, милочка! – попросил старик.
Проводница, остановившись, изучающе посмотрела на него. Потом рявкнула:
– Вы уже брали!
– Брал, – пискнул джентльмен. – И еще хочу!
– Бесплатно – только один стакан! Хотите еще – покупайте!
Седовласый джентльмен глубоко задумался над ее предложением, а проводница, так и не дождавшись ответа, направилась в конец вагона. За окном не замеченная ребятами пронеслась Тверь.
Карина молчала, находясь под впечатлением от рассказа Глеба. Валя снова достала наушники, сунула было в уши, но, не выслушав и тридцати секунд зажигательного пения Оруэлы, окончательно убрала гаджет в рюкзак и вновь посмотрела на парня.
– Ты на Казанском будешь ждать?
– Нет, хотел прогуляться. Два часа есть.
– Давай с нами на аэрокаре… Полетаем, город посмотрим…
– Что вы там не видели? – удивился Глеб.
– Попросим немножко над Москвой полетать… Поглазеем… Каринка, ты в Москве давно была?
– Очень, – ответила все еще задумчивая Карина. – В детстве с папой.
– Ну вот… И я давно… Лет семь назад была… Не, ты как хочешь, конечно, а мы с Каринкой аэротакси возьмем.
Глеб буркнул что-то неразборчивое.
– Что? – переспросила Валентина.
– Я с вами поеду, то есть полечу.
– Отлично, – невозмутимо сказала Валя, покручивая косичку. – И дешевле будет… На троих-то…
Глеб улыбнулся. Рационализаторское предложение внесла Валя, хотя для нее с подругой финансовый вопрос, несомненно, стоял менее остро, чем для самого студента. Остаток пути ребята ехали молча, каждый думал о своем. Вновь они разболтались только на перроне, уже выгрузившись из поезда. Внутри здания вокзала компания направилась было к компьютерной стойке аэротакси, но, не пройдя и двадцати метров, уперлась в крупную фигуру мужчины, поджидавшего выходивших с перрона пассажиров.
– Такси, ребят, – предложил он, оглядев компанию.
Голос мужчины, низкий и звучный, мгновенно привлек к себе внимание девушек и парня.
– А лицензия у вас есть? – спросила Карина, подозрительно глянув на пилота.
– Конечно, – улыбнулся тот, явив свету белоснежные зубы.
– У нас два часа до поезда с Казанского. Покатаете над городом?
– Да не вопрос! Вообще не вопрос! Полетели.
И через пару минут ребята, поднявшись на верхний ярус парковки, забрались в аэромобиль, желтый, с аккуратными черными шашечками такси. Глеб и девочки сели на пассажирские кресла в задней части машины, пристегнулись, и мужчина, заведя мотор, тихонечко выехал с парковки. Оказавшись на прямом взлетном отрезке длиной метров в тридцать, он без труда поднял аэромобиль в воздух и, через сорок секунд достигнув высоты в триста метров, направил его в сторону Московского Кремля.
Давид сидел в кафе внутри Казанского вокзала и ждал поезд. До отправления оставалось пятнадцать минут, и он спокойно допивал кофе, параллельно просматривая новости, бежавшие по блестящему экрану книжки. За предыдущие пять минут он умудрился вычитать, что маленький анклав Урото, расположенный внутри анклава Лесото, расположенного, в свою очередь, внутри Южно-Африканской Республики, получивший независимость несколько лет назад путем проведения референдума среди десяти местных племен, опять стал частью Лесото и новая власть в лице президента Учумвы была ближе к тоталитарной, чем предыдущая. Что там же, на африканском континенте (только на этот раз в Сенегале), опять совершена попытка вооруженного государственного переворота. Что на территории отдельно взятой нидерландской провинции были легализованы браки с птицами. Что Филипп Киркоров начинает турне по стране с шоу «Я, снова я и Ирен» в честь своего стопятидесятилетия со слов благодарности главному врачу клиники геронтологии и трансплантологии Василию Чуку.
Выругавшись, Буров открыл информацию о Карине, которую ему, поворчав немного, все же скинул ее заботливый отец. В сообщении, присланным Гарифом за несколько дней до начала путешествия дочери, было следующее: «Дава, ты прости мой русский, да и татарский мой прости, я все же тот еще говорун и сказитель. Девочка моя – человек серьезный и обстоятельный, но и посмеяться любит, если что. Но чувство юмора у нее больше в маму, я могу полчаса над каким-нибудь анекдотом размышлять, пока пойму, в чем соль. Поначалу биологией интересовалась, у нас, слава богу, участок большой – было где развернуться. Кустики да цветочки сажала. Потом рисование. Все сидела чертила-вычерчивала. Ну а потом шарады. Ребусы. Ими до сих пор увлекается. Вот и все хобби. В школе математика лучше всего, программирование – неплохо, обществознание – тоже. Остальное на четыре. Но психологию сама выбрала, повторюсь. Короче, я тебе говорил, задача не из простых. Думай, Давидик, думай. Хуш, унышлар сина[1], друг мой».
Минут за пять до отправления состава Давид зашел в свой вагон, который одновременно являлся и вагоном путешественниц, и не обнаружил ни Карины, ни ее подруги. Буров пробежался по соседним вагонам в поисках куда-то запропастившихся девчонок, но не нашел их и там. Он вернулся в вагон, с которого начал, и, не увидев там ничего нового, сошел на платформу, так как поезд все-таки тронулся в сторону Казани. Немного постояв на перроне, Давид вернулся в кафе и заказал себе еще кофе. Лицо его не выражало обеспокоенности, да ее у Бурова, собственно говоря, и не было. За двадцать лет практики он становился участником совершенно разных ситуаций, в том числе и форс-мажорных, и эта конкретная ситуация не была, с его точки зрения, не то что форс-мажорной, но даже и близкой к тому по одной простой причине. За день до отбытия Карины и Вали на территории Давид позвонил Гарифу и попросил его пристроить к Карине жучок – электронное устройство, постоянно сигнализирующее о ее местонахождении.
– Давай два, – ответил ему Гариф.
Буров даже растерялся от такой заботы о дочери.
– Зачем два? – спросил он.
– На всякий случай. Один в джинсы вошьем. А второй куда?
– Давайте в обувь.
– Точно! В кеды.
О проекте
О подписке