В. К. Сталин и Гитлер. Вы знаете, что на Западе да и определенные авторы у нас давно уже ставят между ними знак равенства. Даже считают, что Сталин хуже Гитлера, ибо тот уничтожал чужих, а он – свой народ. Каково ваше мнение?

Р. К. Считаю эту параллель кощунственной. Никто из государственных деятелей мира не сделал больше, чем Сталин, для всестороннего – политического и военного, экономического и организационного, идеологического и морального – разгрома фашизма, его искоренения. Наша пропаганда 30-х годов вся была пронизана антифашизмом. Вообще, по-моему, тут нечего доказывать. Так было и не могло быть иначе.

Сталин «уничтожал» свой народ? Это – бред, к которому умышленно приучают людей, как заставляют их привыкать к мракобесию и проституции, к нищим на улицах и богачам в казино, к отторжению трудящихся от собственности и власти, к безработице, к невыдаче заработной платы и повиновению диктату США.

«У нас теперь все говорят, что материальное положение значительно улучшилось, что жить стало лучше, веселее, – мотивировал Сталин на совещании комбайнеров 1 декабря 1935 года необходимость расширения зернового хозяйства. – Это, конечно, верно. Но это ведет к тому, что население стало размножаться гораздо быстрее, чем в старое время. Смертности стало меньше, рождаемости больше, и чистого прироста получается несравненно больше. Это, конечно, хорошо, и мы это приветствуем. Сейчас у нас каждый год чистого прироста населения получается около трех миллионов душ. Это значит, что каждый год мы получаем приращение на целую Финляндию. Ну а это ведет к тому, что приходится кормить все больше и больше людей».

Сравните с этими простыми фактами нынешнее положение России. Смертность с 1992 года прочно возобладала над рождаемостью. Ежегодная убыль населения доходит до миллиона человек. За 90-е годы страна в мирное время потеряла 7 миллионов! Спрашивается, кто и когда уничтожал свой народ? Кто поджигал и расстреливал свои парламенты, разгонял народные Советы?

В. К. Сталину ставят в вину антисемитизм. И это тоже знаковая оценка. Что вы думаете на сей счет?

Р. К. Сталин не был антисемитом. Он был русским патриотом-интернационалистом, антифашистом, то есть антирасистом и антинацистом, а значит, и противником сионизма как одной из разновидностей нацистской идеологии.

Антисемитизм и антисионизм – совершенно разные вещи. Их умышленно и демагогически путают недруги России, обманщики трудового народа, в том числе еврейского. Антисемитизм, как и русофобия, – это внушение подсознательной, инстинктивной неприязни к лицам конкретной национальности независимо от их взглядов, реального поведения, принадлежности к тому или иному политическому лагерю. Это внушение ложного убеждения, что представитель данной национальности заведомо ущербен, что он не может быть полноценной личностью, надежным товарищем в жизни и борьбе. Иными словами, и антисемитизм, и русофобия направлены на формирование комплекса неполноценности у обоих народов, на их разъединение и обработку порознь буржуазией в своих интересах.

Как русский, советский коммунист, патриот-интернационалист Сталин не был и не мог быть антисемитом. В его окружении встречаются лица еврейской национальности, которых он критиковал и наказывал за ошибки, но ценил за убежденность, талант и организаторскую хватку. Еще не забыты имена таких крупных деятелей, как Каганович и Ярославский, Мехлис и Зальцман, Драгунский и Эренбург, Иоффе и Литвинов… Сталина обвиняют в антисемитизме не потому, что он якобы был гонителем евреев как таковых, а потому, что он решительно и беспощадно боролся против эсеровщины и меньшевизма, против троцкизма и других видов буржуазного и мелкобуржуазного влияния на пролетариат.

Нельзя отрицать, что в перечисленных течениях, в среде подобранных Троцким и Ягодой кадров евреи подчас составляли большинство. Но Сталин руководствовался не национально-этническими или же шовинистическими, а классово-политическими мотивами. И второе нечестно подменять первым.

Небезызвестный А. Яковлев, хитровато прикрывая сионизм, заявил как-то, что надо, дескать, различать сионизм как религиозное явление и как явление политическое. Фальшь тут состояла в том, что он в первом случае шовинизмом называл иудаизм и узаконивал употребление термина «сионизм», в этом смысле будто бы вполне приемлемого. Сколько, однако, было случаев, когда при нынешнем засилии продажных средств массовой информации безобидная, на первый взгляд, подмена слов вела не только к прорывам в мировоззрении, но и к деформации общественных отношений!..

