Глава четвёртая

1

Ломая ветви вековых деревьев, машина Канцелярии с треском опустилась на поросшую папоротником землю. По кузову пробежали искры, сверху посыпались сухие листья и хвоя. Оправившись от перегрузок, посланники стали приходить в себя.

– Куда это мы попали?

– Старый конь борозды не испортит, – металлом отозвалась машина.

– Какое-то упрямое желание спускаться в этот лес с этим болотом! В прошлый раз так же было, – возмутился Константин.

– Хорошо хоть сюда, место знакомое, – вздохнул Клим.

– Что показывает Локатор? – Константин полез к приборам. – Надеюсь, Локатор с прошлого раза чинили, после того как он из панели приборов вывалился?

– Я тоже надеюсь, – ответила машина.

– Где мы?

– Рядом с «Москва», – сообщил компьютер машины.

– Надо же, говорящей версией компьютера оснастили! – обрадовался Клим.

– Версия 2.0. с полным пакетом обновлений! – подтвердил компьютер.

– Наш объект здесь! – рассматривая записи в блокноте, сказал Семён.

– Здесь да не здесь. На время глянь, умник, – указал Константин, и уже в микрофон на приборной панели. – Что такое «Москва»?

– Не ори! Не глухая! – свистом отозвалась машина. – Компьютер догружает обновления.

– Москва – мелкое приграничное поселение Суздальского княжества. Суздальское княжество – окраина Киевской Руси… Восстание волхвов… – стал выдавать порциями компьютер машины.

– Ясно! – нажав на кнопку, сказал Константин. – Показатель времени точен.

– Волхвы – те, кто предсказывают будущее? – поинтересовался Семён. – Почему тогда предсказатели будущего восстали, будущее не понравилось?

– Умник! – сверкнул взглядом Константин. – Вместо того, чтоб спрашивать, попробовал бы сам разобраться. Проблема в том, что Москва сейчас – мелкое поселение, главным городом русского государства является Киев, а нам надо в главный город русского государства в Москву! Тупик.

– Свихнуться можно, – согласился Саша.

– А Суздаль тогда что? – осторожно поинтересовался Серёжа.

– Очнулись! Утрясло что ли? – усмехнулся Константин.

– Есть маленько, – смутился Саша.

– Что Суздаль? Суздаль – музей!

– Может, тогда рванем в Киев, раз здесь мелкое поселение? Чего зря мелочиться? – предложили Саша с Серёжей. – Киев город главный!

– Город главный, – сканируя Локатором, зашуршал компьютер. – Найдено… Лондон, Париж, Рим, Константинополь, Афины, Александрия, Багдад, Дели, Наньцзин…

– Почему нас постоянно забрасывает именно сюда? – задумался Клим.

– Рим и Константинополь тоже были основаны на крови, – с жаром выдохнула машина.

– Опять шифруется. Третий Рим говоришь? – проворчал Константин.

– Я этого не говорила, заметьте, это вы сами, – ответила машина.

– Сначала время перепутала, теперь…

– Не путала я время! – рявкнула машина. – Сплошные претензии. Начавший с претензий претензиями и закончит. Вылазьте! Вы меня раздражаете. Перегрузили, код прежний ввели, на вирусы не проверили, права качают. Надо ещё уточнить ваши права, может, вообще без прав?

– Чего она бормочет? Кто это без прав?..

– Выметайтесь! Пока не остыну, с места не сдвинусь.

– Может вылезем, погуляем в отсутствии контроля Канцелярии? – переглянулись Саша с Серёжей.

– Легко, – согласился Клим.

– Накопила собственной значимости пока бездельничала, – огрызнулся Константин, но тоже спорить не стал, вылез.

– И этого с собой забирайте! – сверкнула фарами машина. Крышка багажника откинулась и оттуда в клубах дыма катапультировало садовника.

В косых лучах вечернего солнца посланцы разбрелись по лесу. Изучая грибы и растения уполз в листки папоротника Семён.

– Вмешательство Канцелярии было и до нас, раз её постоянно сюда забрасывает! Скрывают от нас что-то, – задумался Клим.

– Подозрительно потом как-то разрослась эта деревня. Используют высших чиновников Канцелярии вслепую, как слепых котят, – согласился Константин и, повернувшись, получил удар дубиной в лоб.

Кони вздыбились, наткнувшись на невидимый барьер. Произошло осыпание отдельных цветов, предметы стали менять цвета, искажаться в размерах, потом вроде бы всё встало на свои места. Княжеская дружина унеслась вдаль, а Константин, сидя на земле, тёр лоб.

– Нет, ну ты видел?.. – чуть не плача исторг посланник. – Повторяется, теперь я подвернулся. Ничего такого вроде бы не говорил…

Отвернувшись, Клим попытался скрыть непослушную улыбку.

– Почувствовали за своего что ли, раз уж здесь был? Почему я? Защита пробита, – простонал Константин.

2

Дружина князя спешилась.

– Чуть из седла не вышибло, будто на невидимый барьер наткнулся, – смутился князь Юрий Долгорукий. – Виденье огромного чудного зверя на миг явилось и всё затмило.

– Зрели, как твою лошадь занесло, – подтвердили дружинники.

– Что бы это могло быть?.. Ты философ, тебе и объяснять, – сказал князь вставшему рядом греческому философу.

– Объясню. Опиши-ка ещё раз в точности, что померещилось.

– Узрел зверя. «У зверя три головы и шерсть пестрая многих цветов. Чудесный зверь затем растаял, исчез, словно туман утренний».¹ К чему это?

– А к тому, князь, что встанет тут «град превелик треуголен», раз три головы, – поразмыслив, заключил греческий философ. – И распространится вокруг этого града царство великое. А пестрота шкуры звериной означает, «сойдутся сюда люди всех племен и народов».²

– Вон и поселение, – усмехнулся князь, выехав на обрыв холма. – Стоит. Не град, конечно.

– Вятичи и кривичи тут проживают, – сообщил десятник. – Были мы здесь прошлым летом. Кто Кучковым зовет, кто Москвой обзывает. Владения одного местного зазнайки Кучки! Дыра дырой, а корчат из себя незнамо что.

– Холмы, слиянье рек, неплохо расположились! – улыбнулся князь. – Хороша защита на границе с новгородцами будет, если по уму всё выстроить. Как говоришь называется?

– Теперича вроде Москвой, по-старому – Кучково. Людей разных племен и народов тут и сейчас много. Беглые да несогласные сюда сходятся, много из наших владимиро-суздальских, язычников много.

– Москва значит, – задумался Долгорукий. – Торжок, пожалуй, поболе будет. Деревня, большая деревня.

– Держи ухо востро! – кивнул дружинник.

Пришпорив коня, князь с дружиной стали спускаться к частоколу, окружавшему селение. Ворота при их появлении заскрипели и закрылись на засов.

– Откудова будете? – донеслось со сторожевой башни.

– Что знамя ангела нашего князя Георгия Победоносца плохо видно? Князь Юрий Долгорукий с дружиной, открывай!

– Мать честная, Долгорукий!.. Это ж тот, который норовит всё к рукам своим длинным прибрать, – зашептались по ту сторону ворот.

– Всё – да не всё, но своё не упустим, – усмехнулся воевода князя. – Не заставляй долго ждать, открывай!

– Места у нас глухие, не ровен час… – посыпалось с лестницы смотровой башни.

– И слепые как погляжу! Князь я ростовско-суздальский, открывай, сучье племя! – потребовал Долгорукий.

– Не кричи, мономахово племя, – ответили за частоколом. – Погодь, говорю, маненько, сейчас придет Степан Иванович, послали уже. Время-то какое, сам знаешь. На перепутье стоим, невольно задумаешься, кому подчиняться: Киеву, Суздалю, а может Новгороду, ха-ха, или повременить с подчинением-то, объявить себя вольным городом?

– Вы в подчинении у князей Рюриковичей, – указав на князя, прокричал воевода. – Вот он, Рюрикович!

– В Киеве тоже Рюриковичи. Погодь, говорю, уже на подходе Степан Иванович.

– Кто такой Степан Иванович, что его сам князь дожидаться должен? – удивился воевода. – Видано ль такое? Кто-нибудь знает, кто такой Степан Иванович? Ты знаешь? А ты?

– Нет, никто не знает! – ответили в дружине.

– Я тут в прошлом году останавливался, не он ли мне медовуху подносил? – усмехнулся десятник, чем рассмешил дружинников.

Двери ворот скрипнули, показался всадник, приблизился.

– Степан Иванович велел передать, нет мест в хоромах. Оказия такая, значит, как специально вышла: свободные хоромы недавно разобрали, теперича заново отстраиваем. Ехали б лучше в Суздаль, али совсем в Киев.

– Дерзить вздумал? Куда ехать без тебя знаем! Зачем хоромы разобрали, когда земли вокруг и так много? Построили б новые, потом старые бы разбирали.

Конец ознакомительного фрагмента.