Цитаты из книги «Бэтман Аполло»

Социальная реализация Никто не станет отрицать, что это важная вещь. Парадокс, однако, в том, что современная наука верит, будто человеческие мысли и чувства, в том числе ощущения социальной значимости и жизненного успеха – это результат электрохимических реакций в мозгу. Вернее, даже не результат – а сами эти реакции и процессы. При этом социальный успех признан учителями человечества вполне разумной целью для того, чтобы потратить на его достижение всю жизнь. То есть с одной стороны выходит, что социальная значимость есть определенная комбинация атомов в мозгу. А с другой – для достижения этой ничтожно малой по размерам и стоимости материальной конфигурации следует всю жизнь трудиться в так называемой «реальности» на непонятного дядю, перелопачивая огромные объемы материи. Есть в этом какой-то грохочущий абсурд. Впрочем, это все та же самая hard problem, понимать которую людям запрещено.

«Петербург» – это положение точки сборки, соответствующее мировой империи. Понятно, что при сдвиге столицы из «Москвы» в «Петербург» московское царство будет стремиться к трансформации в петербургскую мировую империю. А при сдвиге столицы из позиции «Петербург» в позицию «Москва» от мировой империи, собранной вокруг Петербурга, со временем останется только московское царство со всеми его древними неизлечимыми сифилисами.

«assemblage point» – «точка сборки»

Технологию можно оформить как слив множества нецензурных телефонных разговоров, где клиент откровенно характеризует своих соратников и соперников, а также общую ситуацию в стране… Ггг, надо будет сказать халдеям.

человеку всегда сообщают матом.

Политик, который найдет способ обратиться к гражданам на замысловатом и задушевном матерном языке, получит доступ к закрытым для остальных коммуникаторов слоям психики, где бытует русская душа. Он, таким образом, будет иметь огромное преимущество перед коллегами, вынужденными говорить на кастрированном – в полном смысле – языке фальшивых общественных приличий…

Представьте себе монотонный, тихий и немного шепелявый голос, раздающийся в полутьме у вас за спиной. Теперь вы можете несколько минут поговорить с вампиром.

И мудрость опять оказалась не тем, что я представлял. Не доскональным знанием всего и вся – а совсем наоборот. Умением ограничить и оградить свой ум.

В моей душе постепенно оседал поднятый иконками страх. Неужели мы действительно сползаем в новое средневековье?

Решетка на окне волновала меня не очень – я знал, что после трансформации законы физического мира становятся для нас так же несущественны, как статьи уголовного кодекса. Меня волновало другое. Для трансформации надо было испугаться. А страшно мне не было. Совсем. Я чувствовал, как бы это точнее сказать, только цинизм. А от него в жизни мало проку.