Не вычеркнуть из истории выдающуюся роль Сталина в спасении еврейской национальности от гитлеровского геноцида, в основании государства Израиль. «Но, – скажут нам, – Сталин одновременно громил гнезда местечково-меньшевистской групповщины в различных ведомствах СССР, был нетерпим к концепции „богоизбранного“ народа, не уступил Крым для учреждения там Еврейской автономии и т. п.». На такой довод следует ответить вопросом: разве это было неверно с государственной точки зрения? Многие критики Сталина, в том числе те, кто выдумывает его «антисемитизм», обходят как раз эту позицию, а значит, и лишаются права на объективность.

В. К. Ричард Иванович, сейчас вы подготовили к печати и выпускаете дополнительные тома собрания сочинений Сталина. Уже вышли, насколько я знаю, тома 14-й и 15-й. На очереди – 16-й. Что-нибудь новое они открыли вам в Сталине?

Р. К. Для меня Сталин не открытие. Моя цель состоит в том, чтобы его для себя открыли другие.

Думаю, не ошибусь, если скажу, что Сталин – самая мистифицированная выдающаяся личность XX века. Сначала он был зашифрован и замурован от живых современников словоизвержениями культовой пропаганды, затем стал жертвой хрущевско-горбачевского охаивания и облыгания. Как правило, правда пугливо бежала от всех этих «вытребенек» далеко прочь. Образно говоря, узнать что-то о Сталине можно было, только перелагая хвалебные иероглифы на очернительскую клинопись, так и не переходя на естественный, понятный, добрый русский язык. Таков порочный круг обожествления-дьяволизации, который я считаю своим долгом прервать.

По натуре скептик, я принимаю девиз Маркса: «Подвергай все сомнению», но только с добавлением: «в том числе и собственное сомнение». Поэтому ни поклонником, ни апологетом кого бы то ни было, а значит, и Сталина, себя не считаю. Не могу знать, как сложилась бы моя личная судьба, сохранись у нас «крутые» порядки и нравы конца 40-х – начала 50-х годов. Но разве это или подобное соображение позволяет кому-либо преступать принцип исторической справедливости? О ней следует судить не по себе только или же по участи своих родных и близких, а по положению, в которое поставлен в обществе человек производительного (физического и умственного) труда, созидатель всех материальных и духовных благ, человек-творец.

Мне кажется, издаваемый трехтомник, завершение собрания сочинений, прерванного на 13-м томе в 1951 году (вышедшие после смерти автора тома 14-й и 15-й были по указанию Хрущева срочно изъяты и уничтожены), выводит Сталина-человека из саркофага возвеличения-принижения как равного к другим людям (смерть – лучший уравнитель и «демократ»). В книгах незримо присутствует его личная трагедия, в которой он – да и то лишь частично – признается одной матери. «Я свою долю выдержу, – читаем в письме от 24 марта 1934 года.

– … После кончины Нади (самоубийства жены Сталина Н. Аллилуевой 8 ноября 1932 года. – Ред.), конечно, тяжела моя личная жизнь. Но ничего, мужественный человек должен остаться всегда мужественным».

О шутках Сталина ходит немало полубылей-полуанекдотов. К ним присоединен теперь еще один документально сохранившийся, подлинный лучик юмора. «Насколько мне известно из сообщений иностранной прессы, – отвечает Сталин на корреспондентский запрос по поводу слухов о своей тяжелой болезни или даже кончине, – я давно уже оставил сей грешный мир и переселился на тот свет. Так как к сообщениям иностранной прессы нельзя не относиться с доверием, если вы не хотите быть вычеркнутыми из списка цивилизованных людей, то прошу верить этим сообщениям и не нарушать моего покоя в тишине потустороннего мира».

Согласитесь, изящный шлепок западному мещанину. Вряд ли что-либо подобное мог написать параноик, мизантроп-злыдень или же, как тщетно старались доказать «демократы», заведомый примитив.

Предвоенный да и прочие тома сочинений Сталина производят впечатление широтой и многосторонностью общения с людьми труда. Это металлурги и колхозники, выпускники военных академий и метростроевцы, свекловоды и стахановцы, комбайнеры и хлопкоробы, летчики и военачальники, угольщики и работники высшей школы… Для каждой из групп трудящихся Сталин находил нужные слова, проявлял знание специфики той или иной работы, ставил реальные, понятные всем задачи. Как далек нынешний стиль «руководства» государством и обществом от того, что до сих пор клеймят как «тоталитарные» приемы и методы!

