7

Ближе к четырем часам вечера Аблокатов, вырулив свой темно-серый японский шлюп с тесной и неудобной парковки администрации Центрального района, направился в аэропорт. Прилетал из Новосибирска его двоюродный брат с женой.

«Очень вот кстати… – бормотал ехидный голосок в голове. – Делать больше нечего, как к функциям решалы добавлять еще и полномочия экскурсовода…»

Родственники объяснили свой визит по-сибирски прямо: октябрь у вас, в Питере, выдался теплый, а у нас отпуска; короче – едем. И приехали. Точнее, прилетели. Точнее, прилетали в 17.10, и Косте уже не было смысла возвращаться в офис, тем более что все текущие задачи можно отследить по телефону, а основная проблема – с новенькой-потеряшкой – решалась без него. И он, включив погромче «Металлику», отправился в путь.

В это же время Дмитриевский, который так и не дозвонился до Забирохина, изучал окрестности станции метро «Новочеркасская». Интересные места. Станция без вестибюля вытекала на поверхность планеты девятью-десятью выходами, делая круг по Заневской площади. Дмитриевский, оглядев это безобразие, решил последовательно проверить каждый выход, за исключением тех, которые вели на трамвайные остановки. Поднимался, осматривался и, не находя ничего мало-мальски похожего на рассказ Орловой, спускался обратно под землю. Сделав два круга, решил перекурить и пройти чуть вглубь квартала от станции метро. Пройдя метров двадцать, Денис остановился рядом с двумя мужчинами, которые пили пиво рядом с ларьком-шавермой, и, попросив у них прикурить, приветливо улыбнулся:

– Ребят, вот если бабла совсем мало, куда здесь можно зайти водочки выпить?

Те непонимающе оглядели его, пялясь в основном на черную кожаную куртку, и потом один из них, лысоватый, в черной же косухе, будучи, видимо, посмекалистей, предложил:

– Давай мы тебя доведем, а ты нас угостишь?

– Давай! – с легкостью согласился Денис, и они направились обратно к метро, чтобы по бесконечным переходам выбраться на другую сторону улицы. Прошли метров пятьдесят по проспекту и очутились у входа в рюмочную, не озаглавленную почему-то даже скромной надписью «кафе» или что-то в этом роде. Столиков пять, занятых – три. Многие мужики, выпив рюмашку, выходили на улицу, курили и грелись на солнышке, чтобы через какое-то время вновь нырнуть внутрь, за еще одной порцией счастья.

Денис, купив выпивки и по бутербродику со шпротами на закуску, пригласил новых друзей за только что освободившийся столик у окна.

– Не… – пробасил в ответ на приглашение второй мужчина, крупный, седовласый и загорелый, как будто только с курорта. – Это Андреича место. Он сейчас перекурит и вернется. Давай лучше туда. – Он мотнул головой в сторону свободного места у противоположной стены.

Выпили. Закусили. И Дмитриевский решил сразу взять быка за рога:

– Мужики, буду с вами честен, у меня конкретная задача, и я пока не очень понял, как ее решить.

– Да мы уже поняли, что ты сюда не просто выпить зашел, – ответил лысоватый. – Чего случилось? Не держи в себе… Разорвет!

Денис улыбнулся и вкратце объяснил мужикам, что ему здесь нужно. А точнее – кто. Те, помялись немного, и за ответ опять принялся облысевший:

– Слушай, мы здесь каждую травинку не знаем… Мы не отсюда. С завода. С «Буревестника». У нас как смена заканчивается, мы по пивку с Серегой берем и, так сказать, ведем культурно-бытовое общение.

– Правильно, мужики! Правильно делаете! Но наверняка здесь-то есть кто-нибудь, кто всех и все знает. А вы, может быть, знаете его… Мы его угостим… Что скажете?

– Ну не знаю… – засомневался лысый. – Не знаю…

Загорелый же, Серега, оказался более сговорчивым:

– А как же Андреич? Он отсюда. Здесь, на Малой Охте, родился, вырос… И, по-моему, ее пределов никогда не покидал.

И потом добавил, чуть задумавшись:

– А нет, покидал… Один раз его в армию забрали, на границу с Норвегией. Родину охранять. А второй – когда сидел за кражу, под Воркутой. Охраняли от него родину.

Андреич тем временем вернулся на место дислокации, пройдя через барную стойку, и ребята, также обновив себе напитки, попросили разрешения присоединиться к нему. Тот, немного удивленный вниманием, согласился. Дмитриевский описал задачу. Андреич, все внимательно выслушав, выпил стопочку, выдохнул в рукав и предложил выйти на воздух.

– Душно здесь, у Гальки, – объяснил он. На улице заговорил: – Значит, смотри. Постоянных в районе двое. Один трется у библиотеки. Вон, напротив. – Он показал пальцем на противоположную сторону проспекта. – Там тетки его подкармливают, книжки дают читать. А второй в основном по переходу болтается. А на ночь уходит в сторону моста, там в домах есть еще открытые подвалы. Пошли опросим их.

– Давайте еще по одной дернем, на дорожку… – взбунтовался Серега. – И пойдем…

– Тоже дело, – согласился Андреич, – Иди банкуй, мажор…

И Дмитриевский направился к затаившейся за прилавком Гале за новой порцией огненной воды. Выпили. Закусили. И направились к подземному переходу.

