Цитаты из книги «Непобедимое солнце. Книга 2»

Бог как малыш. Он пускает мыльные пузыри с крыши. Ему не надо, чтобы эти пузыри его любили. Ему надо, чтобы они красиво блестели на солнце. Остальное он им простит. – А пузыри? – спросила я. – Что? – Пузыри его простят? – Не знаю, – засмеялась Наоми. – Скорей всего, они просто лопнут, и их мнение будет уже не особо важно… Правда, у святой Церкви есть еще воскрешение из лопнутых. – Может быть, – сказала я, – на страшном суде не бог будет нас судить. Может быть, это мы будем судить бога.

Зачем богу надо, чтобы про него пели? Мы сами его песня. – Священники говорят, ему хочется, чтобы мы его любили. И не шли против его воли. Наоми покачала головой.

грядки. Безгрешно прожить нельзя – жизнь всегда немного преступление и наказание

кроме бога. Для богов же это игра.

страшное, не видное и не внятное целиком никому

Мир наш похож на такую ткань, где мы – нити. В том смысле, что каждый человек, или зверь, или дух живет и сражается так, словно все дело в нем, но сами по себе существа бессмысленны. Есть только ткань, куда они вплетены как части – полотно пестрое, яркое и страшное, не видное и не внятное целиком никому

Если люди отворачиваются от создаваемого из них узора, они видят лишь одно: распад и разрушение своей смертной природы.

Мое переживание этого мира и есть то самое, что его порождает. Так же со своих позиций соучаствуют в создании

Сам Лева был, как он выражался, духовным искателем широкого профиля, а по политическим взглядам относил себя к – Сразу уволят, ты что…Я не очень понимала, как это – примирять правое с левым в своем сердце. Он объяснил так: – Западная культура универсальна и обслуживает все человеческие потребности. Она порождает и карательные удары с дронов, и протест по их поводу. Точно так же и отдельная душа способна совместить радость от убийства, условно говоря, плохого парня с возмущением по поводу очередной внесудебной расправы спецслужб. Или удовольствие от жизни на вершине голливудской цепи потребления с гневом из-за таяния ледников, вызванного человеческими эксцессами. Эти чувства живут в душе, не мешая друг другу –

Валун возле кафе – мысль длинная, но простая. Я сама по сравнению с валуном – короткая, но крайне сложная мысль. А есть самая большая и длинная мысль, содержащая всю простоту и всю сложность, включая Сашу, Шиву, валун, дерево и прочее. Эта большая общая мысль – вся реальность. И она, как луч света со светящейся в нем пылью, возникает над жерлом бесплотной божественной машины, которую Ахмет Гекчен назвал проектором «Непобедимое Солнце».