Наконец, последнее. Разве это нормально, что почти полвека в истории страны зияет громадная черная дыра, а годный для ее заделывания документальный материал выносится на публику случайными щепотками, в то время как население бессовестно обрабатывается в духе исторического мазохизма и комплекса неполноценности? Очевидно, кому сие выгодно. И столь же очевидно, что без серьезных усилий по сбрасыванию с себя этого бесовского наваждения уникальной России не воспрянуть.

В. К. Какое еще современное значение имеет, на ваш взгляд, тема Сталина? Мне кажется, что, кроме чисто исторического интереса, есть здесь нечто большее. Вот, скажем, не покоряют ли людей своего рода аскетизм этого человека, определенное бескорыстие его, предпочтение государственных интересов личным и т. д., чего в нынешних руководителях нашей страны не наблюдается?…

Р. К. Несомненно, тема Сталина выходит за рамки чисто исторического интереса.

Немного о деталях. Впервые на дачу Сталина в Волынском я попал осенью 1966 года. С осени 1968-го по конец 1969 года (13 месяцев подряд) мне пришлось работать там почти безвыездно по заданию ЦК. Так что могу судить о бытовой обстановке, окружавшей этого человека, непосредственно и конкретно.

Собственности у Сталина, по существу, не было. Дом, в котором он жил, принадлежал государству (или партии), хотя и был отделан во вкусе постояльца. Все отмечали там две «роскоши»: стены, а кое-где и потолок были обшиты деревом; полы покрыты коврами. Мебель повсюду была очень простая, обитая рядовецкой тканью синеватого цвета. Обращали на себя внимание лишь диваны – широкие и мягкие, удобные для отдыха и сна. Говорят, в Волынском имелась обширная библиотека, личная или казенная – неизвестно. В 60-х годах мне рассказывали, что сперва ее вывезли и свалили во дворе управления делами ЦК, а когда пошли дожди, накрыли брезентом. Потом хозяйственникам надоела эта груда книг, и ее якобы сожгли. Если это даже и не так, версия не случайна.

В середине 50-х годов поступило распоряжение уничтожить все вещи, связанные с хозяином, и работники обслуживания были вынуждены их прятать. Я работал за спасенным таким образом столом Сталина, видел диван, на котором он умирал. В окружающем дом парке был пень, присаживаясь на который, Сталин выкуривал трубку во время прогулок, – его выкорчевали и сожгли. Сожгли также одну из лодок, бывших на пруду. Трудно сказать, кто таким способом вымещал свою низменную злобу, но факты вандализма налицо.

Быт Сталина выглядел более аскетичным даже по сравнению с обстановкой в Горках, где я в первый раз оказался 1 мая 1953 года.

Почему запомнилась мне та поездка?

Сразу после демонстрации мы, группка студентов МГУ, решили не расходиться и вместе куда-нибудь отправиться. Выбор пал на Горки.

В музее-усадьбе мы застали странную тишину и подавленное настроение. Водил экскурсию сам директор, который поведал, что его учреждение будто бы в связи с основанием музея Сталина в Волынском закрывается и тут намечено разместить детский дом.

Не хочу распространяться о нынешних руководителях. Их отличие от советских гигантов разительно. Но об этом моменте считаю нужным сказать особо. Сталин вслед за Лениным был широко эрудированным и творческим человеком. Он постоянно консультировался со специалистами, запрашивал фактические и статистические данные, однако всегда сам писал свои доклады и статьи. Он строго соблюдал этику интеллектуального труда, не допускал и тени его эксплуатации. Сталина невозможно представить в положении пленника всякого рода нашептывателей и «яйцеголовых», которые оплетали со всех сторон Хрущева и Брежнева, создавали у Горбачева иллюзию появления у него новых извилин.

Наблюдая в 60-90-х годах процессы того, что можно назвать лидерообразованием, я с горечью констатирую широкое распространение легковесного мнения, что вождя можно «сделать» из кого угодно, «поддуть», «раскрутить» и т. п. Были бы деньги и выход в СМИ. Но разве не очевидно, какие при таком подходе получаются «изделия»?

Может быть, в странах со старым, мощным монополистическим капиталом и его закулисным «предиктором», с давними парламентскими традициями «лидеры с приставкой» (финансовым вливанием, рекламой, обезличенными советниками, концептуалами-речеписцами, имиджмейкерами и пр.) и способны выполнять свою служебную роль, – России нужны неустанно работающие над собой самородки.

«А о Петре ведайте, что жизнь ему не дорога – жива бы только Россия». Эти слова, сказанные перед Полтавской битвой тем, кто «на троне вечный был работник», как нельзя лучше вписываются в народное представление о действительно российском вожде. Не «сделанный» прагматик-политикан, а естественно сложившийся реалист-романтик нужен нашему Отечеству.

Январь 1998 г.