Компания нашла того, кого искала, достаточно быстро, спустившись и пройдя два пролета налево. Мужчина в полудреме сидел на коробке из-под книг, полученной, видимо, тут же (неподалеку расположился книжный ларек). Он спал или просто сидел с закрытыми глазами, крепко задумавшись о чем-то. Серега решил с силой растолкать незнакомца, не побоявшись притронуться к давно не знавшему стирки свитеру. Это оказалось ошибкой. Дядька отреагировал мгновенно: открыл глаза и заорал что есть мочи что-то неразборчивое. Чем и привлек внимание проходящих мимо полицейских. Двое молодых ребят, патрулирующих станцию, приблизились к их группе, и один из них – крепенький блондин небольшого росточка – предложил предъявить документы. Оценив диспозицию, бродяга сделал свою речь более разборчивой.

– Начальник, убивают! Грабят! – завопил он.

– Помолчите, любезнейший, – предложил ему второй полицейский, высокий, статный парень. – Сами разберемся. Так что с документами?

Он невозмутимо посмотрел на ребят. Мужчины вытащили паспорта, Дмитриевский – водительское удостоверение. Но это ровным счетом ничего не меняло. Высокий коп саккумулировал все документы у себя и, даже не открывая их, предложил компании проследовать за ним в местную комнату полиции. Работяги начали возмущаться, а Дмитриевский, немного расслабленный выпитой водкой, наоборот, наблюдал за происходящим с плохо скрываемым интересом. Последний раз такие приключения выпадали на его голову в далекие студенческие девяностые.

Проведя компанию в местный красный уголок – небольшую комнатку, содержащую в себе два письменных стола, стулья, лавку у стены и подобие камеры, называемой в народе «обезьянник», – высокий полицейский предложил им сразу последовать туда, в таинственный полумрак камеры. Закрыв друзей на ключ, полицейские сели за стол, и высокий предложил блондину:

– Административку сделай. Распитие спиртного в общественном месте.

– Они же вроде не пили? – блондин пытался отпираться, видимо, писать ему было лень. – Может, так для профилактики посидят?

– Нехорошо… Вдруг Саныч приедет. А у нас здесь такие красавцы так сидят…

– Там один мажористый какой-то… Видел? – Блондин взял водительское удостоверение Дмитриевского и начал его рассматривать.

– Нет перед Богом ни мажора, ни работяги – все одно… – тихо проговорил высокий коп, а его коллега фыркнул недовольно:

– Опять ты за свое…

И начал заполнять протоколы.

В обезьяннике обнаружился еще какой-то молодой парень, видимо, студент, который не доехал домой после пары. Возрадовался прибытию новых гостей:

– Мужики, есть у вас чего?

И подсел поближе, с интересом рассматривая Дмитриевского.

Серега достал из черной сумки начатую банку «Охоты».

– Спасибо! Хорошо, что у вас не изъяли вещи…

Студент после большого глотка вернул банку владельцу. Серега предложил выпить и Дмитриевскому. Тот не отказался. Глотнул, чуть поморщился. Поймал себя на мысли, что давно не пробовал подобного, и улыбнулся ей.

– А у тебя изъяли? – спросил Денис.

– Ну да. Зажигалку «Зиппо» и пачку «Петра I».

– Фигово, – резюмировал Серега.

– Да уж. Хорошего мало.

Студент с грустью посмотрел на стол, за которым блондинистый полицейский заполнял протоколы. Именно там и нашли временное пристанище зажигалка и пачка. Продолжал время от времени ворчать, то повышая голос, то скатываясь на шепот. Дмитриевского клонило в сон. Мужики рядышком переговаривались, тихонечко обсуждая политическую обстановку. Но тут новое обстоятельство мгновенно как рукой сняло сонливость Дениса. В комнате полиции появился Марат Забирохин. Дмитриевский вжался в стену, изображая хамелеона. Появление Марата не произвело фурора: блондин даже не поднял голову, продолжая старательно заполнять бумаги, а высокий выдавил из себя:

– О, товарищ майор… С чем вы сегодня к нам? Что принесли? Пшеничные краюшки? Тридцать серебряников?

Блондин фыркнул, а Марат спокойно сел на пустующий стул; видимо, давно знал ребят и их подколы.

– Сашок, – обратился он к длинному копу, – ты все не угомонишься?

– Я уже давно угомонился, Марат… Видел бы ты меня лет десять назад…

– Да видел, видел… – улыбнулся Забирохин.

– Ну да, точно.

– Саша, девицу одну ищем. – Марат положил перед Сашей распечатанную на простом принтере в формате А4 фотку новенькой. – Живет где-то рядом с метро, в хрущевке. Снимает. Пошукайте…

Марат вытащил из бумажника пару купюр. Блондин мельком взглянул на происходящее, и рука его автоматически забегала быстрее. Взялся за третий протокол. Забирохин исчез так же быстро, как и появился.

Компанию выпустили минут через пятнадцать. Каждому из подвыпившей тройки раздали по протоколу об административном правонарушении, заставив расписаться в нескольких местах. Потом высокий, Саша, предложил им удалиться:

– Извиняйте, если что не так. Есть жалобы или предложения?

У Дмитриевского было одно интересное свойство. Когда он выпивал (причем именно водку с пивом, неважно, в каких пропорциях), у него всегда рождались четверостишья, причем первые две строчки – одни и те же, а вот две завершающих менялись в зависимости от ситуации и собеседников. Поэтому вместо жалоб и предложений у него вырвалось:

– Из избы торчит труба. Век торчит. А может, два. Из трубы идет дымок. Помолился бы, Санек…

Саша покосился на него и сказал тихо, чтобы никто более не расслышал:

– Я молюсь, мажорик… Беспрестанно молюсь. Но молитва мертва без действия… Все. На выход.

На прощанье Серега показал Денису, как прийти к библиотеке, где, возможно, находился второй бездомный, который мог привести Дмитриевского к его цели. Пояснил: