КПМ. Ночная смена. Четыре сотрудника милиции. Свисток, жезл – затонированный автомобиль, подчинившись, припарковался на площадке.
– Здравствуйте, инспектор ДПС Когалымов, водительское удостоверение, пожалуйста, и документы на машину.
Из-за руля вышел небольшого роста молодой водитель, в военном камуфляже, подкаченного вида, на вид вылитый мини-Рэмбо. Молча протянул документы.
Когалымов, как всегда, по стандартной схеме, как требует начальство и регламент: проверять у каждого автомобиля «капот и багажник», – попросил поднять водителя капот и сверил номер кузова транспортного средства с указанным номером в свидетельстве о регистрации. Всё сошлось. Когалымов за годы службы научился разбираться в людях и уже понял, чем закончится их встреча: сейчас проверит багажник, выпишет протокол за тонировку и отпустит гражданина, пусть едет себе, куда ехал.
– Багажник, пожалуйста, откройте, – стандартно попросил лейтенант Когалымов.
Мини-Рэмбо вдруг, чуть ли не в лоб инспектору, не выпуская из рук и держа, как сотрудник КГБ СССР, удостоверение красного цвета, показал заранее заготовленную заламинированную карточку, на которой была выдержка из Федерального Закона от 03.04.1995 № 40 ФЗ «О федеральной службе безопасности»: «При исполнении сотрудником органов федеральной службы безопасности служебных обязанностей не допускаются его привод, задержание, личный досмотр его вещей, а также досмотр личного и используемого им транспорта без официального представителя органов федеральной службы безопасности или решения суда». Как говорится, пунктуация, выделения и подчеркивания автором сохранены.
– А вы что, сотрудник ФСБ? – поинтересовался Когалымов.
Так же молча, демонстративно, чётко было раскрыто удостоверение. Когалымов, как всегда, начал вчитываться:
– «Пограничная служба Федеральной службы безопасности Российской Федерации…» Пограничная служба? Ты ж погранец? Военный! Контрактник?
Когалымов – один из немногих даже в своём классе, кто пошёл добровольно служить в армию, хотя все тогда «косили» и у него тоже была такая возможность. Но он решил служить, чтоб потом можно было на любую нормальную работу устроиться, а не быть всю жизнь с волчьим билетом. Так и вышло, но позже. Однако, устроившись в милицию, он с удивлением обнаружил сотрудников, не проходивших срочную службу, и был риторический вопрос: «А что, так можно было?»
Через много лет ему произнесут крылатое латинское выражение, о котором он не знал, но всегда подсознательно придерживался этого правила: «Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку».
Те сотрудники милиции, не служившие в армии, но проходившие службу в органах внутренних дел, оказались детьми влиятельных, «нужных» людей нашего общества. Кто-то учился очно до двадцати семи лет в университете с военной кафедрой, кто-то даже по состоянию здоровья были негоден, а потом вылечивался. У каждого был какой-то аргумент, против которого не поспоришь. А Когалымов был из простой семьи, блата никогда не было, нужно было добиваться всего самому. Но это, как потом оказалось, только к лучшему.
А пока так уж вышло, что Когалымов проходил в своё время срочную службу, будучи также пограничником, и сейчас прекрасно осознавал статус данного водителя:
– Слушай, какой досмотр? Я тебя прошу открыть багажник, это осмотр. Ты открываешь крышку багажника, я туда не лезу, я осматриваю его визуально. Выписываю тебе протокол за тонировку, и ты едешь дальше. Давай не усложнять? – Когалымов перешёл на простой и понятный язык, по-братски пытаясь спасти данного водителя от беды.
– Нет! – Мини-Рэмбо был категоричен. – Багажник не открою, вызывайте ответственного по ФСБ города, в его присутствии открою!
– Послушай, пожалуйста: по закону есть осмотр, это визуальный осмотр транспортного средства. Он заканчивается тогда, когда начинается досмотр – а это когда я уже руку засунул в багажник и начинаю вещи перебирать. При досмотре составляется протокол, это производится в присутствии двух понятых. В твоей выписке указано про досмотр! Я его пока производить не собираюсь. Так положено: открыть капот, заглянуть в багажник, чтоб убедиться, что у тебя там ничего явно противозаконного не перевозится, понимаешь? Так что не дури, давай не усложнять!
– Нет, багажник я не открою!
– Я тоже служил в погранцах. Ты же должен понимать: есть сотрудники ФСБ, территориальные, настоящие, а погранвойска, да, всегда были под КГБ, потом под ФСБ, потом нет… Но это скорее формальность, фээсбешник военный и настоящий – очень разные вещи. Я демобилизовался в 2004-м, а за год до этого, в 2003-м, прибабахали это красивое название «ФСБ» к пограничной службе. Но от этого ты не стал фээсбешником!
– Вот тут, на моём удостоверении написано: «Пограничная служба Федеральной службы безопасности Российской Федерации». Вот это моя машина. Вот это Закон о ФСБ. Багажник не открою. Вызывайте ответственного, при нём открою.
Когалымов понял, что случай тяжёлый, что нормальный язык не помог, и на несчастье очередного горе-водителя с «правами неприкосновенности» инспектор ДПС был обучен никогда не отпускать просто так упёртых водителей. Таких надо учить. Отпустишь раз – он поймёт, что это прокатывает, и сделает так же в следующий раз. В этом вопросе, негласно, гаишники всегда были едины. Но с годами наведения правового порядка в стране (ох уж эти права (!) граждан, они есть в каком-то воображении либерально-настроенных людей, мутят только воду!) не все сотрудники ДПС стали тратить на таких своё время. На это и был расчёт военного погранца – что никто никого вызывать не будет и его не привлекут к ответственности даже за тонировку. Но Когалымов занимался этой нелёгкой работой по воспитанию «правовых», с такими у него даже появлялся азарт.
После короткого доклада начальнику смены о целом, хоть и «коротком» фээсбешнике и одобрения старшего был произведён звонок в ФСБ города. Ответил дежурный по городу:
– Да, я вас понял, сейчас что-нибудь придумаем, я перезвоню. – Очень быстро сообразили эти ребята, что к чему.
Через пять минут на КПМ раздался звонок, были заданы уточняющие вопросы по поводу личности требовавшего к себе внимания водителя, ответы получены, потом сообщили, что минут через десять кто-нибудь подъедет.
Гражданский автомобиль смело зарулил на КПМ со стороны города. Человек в штатском риторически поинтересовался, о ком идёт речь. Хотя и так было понятно – человек в камуфляже, гордо стоящий около своего автомобиля с удостоверениями и выписками из закона, был тем самым отвлекающим от важных дел настоящих сотрудников ФСБ в ночное время.
Человек в штатском увёл военного в сторонку минут на десять. После чего обратился к сотрудникам ДПС:
– Что вы хотели с ним сделать?
– У него тонировка, надо написать, но теперь уже досмотреть бы не мешало.
– Делайте! – скомандовал настоящий сотрудник федеральной службы безопасности, дав понять, что у нарушителя ПДД действительно нет тех привилегий, которыми парень хотел воспользоваться. Но до конца «концерта» настоящий фээсбешник остался, соблюдая букву закона.
Надо было видеть лицо мини-Рэмбы! Конечно, он пытался сохранять гордую гримасу при досмотре его автомобиля от начала карбюратора до выхлопной трубы. И при выявлении обнаруженных военных портков в некотором количестве, явно взятых из воинской части «про запас», также сухпайков, камуфляжа – в общем, всё, что обычно военный может стащить из части, было у формального фээсбешника. И наконец, выведенный не спеша, старательно, красивым почерком позорный сторублёвый протокол за тонировку: получите – распишитесь! И больше так себя не ведите! Нарушаете – отвечайте! Не являетесь серьёзным человеком, так не прикрывайтесь их регалиями!
Все разъехались, далее смена прошла в обычном режиме, а именно с десятком протоколов за всякую мелочь и без таких упёртых водителей, одного за смену хватает вполне, спасибо!
Это была третья подряд ночная смена Когалымова вместо двух, поскольку один его коллега попросил подменить, отправившись на охоту.
После сдачи материалов, оружия и заезда в придорожный магазин, Когалымов не спеша ехал домой, взяв всего одну бутылочку пива.
Автомобиль лейтенанта после случая с собакой к тому времени был починен. Уже как полтора месяца не было никаких накладок с алкоголем, попытки не пить вполне удавались. «Не пить» означало не нажираться, не гусарить, не отджигеривать пьяным на людях или в компаниях, не предаваться вакханалии с друзьями до утра, не творить такие пьяные вещи, о которых наутро стыдно. «Не пить» означало умеренно употреблять по вечерам, через день-два, по сто пятьдесят грамм крепкого алкоголя или одну-две бутылочки пива дома.
Бутылка пива как раз закончилась, её хватило от города до дома. Скорость небольшая, впереди него ехал «КАМАЗ», плавный поворот дороги… Взгляд в боковое зеркало, сзади никого, заворот в свой переулок – удар автомобиля «ВАЗ-2114» об автомобиль «ВАЗ-2115», принадлежащий Когалымову, остановка.
При завороте влево, убеждённый, что сзади никого нет, а спереди только «КАМАЗ», водитель Когалымов, проезжая полосу встречного движения, стал препятствием для другого транспортного средства, ехавшего себе спокойно по своей полосе ему навстречу. Мёртвая зона! Когда его взгляд и внимание были направлены в боковое зеркало заднего вида, из-за поворота выехал автомобиль «ВАЗ-2114». А когда взгляд переместился вперёд, чтоб убедиться в отсутствии встречного автомобиля при повороте налево, «2114» оказалась за ехавшим впереди него «КАМАЗом», таким образом оказавшись в слепой зоне. Совершив манёвр, водитель Когалымов передом оказался на проезжей части встречной полосы, по которой двигался автомобиль «ВАЗ-2114». ДТП [6].
Выйдя из автомобиля водитель Когалымов, в форме сотрудника ДПС, подошёл к сидевшему в машине водителю «четырнадцатой» и строго поинтересовался:
– Ты куда прёшь?
Водитель, молодой парень, увидев перед собой гаишника, сразу понял, что однозначно виновен в ДТП, раз врезался в машину гаишника. Он медленно закатил глаза и, закрыв их, произнёс:
– О-о-о ё-ё-ё …
Расположение транспортных средств было таким, что машина Когалымова уже как бы передом заехала в переулок, и удар пришёлся о переднее правое крыло. У него появилась уверенность в невиновности в данном ДТП, поскольку практически уже закончил манёвр поворота. Начались звонки, Когалымов позвонил в дежурную часть роты ДПС [7]. Молодой водитель тоже куда-то звонил. Когалымов снял верхнюю одежду со светоотражающими буквами «ДПС», принял все меры, чтоб со стороны не бросалось в глаза, что участник ДТП – сотрудник ДПС.
При звонке в дежурку Когалымов сказал, что был за рулём, но попросил пока не афишировать это, а просто отправить экипаж по оформлению ДТП.
Выпитая бутылка пива была совсем некстати в его организме. От пустой бутылки избавился, пока молодой водитель отвлёкся, закурил, чтоб сбить лёгкий запах алкоголя, старался не с кем не разговаривать. А местные жители начали сочувствующе подходить, знакомые останавливались, и за пять минут уже кого только не было… Конечно, гаишник в такой ситуации – как минимум интересно, а как максимум надо помочь ему, потом зачтётся. Со стороны молодого водителя тоже стали стягиваться силы, оказался из соседнего села, появились территориальные милиционеры, хоть и знакомые, но больше друзья молодого. Поинтересовались, не хочет ли Когалымов оплатить ущерб? Инспектор ДПС обрезал тем, что ещё неясно, кто виноват в ДТП, судя по расположению автомобилей, может и не он. А если даже и он, то страховка всё оплатит. Кто-то из знакомых местных решил спросить у Когалымова:
– Ты же не пил?
– Конечно нет! Когда, утро! Я со смены еду, три смены ночные были, устал просто, всю ночь не спал!
– Вот видите, трезвый, с работы, к маме ехал, – стал активно защищать гаишника местный житель.
Больше вопрос насчёт алкоголя не всплывал, одна бутылка пива для Когалымова – это как просто понюхать алкоголь для простого человека, по внешнему виду не определить. А вот запах и экспертиза – это проблема. Главное, к людям близко не подходить.
Но появилось другое затруднение. Приехавшие сотрудники, обсудив что-то наедине, отправили молодого человека в больницу: якобы тот при столкновении ударился головой, и теперь есть подозрение на сотрясение головного мозга. А это уже ДТП с пострадавшим и это серьёзнее, чем просто повреждение железа (автомобиля).
Приехавший экипаж по оформлению дорожно-транспортных происшествий с ходу разочаровал Когалымова:
– Не, брат, тут никак, ты должен был пропустить его, как ни крути! Мёртвая зона – это понятно, но это его сторона движения и ты должен был уступить, а потом заворачивать…
– Я понял. Слушай, и что делать будем? Это же сейчас начнётся, да ещё и с пострадавшим…
Наступал тот позорный момент, когда мента, сотворившего гадкое, выгоняют поганой метлой в народное хозяйство (на гражданку), которого как огня боится каждый сотрудник органов внутренних дел! Доигрался, Когалымов! Так тебе и надо!
– А ты пил? – пронзительно смотрел коллега Когалымова, тоже зная в этом толк.
– Всего бутылку пива, если честно, – сознался Когалымов товарищу.
– Плохо, освидетельствование это покажет. Хотя они вроде ничего не заметили… В больничку отправляют, если они будут ходатайствовать об этом, но они сами туда рванули, по другому поводу. Менты те посоветовали?
– Скорее всего, когда меня увидели, – объяснялся Когалымов. – Я ещё, дурак, сказал водиле, что может и он виноват будет. Они и сделали ход конём, в пострадавшие записались, хотя может и действительно сотрясение.
– Ну, их понять можно, – сказал коллега, оформлявший ДТП. – Так, давай, есть кого за руль «посадить»? – Это означало при оформлении ДТП записать другого водителя, на самом деле не управлявшего данным автомобилем.
– Да, отца можно, на него как раз все документы есть, доверенность, страховка.
– Иди, с терпилами (потерпевшей стороной) договаривайся, чтоб не были против. Говори, что сотрудник, на работе будут проблемы, а им всё равно страховку выплатят! Давай, а я с дежурным поговорю.
На место ДТП приехала мама молодого водителя, как выяснилось, невиновного в данном происшествии. Она по-матерински была расстроена, переживала:
– У него недавно уже была авария, машину только что сделали, он забрал её с СТО (станции технического обслуживания), и вот, через десять минут снова столкновение, да ещё и в больницу повезли…
– Простите меня, пожалуйста, я три ночи не спал, ехал уже из последних сил, не заметил его, «КАМАЗ» впереди, слепая зона, и вот… Простите, пожалуйста. Новости из больницы есть?
– Подозрение на сотрясение, но точно ещё не сказали.
– Лишь бы со здоровьем было всё нормально. Я оплачу больницу, вы не переживайте за это, а машину сделают по страховке.
Мать молодого парня понимающе кивнула, но было заметно – ей сейчас не до этого.
– Я вас хочу попросить, тут такое дело: я в ДПС работаю, а у нас строго с дорожно-транспортными происшествиями, с работы могут выгнать. Можно, мы оформим это ДТП, как будто мой папа был за рулём? Вам это в принципе ничего не поменяет, страховка так и так будет, больницу, лекарства оплатим, а мне работу сохранить очень надо, моя судьба в ваших руках, очень вас прошу.
– Ну, раз работа, хорошо, оформляйте, – произнесла мама молодого водителя. – Работать надо…
– Спасибо вам большое, я ваш должник!
Когалымов пошёл к патрульному автомобилю ДПС, сообщить вердикт потерпевшей стороны:
– Они согласны, всё нормально, оформляем на отца.
– А где он?
– Единственная проблемка: он на работе, не в городе.
– А когда будет? – поинтересовался инспектор по «дорожкам» (оформлению дорожно-транспортных происшествий).
– Сегодня точно не будет, он машинист электропоезда, в командировке.
– Где его водительское?
– У него, но я принесу, как только он вернётся…
– Звони ему, пусть данные диктует.
– Алло, пап, привет! – начал провинившийся сынок. – Я аварию сделал, около нашего дома. Всё в порядке по большому счёту, только железо повреждено, а у того водителя вроде сотрясение… Чтоб на работе проблем не было, надо тебя за руль посадить, хорошо?
– Конечно, сынок, но я сейчас в поездке…
– Диктуй номер водительского, потом всё привезём…
С годами Когалымов понял, что единственный друг, который никогда не предаст и всегда поможет, это папа.
Всё было оформлено как надо. Его машину снова, не без помощи соседа, погрузили на эвакуатор и отправили всё к тому же мастеру по ремонту. Дома была жена Когалымова, которой была рассказана та же официальная версия про накопившуюся усталость от трёх ночных смен, с умолчанием об одной маленькой детали – бутылочки пива. Но она, как проницательный человек, конечно, догадывалась, что без бутылки пива тут не обошлось.
Чуть ли не первое правило, о котором ему рассказали милиционеры-наставники в начале службы: никогда и ничего компрометирующего, особенно про службу, нельзя рассказывать жене. Никогда! Потому что сегодня она супруга, а завтра вы развелись и она знает массу вещей про тебя и служебные дела, которые можно применить против. Поэтому Александр Когалымов промолчал про алкоголь, тем самым обманув близкого человека, чего крайне не любил делать.
По большому счёту инспектор был искренним человеком, но жизненные обстоятельства, обжигая его на доверчивости, заставляли его не раскрывать всю душу и не говорить всю правду. Пожалуй, он таким был, когда был трезв. Другое дело, когда выпьет – душа нараспашку, всех любит, весь мир любит, жить хочется! Счастья полным-полно, никому не откажет в помощи, всё отдаст. Но и в лицо расскажет всё, что думает о человеке, если ему кто-то не нравился в компании. За что и было по утрам стыдно. Состояние опьянения – это изменённое сознание. Что происходит в этот момент с человеком? Его как будто подменяют. Но, к сожалению, состояние опьянения Когалымову нравилось.
В тот день Когалымов зарёкся: больше не пить! Сколько можно предупреждений от боженьки? Несчётное количество мелких ДТП, авария с собакой, теперь вот ещё с пострадавшим – ну сколько раз тебя надо в жизни предупредить, чтоб ты бросил пить?
Хотелось бы сразу поведать о судьбе молодого человека, забегая немного вперёд. Когалымов тогда ездил к нему в больницу, просил прощения, оплатил всё лечение, лекарства, после выздоровления поддерживал с ним связь. Не сказать, что сдружились, но стали знаться. Всё-таки инспектор ДПС был безмерно благодарен за данный этой семьёй спасительный шанс в жизни.
О проекте
О подписке